В этой теме нет ответов

[Хелдар]

Ворвавшийся в комнату мужчина, громыхая латами, со всех ног бросился в сторону писца, на ходу вытягивая из-за спины здоровенный двуручный меч и издавая дикие варварские кличи. Ему почти удалось достигнуть своей цели, но тут недавно начищенный и вымытый скользкий паркет стремительно изменил ход событий. Мгновение – и чужак распластался на полу, не в силах подняться. Его тут же окружили подоспевшие стражники, остриями пик окончательно пресекшие всякие попытки пришельца подняться и завершить начатое. Правитель, скорее с интересом, нежели с ужасом наблюдавший за этой картиной, подошел к обезвреженному наглецу.
- Так-так… И что же заставило такого почтенного на вид странника ворваться в ратушу и пробиваться сквозь толпы верных мне людей? Ты убийца? Любовник моей женушки? Или просто очередной рыцарь, которому надоело дожидаться приема в одной комнате с простыми горожанами? – среди стражников прошел смешок.
Пыхтя и отдуваясь, жертва чистоты что-то неразборчиво пробормотала.
- Громче, громче, мой друг.
- Я говорю, нет, я заявляю, что не намерен в нынешней позе вести с кем бы то ни было беседы! Требую немедля меня привести в надлежащее, то есть вертикальное, положение и оказать подобающие почести!
- Какой нынче преступник нахальный пошел! Вламывается в кабинет, топчет паркет, да еще и почестей требует! – насмешливо ответил Правитель под сухое хихиканье старца-писца и нарастающий гогот стражи.
- На то у меня были веские причины, кои сообщать в сложившихся обстоятельствах – повторюсь – не намерен.
- Ну и не сообщай, - пожал плечами Правитель. – В яму его на месяц за нарушение порядка, потом высечь плетьми да…
При слове «плети» незнакомец на полу явно притих. Видно было, что сейчас в его голове происходит тяжелейшая умственная работа, на которую брошены все силы организма. После полуминутного молчания он, наконец, выпалил:
- Что ж, в дань уважения моим предкам, кои всегда были милосердны и всепрощающи, я, Герой, соизволю говорить, но только…
- Как-как ты сказал? – Правитель нахмурился и, кажется, тихонько вздохнул. – Герой?
- А-а, - обрадовался тот, - так вы обо мне слышали? Впрочем, чего странного – народ меня знает да любит, молва вперед ног идет, славой осиян путь да…
Правитель жестом приказал убрать пики и велел поднять Героя на ноги. Тот немедля растолкал стражу локтями, делая вид, будто и не валялся секундой ранее на полу под прицелом смертоносных острий, а затем подошел к Правителю. Внушающий страх двуручный меч после падения благополучно остался валяться на полу, и теперь несостоявшийся убийца не внушал опасений. Громким раскатистым голосом он начал:
- Итак, я, благородный Герой, известный спаситель и благодетель простого люда, пожаловал сюда с целью избавить невинных страдальцев от гнета бессердечного наместника…
- Погоди-погоди, - перебил его Правитель. – Слышать я о тебе слышал, верно про славу говоришь. Но что еще за обижаемые страдальцы?
- Горожане да приезжие, тяжкий груз в виде несправедливости от властьимущих несущие.
- Вот как загнул… У короля на приемах и то проще выражаются. Ну да ладно. С этим разобрались. А «бессердечный наместник» - это, стало быть, я? – воззрился Правитель на Героя.
- Народ не обманет, а значит, вы он самый и есть.
- Очень интересно. Пятый за неделю…
- Что-что?
- Ничего, - собеседник, явно прикидывающий в голове нечто важное, обезоруживающе улыбнулся. – Значит, мои верноподданные дружно попросили меня убрать? Чтоб не гробил их святые души? – Правитель вновь растянул губы в улыбке, хотя скорее это можно было назвать ухмылкой.
- Не убрать, - поморщился Герой, - а искоренить и укротить.
- Ах да, да, разумеется. И сколько пообещали за мое «укрощение»?
Герой вспыхнул:
- Мы, покровители униженных и оскорбленных, о деньгах ни в коем разе, то есть, ни при каких обстоятельствах не мыслим, печемся лишь о судьбах люда простого и…
- …и настоящее надругательство над благодетелью считать заступника простым псом-наемником, готовым за деньги перегрызть глотку ближнему, - подхватил Правитель. – Знаем, слышали. Даже чаще, чем хотелось бы, - под нос пробормотал он.
