А-а, ну привет сталкер, подходи к нашему костерку, не стесняйся! Автомат-то спрячь, бандитов и мутантов тут нет. Тяжелый денек сегодня выдался, да? Ну так здесь по-другому и не бывает. Отдохнем вот и снова разбредемся кто куда: может кому и повезет, а кто и смерть найдет... Но к дьяволу скверные мысли, на вот, выпей лучше, чем богаты... Вот и закусить имеется - консервы свежие почти. А слыхал, отряд сталкеров, основательно закупившись к ЧАЭС двинулся искать Монолит? По мне, так безнадежная это затея, сколько ребят так уже сгинуло. Да и не существует никакого Монолита. Еще поговаривают, некий сталкер по-прозвищу Клинок химеру подстрелил. Говорят, якобы в одиночку прямо в упор долбанул по твари из дробовика. Брехня как есть, к такой твари просто не подобраться и живучая скотина - по своему опыту знаю. Мы вот раз собрались с парнями, я еще тогда молодой был, неопытный... О конкурсе Итак, приветствую всех на конкурсе сталкерских баек. Если вы избороздили Зону вдоль и поперек, вам наверняка есть что рассказать. Впрочем, Зона Отчуждения богата на события и постоянно преподносит сюрпризы, так что даже молодой и зеленый сталкер обязательно припомнит какой-нибудь необычный случай. Участие и правила - Принять участие может любой зарегистрированный пользователь форума bestgothic.com - Участие в конкурсе по предварительным заявкам! Заявку оставляйте прямо в этой теме. - Участники по очереди рассказывают байки. Байка в принципе не ограничена никакими рамками (правила форума соблюдаем), размер может быть любой, но слишком большие тексты писать все же не стоит. - байки рассказываются по очереди - участник, рассказавший байку, указывает, чья байка будет следующая. - Байка должна быть написана специально для конкурса и не встречаться нигде ранее. Плагиат строго карается - виновный выбрасывается кровососам на съедение. - Время на написание байки от одного участника - три дня, после чего очередность переходит к другому. ​- Возможен второй (и даже третий) круг баек по просьбе участников. - Сталкерский отыгрыш приветствуется! (но как таковой не обязателен) - Побеждает сталкер, рассказавший самую интересную, увлекательную, оригинальную и самую взаправдашнюю байку) - Все интересующие вас вопросы и уточнения задавайте в теме, ответим) О призах: 4 и более участников: 1 место - 500 российских рублей на указанный электронный кошелек. 2 место -300 аналогичных рублей 3 место - 200 руб. 3 участника 300 рублей за первое место менее 3 участников конкурс не проводится, призы не выдаются. Сбор заявок до 10. 04. 2015 включительно. Начало конкурса 11.04. 2015

Кольцо дракона Автор: Tarokl [spoiler=читать'']Очень давно, в одной далекой местности, жил дракон. Жил он, как обычно живут драконы, то есть вместо нормального теплого дома поселился в холодной сырой пещере, где очень легко можно было подхватить ревматизм. И так же как все драконы копил понемногу богатства. Пещера находилась довольно высоко в горах, нормальный человек три раза подумает, прежде чем на такую забираться, а если узнает что где-то наверху живет дракон, то и вовсе не полезет. Только идиот какой-нибудь может и рискнет. Но жители в деревне у подножия были как раз наоборот, все как один умные и в дела дракона не вмешивались. Так и жили по-добрососедски, дракона особо не беспокоили, а у людей всегда было кого винить в несчастьях. Засуха в этом году, скотина заболела, овца пропала — знамо дело виноват дракон. Сетуя на злобного монстра и угрожающе потрясая мозолистыми кулаками, люди слали самые отборные проклятия по направлению к тому месту где он жил. Слух и зрение у дракона были людям на зависть, но таком расстоянии, даже он не мог ничего увидеть и услышать. Так что все злословия крестьян обходились для них без последствий. Сам же «злобный монстр», следуя мудрому правилу, никогда не искал пропитания поблизости от жилья. Ну, может только в далекой молодости, однажды умыкнул овцу со стада и полюбовался на девственницу стиравшую одежду в реке, но больше ничего. Время от времени, когда до сих пор растущий организм начинал требовать свое, или хотелось нового красивого колечка в свою коллекцию, дракон покидал свое убежище и, сделав несколько кругов над горами и немного попугав крестьян — исключительно ради поддержания уважения, отправлялся в очередное странствие. Почему-то, в редкие моменты полетов над деревней, у людей вдруг резко пропадало желание слать проклятия. Те кто находился дома, находили очередное срочное дело по хозяйству, а те кого дракон застал за работой в поле, заметив промелькнувшую на земле огромную тень, не спешили поднимать глаза к небу, а продолжали работать вдвое усерднее. Бежать от дракона бесполезно — это каждый знал с детства. Как-то другой сосед этой же деревни, решил пожаловать к людям в гости. Большой черный троль, осознал на старости лет, что питаться камнями в его возрасте, только вредить здоровью и решил узнать, чем питаются люди. Дракон поначалу с интересом наблюдал за буйством тролля, летая над местностью на недосягаемой высоте. И наступил бы конец деревеньке, а возможно и большей части ее жителей, кабы дракон в тот день не оказался голоден. Тролль, конечно, совсем не выглядит жертвой, но и дракон не особо похож на бабочку. Никто не успел и заметить, как темное пятно в небе, стало быстро приближаться к земле, тролль не заметил тем более — поднимать голову вверх он не умел. Вот на эту-то самую голову и опустилась тяжеленная туша спикировавшего дракона. Лишь в самый последний момент ящер раскрыл крылья, тормозя свое падение, но даже и так удар когтистых лап по толстому черепу тролля оказался чудовищно тяжелым. Громкий хлопок кожистых крыльев, ударивших по воздуху и один монстр оседлал другого. Шеи у тролля нет, поэтому сломать он ее смог, на свою беду. Могучие лапы, которыми он крушил легкие постройки, подвели его в этот момент и, возможно, впервые в своей жизни тролль упал навзничь, уткнувшись мордой в землю. А на голове и спине принялся хозяйничать дракон, когтями и клыками разрывая толстую кожу. Как оказалось, от боли и ужаса, тролли ревут гораздо громче, чем от ярости и злобы. Правда, попробовав на вкус плоть и кровь незадачливого монстра, дракон пришел к выводу, что для его уточненного вкуса, это слишком простая и грубая пища. Так и улетел, даже добивать не стал. Тролля тоже осенило — камни очень даже не плохи на вкус, а от нежных людей чего доброго и клыки выпасть могут. Со стоном поднявшись, истекая кровью из разорванной спины, он вернулся обратно в свое логово, тоже где-то далеко в горах. Даже кажется выжил, в чем нет ничего удивительного, таких выносливых и живучих зверей еще поискать. Имени у дракона не было, у людей для него находились только прозвища — ублюдок, мразь, негодяй, злобная тварь и множество других. Все зависело от ума и образованности конкретного человека. Местный маг Огня, частенько заходивший в деревню, к примеру называл его — нечестивым порождением Белиара. Правда, услышав о действиях дракона при нападении тролля, стал говорить, что для него еще не все потерянно и разумный монстр (а ученый маг знал, что драконы не простые бессмысленные существа) еще может найти свой путь к Огню и Свету Инноса. Но подниматься на гору и самолично просветить его почему-то не захотел. Однажды, в один ничем не примечательный летний день, дракон вылез из своей пещеры и отправился на очередные поиски. Не было никаких предзнаменований или вещих снов, он просто сорвался с обрыва и полетел, в этот раз на северо-восток. В когтях дракон держал крохотный, по сравнению с его собственными размерами, кожаный мешочек. Была одна драгоценность, которая занимала особое место в интересах дракона, искал он ее уже лет двести. Все места поблизости давно были проверены и с каждым разом ему приходилось все дальше и дальше удаляться от своего логова. Этот полет длился целых полторы недели, если бы не поиски, то сейчас ящер оставил бы позади себя и нордмарские горы, но, несмотря на все старание, никаких следов желаемого он найти не смог. У дракона было сильное подозрение, что искомый предмет уже нашел кто-то до него и просто так добраться до него, он не сможет. Третий день подряд под небесами расстилался большой старый лес — не лучшее место для летающего ящера. Людей в этой местности было еще совсем не много, всего один город, отвоевавший у леса часть территории. Каких-то два поколения назад, город был деревней, но жителям повезло обосноваться в оживленном месте — через их поселение прошла одна из дорог, по которым шли люди с севера на юг. Высокие, светлокожие северяне, сильные и выносливые люди, которые иногда решали на время покинуть кланы и посмотреть на мир за пределами родных гор и смуглые южане, с непривычным акцентом, караваны которых везли товары из своей покрытой песком страны. Здесь можно было найти людей из самых разных частей света, а вот драконов, хоть они и не были еще такой редкостью, как, скажем, будут лет через пятьсот, местные жители не видели не разу. Так что они сильно удивились бы, узнав, что один из них обосновался совсем неподалеку. Наш знакомый летел всю ночь до зари, а когда заприметил вдалеке большое людское поселение начал снижаться и, найдя подходящую для себя полянку, спустился на землю. Отдых ему не требовался, но странное чувство в глубине его драконьей души подсказывало, ему, что в этом городе он сможет найти какую-нибудь информацию. Вот только была одна проблема, которую он пока никак не мог разрешить — его вид обычно не вызывал у людей доверия, дракон не сильно обижался на это, но сражаться с целым городом ему тоже не хотелось. Часа через три, по лесной дороге, прошла большая колонна вооруженных людей, часть из них была без доспехов — дабы солдаты не утомлялись, их снаряжение сложили на телеги обоза. Те, кому выпала очередь служить охранной, по-прежнему были в полном вооружении и шли рядом с собратьями, парясь под своей броней. Даже не присматриваясь к отряду, сразу бросалось в глаза, что он был разделен на две неравные части. Люди, шедшие во главе, даже сейчас, когда не было особой необходимости, держали строй, снаряжение у всех было почти одинаковым и отличной работы. Это были паладины, воины посвятившие себя служению Инносу. Чуть поодаль, немного вразнобой, шла другая, чуть большая группа людей, их вооружение и броня с виду попроще, а качество напрямую зависело от толщины кошелька и разумности хозяина. Несмотря на внешние различия, было кое-что объединявшее два разных отряда — слабая, но ощутимая атмосфера гнетущей напряженности, куда бы ни направлялись эти люди, это явно не связанно с их обычной работой. — Брат Калеб, ты ничего не замечаешь? — спросил широкоплечий рослый воин в стальной броне рыцаря, начищенной до серебряного блеска, своего более везучего собрата идущего с ним рядом налегке. — Нет, ничего не обычного, — ответил спрошенный, он также принадлежал к Ордену и был того же возраста, что и его собрат, но уступал ему размерами. — Брат, тебе начали мерещиться драконы? Не рановато ли? — Не стоит насмехаться, ничего мне не мерещиться, думаю только, что мы зря идем к горе, — паладин вздохнул. — Всего день назад мы покинули город, а маг говорил, что та деревушка расположена в двух неделях пути. — Арток, сейчас мир вообще-то, — усмехнулся Калеб. — Надо же чем-нибудь занять солдат. И вот, случилось чудо, именно тебе выпал такой шанс! Представь себе, ты станешь убийцей дракона, а твое имя будет прославленно в веках! — Калеб, я всегда знал, что ты обладаешь богатым воображением, — проворчал Арток. — Но не перегибай палку, я всего лишь заметил, что считаю наш поход бессмысленным. — Пусть так, я все равно доволен, до смерти надоело торчать в городе, либо ты тренируешься, либо патрульный, либо часовой. — Либо спокойно спишь в казарме, — добавил Арток, вдруг его внимание привлек еще один человек — прямо из высокой травы, растущей вдоль дороги, поднялся высокий, лишь чуть ниже его, но очень худой парень лет восемнадцати. Одет он был в старую, грязную одежду, которую обычно носили крестьяне для работы на поле, вместо обуви какие-то обмотки из шкур. Тусклые серые глаза, на загорелом лице, впалые щеки, спутанные черные волосы — парень являл собой довольно жалкое зрелище. Обязанностью Артока являлось быть готовым встретить любую возможную опасность, но сейчас он даже руку на меч не положил. Незнакомец мог быть крестьянином, которому не повезло, мог быть также неудачным бандитом, кем он быть не мог, так это человеком, представляющим опасность. Дело было не только в слабом телосложении, по одному взгляду становилось понятно, что парень не боец, может и был когда-то, но уже успел растерять весь свой боевой дух. Бросив мимолетный взгляд, Арток отвернулся, колонна солдат продолжала размеренное движение, до незнакомца никому не было дела. — Приветствую вас господин, — оказалось, что внезапно появившийся парень, пошел за колонной и поравнялся с Артоком, еще раз посмотрев на него, паладин заметил, что тот слегка покачивается при ходьбе. — Чего тебе? Разве ты не видишь, что мы спешим, пожалуйста, не отвлекай меня своей болтовней. — Постой брат Арток, думаю, он нас не замедлит, — Калеб теперь тоже обратил внимание на паренька. — Благодарю вас господин, разрешите мне пойти с вами. Калеб очень удивился, услышав именно такую просьбу, но вида не подал. — Прости, но мы идем охотится на дракона, тебе с нами нечего делать, направляйся лучше в город, до него меньше дня пути. — Но, я, мне... — закончить парень не успел. — Брат Калеб тебе ясно сказал, что тебе нечего с нами делать, — резко заявил Арток. — Иди своей дорогой, а мы пойдем своей. Еще неизвестно откуда ты взялся и кого можешь навести, — последнюю фразу паладин пробормотал себе под нос. — Хорошо, — сказано это было без злости или обиды, слегка оживившись, незнакомец вновь стал полностью равнодушным. — Вот и славно, — Арток вновь обратил свое внимание на дорогу. Через несколько секунд, паладин, слева от себя, услышал тяжелый вздох, затем его собрат вышел из колонны и подошел к остановившемуся парню. — Послушай, мы и правда не можем взять тебя с собой, я бы рад помочь, но, хоть и воин Инноса, остаюсь таким же бедным солдатом каким был раньше. Вот держи, — паладин достал из небольшой сумки перекинутой через плечо пергаментный свиток и протянул его парню вместе с несколькими мелкими монетами. — Продашь его в городе, выручишь немного денег. Бывай. — Благодарю вас, — сказал парень во след паладину возвращавшемуся на свое место среди своих братьев по. Несколько человек посмотрели на него, заинтересовавшись, с кем мог говорить один из них, но и только. Вслед за паладинами прошли наемники, а потом и телеги со скарбом солдат. Не желая больше никому попадаться на глаза, парень вновь отошел от дороги и, прислонившись к дереву, опустился на землю. По правде говоря, последние несколько дней у него было туго с едой, и сейчас он держался на ногах из последних сил. Оживившись при встрече солдат, теперь он вновь впал в апатию. Возможно, что он так и умер бы с голоду, не дойдя до города, либо стал добычей диких зверей, если бы не одно существо, которое, не являясь человеком, но и не относясь к обычным зверям, не обратило бы на него своего внимания. От слабости и сильной боли в животе парень толком не мог соображать мысли путались, чувства притупились, а сознание уже собиралось его покинуть, наверное поэтому, он и не заметил, как позади него, ломая ветки деревьев пробирается что-то большое. Благодаря прекрасному слуху, дракон услышал часть разговора и решил посмотреть на человека, возможно, он смог бы как-нибудь его использовать. — Кажется, что у тебя проблемы, человечек, — неожиданно раздался за спиной неудавшегося вора, могучий голос явно не принадлежавший человеку. Парень медленно поднялся и, повернувшись, увидел в десяти шагах от себя большущего дракона. Несколько секунд он, слегка покачиваясь, разглядывал его, после тихим и спокойным голосом произнес: — Я и не знал, что от голода бывают галлюцинации. Дракон поднялся во весь рост, распустил крылья и, резко опустившись, ударил передними лапами о землю. — Я, не галлюцинация. Несмотря на голодовку, организм паренька быстро оценил степень угрозы перед ним и мобилизовал скрытые резервы. — Ах, чтоб меня! Настоящий дракон! — заорал парень во весь голос, напрочь позабыв и о голоде, и о боли и даже о паладинах, которые как раз шли на охоту. — Да человек, ты удостоился великой чести разговаривать с драконом... А ну стой! Скрытые резервы худого паренька оказались не такими большими, и убежать далеко он смог, шагах в сорока последовало падение. — Успокоился? А теперь возвращайся обратно, — сказано это было таким тоном, что парень не осмелился возражать и медленно побрел обратно. Он чуть-чуть пришел в себя и понял, что желай дракон его убить, он был бы уже мертв. — Э-э? Как вас? — Мое имя тебе знать пока не положено. Я разыскиваю одну вещь, и уверен, что она находится в следующем городе. Ты должен помочь найти мне ее. Если бы не смертельная усталость, то человек, возможно, произнес другие слова, или хуже того попытался сбежать, но сейчас он выдал самый мудрый ответ, который может только дать человек дракону, он спросил что ему нужно. — А что за вещь? — Драгоценное кольцо. — Я совсем не разбираюсь ни в золоте, ни драгоценностях, у меня никогда не было в руках ни того, ни другого. Думая, вам стоит поискать другого помощника, — парень медленно переминался стоя под тяжелым взглядом дракона. Огромный, с чешуей серого цвета отсвечивающей металлом, ящер выглядел очень внушительным и страшным. Недавнее равнодушие как рукой сняло, человеку очень не хотелось связываться с драконом, но злить его хотелось еще меньше. — Оно не просто драгоценность, кольцо магическое. — А в магии я совсем полный профан. — А это, тогда что у тебя? Парень опустил голову и увидел, что по-прежнему держит в руке подаренный свиток. — Это... — а что врать-то. — Это мне подарили. Неожиданная мысль посетила голову