Рассвет застал порт Хориниса в полном движении и в трудах праведных во славу Императора и во добродетель преданных Его слуг, прозябающих под сенью Его славы по всем Империуму.
Хоринис не исключение. Улицы его и площади были заполонены самым разнобразным народом, в которых сумрачно пестрели снаряжение военных и ярко сияли доспехи рыцарей. И часто временами угрожающе предостерегали возможным нарушителям порядка держащие в крепких руках мечи да огнестрелы. Временами также взмывали изысканные мантии жрецов и простые робы послушников - все они шли по улицах, все они направлялись в разнообразные культовые места на поклонение святыням.
Именно таким пилигримом вознамерился выступить молодой нордмарец Асвальд, маг-самоучка, преданный Святой Церкви и Божественному Императору. Даже больше, чем кому либо и излишне, чем больше надо. Впервые ступая с трапа прибывшего торгового корабля на полураскрошенную мощёнку мостовой порта, он оглянулся. И увидел очень странное действие как раз на перекрёстке возле затёрханого портового кабака.
Ещё сходя с трапа, Асвальд заметил двоих странных людей, отиравшихся возле прибывших. Даже слишком усердно тёршихся. При этом лица смотрели у одного щуплого столь гадко и слащаво, а у другого его напарника - безразличное тупоумие. И при этом обоих выдавал вид насквозь прожжёных уголовников. Если даже не каторжников. Нордмарец сразу понял: происходит карманная кража, особенно как он увидел в руках щуплого рулон бумаги, которая мгновенно перекочевала из боковой сумки торговца. И уже приготовился было при случае столкнуть в воду через парапет, как наподалёку от этих красавцев нарисовался патруль из двоих военных гвардейцев и Асвальд не выдержал, заорал:
- Стража! Воруют! - И указал двумя руками на этих прощелыг.
Стража даже не просто среагировала моментально - гвардейцы вскинули свои винтовки и сделали по выстрелу в ноги стремительно рванувшим с места мерзавцам. Тотчас мостовая окрасилась каплями свежей крови.
- Итак, утро даже не началось, а налицо преступление. Что мы здесь имеем? - Внезапно возник возле военных человек в широкой кожанной форме, с длинной и острой саблей на боку. Он оглянулся внимательно и зверски ухмыляясь, уставился на раненных несчастных.
- Стонете, гадёныши, больно вам? Ничего, а вот когда начнут вам отрубать руки, так будет ещё вам больнее. Что у них в карманах и сумках? Вытряхивай! - Тут же он отдал приказ гвардейцу. Солдат повиновался и у щуплого рванул мешок. Тот было заскулил, но моментально получил прикладом прямо в челюсть. На мостовую отлетело два передних зуба. Из сумки вылетели вниз связка ключей, немало имперских золотых, важные бумаги торговцев, судя по печатям торговых гильдий. Человек с саблей пнул мерзцавца под ребр и ухмыльнулся ещё шире:
- Ну надо же, какое чудесное богатство! Нажили праведным трудом, да? Обыскать его! - Последовал резкий приказ. Вор даже не заныл, а застонал, когда из его пазухи изьяли небольшое огнестрельное оружие - револьвер. Человек с саблей резко выпрямился и узко сузил глаза. После медленно и осторожно взял револьвер в руки и осмотрев его, отчётливо произнёс:
- Знак чёрного креста на рукояти. Это оружие, принадлежащее Ордену Чёрных Храмовников. Парень, ты понимаешь, что ты совершил, считай, святотатство? - Внезапно наклонившись, очень серьёзно и как то тихо и проникновенно спросил у вора. Тот начал хныкать и заскулил снова, вцепившись своими грязными руками в кожаный плащ:
- Комиссар Вильгельм!...
- Я тебе не комиссар и тем более Вильгельм! Я для тебя господин комиссар, слышал ли ты это, мерзкая падаль! - Ещё один страшный удар обрушился на голову вора. Комиссар немного отошёл, неторопливо вынул свой револьвер и направив его на несчастного, решительно и громко произнёс:
- Данной мне властью Империума, во имя правосудия, я приговариваю тебя к смерти за совершенные многочисленные воровства и тем более, за кражу оружия благородных господ Чёрных Храмовников, ревностных и верных служителей Императора. Ты понимаешь, мерзавец, как я буду смотреть им в глаза? Дарую тебе право на последнее слово...впрочем нет, падаль, лучше потрать это слов на молитву. Ну!
Почти минуту терпеливо ждал комиссар, но никто и не услышал никакой молитвы, только скулёж. Наконец щёлкнул курок и блестящая острая пуля вонзилась приговорённому прямо в затылок. Тот рухнул наземь, яркая кровь оросила в лучах рассветного солнца полуразбитую мостовую и щедро оросила блестящие комиссарские сапоги. Комиссар брезглив потоптался, фыркнул и задумчиво проговорил:
- А ведь кровь у него такая же красная, как и у всех людей. А такая же мерзкая душонка...Теперь ты, большая скотина! - Резко повернувшись с револьвером, обратился к тупоумному вору. Тот неуклюже рухнув на колени, сложив руки на груди в знаке священной Аквилы и загудел молитву. Комиссар кивнул:
- Понятно. Но даже такое ничтожество, как ты, имеет право на жизнь, если желает славить Божественнейшего. Впрочем, тебя сейчас отведут на экзекуцию и выпорят за то, что ты пошёл на такое подлое дело.
- Благодарю вас за великодушие, господин комиссар! Да дарует вам Божественнейший многие лета и все награды! - Заголосил тут же счастливо избежавший печально участи и поднявшись, поплёлся внутрь города по улице со своими конвоирами.
- А вот что касается тебя...Кто ты вообще такой? - Внезапно обратился комиссар Вильгельм к нордмарцу. Тот поклонился и кратко представился:
- Асвальд. Странствующий паломник, господин комиссар.
- Очередной паломник...вот только насколько сильна твоя вера? - Засомневался отчего то комиссар, пристально глядя на мага.
- Насколько я способен вместить в себя безграничную милость Императора, да благословится Имя Его. - Ответствовал Асвальд, складывая на своей груди священную Аквиллу.
- Да благословится Имя Его... - Несколько рассеянно так же ответил комиссар, глядя на всё ещё держащее в руках оружие. И внезапно протянул его: - Вот кстати испытание твоей веры и твоей преданности ко ревностным служителям Империума. Отнеси это оружие и сдай его любому благородному господину из Ордена Чёрных Храмовников. Хотя будет лучше, если тебе попадётся кто нибудь из офицеров Ордена...Но учти: если ты это оружие потеряешь, или чего хуже - сдам лично тебя Ордену. И что они с тобой сделают - лучше не спрашивай. Ты оттуда не выйдешь никогда. И сделай это до заката солнца, а лучше до полудня. Понял? Выполняй! Свободен.
- Слушаюсь, господин комиссар. - Поклонился Асвальд и направился по улице в город.