- Ну вот, - обрадовался Герой. – Сами все ведаете.
- Что ж, это, безусловно, замечательно, но вот только как нам теперь быть - ума не приложу. Может, мне самому себя заколоть? - в глазах Правителя заплясали задорные огоньки.
- Да уж, неувязочка вышла, - с горечью в голосе протянул Герой, позабыв, что должен изъясняться подобно легендарным рыцарям из сказаний. – Может, того… Я снова наружу выйду, охрану раскидаю и в залу ворвусь? Нынче-то я знаю, что тут скользко, не оступлюсь. Пойдет? – неудачливый ревнитель справедливости с надеждой в глазах взглянул на Правителя.
- Что-то мне такая затея не по душе. А с чего бы вообще меня обязательно надо отправить на тот свет?
- Как так с чего, как так с чего? – возмутился Герой. – Это даже малым детям известно. Одни налоги чего стоят! Непомерные барыши сдираете с голодающих простолюдинов, карманы свои набиваете! Вон какую ратушу отгрох… соорудили.
- Говоришь, подати прикарманиваю? Ну-ну. С твоего «бедного народа» черта с два и половину нужного соберешь, приходится трясти каждого, точно яблоню по весне. А это все расходы… И получаешь в конце концов жалкие крохи, которых едва хватает на жалование служилым людям да поддержание города в приличном виде. Рад бы я чего себе забрать – да возможности все не выпадает.
- Так уж я и поверил! – вновь распалился Герой. – Да и без этого есть за что вам, сударь, голову снести! За армией вон не следите – давеча сам видел, как солдаты вдрызг в таверне напиваются. Ну а ежели завтра враг к воротам подойдет – кто защитит твердыню? Женщин и детей погоните?
- Не могло такого быть, - отрезал Правитель.
- Ха! Я сам видел!
- А все же путаете что-то, уважаемый Герой. Как же рядовой боец может себе позволить пиво хлебать, когда все его золото у меня в кармане давно? Как вы недавно сказали, неувязочка вышла, - немолодое лицо Правителя прямо-таки лучилось добродушным лукавством.
- Эгм… - обличитель немного растерялся, но тут же нашел спасительную лазейку. – А на улицах-то, на улицах! Воры кругом, разбойники, а девушки что делают – стыдно сказать! Это разве от хорошей жизни?
- Конечно. Откуда бы взялись карманники, коли нечего было бы красть? А девицы легкого поведения порой за неделю получают больше, чем я в месяц – впору самому в их ряды проситься. Вот и занимаются… своим делом, - Герой был обескуражен такими простыми аргументами. Почесав в затылке, он решил, что уже поздно идти на попятный:
- Разговоры разговорами, они моего слова не изменят. Рано или поздно я ворвусь в ваши покои, превозмогая страшные мучения от ран, нанесенных вашими беспринципными телохранителями, вонзю… нет, вонжу… вонзяю… Тьфу ты, проткну ваше бренное бездушное тело своим сверкающим клинком и рухну рядом, умирающий, но счастливый оттого, что облегчил жизнь своим страдающим чадам! Вот так! – заявил довольный произнесенной речью Герой.
- Ну так и в яму тебя немедля… Хотя нет, постойте, - стражники, уже было бросившиеся к без пяти минут пленнику, замерли на месте, ожидая слова Правителя. А тот, обнажив зубы в белоснежной (большая редкость, кстати) улыбке, обратился к Герою:
- Значит, считаешь, что я недостоин повелевать городом?
- Верно.
- И думаешь, будто без меня все станет лучше некуда?
- Конечно, - Герой почуял подвох, но не мог уловить, в чем он заключается.
- Раз так, предлагаю договор: ты три дня правишь здесь по своей воле, пока я занимаюсь различными государственными делами первой значимости. Домой сбегаю, детишек повидаю, авось, на рыбалку выберусь. Суть не в этом. Если тебе удастся за отведенный срок поднять город с колен, то моя голова – твоими стараниями - с плеч долой. Все довольны и радуются жизни.
- А в противном случае?
- Ну как же… Горожане будут вынуждены и дальше влачить свое жалкое существование под непосильным гнетом жестокого деспота, - иронично ответил Правитель. - А ты – что самое главное – уберешься с глаз моих куда подальше.
- Идет, - поспешно гаркнул Герой, боясь, что коварный тиран сейчас передумает.
И под изумленные взгляды стражи и писца соперники скрепили свой договор крепким рукопожатием.