дракона. — Дай-ка мне свиток, — дракон сделал на удивление человеческий жест, протянув свою огромную лапу тыльной стороной вниз, как если бы протягивал ладонь. Парень, немного удивленный, не осмелился спорить и отдал свиток дракону. — Зачем он тебе? Дракон не ответил, свиток в его лапе вдруг стал источать свет, а сам громадный ящер нажал сжиматься в размерах и изменять форму. Парень с выпученными глазами и раскрытым ртом смотрел на действо перед ним, результат показался ему ошеломляющим — на месте где только что находился дракон, теперь стоял большой серый волк, причем вполне обычный с виду. — Как это так... Дракон? Ты еще здесь? — Здесь, здесь. Какое странное чувство, все вокруг словно выросло, — ответил волк фальцетом. — Теперь я говорю так? От прежнего могучего, исполненного силы голоса, остался тонкий голосок, словно кому-то чего-то прищемили. Сперва тонкая улыбка промелькнула на худом лице юноши, потом он стал смеяться в открытую. — Я никуда не ушел, и если тебе этот вид кажется смешным, то я могу быстро показать тебе всю глубину твоих заблуждений. Даже без обратной трансформации. Смех тут же прекратился. — А откуда ты вообще магию людей знаешь? — Человечек, я создание магии, — у человечка создалось впечатление, что дракон немного растерялся от собственных изменений, слишком легко тот отвечал на его вопросы. — Ну вот я тебе и помог, что ты будешь делать дальше? — Продолжу свои поиски в новом обличье, наконец-то смогу свободно пройтись по лесам, может быть зайду в город. Понимаешь, я ищу особенное кольцо и уже очень и очень долго. А то, что я огромный монстр, от которого все шарахаются и который никуда не может толком пролезть, поискам никак не помогает. Подхватив кожаный кошелек, до сей поры не замеченный человеком, прямо как заправский волк, дракон затрусил по дороге. — В той стороне город вообще-то, если ты думаешь, что люди волков сильно жалуют, то ты в этом разочаруешься. Волк остановился и опять повернулся к парню, тот вдруг понял, что совсем напрасно произнес последние слова. — Значит, ты поможешь мне еще раз. Волк пугал куда меньше дракона и человек, чуть-чуть осмелев, попытался возражать. Последующую минуту, дракон терпеливо объяснял парню, какая огромная честь выпала тому на голову — служить великому зверю. Но вместо согласия, парень, который без пяти минут умирал от голода и державшийся только на эмоциях, вдруг опустился на землю. Посмотрев на своего будущего сопровождающего, волк поднял голову, принюхиваясь к воздуху, затем сорвался с места и побежал по дороге. Правда, на этот раз в другую сторону. Минут пятнадцать человек пролежал без сознания, затем открыл глаза и медленно поднялся. Оглядевшись по сторонам и ничего не заметив, он промолвил: — Надо же, привидится же такое с голодухи дракон, волк. Лучше бы колбаса приснилась. От усталости его вновь повело и чтобы не упасть, пришлось вновь усесться на траву. Еще полчаса невеселые мысли одолевали паренька, раздумывая о своей судьбе, он не видел ничего хорошего Размышления прервал один предмет, показавшийся странно знакомым — кожаный кошелек лежавший поблизости от него. — Не может быть, — прошептал парень. Дрожащими руками он развязал шнурки и обнаружил десятка два золотых монет и четыре полупрозрачных камней. Бродяга не знал, сколько это стоит, но чувствовал что много. — Как быстро вы люди знакомитесь с чужим добром, — раздался резкий голос. Парень вздрогнул и выронил кошелек, драгоценности рассыпались по земле. — ... и как не аккуратно с ним обращаетесь. — Значит, это был не сон? Или я опять без сознания валяюсь? — неподалеку стоял волк, перед которым лежал мешок из холстины довольно приличных размеров. — Ты бесполезен для меня в таком состоянии. Здесь должна быть подходящая для тебя еда. Все твое. Недоверчиво глядя то на волка, то на мешок, парень все же не заставил себя уговаривать и ознакомился с неожиданным подарком, своего нового знакомого. — А где ты это раздобыл, — спросил он, доставая вяленое мясо, сыр и бутылку вина. — Догнал твоих собратьев, что недавно прошли здесь и, выбрав место, где деревья ближе всего подступили к дороге, притаился, поджидая удобного момента. Почуяв съестное, я ухватил с ... — дракон замолчал, не зная нужного слова, и просто добавил. — Это не должно тебя волновать. — Постой, это же были паладины и наемники! — Да, мои злейшие друзья, они что-то говорили об охоте, — дракона, кажется, это веселило. — Тебе смешно? — Примерно каждые пятьдесят лет, кому-то взбредает в голову избавить мир от ужасного монстра. — И тебя это совсем не беспокоит? — Верхняя часть горной тропинки наглухо завалена из-за случившегося лет триста назад оползня. И не имея крыльев до вершины, где моя пещера, не добраться. — Надо же, — то ли паренек настолько ошалел от голода, то ли уже давно не общался с людьми, но общество говорящего дракона, превратившегося в волка, ему сейчас явно было не в тягость. Налегая на неожиданный подарок, он подумал, что в принципе не так уж плохо находится рядом с таким зверем. — Раз уж мы вместе с тобой будем путешествовать, то мне следует придумать кличку, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений. — Забудь, лучше ешь, а то у тебя ум немного за разум зашел. Тем более, какие подозрения и у кого могут возникнуть? Что ты путешествуешь с драконом, который превратился в волка? — Как хочешь, — в голосе послышалась легкая обида, остаток обеда парень провел в молчании. Все то время, что парень насыщался, волк терпеливо ждал лежа на земле, про себя отметил, что его будущий напарник, несмотря на изможденный вид, очень сдержан в еде. — Мое дело не требует спешки, — сказал волк. — Так что можешь есть вволю, мне не нужно, чтобы ты свалился по дороге. — Не в этом дело, я уже три дня почти ничего не ел и если сейчас наемся до отвала, то мне будет плохо. — А вообще, куда и откуда ты идешь? — Откуда-то с запада, а куда иду, — парень пожал плечами. — Мне все равно куда, просто бреду вперед. Драконы этого, и, скорее всего, любого другого мира, прирожденные одиночки. Предпочитая уединение, они не ищут компании себе подобных. И обычно не проводят время в пустой болтовне. Но сейчас, цель одного дракона заставила его пересечься с человеком, существом совсем иного рода... — А для чего дракону понабилась помощь человека, кстати, я Виктус, если что. То есть, что я должен буду делать? — Как я уже говорил, поможешь мне найти один предмет, что именно придется делать, станет ясно, когда доберемся до города и найдем кольцо. Если оно вообще там. Люди уже давно заселись в этих местах, основывали небольшие деревушки, расчищали лес под поля, строили дороги и города. Вместе с ними приходили войны и разрушали все созданное. А бывало, что и сама земля оказывалась не по зубам людям. Многие звери по-прежнему оставались властелинами лесов Миртаны и гор Нордмара и, вероятно, еще долго ни охотничье искусство, ни даже мудрость и могущество магов не смогут обеспечить полной безопасности людей. Только день пути отделял Виктуса от города, в котором жили люди, а местность, едва он ушел с фермы, где провел несколько недель, была такой же дикой, что и земли у западной части гор. Каждый вечер он разжигал костер, и все равно, четыре дня из пяти парню пришлось лезть на дерево и проводить ночь на ветках дрожа от холода, завернувшись в старую шкуру мракориса, служившую ему и матрасом и одеялом. Сегодняшний вечер выдался на удивление спокойным, за исключением волка-дракона, щурившего желтые глаза на ярко полыхающий костер, по близости зверей не оказалось. Присутствие дракона рядом, вызывало беспокойство, но не только у человека, который уже успел ко многому привыкнуть, и подобное соседство не было ему в тягость. Те же орки, в свое время, доставили куда больше хлопот. Разворачивая свою скромную поклажу, парень увидел уже позабытые драгоценности дракона. — Для человека вроде меня, столько золота уже не мало, не говоря уже о камнях, в которых я совсем не разбираюсь. А ты говорил так, будто это мелочь, наверное, твоя сокровищница представляет целое состояние. — Она не должна тебя беспокоить. — А для чего тебе еще одно кольцо? Пусть и волшебное. Прошло минут десять, прежде чем волк соблаговолил ответить, в своем новом облике он пугал не так сильно, но настаивать на ответах парень пока не решался. — Цель моих поисков не сбор драгоценностей, у этого кольца есть особые свойства. — Новое оружие для великой войны? Один из слуг Белиара, захотел повергнуть слуг Инноса? На этот вопрос, дракон ответил сразу и довольно резким тоном. — Я не слуга Белиара, у меня вообще нет господина. И можешь не волноваться насчет войны против людей, моя цель найти кольцо и только. — Мне безразлично, начнешь ты войну против людей или нет, — хмыкнул Виктус. Дракон не стал комментировать слова человека, проблемы его временного напарника были ему также безразличны. Сегодняшнее утро посреди леса, возле погасшего костра, оказалось получше, чем несколько предыдущих. Несмотря на лето и хорошую погоду, ночи в лесу выдавались очень прохладными, тем не менее, уснув сытым и под надежной охраной, Виктус, проснулся, хоть и дрожа от холода, но сил по сравнению с вчерашним днем у него прибавилось. Разведя костер, немного обогревшись и позавтракав остатками вчерашней трапезы, он сказал дракону, что может отправляться в путь. Ящер только заметил, чтобы парень взял его имущество тоже. — Для чего вообще, ты захватил это золото и камни? — Подобные вещи, обладают над людьми не меньшей властью, чем страх. Пока я собираюсь сделать свое дело мирным способом. К тому же, насколько мне известно, просто так жить среди твоих собратьев не получится. — Значит, я могу тратить твое золото? — В меру, — сухо отозвался дракон. Стояло лето, последние дни погода была солнечной и дорога находилась в приличном состоянии. Первоначально, обыкновенная лесная тропинка она постепенно росла, пока не превратилась в широкий удобный проселок. С появлением городов, у людей возникла необходимость перевозить крупные грузы, и дорога была основательно подправлена, старые деревья по сторонам срубили, а их стволы перекинули в качестве мостиков через небольшие овраги. Топкие места низин, которые после дождей превращались в болото, покрыли настилом из тех же бревен. Ничто не преграждало путь, валежины, сваленные бурей, своевременно убирались, дорога была единственным путем из этой глуши и местные жители внимательно следили за ее состоянием. В чаще, водилось много зверей, в том числе и опасных хищников, но за редким исключением, по дорогам в одиночку не ходили, и то сказать, шатаясь по таким диким местам в одиночку, запросто можно было наткнуться на опасность двуногую и еще неизвестно, кого встретить было опасней. «Слепой мальчик с поводырем», — подумал про себя парень — вместо того чтобы держаться позади своего якобы «хозяина», дракон бодро бежал впереди по середине дороги. Виктус плелся следом, худой, но жилистый парень, оказался довольно выносливым, день отдыха восстановил часть его сил. Прошло прилично времени, и до города оставалось совсем немного, когда парень с драконом повстречались с одним человеком. Мужчина среднего роста, в поношенной кожаной куртке, которые часто носят охотники, и прочных суконных штанах, сидел на земле спиной к подходившей компании. Его лук и колчан со стрелами лежали рядом, сам же охотник что-то вертел у себя в руках. Неизвестно из каких соображений, волк подошел к охотнику и, зайдя справа, посмотрел чем тот занимается. Поскольку передвигался он практически бесшумно, то поглощенный своим делом охотник не почувствовал приближения зверя. Надо отдать должно скорости реакции застигнутого врасплох человека. Виктус, помянувший про себя дракона нехорошими словами, только собирался открыть рот, чтобы предупредить человека, как в следующий момент, охотник оказался в пяти шагах от зверя, парень так ничего и не успел сказать. Резко отпрянув, человек схватился за длинный охотничий нож, висевший на поясе. — Стойте, стойте! — закричал подбежавший парень. — Это мой волк, он совсем ручной и не причинит никому вреда. Волк выглядел самым спокойным из всех, резкие движения встреченного человека и крики Виктуса, нисколько не обеспокоили его. То есть он не оскалил клыки в ответ на явную угрозу, не зарычал, а, окинув взглядом охотника, немного отошел в сторону, позволяя двум людям разобраться между собой. — Ты уверен в этом? Никогда я еще не видел ручных волков, которых не следовало бы опасаться, — по-прежнему, держась напряженно, спросил охотник. — Да, точно, не волнуйтесь. И, пожалуйста, уберите нож, этот волк немного любопытный и ему просто стало интересно, чем вы занимаетесь, — со вздохом ответил парень. Охотник посмотрел на волка, тот лениво зевнул и ответил ему взглядом самых умных волчьих глаз, какие тот только видел. — Какой у тебя необычный волк, — охотник расслабился и вложил нож обратно в кожаные ножны. — Да вот, с сапогом беда случилась, не заметил, что подошва начала отрываться. Едва вышел из города и такая неприятность произошла. Только сейчас парень заметил, что охотник босой на одну ногу, второй сапог валялся на земле, где тот недавно сидел. ...— придется возвращаться домой и чинить, а то совсем придет в негодность, — продолжил охотник. — А ты сам откуда идешь и куда направляешься? Вид у тебя уж больно изможденный. — Иду в город, а откуда, ну, наверное, с востока. Охотник окинул взглядом стоящего перед ним молодого человека — довольно высокий, из-за чего его худоба бросалась в глаза еще больше. Одет в старую, латаную крестьянскую одежду явно не его размера. Парень вполне мог быть и бандитом или беженцем с разоренной земли скитавшимся от одного поселения к другому. Охотник склонялся бы к первому варианту, но ручной волк сбил его с толку. — Ты не особо похож на крестьянина. — Эту одежду мне подарили на одном из дворов, где я останавливался недели две назад. — Каким же ты там появился, если даже такая одежда пришлась тебе по вкусу? — спросил охотник, и вдруг добавил. — О, сын скромности. Виктус примерно представлял себе, как он смотрелся перед встретившими его людьми — грязное, несуразное чучело со спутанными черными волосами, пошатывающейся походкой вышедшее прямо из лесной чащобы. Одетый в грубо выделанные шкуры, молодой парень, по правде говоря, выглядел не намного лучше орка. — Чуть собак не спустили, а потом отнеслись с пониманием, — ответил он вслух. — Можете не верить мне, но я, не бывший бандит, просто мне не повезло. — Я тебе поверю, и даже помогу, чтобы как-то извинить мое недостойное недоверие. Для начала, я проведу тебя в город и, может быть, помогу с ночлегом. Денег у тебя ведь тоже нет? — Нет, — согласился парень, но вдруг странная улыбка показалась на его лице. — Ой, совсем из головы вылетело, мой волк нашел чей-то потерянный кошелек, а в нем оказалась пара золотых монеток. Виктус покосился на своего четверного спутника, тот в ответ слегка оскалился. — Правда, я хотел бы приберечь их на самый крайний случай. — Уже лучше, как звать-то тебя и твоего друга? — Виктус, а волка... — парень посмотрел на своего спутника. — Дракон. — Дракон? Странная кличка, ну я а мастер Муфф и обращайся ко мне проще. Попадаются такие люди, с которыми, только лишь познакомившись, уже через несколько минут совместной беседы чувствуешь себя закадычными друзьями. Может дело в доверии, которое они внушают, или просто их безостановочная болтовня усыпляет всякую подозрительность. Встреченный Виктусом охотник, оказался именно таким, пока они дошли до города, парень с драконом успели услышать с десяток историй из жизни их нового спутника. Причем рассказы сыпались без особой последовательности, недавние случаи на охоте сменялись событиями многолетней давности, но повествовал охотник так складно и интересно, что это совсем не мешало. Даже обычно настороженный Виктус немного расслабился, сам не заметив, как стал поддерживать разговор. — Вы, наверное, с юга? — смуглый оттенок кожи охотника, явно был связан не только с загаром, темные глаза и резковатые черты лица, выдали в нем выходца с пустыни. — Да, ты прав, лет тридцать назад я впервые оказался в этом городе, тогда я ходил вместе с караваном, поднимаясь по великому пути с юга на север. Мое сердце было наполнено желанием увидеть весь мир, но постепенно, жажда странствий исчезала, сменившись желанием остаться с одной синеокой дочерью севера. Но холод Нордмара оказался слишком тяжел для меня, а моя жена не выдержала бы жара пустыни, так мы и поселились в этом городе. В разговоре Муффа замечалась одна особенность — он слишком долго прожил на севере и обычно говорил совсем без акцента, но время от времени, в его речи он появлялись цветастые выражения, которые так любили использовать жители юга. Причем на чистейшем миртанском языке, выглядело это немного странно. Охотник рассказывал очередную историю, когда лес, уже начавший редеть, наконец закончился. Деревья не подходили вплотную к человеческому селению, широкая полоса очищенной земли окружала город со всех сторон. Пришли они как раз вовремя, знающий человек взглянув на Солнце, мог сказать, что время приближалось к семи вечера. Высокие деревянные стены, с шестью небольшими башнями, охраняли центральную часть города, где располагались рынок, казармы с небольшим храмом, посвященным Инносу, и дома наиболее влиятельных граждан. Часть широкого пространства от стен до вырубки занимали дома людей попроще, кто-то занимался ремеслами или содержал таверну, некоторые вели хозяйство на выделенной земле. От лесных хищников и бандитов, худо-бедно защищал выстроенный по периметру деревянный частокол с валом и неглубоким рвом. Постройки во внешней части города, строили как попало без всякого плана, в результате, была всего одна прямая дорога — которая вела к воротам внутренней стены. Вернее, только ее можно было назвать дорогой — ее вымостили камнем и следили за состоянием. Дома, в основном деревянные одно, реже двухэтажные, иногда попадались