Был человек. Был волк. Не та матерая тварь, что одним прыжком увернется от арбалетного болта, почуяв выстрел за миг до нажатия спуска, а следующим - вцепится в горло стрелка стальными челюстями, способными крошить кости. Нет, это был молодой волк, знающий бой только по склокам с братьями, такими же зелеными, как он сам. Ему еще не встречалась ни одна жертва, способная на что-то иное, кроме как яростно улепетывать от него - охотника. И уж точно волк даже предположить не мог, что на него самого кто-то осмелится устроить охоту.
Чудная жертва стояла вертикально. Горло было высоко, но волк мог прыгнуть еще выше. И давно бы прыгнул, если бы инстинкт не подсказывал, что палка с круглым тяжелым металлическим навершием, покачивающаяся в руках жертвы представляет неведомую, но существующую угрозу. Как бороться против этой дичи волк не знал. Но он знал, как охотиться, знал, что это больше похоже на засаду, исход которой зависит от верного прыжка, чем на погоню.
Значит - прыжок.
В бледно-серых глазах жертвы не было ни капли страха, ни тени затравленности. Это пугало больше всего, это превращало лапы в камень, а в голове пролетали трусливые мысли о побеге.
Значит - прыжок.
Человек прочитал намерения волка куда раньше самого зверя. Булава описала полукруг и встретила летящее тело тяжелым ударом снизу-вверх. С глухим хрустом треснула грудная клетка. Пасти рефлекторно сомкнулись, зацепив в падении левую ногу человека, и тело волка ухнуло об мягкую землю, раскрасив прелую траву в яркие краски уходящей жизни. В конвульсиях зверь задохнулся с человеческой плотью на зубах, так и не став жертвой.
***
Молодой Авель вышел, хромая, из леса. Пот струился ручьями, длинные русые воолосы липли к лицу. Авель поправлял их, невольно размазывая по щекам кровь, в которой были испачканы обе его руки. Впрочем, он и с закрытыми глазами дотащил бы волчью тушу до небольшого охотничьего домика, стоящего в полумиле от Монтеры уже Бог знает сколько лет.
Авель не был охотником - он был сыном охотника. Его дед поставил этот дом, когда пришел из Варанта, потеряв всякую надежду на спокойствие в злой, жестокой и кровавой пустыне. Сам Авель был на четверть южанином.
Ни разу в жизни Авель не задавался вопросом, какое занятие ему по душе, чем он хотел бы заниматься всю свою жизнь. Он был сыном охотника. Для него это было так же просто и бесповоростно как то, что зовут его Авель, что днем светло, а ночью - темно. Что его мать умерла от малярии, до того, как ему стукнуло три.
Они с отцом жили скромно, покупая только вино, хлеб, овощи да изредка нужные в хозяйстве инструменты. Луки и стрелы отец изготовлял сам, особенно в то время, когда шкур на продажу не было. Одежду шил Авель, стрелы мастерил он же. Изредка они отправлялись на ярмарки, в какой-то совсем другой мир, мало знакомый Авелю, и не слишком им любимый. Луга и леса были родными, живыми, и дурно ему становилось от лиц торговцев, раздирающих глотки, именуя свой товар, от доброй половины жителей Монтеры, помешанных, с его точки зрения, на деньгах и власти. Власти хоть над чем-нибудь, над любой малостью, которую могла предоставить Монтера.
***
В какой-то год, поздним летом, седой отец Авеля возвращался домой. Он засиделся у хозяина местного кабака, и теперь в сумерках шел по мокрым от недавнего дождя камням улицы. Время выпало такое, что жители Монтеры как раз возвращались с работ. Лесорубы и пахари, свинопасы и овцеводы - все были усталыми, грязными, но довольными предвкушаемым концом дня. Кто-то шел домой, к жене, а кто-то уже чувствовал губами бодрящее пиво в кабаке и громкие крики таких же работяг, сидящих за пропитанными пивом столами или даже сползших под заскорузлые кабацкие лавки.
На старика мало кто обращал внимание, только знакомые кивали устало и дружелюбно.
Невдалеке послышался гогот и пьяная брань нескольких молодых голосов. Компания уже изрядно нализалась, но рассчитывала выпить еще реку эля. Один из молодых гуляк собирался жениться через два дня, и хотел на славу погулять холостяком. Его хорошие друзья добросовестно в этом ему помогали. Когда компания поравнялась с пожилым охотником, у пары пьяных верзил успела назреть минутная ссора. Один сильно оттолкнул другого. Так, что тот упал почти к ногам отца Авеля. Последний, усмехнувшись, проворчал что-то вроде "Ууу, пьянь!", а верзила, качаясь, поднялся. Со словами, которые не позволят мне остаться на этом форуме, он размашистым движением отбросил старика в сторону и ринулся на своего обидчика.
Старик ощутил тяжелый удар в грудь, не устоял на мокрых камнях и неуклюже упал навзничь. За шумом драки не было слышно звука удара черепа о твердую мостовую Монтеры.
***
Авель усталыми серыми глазами смотрел на капающую с пальцев кровь, вязкую, липкую, заволакивающую взор.
Очевидцев драки он нашел. И верзилу того он нашел. А теперь не мог вырваться из пелены крови, которая нашла его. И сидел рядом с трупом, на нижней улице Монтеры, не желая принимать решений.
Стражники были так взволнованы и даже напуганы...