***
- Ты что же натворил, ирод этакий? Ты… ты… ты как успел? – вскричал задыхающийся от ярости Правитель, ворвавшись в свой прежний кабинет.
- Привел город к процветанию и благополучию, - гордо ответил Герой, водя измазанным в чернилах пальцем по стратегической карте.
- К процветанию? Болван, да ты за три дня умудрился устроить тут настоящий бедлам! Быстро признавайся, какие приказы отдавал! А не то тебе даже яма не светит – голыми руками придушу!
- Не следует говорить с наместником таким тоном, - обиженно промямлил Герой, съежившийся под звуками громогласных ругательств Правителя. – Все чин чином, для усиления поселения и страны. Первым делом…

***
Первым делом Герой пинками выпроводил за дверь писца и оттягал за волосы стражников, которые давеча громче всех смеялись или же слишком близко прислоняли острия пик к его геройскому телу. Потом плюхнулся в уютное кресло за рабочим столом – и снова оказался на полу. «Дрянная мебель, - ворчал Герой, с трудом поднимаясь на ноги, - вес каких-то жалких лат не выдержала». Пришлось полчаса потратить на поиски подходящего сиденья. Ничего лучше обычной деревянной скамьи не нашлось, но Герой остался доволен и этим. «Мы люди не гордые, ради подданных готовы и в огонь, и в воду, и на жестких скамьях неудобства терпеть», - самоотверженно возвестил новоявленный правитель.
Пора было приниматься за дело: Герой твердо намеревался использовать каждую полученную минуту для воплощения своих грандиозных – и, разумеется, благородных – замыслов. Род славного (в будущем) деятеля всегда отличался здравомыслием, безупречной логикой и стройностью мышления, а потому его достойный наследник решил разбираться с проблемами последовательно и четко.
«Налоги. Чтобы их уменьшить, нужно… Что нужно? Чтобы было меньше расходов. Так? Так. Эх, голова я! А на что уходят деньги из карманов горожан? Армия содержится, храмы всякие, укрепления… Ну вот и готовенькое решение проблемы!»
Ближе к вечеру была объявлен всеобщий сбор войск. Недоумевающие солдаты гарнизона толпились на площади перед ратушей, пока хмурый капитан зачитывал постановление нового наместника. В нем сообщалось, что всякому солдату немедля следует отправиться в Далекие земли – биться с «порождениями зла»: орками и гоблинами. Выступить необходимо было наутро.
В городе поднялся переполох – в спешке собирали фураж и провизию, точили притупившиеся клинки и прощались с родными. Плач стоял по всем окрестностям, каждый воин считал своим священным долгом раз в пять минут обругать Героя последними словами, но того это не волновало. В возбуждении потирая руки, он наблюдал за происходящим и гордо думал: «Во как я переворошил тут все за какие-то полдня! То ли еще будет, всех счастливыми сделаю!»
Первый шаг был сделан, и Герой не собирался останавливаться. Скорее, наоборот: с шага он был намерен перейти на бег, а потом и вовсе на галоп. На второй день всякому добросовестному жителю было велено прийти к городским стенам. Изумленным и раздраженным горожанам были розданы кувалды и молоты, которые в спешке ковались Гильдией Кузнецов всю ночь. Приказ был лаконичен: крушить. Всё.
«Не будет укреплений – нечего будет ремонтировать», - в который раз твердил сам себе Герой, стоя на балкончике ратуши и с любовью поглядывая на трудящихся в поте лица людей. Правда, через час-другой почти все побросали бессмысленную (о том, что каменные укрепления нельзя просто так взять и разрушить обычными молотами, Герой как-то не подумал) работу и вернулись к своим обычным делам. Герой хотел было согнать их обратно, но вспомнил, что вся стража уже на пути в Далекие земли. «Неувязочка… Ну да не беда, еще есть, чего наворотить в интересах моих подопечных», - не унывал горе-правитель. И приказал…