каменные, между ними змеились кривые улочки, то узкие, то широкие, не знающий человек легко бы заблудился в этом лабиринте. Жители занимались кто чем мог, вообще, в этом месте трудно было понять — где заканчивалась деревня и начинался город. Частокол охватывал большую площадь земли, и здесь хватало места тем кто хотел заниматься земледелием, кто-то разводил домашних животных. Городок был довольно колоритный и с виду и, местами, по запаху. Одинокий стражник в помятой форме, сидевший на лавочке возле раскрытых настежь ворот, приветственно кивнул охотнику: — Что Муфф, уже возвращаешься? А где добыча? Лучник только махнул рукой с сапогом в руках. — Да ниспошлет Иннос совести, а Белиар благоразумия сапожнику, изготовившему этот предмет, никакой охоты, никакой охоты почтенный Рангл, стоило мне выйти за ворота, как случилась такая неприятность. Лишь беседа с этим юношей успокоила мое сердце. Стражник критически осмотрел Виктуса и его четвероного зверя. — Волк что ли? Он разве не опасен? — Дракон, сидеть, — медленно произнес парень. Словно бы не веря своим ушам, большой серый зверь взглянул в глаза Виктуса, потом перевел взгляд на стражника. — Дракоон, — потянул парень. Немного помявшись, волк все же сел на задние лапы. — Вот видите, он даже команды знает, только гордый, немного. — Надо же, — стражник выглядел удивленным. — А я слышал, что волки дрессировке не поддаются. Ну ладно, проходи. Удачи тебе. Жилище охотника располагалось совсем неподалеку от дороги, это был большой двухэтажный дом, внешне немного отличавшийся от соседских. В память о своей давно покинутой родине, Муфф сложил его стены из камня песчаного цвета, видимо, зеленые леса Миртаны не смогли заставить охотника бескрайних песков пустыни. Невысокий деревянный забор огораживал земельный участок, на котором помимо дома было еще несколько построек, в том числе длинный, широкий сарай, где охотник обрабатывал и хранил свои трофеи. — А ты не плохо устроился, — заметил юноша когда они подошли к дому охотника. — Работаю не покладая рук, — с легкой гордостью отозвался мастер. — Да и семья моя без дела не сидит, Нордмар — суровый край и Анейта приучена к труду, также мы и детей воспитываем. А что твоя семья? Как твои мать и отец? Есть ли у тебя братья? Хорошо когда семья большая, всегда есть тот, кто поможет тебе. Парень непроизвольно потер левую руку, длинный рукав скрывал ее, но под материей еще оставались следы недавней жизни. — Не знаю, я очень давно не был дома, братьев, сестер не было, раньше. — В столь раннем возрасте ты уже покинул свой дом. — Можно и так сказать, — у Виктуса не было желания распространяться на эту тему. — Твой волк может в будке устроиться, мою собаку недавно кабан на клыки поднял. Может его еще и на цепь посадить? А то боюсь, как бы твой друг, сын темных северных лесов не устроил соседям беспокойства. Виктуса передернуло от мысли посадить дракона на цепь. — Нет, не нужно — всю ночь потом выть будет, Дракон умный, он никого не тронет. Правда, дракон? Волк естественно не стал отвечать словами, поэтому ответил единственным оставшимся у него способом — взглядом. Парня пробрало холодом, никто кроме него не знал, какая тонкая грань отделяла сейчас тихий, мирный город от настоящего кошмара. Напомнив, своему мнимому хозяину кем он являлся на самом деле, волк отошел к дому и разлегся возле стены. — Я всегда знал, что волки очень умные звери, но твой Дракон даст фору любому, — сказал охотник. — Но что мы стоим на пороге, проходи, будешь моим гостем. Виктус был встречен радушно, видимо, подобные случаи гостеприимства, не были редкостью в доме охотника, жена мастера высокая, статная нордмарка по имени Анейта, одарила юношу улыбкой и сказала, что он может спокойно жить в их доме. То есть обычные слова вежливости. Маленький мальчик лет пяти, с кожей такой же бледной как у его матери, исподлобья посмотрел, на вновь прибывшего, но все-таки поздоровался с «дядей». — Благодарю, что вы приняли меня в свой дом, — смущенно отозвался Виктус. — Ничего страшного, во всех кланах горцев нордмара принято не отказывать в помощи нуждающимся, а тебе, я думаю, она нужна. И если ты хороший человек, то можешь рассчитывать на поддержку. Внутри дом был обставлен просто, в нем чувствовался скорее скромный, но практичный быт нордмара, нежели тонкое изящество варранта. Комнат было не много, но каждая занимала значительную площадь и рассчитана на несколько человек. На деревянном полу были разложены выделанные звериные шкуры, мебель была грубоватой и прочной, к примеру, кровать выглядела так, словно рассчитана на здоровенного орка, а не человека. Это же касалось большей части домашнего обихода. Время ужина еще не наступило, но сильно проголодавшийся охотник смог убедить свою жену начать приготовления пораньше, Виктус пока устроился на длинной лавке стоящей возле стены и смотрел, как на длинном дубовом столе быстро появляется самая разнообразная еда. Про себя желая, чтобы его желудок выражал свои желания как можно тише. Все уже было почти готово, когда детские крики послышались со стороны улицы, Виктус и Муфф подумав об одном и том же, одновременно бросились к выходу. К счастью их опасения не подтвердились, волк лежал на том же самом месте, где его оставили, и всем своим видом выражал полное равнодушие к окружающему его миру, а в нескольких шагах от него стояло трое ребят, лет 8-10 и громко обсуждали свою находку. Охотник вздохнул с облегчением, у него из головы вылетела такая ситуация, но, по крайней мере, теперь он убедился, что волк безопасен. — Папа решил завести волка? — Нет, папа привел гостя, и волк принадлежит ему, не трогайте его. Все в дом! Разочарованные дети, видимо хотевшие погладить «собачку» шумной гурьбой забежали в дом и устремились к столу, но там их уже ждали. — А ну все мыться! — приказала нордмарка. Младший сын, помогавший матери расставлять на столе посуду, уже давно приготовился к ужину и сидел за столом, с важным видом наблюдая, как трое его братьев столпившись возле большой бадьи с водой, готовились начать веселое плескание. Подумав, Виктус тоже подошел к ним, при приближении чужого человека ребята приутихли и, быстро покончив со своим делом, расселись за столом. Парень закатал рукава и ополоснул руки и лицо, смывая дорожную пыль. — Что это у тебя на руке? — спросил вдруг охотник. На левой руке, возле локтя был виден странный шрам от ожога, довольно старый, состоявший из нескольких пересекающихся линий. — Рабское клеймо, мой бывший хозяин так отмечал свою собственность, — ровным голосом ответил парень. — Несколько лет я был в плену у орков. Мастер Муфф решил задать вопрос: — Я сам с орками мало сталкивался, больше с людьми, и меня всегда интересовал один вопрос — бывают ли орки женского пола? Один гость как-то рассказал истории о них, среди прочего упомянул, что по внешнему виду орков не отличить на мужчин и женщин, у них одинаковая внешность, одежда, голос, размеры, права и обязанности. Характером они не отличаются друг от друга. Отношение к людям точно такое же. Хотел бы узнать, правда это или нет. Вот подобной непосредственности Виктус никак не ожидал, обычно начинались вопросы — «когда это было», «что случилось с твоими родными» и подобные им. Вздохнув про себя, парень принялся обдумывать ответ, вспоминать свое прошлое ему не хотелось, но не отказывать же людям в доме которых он оказался. От необходимости отвечать его спасла жена мастера. — Муфф, не стоит задавать мальчику такие вопросы, ему наверное не хочется вспоминать об этих созданиях. Во взгляде, брошенном на Анейту, было столько благодарности, что мастер и не стал настаивать. — Прости мое невежество, о сын кхм... Просто отдохни с дороги, и поведай о том, что тебя не тяготит. Пока все ужинали, Виктус все же рассказал немного, но все свои истории старался сводить к охоте, а не к событиям из собственной жизни. Как оказалось, будучи в плену у орков он смог добиться некоторого доверия среди них и пользовался относительной свободой. Хозяин позволил изготовить ему лук и ходить на охоту вместе с ним, а иногда и вместо него. Орки выносливее людей и следы читают получше, так что побеги были очень большей редкостью, а пойманные люди казнились без малейших промедлений. Виктусу даже казалось, что оркам доставляет удовольствие отлавливать беглецов, впрочем, сомнительно, что у него могло развиться иное мнение. Почувствовав близкую ему тему, Муфф оживился, и вместо выслушивания историй Виктуса, вскоре принялся рассказывать свои. Парень был только рад, что все внимание перешло к хозяину дома, и до конца трапезы не проронил ни слова. — Ну что ж, нужно устроить нашего гостя, — сказал охотник. — Он уже несколько дней в дороге и должно быть смертельно устал. — Обо мне не нужно беспокоиться, — сразу сказал Виктус. — Я легко устроюсь в коридоре прямо на полу, в лесу ночевал прямо под открытым небом, и мне так будет привычнее. — В моем доме достаточно места, зачем мой гость будет располагаться на полу? — недоуменно спросил охотник. — Прошу вас, мне так будет лучше, — заверил лучника парень. По правде говоря, Виктус был не против, впервые, за долгое время переночевать в нормальной кровати, но мало ли что могло взбрести в голову его странного спутника. Лучше уж быть поближе к двери. — Раз ты так желаешь, — пожал плечами мастер Муфф. — То устроим тебя в коридоре. Юноше дали матрас и еще пару шкур, после чего оставили в покое, готовя себе постель, парень все ждал какого-нибудь знака от дракона, но все было тихо. Тем временем в доме погасили огонь — здесь ложились рано, и все легли спать, незаметно для себя уснул и Виктус. Как только люди закончили свои дела, дракон принялся обделывать свои. В доме были погашены все огни, но волк еще выжидал, пока на улице не стемнеет окончательно, а потом подбежал к ограде и одним легким прыжком перемахнул через нее, исчезнув в ночи. Надо заметить, что почти в каждом доме держали собаку, но ни одна из них не подала голоса, когда по улице пробежал волк. Ни сейчас, ни ранее, когда Виктус с драконом шли к дому охотника. Хозяева бы удивились, увидев, что их любимцы ни с того ни с сего начинали метаться по двору в поисках убежища или наоборот забивались в конуру. Люди не могли этого почувствовать, а вот животные знали, кто на самом деле скрывался под серой шкурой. Никаких фонарей на улице не горело, но ночная тьма, лишь слегка разогнанная бледным светом Луны и звезд, не была помехой дракону. Наоборот, она позволяла ему беспрепятственно передвигаться по городу в поисках своей цели, ведь иначе, здоровенный волк, спокойно разгуливающий по улице в одиночку, привлекал бы слишком много ненужного внимания. То чувство, которое человек называет интуицией, никогда не подводило дракона, и едва он оказался в городе, его уверенность только окрепла, окончательно убедив в том, что цель где-то поблизости. Но обходить целый город, чтобы найти кольцо, лишь случайно оказавшись рядом, почувствовав его магию... Эта идея мало привлекала дракона, он был терпеливым существом, но его поиски, в конце концов, длились уже не одну сотню лет! Ничего больше не оставалось, как начать с наиболее подходящего места, таковым, вероятно, являлась внутренняя крепость города, где обосновались паладины и маги Огня. Бесшумно перемещаясь в тенях улиц погруженных в полумрак, волк быстро приближался к воротам деревянной крепости. По мере приближения, облик города понемногу менялся, дома по обеим сторонам улицы стали посправнее, а возле самих ворот, где стояло двое стражников, ярко горели фонари. Притаившись в каком-то закоулке, куда не достигал свет, дракон закричал своим тонким голосом: — Помогите! Убивают! Света у ворот вполне хватало, чтобы заметить, как вся сонливость разом слетела со стражников, они нерешительно посмотрели друг на друга, думая, что бы им предпринять. Крики тем временем продолжались... — Да сходите посмотреть, что там происходит! — прокричал кто-то со стены. — Мы приглядим за дорогой. Решившись, оба солдата побежали на звук голоса, ворота на некоторое время остались без присмотра. Для людей волк показался только большой собакой, пробежавшей мимо них по своим ночным делам, сами же стражники, добежав до предполагаемого места нарушения закона, немного побродили вокруг, освещая местность факелами, и, ругаясь на ночных шутников, побрели обратно. Внутренняя часть города, сильно отличалась от расположенной за городскими стенами, возможно, что ее даже перестраивали. Вся дорога и отходящие улочки были вымощены камнем, а высокие аккуратные дома располагались в строгом порядке, формируя ровные улицы. На эту часть города денег не пожалели и она была хорошо освещена многочисленными фонарями. По сравнению с уже увиденным, здесь было довольно красиво. Дома стояли реже, возле многих находился обширный участок огороженный крепким забором, но не из досок, а кирпичный или каменный. Особое место занимал храм Инноса выстроенный возле казармы, бывшей обиталищем паладинов. Большая часть ополчения была набрана из жителей города, и, отслужив смену, они возвращались к себе домой. На улице стояла бы полная тишина, но из какой-то таверны доносились веселые песни засидевшихся посетителей, на улице перед ней никого не было — все праздновали очередной вечер и волк смог подойти прямо к открытой двери. — Что я вижу! — гремел чей-то мощный голос. — Начальник караула, что это вы себе позволяете!? Осторожно вытянув морду, волк заглянул в помещение и увидел интересную сцену, буквально в двух шагах от него, стоял высокий широкоплечий мужчина, чьи габариты казались еще больше благодаря массивным доспехам. И видимо, что человек был высок, не только ростом, но и званием, слишком уж повелительным был его тон. — Гос... гос... мой лорд, я... ну... — запинаясь пытался отвечать, стоявший на качающуюся вытяжку другой мужчина, без доспехов, в одежде которую носили богатые горожане, но видимо его подчиненный. — Что мой лорд? Разве сегодня не твоя смена? Так во имя Инноса, ответь мне, что ты здесь делаешь? Человек, наконец, обрел дар речи. — Со стражей все в порядке, меня подменили. — Ты совсем олух? Меня не волнует подменили тебя или нет, сегодня очередь ТВОЕГО ночного дежурства, и ТЫ должен быть в полном боевом облачении находится на посту. ТРЕЗВЫМ! Весь хмель уже сошел с человека, и глубина его проступка дошла до него. — Я исправлюсь, мой лорд. Паладин, а это был один из представителей этого ордена, немного успокоился. — Исправишься, и я тебе в этом помогу, пойдем со мной. — Куда господин? — К ближайшему колодцу. — Топить его будешь? — сказал вдруг кто-то тонким голосом за спиной паладина, тот резко обернулся, но волк уже успел юркнуть в тень. Послышались тяжелые шаги и бряцанье доспехов, лорд вышел за порог таверны и огляделся, никого не найдя он вернулся для дальнейшего разбирательства. Впрочем, разговор длился недолго, паладин вывел своего провинившегося подчиненного из помещения и ушел вместе с ним. Всем в таверне было интересно, чем обернутся слова лорда, но отправится следом, осмелился только один волк. По-прежнему держась неосвещенных участков, превращенный дракон крался следом за интересовавшими его людьми. Ему, правда, было все равно, искупают начальника стражи или нет, но лорд паладинов мог быть связан с его личным делом. Прохладная, хоть и летняя ночь, центр небольшого города, возле общего колодца, из которого брали воду все нуждающиеся, стояло два человека, один из них поднимал одно ведро холодной воды за другим и опрокидывал на себя. — Мой лорд, я уже полностью осознал свою вину, ведь если я простужусь, то как потом буду служить, — говорил насквозь промокший, дрожащий от холода человек. — Если огонь Инноса пылает в твоем сердце, то немного холодной воды тебе не повредит, — сказано это было совершенно серьезным тоном, даже с некоторой торжественностью, но дракон почувствовал в голосе старого солдата слабый оттенок веселья. — Еще парочку. Вздохнув, подчиненный поспешил исполнить приказ, пока мера наказания не возросла, и быстро вылив на себя два ведра, с робкой надеждой стал ждать дальнейших действий командира. — Слуга Инноса, как лорд Ордена паладинов, я снимаю с тебя вину за совершенный проступок, надеюсь, этот урок пойдет на пользу. Теперь отправляйся в казармы, а завтра вечером будь добр оказаться на службе вовремя. — Лорд..., но завтра... — начал солдат, но, посмотрев на паладина, замолчал и закончил словами с совсем иным смыслом. — Но завтрашнего дежурства будет слишком мало для меня, разрешите прийти еще и послезавтра. — Воин, я горжусь тобой, ты полностью усвоил урок, иди с Инносом. — Да, мой лорд, — отозвался солдат с облегчением и, хлюпая сапогами полными воды, направился к казармам. Паладин бросил взгляд на удаляющегося, после отправился по своим делам. Он зашел еще в три места, прежде чем посчитал свой долг на сегодня исполненным и решил сам отправляться на покой. В ходе своей разведки, волк уже обошел большую часть намеченной территории так ничего и не почувствовав, и место куда направлялся лорд, было для него почти последним шансом. Кому-то может показаться странным, что волк несколько часов бегая по городу остался не замеченным, но луна в этот день была неполной и часто скрывалась за облаками, а свет фонарей освещал только улицу, не касаясь теней вдоль зданий. Да и сам паладин производил достаточно шума, и при всем желании не смог бы услышать тихо бредущего за ним зверя. Идти пришлось недолго, ибо долго идти здесь было некуда, целью паладина оказалась та же самая казарма, в которую он отравил проштрафившегося подчиненного, вернее небольшой, двухэтажный дом возле нее. Прямой доступ к дому перекрывала стена из красного кирпича и тяжелая дубовая дверь обитая железом. Лорд дернул за шнурок, свисавший с металлического кольца над дверью, где-то послышался слабый звон колокольчиков. Через несколько минут из дома кто-то вышел и позвал женским голосом: — Отец, это ты? В этом момент, волк напрягся, почувствовав, что цель его близка, вышедший