***
- Я-то думал, ты, гад такой, попробуешь воров при помощи солдат разогнать, злостных пьяниц батогами высечешь, ну, может, пару чиновников прогонишь! – Правитель теперь был скорее зол уже на себя, нежели на Героя. – Но такое! Это ж надо было додуматься! Я чего только не просчитал, но вот это! Ох, знаком же с вашей братией, следовало догадаться…
- Зависть вас не красит, - поучительно заметил Герой, оправившись от испуга. – Голову не хотите терять, вот и фантазируете!
- Фантазирую? Ты в окно давно выглядывал? На улицах бандиты, не стесняясь, людей обирают! Прямо сейчас сюда несется разъяренная толпа с факелами! Тебя, идиота, через минуту-другую линчуют или сожгут. Ну и поделом! Это же надо было додуматься…

***
Третий день ознаменовался еще одним – последним – указом. В нем говорилось, что отныне воровство, грабеж и разбой не запрещены, а наоборот, поощряются. «Вести честную жизнь отныне добропорядочному гражданину не полагается», – гласил закон. Всякого рода отребье, и так разгулявшееся в отсутствие стражи, после этого замечательного постулата окончательно обнаглело и полезло изо всех нор. Жизнь обычного человека превратилась в сущий ад – из дома нельзя было выйти без крепкой дубины и пары верных друзей; стало невозможным работать, отдыхать, даже до нужника дойти. И доведенные до белого каления жители злосчастного городка на исходе третьего дня стали сбиваться в огромную разгневанную толпу, вооруженную факелами, дубинками, кинжалами и всем прочим, что попалось под руку. Ранним утром, еще до восхода солнца, самопровозглашенное ополчение двинулось к зданию ратуши с твердым намерением… впрочем, для описания их намерений у меня не найдется литературных слов.

***
- Допустим, в первых двух приказах хотя бы можно углядеть зерно здравого смысла. Но здесь тебе, видимо, последние мозги отшибло, а? Где! Здесь! Логика?! – Правитель жадно хватал воздух, пытаясь наполнить опустошенные криками легкие.
- Это я в книжке прочитал, - послышались оправдания. – Правильно мой отец твердил: кулак – друг человека. А с книгой поведешься – ума не наберешься. Всякая писанина – один вред от нее. «Запретный плод сладок, запретный плод сладок», - передразнил Герой и сплюнул на замызганный грязью паркет. – Лучше б я просто рожи их ненавистные разукрасил, да и дело с концом.
- Лучше бы ты обошел мой бедный городок стороной, - простонал Правитель, в изнеможении опускаясь на стул. – Годы трудов насмарку. Собственные граждане с минуты на минуту самосуд тут устроят. Армия через неделю-другую вторгнется в земли орков, с которым у нас уже полвека мирный договор… А вздумай сейчас кто-нибудь в мои владения ворваться – солдат нет. Кто нас защитит? Бандиты? Слава богам, у тебя недостало ума еще и тараном укрепления снести! Крах, полный провал, - казалось, что королевский наместник сейчас расплачется от горя. Герой стоял, виновато потупившись. Не блистал он умом, не отличался трезвостью размышлений, но чего-чего, а совести у него было не отнять. Глубоко вздохнув, он молвил:
- Да, небольшая неувязочка вышла, ну с кем не бывает. Сейчас выйду, прощения попрошу – и народ своего героя простит, поймет и восхвалит. Так же всегда в легендах и бывает, правда?

***

Огромный двуручный клинок плюхнулся в грязь совсем рядом, только руку протяни. Впрочем, это было проблематично: все тело ныло и болело, на нем после горячей «благодарности» местных жителей просто живого места не осталось. Собрав волю в кулак, Герой умудрился-таки сесть. Каждая клеточка немедленно отозвалась неприятной ломотой, но такие мелочи не способны остановить истинного воина. Покряхтывая, бывший наместник сумел встать на ноги, подобрал меч и, покинув зловонную лужу, побрел, пошатываясь, по тракту.

***

«Свиньи неблагодарные, чурбаны, не смогли увидеть всей глубины моих замыслов, - сетовал Герой, второй день меряя ногами бесконечную дорогу. – Мне бы еще недельку-другую – ошибки бы исправил, всех к счастью привел. Эх, сами отказались, бедолаги!» - ход мыслей был прерван курившимся вдали дымком. Никак, деревенька!
Выкатив грудь колесом и распрямив плечи, будто и не было совсем недавно крепких тумаков, Герой воодушевленно ринулся по направлению к поселку – спасать невинных, выручать угнетенных и насаждать добро в этом ужасном мире.

Сиквел