из дома человек определенно имел при себе нужный ему предмет. Отбросив осторожность, дракон стал подходить ближе, опасаясь пропустить нужного ему человека. — Да, — стальные нотки командного тона, вдруг исчезли, как будто их и не было. — Сегодня я решил заночевать дома. — Подожди, я сейчас отодвину засовы. Тяжелая, громоздкая дверь, открылась неожиданно легко и почти бесшумно, за ней оказалась девушка, лет пятнадцати с лампой в руках, в накинутом плаще, но к счастью, капюшон она не накинула и волк смог ее разглядеть. Среднего роста, с длинными темными волосами Виктус мог бы сказать, что она очень привлекательная, дракон же просто отметил основные черты ее лица, чтобы узнать при встрече. — Алана, зачем сама пошла открывать, могла сказать слуге. — Просто знала, что ты обрадуешься, если тебя встречу именно я, к тому же, ты все равно уйдешь раньше, чем я проснусь Девушка посторонилась, пропуская отца, но вдруг заметила кое-что. — Отец, посмотри какая большая собака стоит на улице. Паладин обернулся и увидел волка, тот не пытался сбежать, он уже узнал, что было ему нужно. К удивлению, отца и дочери волк повилял хвостом, потом побежал по направлению к воротам. — Необычная какая-то собака, — проворчал про себя солдат. — Больше на волка похожа. Больше той ночью ничего необычного не произошло, только мимо опешивших стражников у ворот, тенью промелькнуло что-то большое, серое и почти сразу же исчезнувшее. — Ты это видел? — спросил один стражник у другого. — Вроде показалось что-то... Или волк пробежал? — Нет, если бы волк, тут такой лай тогда поднялся. — Но ведь и не собака? Точно не собака. Я уверен. Напарник пожал плечами. — Значит, будем считать, что нам показалось с недосыпу. Все в доме еще спали, когда Виктус сквозь сон услышал, что кто-то скребется в дверь. — Чего ему неймется, — пробормотал парень, убирая засов и выходя на улицу. — Я нашел кольцо, — с порога сказал дракон. — Но так просто до него не добраться. Возьми немного денег и купи приличную одежду, — волк окинул взглядом своего соратника. — И постарайся выглядеть как нормальный человек, а не как бродяга. Сегодня днем ты будешь мне нужен. Произнеся это, дракон отошел от двери, будучи полностью уверенным, что его распоряжения будут выполнены в точности. — Что? А-а, ладно. Пойду пока сны досматривать, — зевая ответил Виктус. Содержимое драконьего кошелька, оказало весьма благоприятное воздействие на Муффа, порыскав в кладовой, он нашел подходящую Виктусу одежду. Поношенная, но вполне приличная, в точности похожая на ту, что охотник носил сейчас. Размер был немного короче и чуть шире чем нужно, но закатав рукава и сменив обмотки из шкур на нормальные сапоги, вчерашний бродяжка сильно преобразился, став походить на нормального человека. — Ну вот, совсем другое дело, — отметил охотник когда его гость переоделся. — Пожалуй, живи пока здесь, дом у меня большой, работы много, я человек добрый. Если ты был охотником у орков, то стало быть, и правда понимаешь в моем ремесле. — Я хотел бы остаться в твоем доме. — Но у меня странное предчувствие, что я не задержусь в городе. — Как пожелаешь, если у тебя появится достойная цель, то я буду только рад за тебя. «Цель», — подумал юноша. — «Ее-то у меня и нет». — Мастер, я в первый раз оказался в месте, где можно увидеть столько людей разом, сегодня займусь осмотром города. — Боюсь ты разочаруешься, — засмеялся охотник. — Все вокруг деревня — деревней, уж можешь мне поверить, я вдоволь исходил земель и знаю, как выглядит настоящий город. Тебе бы увидеть золотой храм Белиара в Бакареше... Ну а здесь... Поднимись в крепость, может там и найдешь, что-нибудь интересное для себя. Здешние красоты, даже существуй они на самом деле, мало интересовали Виктуса, с тяжелым сердцем он думал, какая именно помощь потребовалась дракону от него. Случайно забыв, что не знает, в каком именно месте волк обнаружил кольцо он, следуя совету лучника, шел по дороге к крепости. Утром стража у ворот сменилась, и о ночном происшествии охранники не знали, так что покосившись на странную парочку, одну из многих, они не стали придираться и пропустили парня с волком без лишних вопросов. Шел предобеденный час, и на улице сновало множество людей, каждый спешил куда-то по своим делам — в дома торговцев заходили люди, недавно прибывшие соотечественники Муффа, с большей телегой наполненной товарами многих земель, разыскивали подходящую гостиницу. Несколько стражников, как было у них заведено, делали привычный дневной обход, их разговор Виктус случайно подслушал: ... — чтоб его, мало того, что днем придирается ко всем, так еще и ночью покоя не дает. Поговаривают, что на него даже маги жаловались, которым он предъявил недостаточное рвение в служение Инносу. Магам! — А чего ты хотел? Его отец был паладином, и в раннем детстве забрав из семьи отдал в монастырь, хоть мать была в полном здравии. До четырнадцати лет он прожил с магами, впрочем, его судьбу определили уже с рождения и за книгами он не корпел, больше выполняя поручения за стенами в качестве сопровождающего. А потом служба в ополчении, походы, потом принятие в Орден, снова походы. Короче, он безнадежен. — Согласен и главное вечно в полных доспехах. — Говорят, он даже спит в них... Людей было так много, что Виктус даже растерялся, он остановился посреди улицы не понимая куда идти дальше, пока кое-то, цапнув слегка зубами за ногу, не обратил на себя его внимания. Дракон, решив, что настало время поговорить, отвел своего напарника в узкий безлюдный переулок, в стороне от основной дороги. — Кольцо хранит молодая девушка, ты должен добыть его. — Каким образом? Кто вообще она такая? — «радости» человека не было предела. — Каким образом, меня не волнует. А кто она... Дочь главы здешних паладинов. Виктус тяжело вздохнул, последняя новость его нисколько не обрадовала, но от дракона вздохами было не отделаться. Пришлось взять себя в руки, снова становясь тем человеком, который смог выжить, будучи рабом орков. Одно дело война, которую дракон мог вести где-то на стороне, совсем другое бойня в центре города по его собственной вине. Виктус не хотел брать на себя такой груз. — С чего ты взял, что нам его отдадут просто так? Паладины ведь разбираются в магии, кольцо должно быть у них под особым контролем. — Свойства моего кольца не проявляются так просто, оно излучает магию, но так слабо, что только я или сильный маг смогут ею учуять. И если заранее не знать, что ищешь, то его не отличить от обычного магического артефакта. — Понятно, — парень задумался, разрабатывая план, размышлял он недолго, слабая улыбка показалась на его лице. — Так, будешь мне помогать, — юноша развернул шнурки драконьего кошелька и выудил из него один драгоценный камень. — Ты что задумал? — забеспокоился дракон. — Увидишь, просто делай все, что я тебе говорю. Возьми в зубы этот камень, только постарайся не сильно его обслюнявить, — засмеялся в ответ Виктус. — Маленький негодяй, — прорычал про себя волк, но, тем не менее, исполнил просьбу напарника. — Будет лучше, если мы встретим твою девушку на улице, в дом лорда паладинов нас уж точно не пропустят. Так что будем ходить по городу, осматривая достопримечательности, как только заметишь цель, пойдешь ей навстречу. Дракон не ответил, его пасть была занята камнем. Поиски заняли целый час, пришлось обойти почти весь квартал, волк присматривался к людям, но посреди многих нужный ему никак не попадался. Так они и дошли до храма Инноса, старый маг в красной мантии читал проповедь собравшимся горожанам, несмотря на возраст, голос его был также тверд и звонок как раньше, и легко достигал каждого. Дракон сразу ощутил силу этого мага, хоть и редко, но среди людей попадались люди, владеющие большим объемом магической энергии. Чего дракон не знал, так это того, что маг тоже почувствовал неизвестный источник странной магии. Вроде ничего не изменилось, перед ним стояли люди, которых он давно знал. Не прерывая проповеди, маг принялся осторожно высматривать незнакомцев. Поведение волка вдруг изменилось, остановившись, он бросил взгляд на Виктуса, а потом продолжил движение. Парень понял, что дракон увидел свою девушку и внимательно осмотрел людей по близости. Под описание подошел только один, с краю толпы народа собравшего послушать проповедь мага, стояла молодая девушка в синем платье, и именно к ней шел волк. Среднего роста, темные волосы до середины спины, большего Виктус разглядеть не смог. Парень с волком только подходили, когда девушка обернулась и увидела странную пару, молодой человек не сильно привлек ее внимание, но волк... Сразу вспомнилась замеченная ночью собака. — Это ваш волк ночами разгуливает по городу? — воспитание в семье паладина, пожалуй, самого прямолинейного солдата, не прошло для девушки бесследно. Вопрос, заданный в упор без предисловий, застал Виктуса врасплох. Приглядная внешность и манера говорить с легким повелительным оттенком, также не особо способствовали развитию красноречия. — Не знаю, я ночью спал, а где вы его видели? — Совсем неподалеку от моего дома. Знаете, волки опасные звери и не стоит позволять ему просто так разгуливать на свободе. По одежде, я вижу, что вы охотник, и будет лучше, если ваш волк не станет покидать леса. Парень взял себя в руки, он и не в таких ситуациях бывал. — Извините, но вы уже третий человек, который мне это говорит. Мой волк совершенно безопасен, вчера вот, рядом с ним стояло трое детей, он даже головы не поднял. — Правда? Как интересно, — вдруг девушка протянула руку и погладила большую волчью голову, следовало видеть выражение лица Виктуса в этом момент. — Стой, не вздумай! Это же волк! — заорал он в сильном испуге. — А что такого-то? Ты же сам сказал, что волк безопасен, — спокойно ответила девушка также перейдя на «ты», продолжая гладить волка, Виктус недоуменно смотрел на серого хитреца — тот не выказывал никаких признаков неудовольствия или раздражения, затем вспомнились легенды о особой любви, которую эти ящеры питали к девственницам. Странная улыбка показалась на лице юноши. — Со мной что-то не так? — Да нет, наоборот, с тобой все в полном порядке, это мой волк уж как-то со всем присмирел, — парень присел рядом со своим подопечным. — Ну что Дракон? Надо отблагодарить такую красивую девушку, за оказанную нам честь? Дракон опустил голову и положил в подставленную ладонь юноши какой-то небольшой предмет, Виктус тщательно вытер камень о полу своей куртки и протянул его дочери паладина. — Это подарок от моего волка, пожалуйста, прими его. Теперь очередь удивляться пришла девушке, несколько секунд она рассматривала камень, затем все-таки взяла его. Посмотрев, как играет свет на отполированных красных гранях, она протянула его обратно. — Ты хоть знаешь, какой это камень? Это же настоящий рубин, я не могу принять такой дорогой подарок от незнакомого человека. Виктус сделал шаг назад и отстранился. — Так дарил не я, а волк. Дракон, ты же не принимаешь даренные подарки? — подыгрывая своему напарнику, волк, с мрачным видом, также отошел от девушки. — Видишь, он обиделся. У Аланы было не то воспитание, чтобы кого-то долго уговаривать. — Тогда пусть твой волк примет подарок и от меня, — сказала девушка снимая с пальца серебряное кольцо. — Хоть оно и не такое ценное. Ну же, забирай, или я выброшу твой подарок. Расчет был сделан правильно, такой человек как она, просто не привык оставаться в должниках. — Благодарю, я стану носить его в память о тебе. — А откуда вы пришли, такие... странные? — дорогой подарок, судя по всему, вообще никак не обязал Алану, правда, этот вопрос она задала хотя бы с милой улыбкой, а не с тем выражением лица, которое обычно бывает на допросах. — Из леса, — просто ответил Виктус. — Просто из леса? — рассмеялась девушка. — Из обыкновенного леса, где охотники ходят с волками вместо собак, а в качестве добычи приносят драгоценные камни. — Да, и еще водят знакомство с драконами. — В это я готова поверить... Стоявшие рядом люди, стали неодобрительно поглядывать на столь непринужденно беседующих молодых людей, Алану знали во всем городе и она пользовалась определенным уважением, было странно, что она разговаривала с каким-то неизвестным. — ...но время проповеди мага не лучшее время для таких бесед, продолжим позже. — Ты права, но, к сожалению, я не могу сейчас остаться. — Ну, тогда до встречи. Обмен прошел настолько легко, что было даже как-то странно, парень с волком посмотрели друг на друга и без слов поняли, что пора уходить. Но не бывает такого, что все идет как по маслу. Проповедовавший маг почувствовал, как неизвестная сила стала удаляться, быстро оглядев улицу он увидел уходивших Виктуса с драконом. — Добрые граждане, верные слуги Инноса, сегодня я должен закончить свои слова пораньше, простите, но меня ждут срочные дела. Удивленные, столь резким завершением, люди, переговариваясь, приняли расходиться. А маг, быстрым шагом, хоть это и было неприлично для его высокого сана, стал нагонять не спеша идущих впереди парня и волка. — Молодой человек постойте, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить. Виктус обернулся на окрик, оказалось, что им заинтересовался тот самый маг, что минуту назад стоял на пороге церкви, недоброе предчувствие охватило его. Не дойдя нескольких шагов, маг остановился, будто столкнулся с невидимой стеной и огляделся по сторонам, взгляд его замер на Виктусе, затем перешел на волка. — Во имя Инноса! Что ты такое? Волк тронул зубами ногу Виктуса и, подавая ему пример, бросился бежать, не долго думая, парень со всех ног последовал за ним. Были маги которые могли чувствовать энергию протекающую в других людях, дракон же, хоть и превратившийся в волка, все же не смог полностью скрыть свою истинную сущность, маг не понял, кто доподлинно перед ним, но чувствовал, что точно не волк. — Стража! Остановите их! На призыв мага откликнулось сразу несколько человек, кто-то начал кричать: «Держи вора!», за Виктусом сначала погналось двое стражников, потом увязалось еще четверо. «Как-то уж слишком много для меня», — подумал парень обернувшись на мгновение. — «И о чем только дракон думает». Охрана ворот, к счастью, не сразу разобралась в чем дело, как давеча мимо их ночных предшественников, так и сейчас перед опешившими людьми промелькнул волк, затем молодой парень, затем еще шестеро из городской стражи. Оценив расстояние, которое нужно было преодолеть до выхода из города, парень понял, что бежать по главной улице оказалось не лучшей идеей, привлеченные криками, окружающие люди заметили беглецов, к тому же Виктус сам почувствовал, что не выдержит долго такого бешенного темпа. — Дракон, — прокричал он задыхаясь. — Заверни в какой-нибудь переулок, я сейчас свалюсь. «И с чего это я надеюсь, что он меня послушает». Однако волк послушал своего напарник и свернул в ближайший переулок между домами, собрав остатки сил, парень бежал за ним. Но надежда скрыться в лабиринте узких улочек не оправдалась, к слову, даже местные иногда умудрялись в нем заблудиться. Миновав несколько домов и участков, парень с драконом оказались в тупике. С прежней жизнью можно было распрощаться, видимо, не зря драконы у людей были на плохом счету. Одно пребывание рядом с ним, завело парня в беду. Но Виктус не стал ничего говорить и обвинять кого-то, припертый к стене, он молча смотрел как к нему приближается стража. Люди уже не спешили, так как видели, что беглецу некуда деваться и больше не кричали. Восемь вооруженных стражников спокойно шли на него, позади, на некотором расстоянии, собралась большая кучка зевак, привлеченная недавней погоней. Хоть парень и смирился со своей судьбой, но ему все равно стало жутковато. Простой серебристый ободок, ради этого кольца, парень даже не знал, зачем оно вообще нужно, все и произошло. — Надеюсь оно того стоило, — сказал он волку. — Что ж, забирай его. — Подержи его у себя еще немного, — тихим голосом отозвался дракон, и медленным шагом, опустив голову к земле, пошел навстречу людям. Одинокий волк не мог вызвать опасений у целой толпы народа, люди могли только удивиться его смелости и преданности. Но сейчас дело было вовсе не в смелости и не в преданности. Еще пару мгновений назад стражник думал что знает, что произойдет в ближайшие пять минут. Неяркая вспышка озарила волка и он начал меняться, вырастая и меняя форму, онемевшие люди, не имевшие понятия, что теперь делать, смотрели на происходящее. Трансформация закончилась очень быстро, никто даже не успел отреагировать, теперь же наш стражник оказался в очень неприятном положении, до волка ему оставалось шагов пятнадцать-двадцать, теперь же до морды дракона от силы полшага. Длинная пасть, со множеством клыков, увенчанная рогами голова, вытянутое тело чем-то напоминающее змеиное, но неизмеримо мощнее, широкие кожистые крылья. Серая чешуя с металлическим блеском, превосходящая по прочности броню выкованную из стали. В нем было очень мало красоты понятной человеку, ведь дракон был монстром, чудовищем, абсолютно чуждый понятиям людей. Но одна черта выделялась очень ярко, и для простых смертных, вроде присутствующих, она являлась единственно полностью понятной для них в облике дракона. Это его сила, могущество изначальных стихий, часть которых обрела физическую оболочку, сознание и дух. Ярость вулкана, мощь сокрушающей морской волны, гордая неприступность скал, пронзающих небеса — неподконтрольные никому, никому не подчиняющиеся все эти воплощения природного всесилия, отражались в драконах. Большие черные глаза, во тьме которых таилась мудрость многих веков и безжалостность существа никогда не бывшего человеком и не имевшего никакого понятия о человеческих чувствах, смотрели на него. Говорят, змеи могут своим взглядом подчинять лягушек, правда это или нет, но в этом момент человек полностью ощутил, как это может быть. Разом лишившись всех сил, не в состоянии не отпрянуть, ни упасть, ни закричать, стражник мог только смотреть в эти черные глаза. Остальные позади него были в ненамного лучшем состоянии. Выпрямляя шею, дракон не отпускал взгляда и поневоле человек поднимал голову следом за драконом, теперь уже смотря снизу вверх. Стражник, как рыба вытащенная на берег, открывал и закрывал рот, пытаясь выдавить из себя хоть что-то. Но смог только бессильно прохрипеть: — Инн, Иннос... — Нет, я не Иннос, но я немного его знаю, хочешь тоже его узнать? — прогремел дракон. Оцепенение резко спало, стражник медленно отступил, натолкнувшись спиной на своего собрата, в следующий момент вся толпа стражников и зевак ринулась из переулка, сталкиваясь друг с другом и падая. Дракон молча наблюдал за происходящим, неподвижный словно статуя, будто происходящее его нисколько не касалось. Запоздалые крики разнеслись по улице, люди бежали в самых разных направлениях, крича о нападении дракона. — У меня пока нет причин драться и сжигать целый город. Садись ко мне на спину, мы уходим... то есть улетаем. Дракон попытался раскинуть крылья, но тесно обступившие дома не позволили ему этого сделать: — Нужно найти место посвободнее, придется возвращаться, не отставай, человечек — бросил дракон Виктусу. Стремительный и сильный, дракон быстро передвигался не обращая внимания на тесноту переулка. Дома и постройки, прочные или ветхие одинаково легко разлетались при встрече с его лапами. Виктус бежавший позади дракона, немного отстал и мог видеть весь масштаб причиненного ущерба. Не раз и не два парень вздохнул, проходя мимо покосившегося дома, или сарая, половина которого валялась на земле в виде разбитых досок. Наконец, дракон выбрался на главную улицу города, на широкой каменной мостовой места было достаточно даже для него. Виктус, все это время бежавший следом, сильно отстал, но несмотря на усталость не остановился ни разу, опасаясь, что дракон может покинуть город и без него. Увидев, что его союзник уже выбрался из переулка и остановился на дороге, он обрадовался, думая, что тот ждет именно его. Отчасти это было так. Парень не мог видеть, как из городских ворот выходит большой отряд людей, совсем недавно, по округе начали разноситься первые крики о нападении дракона и вот уже глава городской стражи организовал своих людей. Когда до дракона оставалось шагов тридцать, Виктус поневоле остановился — он услышал его настоящий голос. Непередаваемо мощный рев, разнесся по всей площади, его отголоски были слышны далеко за пределами внешней стены. Трудно было его с чем-то сравнивать, это был не рык зверя предупреждающего своих противников. В нем не было ни злобы, ни угрозы предназначенной врагу. Как гром в сильную грозу раскатисто доносится с небес, он не относится конкретно к тебе, но ты слышишь его и знаешь, что следует за ним. Можно не бояться грома, но только от молнии, его источника, все равно никакого спасения быть не может. Брось ей вызов, поднимись на высокую гору, попробуй принять на себя ее удар. Что от тебя останется? Каждый, кто услышал рев дракона, понял то же самое — убежать и спрятаться так далеко, чтобы его не услышать, только так можно было спастись, а выйди ему навстречу с боем, то однозначно погибнуть. Казалось, что незримая стена окружала гигантского ящера, но не твердая как камень, а вязкая, словно болотная топь. Драконий клич не относился к Виктусу, но даже ему с трудом удалось заставить себя продвинуться дальше и преодолеть оставшееся расстояние. Ситуация изменилась слишком резко, чтобы ее полностью осознать за такой короткий промежуток времени, еще час назад его сопровождал волк со смешным голосом, которого трудно было воспринимать всерьез. А сейчас он приближался к монстру, не имевшего ни малейшего понятия о жалости и милосердии. Ощущение угрозы, исходившей от дракона, вдруг показавшего свою истинную природу, было так сильно, что казалось проще будет умолить разбушевавшийся вулкан. Три плохо организованных колоны, человек по тридцать в каждой, вышли из ворот и направились к ним. Когда до дракона оставалось не больше ста шагов, лорд, шедший вместе с одной из колонн, подал сигнал перестроиться. В первых и последних рядах находились оставшиеся паладины, наемники и самые опытные из ополченцев, на которых командиры могли положиться, они являлись опорой для остальных. Рев дракона оказал одинаковое воздействие на всех кто там находился, сколь храбры бы люди не были, перенести такое не заметив, было невозможно. Отряд сбился с шага, словно все солдаты разом запнулись, их ряды смешались. Некоторые стали озираться по сторонам, ища возможность сбежать, большинство же просто встало как вкопанные, несколько секунд казалось, что все они полностью предадутся панике и разбегутся. Но, сказания о людях, что могли сражаться с драконами не лгали, редко, но такие попадались. Первыми опомнились ветераны, крепким словом и не менее крепкими ударами они привели в чувство остальных, в конце концов, здесь были люди этого самого города, в котором жили они и их семьи. Крошечная армия восстановила свои порядки и, пусть не так уверенно как раньше, продолжила свое наступление. — Что ты так долго? Или хочешь, чтобы я вступил в битву с этими людьми? — только что подошедший Виктус не сразу понял, что эти слова обращены к нему. Не дождавшись ответа, дракон повернул длинную и шею и посмотрел на своего... теперь, пожалуй, подопечного. Подавляющее все эмоции чувство угрозы ослабло, и к парню вновь вернулась способность мыслить. Дракон снова запечатал внутри себя выпущенные на свободу силы, став, как и при первой встрече, просто большим ящером. — Нет, я готов, можем уходить, — выдавил из себя Виктус. — Тогда полезай на спину. Подождав пока парень вскарабкается ему на спину, дракон резко оттолкнулся от земли и взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух. Набирая высоту пролетел над остановившейся армией, затем сделал несколько кругов над городом, и полетел на юг, оставив людей слать проклятия ему во след. До логова дракона летели всего пару дней — в этот раз дракону не было необходимости вести поиски. Сделали только несколько остановок — после последних событий, Виктус раздумал умирать голодной смертью, да и вообще умирать ему больше не хотелось. Во время отдыха, попутчик дракона пытался охотится, или пробавлялся съедобными растениями и грибами. Оставлять его дракон вроде пока не собирался, и парню было интересно, что тот задумал. Как-то, во время одного привала, между человеком и драконом произошел разговор. Когда-то, в этом месте жили люди, местами еще стояли остовы полуразваленных зданий, кое-где можно было заметить, что земля раньше обрабатывалась, Виктусу это место напомнило, то же самое где он жил раньше. Правда, это было слишком давно, чтобы вызвать какие-то неприятные чувства. Без единой мысли, парень развел костер из остатков чьего-то прежнего дома. — Не твоя работа часом? — спросил Виктус дракона, показав на разруху вокруг. Надо заметить, что как только дракон получил желаемое, его характер немного улучшился, теперь, по крайней мере, он отвечал на вопросы почаще. — Нет, это работа твоих собственных собратьев, — ответил дракон, устроившийся напротив Виктуса и наблюдавший как горит пламя костра. — Подобные бессмысленные разрушения, меня не привлекают уже очень давно. Избавившись от апатии посредством сильнейшего стресса, Виктус теперь ощущал жгучее желание поговорить, долгое время будучи лишен нормального человеческого общества, он теперь не испытывал стеснения разговаривая с драконом, к несчастью для последнего. — Ты же дракон, о твоих сородичах ходят легенды, как о самых великих бедствиях, которые могут только постигнуть род человеческий. — Не буду скрывать, что часто я имел дело с людьми, пожалуй, стоит еще поискать другого дракона, который понимал бы вас лучше меня. Каждый сам решает быть ему бедствием на службе Белиара, или даже защищать порядок на стороне Инноса. — Да, ты говорил об этом, значит, ты служишь богу Закона? — Я вообще никому не служу. — Тогда зачем ты вообще живешь, что-то тебя же беспокоит? Но только что еще остается, если ни Закон, ни Хаос, ни Равновесие ты не признаешь? Неужели есть еще сила, которая им не уступает. — Что остается... Какая еще сила... Вы, люди, часто бываете такими ограниченными, — проворчал дракон. — Ну просвети меня тогда, мудрый дракон, — с вызовом отозвался Виктус. — Хочешь совета? Обратись за этим к Инносу, люди ближе всего именно к нему, каждый из вас в глубине души желает надежности, стабильности и порядка. Такими вы созданы. — Ты неправ. — Раз не хочешь принимать моих слов, то и не спрашивай меня ни о чем, — нотка раздражения послышалась в голосе дракона, парень почувствовал, что понемногу перегибает палку. — Тогда просто ответить, что важно для тебя, ты можешь? — Ты хочешь стать особенным? Единственным из рода человеческого, который знает великую истину поведанную ему драконом? — на драконьей морде было очень странное выражение, потом до Виктуса дошло что над смеялись. — Я только хочу услышать твой ответ. — Хорошо, не иди против себя. Теперь очередь смеяться выпала Виктусу. — А куда мне идти? К людям? К оркам? Попроситься в монастырь или идти возделывать землю? Ящер вздохнул, причем довольно громко и по-человечески. — Вот в этом и есть твоя проблема — ты сам не знаешь, чего хочешь. Я живу, следуя своей, заложенной стихией, природе. Каждый должен поступать также, поэтому, я и не могу сказать тебе «куда идти». За мной ты следовать не сможешь. — Почему? — Ты никогда не станешь частью этого мира, как я. Конечно, ты можешь пойти против себя, но в конце такого пути ты найдешь только разочарование и осознаешь бессмысленность прожитой жизни, — дракон обдумал что-то и добавил. — Такое и с моими родичами бывает, когда те соглашаются на служение одному из Трех братьев. — Вот еще тебе пара примеров, — продолжил дракон. — Взгляни на звезды, как они зажигаются и гаснут, на Солнце, которое ежедневно обходит землю, почувствуй ветер. — Все это я вижу и чувствую каждый день. — Ты опять меня не понял, — казалось, что дракону нравиться показывать Виктусу недалекость его ума. — Все это следует своей природе, подчиняется Закону, придавшему форму миру в котором мы живем. — А как же тогда драконы? Кажется, ты говорил, что вы не связаны с богами. — Я же разговариваю с тобой, хотя, ни дракон, ни тем более волк не могут говорить с человеком. — То есть ты не связан законами Инноса, — до парня начало доходить. — Угадал, в основе всего одни и те же стихии, боги по своим правилам создали именно такой мир. У них есть власть над веществом этого мира и, как следствие, некоторая связь с породившими нас стихиями... — ящер замолчал, видимо раздумывая, стоит ли рассказывать больше. — Также существуют предметы созданные богами которые могут воздействовать непосредственно на нас, именно это и является причиной, по которой я нахожусь здесь и беседую с тобой. Глаз Инноса, если быть точнее. Могущественный амулет, как вы люди называете такие вещи, его силу может питать лишь объединенная магия Трех, ну... или кровь из сердца дракона, которая тоже ее содержит. Говорят, что он защищает своего владельца от опасности, но главная его особенность, это способность заставить дракона говорить против его воли и о таких вещах, которые человеку знать не положено. Время буйства стихий давно уже прошло, даже я, всего лишь потомок первых драконов видевших мир, до того как он обрел свою окончательную форму. Мой род постепенно мельчает, понимание мира уходит, но существует еще двое драконов, знания которых не уступает знаниям Трех. — А зачем тогда Иннос создал кольцо которое ты искал? — Это не он его создал, а его брат, когда они начали войну между собой. Белиар, Владыка ночи. Зачем? Знает только он. Могу только предположить, что кольцо предназначалось его Избранному, за которым, как он думал, пойдем мы, драконы. Кольцо Белиара подавляет магию Глаза Инноса, если окажется рядом с ним. — А... — начал парень. — Иди спать, мне надоело отвечать на твои вопросы. — Ты так и не ответил на мой вопрос куда мне идти. Виктус ожидал: «Я же сказал тебе идти спать». Но дракон ответил иначе: — Значит ты все-таки хочешь, чтобы я сказал тебе что делать? В чем смысле твоей жизни? Слушай. — Твоя судьба одиночество, ты никогда не найдешь тех кто останется рядом с тобой, обойди целый мир, но ты так и останешься одиноким. Ты думаешь про себя, что сломлен и больше не хочешь жить. Но когда встретишь опасность, ты не станешь покорно ждать смерти. Камень, палка что угодно, с оружием в руках ты пойдешь навстречу всему, что преградит тебе путь. Однажды, ты окажешься слабее, тогда ты умрешь. Вот и вся твоя судьба. Слова дракона прозвучали приговором. — Ты, вроде как, сделал мне пророчество? Что мне мешает теперь изменить его. Завести семью, друзей... — Можешь попробовать, но ты поймешь, что это все чуждо тебе. Родства ни с кем ты не почувствуешь. Такова твоя природа. Костер давно уже был забыт, от яркого пламени освещавшего поляну, осталось только тусклое красное мерцание. Виктус молча поднялся, разминая затекшие суставы, и положил несколько сломанных досок на горячие угли. — Даже так? — неожиданно с вызовом спросил Виктус. — Дракон, говоря твоим языком, моей природой было выживать и остаться человеком. Многие годы, меня окружали орки, а немногочисленные люди вокруг были рабами. Так орки следовали своей природе — быть сильными и уважать силу. Первого я лишился вскоре после побега, а второе для меня никогда не было важным и теперь не станет. Но весь пыл разгорячившегося человека, не оказал никакого впечатления на дракона, только вновь посмешил: — Теперь думай, прежде чем спрашивать. Когда не хочешь решать сам, решают за тебя. Нет такого слова, от которого станет жить легко и просто. И, я вижу что ты достаточно отдохнул? Я хочу сегодня же вернуться в свой дом и рассчитаться с тобой. — Мне ничего не нужно, — глухо отозвался парень. — Что тебе нужно, меня тоже не волнует, — сказал дракон и Виктус понял, что запас терпения ящера на исходе. — Долг есть долг. Остаток пути, а он занял всего-навсего какие-то четыре часа, пролетели быстро, домом дракона оказалась пещера на вершине высокой горы. Уже рассветало, и у подножия Виктус разглядел крошечные дома и возделанные поля. Пройдя примерно двадцать шагов по коридору, он оказался в большом круглом зале. Освещался он только солнечным светом, что проникал сквозь отверстие в потолке и трудно было что-либо разглядеть, но дракон дыхнул огнем и Виктус увидел лежавшие в пещеры целые груды драгоценностей: монеты, браслеты, ожерелья, много других безделушек сделанные из золота, серебра, с камнями и без. Здесь находились предметы из самых разных земель, оружие Нордмара и Миртаны, даже одна драгоценная статуя Белиара сделанная в Варранте. Чувствовалось, что собирались эти сокровища очень и очень долго. Все это время, дракон внимательно смотрел на Виктуса, желая увидеть какое впечатление произведут на него его богатства. Тот, правда, смотрел без особого интереса. — Все что ты видишь перед собой, все кроме Кольца, возьми себе все, что тебе понравилось. Парень грустно улыбнулся. — Как ты расщедрился, надо же, дракон раздает свои богатства, что же ты такого знаешь, раз кольцо тебе так дорого. Но что мне делать с твоим золотом? Хочешь, чтоб меня убили? Я не знаю, где мои родные и теперь у меня нет друзей, мне не к кому с этим идти. — Тогда чего ты хочешь, хоть ты и человек, но я чувствую себя в долгу перед тобой, — с заметным облегчением сказал дракон. — Просто отнеси меня хоть куда-нибудь, и мы будем в расчете... Ящер ударил лапой по каменному полу, дрожь прошла по стенам и потолку и, казалось, дошла до самого основания горы. — За тот день, что я провел в городе, у тебя сложилось неверное мнение о драконах. Так послушай, что я тебе скажу — я почти бессмертен, богаче любого короля людей, мне некого бояться в этом мире, и я видел слишком много и прожил слишком долго, чтобы начать бояться. Ты, ничтожный человек, которого я могу убить одним движением когтя, и даже если ты проживешь всю жизнь, сколько тебе положено, то для меня это не срок. Ты нищий, у которого за душой нет ничего. И неужели тебе это нравится? Право слово, я не знаю, как к тебе относится, то ли ты слишком умный, то ли жалкий идиот и неудачник, — дракон замолчал на мгновение. — Хочешь, я помогу захватить тебе небольшую страну? Ты станешь ее правителем. — Ты? В одиночку? — При желании я могу поднять целую армию. — Ты готов убивать столько людей... — Мне вообще нет дела до людей, если твои сородичи будут умирать тысячами, для меня ничего не изменится. Но за мной есть долг. Если у тебя есть враг, которого ты ненавидишь, пусть это будет целый народ, только скажи мне и его не станет. — Кольцо так много для тебя значит? — Помнишь, я тебе говорил — есть вещи, которые человеку знать не положено. Да, отчасти дело в кольце, но у него теперь своя судьба, и теперь дело будет за другим. Я несколько веков искал его... но дело не только в кольце, ты, наверное, не понимаешь, как мало вещей по-настоящему для меня значат. И человеческие жизни точно не входят в их число. Напряжение, державшее Виктуса все время от момента бегства от орков вдруг исчезло. — Теперь ты говоришь иначе, не так как вчера. Ты сказал, что мне все равно уже ничего не поможет, и ни кого у меня не будет. А теперь предлагаешь богатство, власть. Зачем? Ты прав, я не знаю чего хочу... Хотя нет, — будто прислушавшись к самому себе, Виктус продолжил. — Теперь я хочу просто жить. Ни с того, ни сего, дракон разгреб кучу драгоценностей рядом с собой, под не ней, прямо на каменном полу, лежала магическая руна. — Пока мое терпение не истощилось окончательно, оставим все как есть. Когда поймешь, чего сам хочешь, — дракон подтолкнул небольшой камень к пареньку. — То призови меня. Я все сделаю. Этот камень — руна, которая способна призвать дракона. Меня. Один раз. Парень поднял камень — черный с белым рисунком из сплетающихся в странный узор линий. — Надеюсь, мне не придется об этом пожалеть.

@Zuboskal, и как я ее не заметил -то? Я ж серьезно. Сам говоришь, активность в разделах мизерная, а тут еще и флудозаслуги зачем-то на самом видном месте. Ценность чатообщения нужно минимизировать и всеми силами стимулировать к общению в разделах форума. Ну так должно быть, как мне кажется. А покамест наоборот происходит. Чат зло. Я-то в общем-то ни на чем не настаиваю, просто на заметку. Администрации виднее.

может вместо топа чатеров поставим топ сообщений на форуме? какая-никакая, а мотивация на форумную активность, а не бесполезный флуд в чате.

Матчи 20 тура ЧР: 20 марта, пятница Чемпионат России, 20-й тур. Уфа - Краснодар 0-1 21 марта, суббота Чемпионат России, 20-й тур. Арсенал - ЦСКА 0-2 Чемпионат России, 20-й тур. Рубин - Ростов 2-0 Чемпионат России, 20-й тур. Торпедо - Спартак 1-2 Чемпионат России, 20-й тур. Урал - Амкар 1-1 22 марта, воскресенье Чемпионат России, 20-й тур. Динамо - Зенит 1-1 Чемпионат России, 20-й тур. Кубань - Терек 0-2 Чемпионат России, 20-й тур. Мордовия - Локомотив 0-0

13 марта, пятница Чемпионат России, 19-й тур. Краснодар - Урал 1-0 14 марта, суббота Чемпионат России, 19-й тур. Уфа - Амкар 0-0 Чемпионат России, 19-й тур. ЦСКА - Мордовия 2-0 Чемпионат России, 19-й тур. Локомотив - Арсенал 1-0 15 марта, воскресенье Чемпионат России, 19-й тур. Спартак - Динамо 1-2 Чемпионат России, 19-й тур. Торпедо - Зенит 1-3 Чемпионат России, 19-й тур. Рубин - Терек 1-1 16 марта, понедельник Чемпионат России, 19-й тур. Ростов - Кубань 1-2

8 марта, воскресенье Чемпионат России, 18-й тур. Спартак - Краснодар 1-1 Чемпионат России, 18-й тур. Динамо - Уфа 1-0 Чемпионат России, 18-й тур. Ростов - Локомотив 1-0 9 марта, понедельник Чемпионат России, 18-й тур. Амкар - Торпедо 2-0 Чемпионат России, 18-й тур. Рубин - Арсенал 1-1 Чемпионат России, 18-й тур. Кубань - Мордовия 0-0

Вариант Ди Каприо интересен, сейчас как раз он подошел бы, Скорсезе сделал из него хорошего артиста) В принципе почему бы и нет? А вот Джонни Депп - это для меня онли Джек Воробей, врядли я смогу смотреть на такого Бонда) Хотя опять же, например, в Сонной лощине он шикарно играет и даже не Джека Воробья. Все равно это очень и очень спорный Бонд)

Всех с Новым Годом!

Десять тысяч Солнц Автор: Absolut полная версия рассказа [spoiler=Читать] Ветер встречал мощным потоком, развевая волнами его длинные черные волосы. Прищурив глаза от стремительного воздушного натиска, он устало смотрел вперед, словно решая, как ему быть дальше. Скорее он просто тянул время, хотя в этом не было никакого смысла. Столько всего произошло и теперь он, пожалуй, даже если бы и хотел, уже не имел права отвернуться. Сейчас все будет кончено, его мечты и цели – неужели сейчас все это здесь? Если да, то какой ценой? Сможет ли он теперь принять то, что ждет его всего в нескольких шагах? Он закрыл глаза теперь уже наслаждаясь обдувавшим его холодным ветром. Клятва - Стой! Дай я только догоню тебя, проклятый мальчишка! – кричал отец мне вслед, когда я улепетывал от него что есть духу. Сегодня он опять подшофе, впрочем, как и остальные шесть дней в неделю. В одной руке он держал ремень, а другой поддерживал сползающие штаны. В своем уже обычном состоянии он любил браться за мое воспитание, а мне в эти минуты лучше было ему не попадаться ибо ремня он не жалел. Днем отец работал грузчиком в порту, а вечером относил все заработанное в трактир и мне иногда даже было его жаль. Ведь так было не всегда – лет пять тому назад, еще до того как мать умерла от лихорадки, что-то в его жизни надломилось, и он стал медленно падать вниз. Наверное, просто оказался слаб. Мне было всего одиннадцать, и я уже сам выживал в столице Миртаны. Впрочем, слово «выживал» не совсем подходящее и в целом жилось мне довольно сносно. Сбежав от отца, которому кто-то доложил о моих проделках, наверняка опять эта старая ведьма Севилая, у которой на прошлой неделе я воровал репу в огороде, не сбавляя ходу я помчался через рыночную площадь. Пробегая через ряды торговцев я, воспользовавшись удобным случаем, схватил на бегу с лотка большущую грушу, и, под не предназначенную для детских ушей ругань торговца фруктами помчался к городским воротам. Крик оставшегося без груши торговца вскоре утонул в гуле голосов, и теперь до меня доносился лишь обычный рыночный гомон и недовольное ворчание тех, кого я задевал на бегу. Городские ворота были открыты – как раз в эту минуту через них выходил нагруженный рыбой караван и скучающие привратники в этот раз даже не обратили на меня внимания. Я часто покидал город, а они меня и так почти никогда не задерживали. А сегодня был особенный день, по крайней мере, так говорил Себастьян и велел нам всем подготовиться. Что он хотел сказать словом «подготовиться» я понятия не имел, а посему просто поспешил к нашему условленному месту – хорошо скрытую зарослями кислого терна пещеру, именуемую не иначе как «пиратским логовом». Когда-то ее случайно обнаружил Грэм, когда без особого успеха ставил в лесу силки на зайцев. - А-а, вот и ты, - вместо приветствия сказал Себастьян, когда я влез в несколько узковатый проход пещеры. Себастьян – негласный лидер нашей компании – был по сути таким же уличным бродягой как и я, и сыном того моряка, что почти все время пребывал где-то в море, а когда возвращался на сушу, то где-то в борделе и до сына ему особых дел не было. Если у меня был дом, похожий на сарай, да что там, сараем он и являлся, то у Себастьяна не было даже этого. В эту минуту Себастьян сидел на корточках перед большим ровным валуном со свечками, служившим нам столом и чем-то усердно на нем занимался. Присмотревшись, я понял, что он сворачивает табачный косячок. Будучи всего на год старше меня, Себастьян был мальчишкой довольно крупным и плотным, и возможно в силу этого в нем прекрасно уживались две такие черты как строгая рассудительность и поглощающая мечтательность, как-то ловко друг друга то и дело подменяя. - Будешь? – спросил он протягивая самокрутку, когда дело было сделано. - Нет, не сейчас, - в памяти всплыл прошлый раз, когда чуть не выплюнул свои легкие. Себастьян же курил без особых проблем, чем невероятно гордился. - Как хочешь, - пожал плечами Себастьян. – А мне так лучше думается. – Он заполнил дымом пещеру прикурив от свечи. Скоро в проходе « пиратского логова» появился Грэм – веселый и неунывающий парнишка с соломенными волосами. Грэм был сыном одного из венгардских кузнецов и перенимал по наследству навыки отцовского ремесла. Как следствие, Грэм был довольно сбитым и крепким парнем. Поприветствовав его, я достал из-за пазухи украденную грушу, разрезал ее украденным у отца перочинным ножом на четыре части: одну оставил себе, вторую протянул Грэму, оставшиеся две положил на большой валун. Себастьян, докурив и театрально щелчком метнув окурок в дальний угол пещеры, взял свою долю. На «столе» осталась лежать последняя четверть большого плода. Рик в нашей компании был что-то вроде белой вороны. Всегда с иголочки одетый, Рик был сыном супружеской пары с верхнего квартала. Говорили, что его отец всего лишь цирюльник. Однако цирюльник при дворе короля превращался в знатную особу, где высоко ценили его мастерство. Я же не понимал, как бритье бород может быть мастерством, но я вообще много чего не понимал в этом мире и единственное, чего мне все чаще хотелось последнее время – это быть банально сытым. Но Рик задерживался в этот «особенный день». Он вообще часто опаздывал, а бывало и вовсе не мог придти – его отец с мамашей откуда-то пронюхали, что он якшается с отребьем вроде нас, и устроили за сыном строгий надзор. Но сегодня нужно было явиться несмотря ни на что – было видно, как Себастьяну уже не терпится что-то сказать, и Грэм как-то лукаво улыбался и я, не понимая в чем дело, чувствовал себя немного по-идиотски. Примерно через час появился запыхавшийся Рик – в чистой светлой льняной рубашке, жилете, прошитом посеребренными нитками и красивых бархатных штанах, впрочем, одна штанина была по колено уделана в грязи. Видимо Рик в спешке где-то угодил в лужу. - Еле удрал, - в оправдание проговорил он, кивая всем в знак приветствия. – Отец с меня глаз не спускал. Но к нему пришел какой-то толстяк, навроде того борова и выряженный как павлин. Пока батя отбивал ему поклоны, мне удалось удрать. Ох, и влетит же мне! - Дело важное, - сказал Себастьян, удовлетворенно осматривая собравшихся. – Все в сборе и я хотел бы, что бы мы кое-что друг другу пообещали. Сейчас я все вам покажу. – Он достал спрятанный за камнем неподалеку совсем небольшой сундучок, больше напоминавший шкатулку. Потом поднес его к свету. Грэм, похоже, уже обо всем знал, поэтому Себастьян с некоторой торжественностью наблюдал за нашими с Риком лицами. Нагнетая все больше интриги, он медленно ее открыл и высыпал содержимое на «стол». В шкатулке-сундучке оказались какие-то бумаги, завернутые в свитки и компас. Обычный старый, ржавый компас. Но Себастьян отодвинул его в сторону, взял одну из бумаг и развернул ее. - Глядите!- торжественно воскликнул он. То, что я увидел, было похоже на карту. - Это настоящая карта сокровищ! – с интересом глядя на меня, воскликнул сын моряка. Стоявший рядом Грэм кивнул, мол, так оно и есть. - Откуда у вас это? – заинтересованно разглядывая карту и косясь на компас спросил Рик. - Такая история случилась, - начал Себастьян, - в общем, повстречали мы с Грэмом одного старика… - Пиратского капитана! – вставил Грэм. - Капитана или не капитана, - неодобрительно взглянув на Грэма проговорил Себастьян, - но то, что пират, это как пить дать. - Иди ты, - недоверчиво махнул головой я. – Пират в окрестностях Венгарда? Скажи еще и корабль он свой в королевском порту пришвартовал. Под черным флагом. - Таких подробностей я не знаю. Только вот старик был при смерти и лежал в канаве по дороге в Готу. Грэма отец отправил с письмом к кузнецу из Готы, а я решил составить ему компанию в дороге. Я знаю по пути одну рощу, где растут медовые сливы… Только мы подошли к сливовым деревьям, как услышали стоны. Видали бы вы, как Грэм струсил… - Неправда! Я не струсил! – крикнул Грэм, вспыхнув румянцем. - А кто тогда посоветовал делать ноги? – ухмыльнулся Себастьян. - Там могли быть бандиты! Это просто предосторожность! - Ну предосторожность, так предосторожность… В общем нашли мы лежащего старика, пират ни взять ни дать. Повязка на глазу, длинная седая борода, одет явно не по нашей моде, меч еще у него какой-то гнутый… - И от него ужасно воняло , - закончил Грэм. – Выглядел он конечно омерзительно. - У него была горячка и он бредил, - продолжил сын моряка после короткой паузы. - Нам удалось разобрать в его бормотании что-то о потерпевшем крушение корабле и о каких-то планах, которым пришел конец. Мне бросилось в глаза то, что он прижимал к груди вот этот сундучок, - Себастьян указал на стоявшую на камне шкатулочку. – Мы, право, не знали что и делать. Но скоро старик совсем затих, а когда я попытался забрать у него эту вещицу, оказалось, что он крепко сжимал ее…Крепко, уже будучи мертвым. – Последнюю фразу Себастьян проговорил несколько зловеще. При этих словах у меня пробежала дрожь и я мысленно представил себе происходящее и этого омерзительно старика. - Понятно, в город бы его не пустили, разве что прямиком на виселицу, вы сами знаете как король любит пиратов, вот и загнулся он от лихорадки прячась в лесу… - Продолжил рассказ Себастьян. – А шкатулку мы все же забрали, раз он так не хотел с ней расставаться, значит, там было что-то наверняка ценное. А все знают, что для пирата нет ничего ценнее, чем карта сокровищ. Ну или сами сокровища. А затем мы дали деру оттуда, незачем больше тревожить покойника. - Здесь еще что-то написано, - вдруг сказал Рик, разглядывая бумаги из сундучка лежавшие вместе с картой. – Язык вроде наш. Это многое прояснит, я думаю. - Ты можешь прочитать? – спросил его Себастьян. - Я только буду учиться - неуверенно проговорил Рик. - Отец говорил, что скоро отправит меня в храм, где мне будут учить грамоте и прочему… - Ну в общих чертах понять что там написано можешь? - Похоже на дневник. Даты, заметки… Я бы взял его с собой, но отец если найдет… - Ладно, пусть пока полежит здесь,- кивнул Себастьян. – Я хочу, что мы все поклялись, что найдем эти сокровища когда станем пиратами. И забьем это логово золотом до отказа! - Клянусь! - воскликнул воодушевленный Грэм. - Клясться будем кровью. Как братья, как одна команда ловких и отчаянных парней пиратов, ценящих свободу и берущих от жизни все! Не признающих королей, вельмож, плюющих в глаза опасностям! Эта карта – знак, посланный нам свыше, зовущий в путь и определяющий нам дорогу в будущее! Или может, вы хотите гнуть спину в порту или проливать кровь на войне во имя короля? Ты, Грэм, мечтал ли о том, что будешь стучать молотком с утра до вечера не разгибаясь, зарабатывая при этом жалкие гроши? Ты, Рик, всю жизнь будешь отбивать поклоны королям и министрам, жить среди алчных и лживых людей? Хоть и живешь в верхнем квартале, но для них всегда будешь сыном цирюльника. Хочешь такой жизни? - Себастьян посмотрел на меня, – воровать занятие почетное, но когда-нибудь удача может отвернуться… - сын моряка взял в руки небольшой кортик, лежавший на «столе» среди прочих вещей. - Вы готовы принести клятву, друзья-пираты? Хранить верность дружбе, быть готовым на все ради друзей и, когда придет час, отправиться за сокровищами? - Клянусь! – снова крикнул Грэм. Себастьян порезал кортиком себе руку, тоненькая струйка темной крови потекла по запястью. То же самое он проделал Грэму, когда тот, зажмурившись, протянул ему свою. - Клянусь! – сказал я, тоже протягивая руку. Я всегда хотел приключений, а уж стать пиратом вообще была заветная мечта. Кроме того, все эти клятвы, кровью… Это так по-пиратски! А друзья – это еще и моя семья, ведь больше я никому не нужен… Оставался Рик. Впрочем, он не долго думал и уже засучивал рукав своей беленькой рубашки… После того, как кровь была пущена, подняв руки кверху, мы соединились кровью. - Клянемся! – в один голос воскликнула четверка будущих отважных пиратов. Возвращение Сколько меня здесь не было? Пять, шесть, а может, семь лет? Впрочем, за это время изменилось здесь немного, причем не в лучшую сторону. Повсюду ужасная грязь; запахи, с оттенками рыбы, гнили, пота и моря витали в воздухе, образуя довольно неприятную ауру. В какофонии звуков, будь то собачий лай, скрип повозок или людской гомон, я чувствовал себя немного не уютно, хотя здесь так было всегда, насколько я помнил. Густонаселенный Венгард стал еще более похож на один большой рынок. И впрямь, здесь, как и раньше кто-то продавал, кто-то покупал – обилие товаров со всех концов материка рождало бесконечный спрос и предложение. Город, в котором я родился и вырос, любил ли я его? Скорее нет, и возвращался сюда лишь в силу нескольких причин. Столицу я покинул едва мне стукнуло тринадцать. Отца к тому времени не стало – будучи сильно пьяным, он упал с причала и захлебнулся. Я хорошо помнил день, когда моя жизнь поменялась – ту лавку алхимика, когда моя рука сама потянулась за зельем, стоявшим очень заманчиво, почти у самого края торгового лотка. Оказалось, алхимик все это время внимательно следил за мной, несмотря на большую толпу возле лавки. И он схватил меня за руку в самый момент. - Зовите стражу! Пусть всекут ему розог! – крикнул кто-то из толпы. - Мелкий воришка! Поделом ему будет, - поддакивали другие голоса, от испуга и волнения все было как в тумане. Но алхимик не стал никого звать. Присев на корточки и посмотрев на меня, он лишь сказал: - Я уже очень стар, а у меня нет детей. Мне не помешал бы ученик, который помогал бы мне в делах. Будешь сыт и одет, и я многому научу тебя. Что скажешь? Я согласился. Тогда еще я толком не осознавал, какая это была удача. Алхимик оказался хорошим стариком. Он забрал меня в пустыню, где была более востребована специфика его зелий – позволяющие людям легче переносить жару и придающие сил. Там он многому научил меня – читать и писать, разбираться в некоторых травах и даже показал пару приемов рукопашного боя. Взамен я работал на него: занимался сбором растений, доставлял зелья по назначению, помогал в лаборатории. Так прошло около пяти лет и однажды алхимику стало худо. Мы пытались лечить его зельями, но все было бесполезно. - Просто мое время подошло, ведь я уже давно не молод, - говорил он, лежа в кровати. Я сидел возле и мне было искренне его жаль. А когда он умер, я разрыдался, как не должен был бы истинный пират. Продолжать его дело я не хотел, а поскольку у него больше не было наследников, по крайней мере, я о таковых ничего не знал, то продал лавку со всем имуществом. Я покинул пустыню и отправился обратно в Миртану. Вырученных с продажи лавки денег мне хватило на какое-то время. В Сильдене я нанялся в строители кораблей и помогал вести бухгалтерию, так как умел писать и читать, а главное, считать. Так прошло еще два года, пока хозяин той небольшой верфи, на которой я работал, не вызвал меня на разговор. - Поступил заказ на постройку небольшой парусной шхуны, ёж ее... Нам потребуются кое-какие чертежи, наши –то уже старые совсем… – почесав подбородок, он продолжил: - Сходил бы ты в Венгард, да и прикупил свеженьких, технический прогресс ведь, ёж его... Сейчас я расскажу тебе подробнее об этом заказе и выпишу средств на покупку, ёж их… Привыкнув за два года доверять человеку, который вел бухгалтерию, он дал мне некоторые средства на покупку чертежей и я отправился в столицу. Согласился идти я охотно, ведь в Венгарде остались мои друзья… Я хорошо помнил нашу клятву и сейчас вспоминал об этом с улыбкой. «Да, Венгард почти не изменился, разве стало еще грязнее», - подумалось мне, когда я оказался в городе. Надо сказать, что я чертовски устал с дороги, поэтому решил для начала зайти в кабак и немного смочить глотку. Я прошел мимо той тошниловки, где проводил все свои вечера мой покойный батя, но самому зайти туда не возникло никакого желания, поэтому выбрал другое место, благо в Венгарде не было дефицита в кабаках. Выбрав более менее приличное заведение, я заказал темного пива и сел за столик возле окна. Предавшись размышлениям о былых временах, скоро я заказал еще одну кружку. - Сукин сын, как же ты изменился, - услышал я голос за своей спиной. Я обернулся, и мой рот растянулся в улыбке. - Себастьян, раздери тебя дьявол! – я поднялся и крепко обнял друга, хлопая по его спине. - Где ты был все это время? – спросил Себастьян когда мы сели за стол. Затем он подал знак рукой трактирщику и тот суетливо закопошился за стойкой. Скоро он принес бутылку шнапса и тарелку рыбного салата с овощами. – Мы с ног сбились тебя искать. А когда мальчишки донесли, что кто-то похожий на тебя явился в город, я сразу отправился посмотреть, не ты ли это. Дьявол как я рад, ну рассказывай! Я вкратце осветил ему основные наиболее значительные пункты своей жизни за это время, коих оказалось не слишком много. Дьявол. Я просто прожигаю жизнь, вдруг пришло мне в голову. Мне только около двадцати и едва ли что-то изменится ближайшие годы, если только… - Да, последний раз мы виделись, когда ты отправился со стариком-алхимиком в пустыню. Наверное, это был правильный выбор. – Себастьян задумался. – А я вот перебиваюсь, там да сям. Различные заказы выполняю. Охота в основном, сопровождение грузов, ну ты понимаешь… Разные времена бывают, но в целом живу сносно. Грэм все помогает отцу в кузнице. Здоровый как бык стал. - Рад слышать, что у вас все в порядке. А кто тебе доложил о моем прибытии? Ты держишь толпу осведомителей? - Осведомителей? Нет, это просто мальчишки, иногда прикармливаю их, монет подбрасываю, сам такой же был, - отвечал Себастьян, разливая шнапс по кружкам. - А они за это мне докладывают, что происходит в городе. Тебя мы уже давно ждем, когда, наконец, ты объявишься. Так что тебя привело? - Я здесь по работе. Кое-что необходимо приобрести. Да и на вас взглянуть, черт побери! Как Рик? – стукнувшись кружками , мы выпили за встречу. - Рик сейчас кое-чем занят. – Себастьян утер рукавом рот. - Сейчас я тебе обо всем расскажу. Наша клятва? - Да, конечно, - кивнул я, улыбнувшись. У меня до сих пор остался шрам на месте пореза. - Кроме шуток, - серьезным тоном сказал сын моряка, наливая еще по одной. – Помнишь дневник старого пирата? - Да я помню. Вы разобрались, что там написано? – я закусил, отыскав в тарелке кильку. - Да, там что-то говорится о месте, что зовется десятью тысячами Солнц. В записях говорится, что это место дарит тому, кто туда попадет любые богатства! Так же старый дурак, если это конечно, его записи, пишет о том, что добраться сможет лишь тот, кто сможет пожертвовать чем-то большим. Не знаю, чем мне нужно пожертвовать, но что тут терять нечего, это ясно. Если верить карте, это место где-то далеко на юге и вроде компас должен показать дорогу, но я не понимаю, как он может помочь – вещица полностью неисправна и показывает куда ему вздумается, независимо от времени суток и погоды. Кроме того в записях даты и заметки – пират вел дневник, они плыли как раз в поисках этих самых богатств, но их корабль налетел на подводную скалу близ Венгарда и затонул. Само по себе приближаться к королевской гавани пиратскому кораблю - определенный риск, но видимо они не хотели терять время… Судя по последним, написанным трясущейся рукой записям, он один добрался до берега. Довольно удивительно, местные воды хорошо исследованы, по утверждениям столичных моряков никаких подводных скал поблизости нет, но мало ли… В записях не говорится, откуда эта карта и компас, по крайней мере, прямым текстом… Какие-то намеки о старых временах и делишках, разграблении селений диких племен на отдаленных островах, где процветали различные дикие культы, верования и даже каннибализм. Также речь заходит о неком даре в обмен на помилование… Помилование кого и чего, неясно. Очевидно шкатулка и есть дар, а вот помилования, похоже, не состоялось. Сдается это были отъявленные головорезы и попросту вырезали какое-то дикое племя за их барахлишко. Собственно поэтому, я полагаю, дар стал проклятием. Но нас уже это не должно беспокоить, судьба привела эти вещи к нам и мы должны воспользоваться предоставленной судьбой возможностью. - Должны? Вы уже что-то предприняли? - Рик занимается поиском шхуны. Нам удалось скопить кое-какие средства, но все же этого недостаточно…. Местные шакалы-корабельщики цены ломят, только держись. А Рик говорит, что для такого плавания, возможно опасного, не всякое корыто сгодится. Ну и отправился он в Сильден узнать тамошние расценки и, возможно, заказать постройку судна. - Да ну! И как это мы с ним не встретились! Приобрести кое-какие схемы нужно как раз для судна. - Тесен мир-то, а? – понимая о чем речь, кивнул Себастьян,. – Только тут, видишь ли, какой нюанс… - он воровато оглянулся по сторонам, - строительство корабля – хоть и небольшого – это ж сколько времени? - Уйдет по меньшей мере два-три месяца, это да…. – согласился я. – Долговато, ну так это же не веники вязать. - Вот-вот, кроме того, ваши сильденские хоть и цену запросили еще божескую, тем не менее, удовольствие далеко не дешевое, мы хоть что-то и скопили, какие-то средства…. - Что ты предлагаешь? - с сомнением в голосе проговорил я. - Рик приметил, что там у вас стоит уже почти готовый небольшой барк… - Это заказ торговой гильдии. Он практически закончен и совсем скоро будет готовиться к отплытию. Как только загрузим его всем необходимым… Черт, Себастьян! - Ладно, не здесь. Пойдем-ка проведаем Грэма, он будет чертовски рад тебя видеть. Бросив трактирщику несколько золотых, мы покинули заведение. Грэм и впрямь вымахал. Неизменными остались все те же соломенные волосы, голубые глаза и слегка наивный взгляд ребенка. Он был искренне рад меня видеть: мы обнялись, похлопав друг друга по спине. Затем он проводил нас к себе в дом, где достал бутылку какого ядреного пойла. Сложно сказать, что это было, но голова кружилась у меня здорово. Так, втроем мы просидели до поздней ночи, вспоминая веселое детство. Воодушевленные мечтами, азартом будущих приключений и алкоголем, решение было принято, ну а детали мы решили обсудить на трезвую голову. Отплытие - Да ты меня за дурака держишь! – крикнул один из рабочих. Втроем они сидели на деревянных ящиках вокруг бочки, служившей им столом. Тусклый свет масляной лампы кое-как пробивал ночную тьму, окутавшую сильденский причал и уже совсем легонько отражался от поверхности воды. Луна спряталась за тучами предвещая непогоду. – Я видел, как ты шельмовал, стервец! - Чего клевещешь почем зря? Вот щас как двину по харе! – огрызнулся второй, поднеся кулак к самому носу первого. Третий работяга сидевший за столом только устало зевнул, прикрывая рот ладонью. Какого черта они должны сидеть здесь всю ночь, играя в карты? Ну кому придет в голову лезть на корабль, на котором из ценностей было только немного провизии и пресной воды? Торговый барк был готов к отплытию, и пока они ждали представителей торговой гильдии, проходилось еженощно нести вахту, чтобы с судном и прочим имуществом на причале ничего не случилось. Да, черт возьми, здесь никогда ничего не случалось. Однажды высохшее дерево упало на дом кузнеца, и половина портовых жителей сбежалось посмотреть на это – хоть что-то произошло и слегка пробудило жителей этого сонного городка, где каждый тихонько занимался своим делом. - Э-э, думал, достанешь туза, я и не замечу? Дудки! Выигрыш мой! – сгребая лежавшие на бочке несколько монет в свою сторону, настаивал на своем первый, чем несказанно озлобил второго. - Чего раскричались то? Ночь кругом. – Словно выплыв из темноты, промолвил появившийся вдруг человек. – На вашем месте я бы выпил чего-нибудь и успокоился, - он поставил на бочку-стол бутылку вина. - А вам что же это, не спится? - удивленно уставились на него работяги, узнав в человеке своего коллегу – счетовода, как они его называли, ведущего бухгалтерию и занимавшегося прочими подсчетами. - Не спится и башка ужасно раскалывается. Вот вы еще кричите, дай думаю, выйду посмотрю, что за шум. - Все считаете, уважаемый? – хихикнул один из рабочих. – Расход с приходом не сползается, а? Во всяк работе свои трудности, вот мне лучше полено пилить себе и пилить, чем все эти циферки… - Молчал бы уж, - ответил ему второй, - много ты понимаешь, дураком родился, дураком и помрешь …. - Не сползается, да, - сказал человек, явно не желая слушать начавшийся было новый спор. – Хозяин из меня душу вытрясет. Вот я и подумал, пойду-ка я мозги проясню на свежий воздух и в тишине… - Вот это правильно! – поддержал его рабочий, раскупоривая бутылку с вином , – ни что так не обостряет ум, как глоточек доброго, – также подметил он и приложился к горлышку. - Эй, другим-то оставь, ишь, присосался! - Какой нервный! Я отхлебнул-то чуть да маленько! - Мне оставьте, лодыри! – вмешался третий. Так, переходя из рук в руки, бутылка ходила по кругу, пока не опустела. - Дьявол, чего-то и у меня башка разболелась, - промямлил один из рабочих, потихоньку опуская голову на бочку. – Спать охота, страх… – закончил он, сладко причмокнув. Второй рабочий, вовсе не найдя в себе сил что-либо сказать, просто упал мешком на землю, разрывая храпом воздух. - Эй, чего это вы? Вахта еще не окончена, просыпайтесь! – крикнул третий, на которого, видимо, снотворное в вине еще не успело подействовать. Подозрительно глянув на счетовода, он перевел взор на корабль, заметив в сумраке силуэты, забирающиеся на борт. - Караул! – неистово крикнул тот, и собирался уже было вскочить, но человек, принесший вино с размаха врезал ему по затылку, и тот вторым мешком упал рядом со своим приятелем. - Давай сюда, быстрее! – раздался крик с барка. Счетовод дернул в темноту и вбежал на корабль по трапу. Оказавшись на борту он с силой столкнул его в воду. - Что там происходит, ёж его? – донеслось с берега, сонным голосом. – Твою ж каракатицу! – воскликнул хозяин верфи, увидев, как его корабль, предназначавшийся для торговой гильдии покидает пристань. – Тревога! – завопил он не хуже, чем если б то звенел колокол. Из хижин по выскакивали другие рабочие, кто-то достал арбалет и засвистели болты, кто-то стал прыгать в лодки, однако все одинаково понимали тщетность своих усилий, а корабль тем временем набирал ход по еще широкой судоходной реке, только подающей признаки пересыхания к морскому заливу, разделяющему на востоке пустыню Варант и королевство Миртана. - Это было не так уж сложно, - улыбнувшись констатировал Себастьян, стоя на носу судна. - В Венгарде наша затея не прошла бы. По крайней мере так просто. Тишина и спокойствие, царящие в Сильдене уже долгое время заставляет людей терять бдительность и быть более доверчивыми. Какая же это охрана – трое пьяниц? - сказал я. - А платить наемникам – хозяин просто не видел в этом необходимости, да и скуповат он для этого. Тем не менее, какое-то скверное чувство у меня на душе. - Считай, что корабль ты взял в долг. Вернешься с сокровищами – заплатишь. Да купишь эту чертову верфь целиком, если захочешь. - Слушай, а ты действительно веришь, что это место.. ну… существует? - Мы найдем его, вот увидишь. – Обнадежил Себастьян, и сморщил лоб задумавшись. - Десять тысяч Солнц – может, имеется ввиду десять тысяч золотых монет? - Не так уж и много для великих сокровищ. - Вероятно, это образное выражение. Ладно, пойду в каюту – мне надо выспаться. – С этими словами Себастьян направился в капитанскую каюту. На мостике за штурвалом стоял один из старых опытных морских волков, что Себастьян нанял в еще в столице. Себастьян уверял, что это хороший и надежный человек, к тому же ему хорошо заплачено. По палубе сновали два его помощника, и, стоявший неподалеку от них Грэм с интересом наблюдал за их суетой на корабле. А когда капитан выкрикивал какие-то команды, Грэм и вовсе улыбался как ребенок. Что и говорить мне не просто далось решение отправиться в путь: уже привыкнув к своему размеренному и неторопливому жизненному укладу, тяжело было так просто все бросить, еще и к тому же угнав корабль практически у самого себя. Но ведь это то, о чем я мечтал в детстве, а мечты должны исполняться… Непросто такое решение далось и Грэму – отец вряд бы поддержал затею сына. Грэм попросту сбежал, да еще и прихватив с собой из кузницы оружие –мечи, кортики и даже большой двуручный топор. Однако теперь он едва ли он жалел о своем решении – наконец что-то в жизни поменялось, более того, они ни много ни мало плывут за сокровищами . Словом сомневающийся Грэм теперь был только рад и это читалось у него на лице. Загадкой оставался только Рик – впрочем, он всегда был довольно скрытным человеком. Подозреваю, что ему мало нравилось работать в королевской библиотеке, куда пристроил его цирюльник-отец в помощь главному библиотекарю – донельзя нудному по его словам, чопорному и надменному магу Огня. Но еще менее ему нравилось отбивать поклоны и целовать задницы обитавших в верхнем квартале вельмож, так что вряд ли он жалел о том, что удрал на поиски сокровищ. Да и в приготовлении к путешествию его вклад был самый большой, если говорить о финансовой стороне вопроса. Отцовских средств он не пожалел. Сейчас я увидел, как Рик поднялся из трюма и что-то сказал Грэму, на что тот в ответ улыбнулся, и направился в мою сторону. - Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил сын цирюльника. - Совесть немного терзает, а так все нормально. - У настоящего пирата нет совести, - подметил Рик и мы рассмеялись. – Бодрее друг мой! Впереди нас ждут великие дела и большие приключения! Эге –ге –ге –ге -ей! - Надо просто немного привыкнуть к мысли, что я больше не сухопутная крыса. - Для этого я даже купил попугая на рынке, который мог сквернословить не хуже портового грузчика, – соглашаясь, приоткрыл секрет Рик. – Но когда выяснилось, что я сквернословлю лучше, он, вероятно, не смог с этим смириться и вылетел в окно за пару дней до отплытия. Вот так то. Мы опять рассмеялись и к полудню, когда мы вышли к устью реки, я пребывал в приподнятом настроении. А ближе к вечеру, когда мы уже покинули залив и, наконец, вышли в открытое море, Себастьян поднял черный флаг с костями, и мы подняли из трюма все запасы вина, что имелись на корабле и пировали до глубокой ночи распевая песни, похабные в том числе. Наемный капитан, которого я на нетрезвую голову прозвал капитан Крюк, с равнодушием смотрел на происходящий хаос: казалось, старика не интересовало вообще ничего, кроме своей работы. Что ж, так, наверное, оно и нужно. А два его помощника не преминули выпить вина вместе с нами, а один из них даже пытался подпевать нам порой выкрикивая окончания песенных строк. Морские дьяволы Утро, вернее к тому времени, когда я проснулся, было уже ближе к полудню, встретило меня ужасной головной болью от выпитого накануне вина. Покряхтев и ругнувшись, я поднялся с кучи соломы, заботливо расстеленной кем-то в трюме. В нос ударил запах специй, идущий из камбуза. Как оказалось, это кухарил Грэм, замесив в котле какое-то непонятное овощное варево. «Это фирменный рецепт похлебки моего отца – закачаетесь,» - говорил он. Хех, на Грэме не было и следа вчерашнего пиршества. А вот Себастьян выглядел хмуро. Поднявшись на палубу, я нашел его у штурвала. - Старому морскому волку тоже иногда нужен отдых, - угрюмо пояснил он, слегка покручивая штурвал из стороны в сторону. Попутный ветер ударял в паруса и наш барк довольно быстро перемещался на юг. Море было спокойно, я посмотрел вдаль. Со всех сторон морские просторы, уходящие за горизонт. Но я знал, что к востоку от нас находятся песчаные берега Варанта, где-то к западу – остров Хоринис, а на юге загадочные острова и неизвестность. Кто знает, что ждет нас там, впереди? Стряпня Грэма оказалась очень даже вкусной и все с аппетитом пообедали, а к вечеру мы вчетвером уселись в каюте и допоздна играли в карты. Себастьян демонстративно достал изогнутую трубку, прикурил и выпустил в потолок кольцо дыма. Затем натянув повязку на глаз и скривившись в злобной ухмылке коварного пирата вызвал у нас такой смех, что мы едва не надорвали животы. Рик рассказывал выдуманные и «взаправдашние» истории морских приключений, коих он достаточно нахватался слушая хвастливых болтунов верхнего квартала, а также из книжек в свою бытность помощником библиотекаря. За следом прошел еще один тихий и спокойный день, уже никто и не сомневался, что все непременно будет хорошо, опытный капитан вел корабль согласно карте и своему компасу, а кое -кто даже начинал жаловаться, что вовсе не таким представлял себе полное опасностей приключение сидя в каюте, пуская клубы дыма и ловко покручивая на пальце купленный на рынке пороховой пистоль. Тогда я подумал, что и слава богу, пусть лучше так оно и будет. И раздери меня Белиар, если я был неправ. На третий день плавания как из под воды появились они, доставив нам массу приключений и вместе с ними и проблем. Сложно сказать даже кто это был. Я назвал их просто морскими дьяволами. Примерно чуть позже полудня, один из помощников капитана сидя на рее прокричал, что к нам приближается корабль со стороны варантских берегов. Никаких флагов и ничего такого, по чему можно было судить о приближающемся корабле и их целях. Они приближались тихо и стремительно, не давая никаких шансов даже думать о том, что бы попытаться удрать. Себастьян, едва завидев приближающееся судно, отдал распоряжение всем вооружиться кто бы там ни был, и, черт возьми, это было правильное и своевременное решение. Скоро догоняющий нас корабль оказался совсем близко и внезапно, в каких-то высоких нечеловеческих прыжках к нам на палубу запрыгивали люди, закутанные во все темное так, что видно было одни лишь глаза. Вооруженные кривыми мечами, они явно не намеревались вступать в какие-либо переговоры, бросившись сразу на такой своеобразный абордаж. Ждать дальнейшего развития и предоставлять свободу действий неизвестному врагу не стал никто и Грэм крепким ударом весла вышиб одного из них прямо в воду, едва тот оказался на нашей палубе. Прогремел невообразимый грохот и еще один из нападавших рухнул на палубу. - Все-таки он стреляет, - воскликнул довольный, частично спрятанный в клубах дыма Себастьян, держа в руке свой пороховой пистоль. Еще один из дьяволов прыгнул на него с другой стороны, замахиваясь кривым ятаганом, надеясь поразить Себастьяна в горло, но тот парировал его атаку своим самым заурядным коротким мечом и замахнулся для контратаки. Далее разглядывать бой Себастьяна мне было уже некогда, так как я оказался атакован сразу двумя налетчиками, которые медленно, с оружием наготове подходили ко мне с двух сторон. В тот момент я немного струсил. Не сказать, что я совсем не умел сражаться, но и великим бойцом меня никак не назвать. На помощь вовремя пришел Грэм, стукнув все тем же веслом одного из них по затылку. Довольно улыбаясь, Грэм не видел, как сзади появился еще один дьявол. - Грэм, сзади!!! – неистово выкрикнул я. Посуровев в лице Грэм резко обернулся и вильнул боком в сторону, уходя таким образом от удара ятаганом. Отбросив весло и схватив своими могучими ручищами нападавшего, Грэм поднял его кверху и с выкриком «Оп-па» выкинул его за борт. Заходивший на меня с другого боку сделал стремительную атаку, и я едва успел пригнуться, но, потеряв равновесие, упал на палубу, прямо на лежавший кольцом в углу моток бечевки. Не теряя ни секунды, я схватил этот моток и швырнул прямо в налетчика немного введя того в замешательство и попытался ударить того кортиком. Мне удалось лишь немного поранить его, слегка обагрив лезвие кровью. - Ага, у вас все же идет кровь, - мельком подумалось мне в очередной попытке увернуться от ответного выпада. Попытке более успешной на этот раз, так как мне удалось удержаться на ногах. И сделать контр выпад, воткнув противнику кортик со спины в основание шеи. Он захрипел, а когда я вынул кортик обратно, струя крови сильным толчком вырвалась наружу, запачкав мне лицо и грудь. Рядом доносились непристойные ругательства капитана Крюка, размахивающего саблей, а я так стоял и смотрел как зачарованный на истекающего кровью соперника. Дальше происходившее было словно в тумане: воедино смешались лязг и крики, заляпанная кровью палуба. С ревом я кинулся на оказавшегося ко мне спиной противника, отражающего в эту секунду чей-то удар. Мне удалось повалить его, а когда он упал на палубу, я воткнул ему в спину кинжал. Вынул и снова воткнул. И еще раз. И еще. - С тобой все в порядке? – спрашивал меня Себастьян. - Я в порядке, - сказал я ему, глядя на заляпанные кровью руки и одежду. – Как остальные? - Относительно в норме. - Что значит относительно, сожри меня окунь?! - Рик ранен. Будем надеяться, что это не слишком серьезно. - Мне нужно взглянуть на него. Я кое-чему научился за пять лет, у меня есть с собой зелья, уверен, я смогу ему помочь. Рика поместили на кровать в каюте. У него был глубокий порез на груди. Я дал ему облегчающее боль зелье, и настоем серафиса обработал рану. - Да, воин из меня никудышный,- с хрипом констатировал он. – Что и немудрено, дети брадобреев не становятся воинами… и пиратами… - Не говори глупостей. Не надо ничего вообще говорить, лучше поспи немного, а потом тебе станет легче и будешь как новый, - заверял его я, хотя и понимал, что с такой раной он станет на ноги еще не скоро. Вскоре, как только боль утихла, Рик заснул. - Не беспокойте его, пусть он отоспится, - объявил остальным я. Корабля противника видно не было – он исчез так же внезапно, как и появился. Выкинув в море трупы странных налетчиков, коих оказалось семь не считая упавших в море, мы немного прибрались на палубе, отмывая кровь. Был уже поздний вечер, я и Грэм пошли спать, а Себастьян заявил, что подежурит на палубе на случай, если эти ублюдки вернутся. Судя по всему клинок, ранивший Рика, оказался отравленным, так как наутро мы нашли его мертвым, а в каюте, где он лежал, царил невообразимый смрад. Буря Все, собравшись на палубе, взглядом провожали небольшой плот, что соорудили мы из досок, лежавших в трюме. Тело Рика, лежащее на плоту, все дальше удалялось от корабля в бесконечные морские просторы. - Он погиб в бою, как мужчина, - говорил старый капитан, держа в руках свою засаленную треуголку. - Я-то видел, как он буквально зубами порвал одному из этих псов глотку. Да. Грэм не прятал срез, вытирая их время от времени ладонью. Мы с Себастьяном стояли рядом, опустив головы. Все прощальные слова уже были сказаны, теперь мы просто провожали друга. Навсегда. Так весь день прошел в унынии, а ближе к вечеру мы помянули Рика уже оскудевшими запасами вина. Хорошо, что с провизией и пресной водой дела обстояли иначе, торговая гильдия не пожалела монет на снабжение корабля, приготовив его к долгому плаванию. А я проконтролировал, что бы все необходимое в нужных количествах было загружено на него как можно быстрее. Капитан рассматривал карту в ту минуту, когда к нему подошел Себастьян. - Дальше будет только хуже, - сказал капитан, стараясь придать своему голосу как можно более мрачный оттенок. – Нужно поворачивать. - Это еще почему? – посмотрел на него Себастьян словно не понимая, к чему он угнетает и без того паршивое настроение. - Если я скажу, что это чутье старого морского волка, такой ответ вас не удовлетворит? - Скорее нет, чем да. В любом случае, мы не повернем назад, иначе смерть Рика и вовсе окажется напрасной. - А вы не думали, - покосился на него капитан, - что риск может оказаться не оправданным? И жертв будет куда больше? - К чему вы клоните? - спросил Себастьян. - Будет буря, - глядя на море, сказал старый волк. Себастьян посмотрел на тихое, спокойное море вокруг. Небо разве что немного посерело. - Не обычная качка с ветерком, а настоящий свирепый шторм, - продолжил Крюк.- Придется туго, уверяю вас. Это судно может не выдержать такой игры стихии. Надо повернуть назад. - Если его, допустим, переждать где-нибудь? В ближайшем порту, например. - Ближайший порт - Бакареш – уже слишком далеко отсюда. Но если мы повернем прямо сейчас, у нас будет шанс выйти за пределы шторма. Хотя, этот шанс уже и так не слишком велик. - Тогда и смысла поворачивать нет. Мы плывем дальше или вы боитесь легкого ветерка с дождичком? Капитан хмыкнул и, насупившись, посмотрел в небо. - Что ж, будь по-вашему. Я-то уже стар, мне-то терять особенно нечего. Я предупредил вас. Поднять паруса! – скомандовал он и оба помощника стали карабкаться наверх по мачте. Погода и впрямь только портилась. Ближе к ночи серое небо уже прорывали удары молнии, гремели раскаты грома, судно качалось на волнах, сильный холодный ветер продувал насквозь. Внезапно хлынул ливень, будто все трое богов лили воду из ведер. Судно кренило из стороны в сторону все сильнее, капитан, стоя у штурвала, что-то кричал. Его помощники, бегая по мокрой палубе и ежеминутно норовя выпасть за борт, регулировали глубину якоря, пытаясь придать кораблю как можно более устойчивое положение. Грэм пытался помочь им, вращая своими ручищами ворот с якорной цепью. - Рифить паруса! …. Не порвало…. Идиоты… Белиару… мать… - доносился до Грэма крик капитана откуда-то издалека. Волны уже с силой захлестывали за борт, порой полностью накрывая Грэма и помощников. Последующей волной одного из них смыло, но тот, распластавшись по палубе, зацепился руками за мачту. Себастьян был на мостике с капитаном: то меняя друг друга у штурвала, то оба схватившись за него, изо всех сил пытались не допустить переворота судна, выдерживая курс перпендикулярно огромным волнам, захлестывающим корабль, который уже набрал достаточную скорость по мнению капитана, и больше ему не разогнаться. Теперь они пытались делать так, чтобы корабль как бы «разрезал» волны поперек и выдерживал известный только капитану угол. Я кинулся на помощь двум помощникам, и упав, уже в скольжении на пятой точке, схватил веревку и что есть сил потянул ее в сторону, а скоро один из помощников, наконец, преодолев поток ветра, взялся за нее вместе со мной, наматывая и помогая понемногу спускать паруса, а ветер, теперь уже переходящий из одного бурного стремительного потока в шквалы и порывы, намекал делать это как можно быстрее. Рангоут и мачты только подтверждали это своим протяжным скрипом. Стихия бушевала не на шутку, уже продолжительное время я чувствовал усталость буквально всем своим телом, каждой его клеткой. - Мы утонем! – крикнул один из помощников, когда корабль вдруг накренился особенно сильно. - Закрой пасть и продолжай спускать! – выкрикнул в ответ я и если бы у меня не были заняты руки, дал бы ему оплеуху. Я глянул на мостик – Себастьян буквально висел на штурвале, а капитан держался его за плечи, буквально повиснув на Себастьяне. Со стороны это выглядело бы забавно, случись оно при менее проблемных обстоятельствах. Раздался треск, часть леерного ограждения с приподнятого бока судна отломилось и полетело вниз, с силой ударившись о мачту, отрикошетило в сторону, попав прямо во второго помощника, спешившего в этот неудачный момент к нам, чтобы помочь с парусами но в момент крена поскользнувшегося на палубе. С диким воплем и куском оснастки его снесло в морскую пучину; в ту же секунду нас еще раз обдало холодной водой, будто этого, малознакомого мне человека никогда и не было. И, словно получив свою жертву, через некоторое время шторм пошел на убыль, ливень стихал и лил уже не такой непроглядной стеной. Волны становились меньше, а ветер – тише. Тут я почувствовал, что ужасно замерз и мурашки пробежали у меня по телу. Грэм сел на палубу и опустил голову на ладони, а рядом стучал зубами помощник капитана, которому в этот шторм повезло больше, чем его коллеге. - Надо сказать, мы еще легко отделались, - пробормотал капитан и направился в каюту, выжимая на ходу свою старую треуголку, которую достал из кармана. – Какие еще сюрпризы у нас будут впереди, кто-нибудь знает? Я так и думал. Хозяин морей Уже третий день тишина и попутный ветер – чем не повод насторожиться? Скоро мы будем на месте, указанном на карте, говорил капитан, только вот что там? На карте это просто точка. А если сокровища под водой? А если их вообще не существует? Даже думать об этом не хотелось. - Разберемся на месте, - говорил Себастьян. – Там может быть все что угодно – возможно, маленький островок или что-то вроде этого. Кроме того, меня все больше беспокоил Грэм, который вроде как простудился после шторма, по крайней мере, так казалось поначалу и Грэм не придал этому особого значения. Теперь же кашель просто добивал его, он жаловался на слабость и тошноту. Мы помогали как могли: обеспечили ему покой, горячее питье с медом и вином, я давал ему травяные настои и придающие сил эликсиры, но болезнь не отступала. А на третий день он стал покрываться бледно-красными пятнами и уже не мог встать с кровати. - Это не обычная лихорадка. Это черт его знает что такое! – говорил я Себастьяну. - Тут все не обычное, если ты заметил, - отвечал он. - Сначала необычные люди с отравленными клинками, прыгающие с корабля на корабль, затем этот необычный, крайне переменчивый шторм… А если начинать издалека, то тут вообще много странностей и вопросов и я все больше уверяюсь, что карта попала к нам отнюдь не случайно… Откуда уж тут взяться совершенно обыкновенной простуде, а? Знаешь, меня беспокоит еще одна вещь… - Знаю. Мы все боимся заразиться. Но как мы должны поступить? Грэм должен выздороветь, надо просто помогать ему… - Мы подвергаемся большому риску, да и Грэм мучается… - Что случилось, Себастьян? – я не верил тому, что я слышу. – Раньше ты бы так никогда не сказал. - Просто пытаюсь быть честным. Да и ты не слеп, посмотри правде в глаза – Грэм обречен. Мы должны… иначе никто не выживет. - Что мы должны? – я схватил Себастьяна за грудки. – Ну давай, выблюй это из себя, что мы должны? Удар кулака повалил меня на палубу. Я приподнялся и приложил руку к рассеченной губе. - Ты сам прекрасно знаешь что. – Сказал Себастьян, потирая кулак. – Думаешь мне легко об этом говорить? Пойми ты, что так будет лучше для всех. И для Грэма тоже. Словно подтверждая его слова, до нас донесся очередной приступ кашля из каюты. - В общем, не позднее сегодняшнего вечера нужно что-то решать. Если, конечно, к тому времени все не решится само собой. А пока я рекомендую строгий карантин. – Себастьян развернулся и пошел на капитанский мостик. Я заметил, как помощник капитана, стоявший неподалеку и, очевидно слышавший весь разговор, поспешно отвернулся и сделал вид, что всматривается вдаль. Я сплюнул кровь и пошел к Грэму в каюту. Тот чувствовал себя по-прежнему скверно. Я сел на стул рядом. Удивительно, что такой здоровый и сильный человек как Грэм умирает от непонятной болячки. Он хотел что-то сказать мне, но снова залился кашлем. Черт, я не вынесу смотреть на это. - Все… хорошо… - пробормотал он сквозь кашель. – Не …. волнуйтесь… за… меня…. - Ты выздоровеешь. Обязательно, - я старался приободрить его. Покопавшись в своей сумке, я достал небольшую скляночку. То была настойка на одной очень редкой траве – царском щавеле. Говорили, что она обладает воистину божественными целительными свойствами. Сейчас в склянке оставалось уже совсем немного настойки, я перелил остатки в ложку и дал Грэму. – Смилуйся Иннос. – Я не верил богам и никогда не обращался к ним, считая это пустой тратой времени. Но сейчас, в открытом море, мне просто больше не у кого просить о помощи. Я долго просидел задумавшись возле Грэма, что и не заметил, как задремал. Не знаю, сколько я пробыл в дреме, но разбудил меня сильный толчок, масляная лампа, стоявшая рядом на тумбе, упала на пол и закатилась под кровать. Я выбежал на палубу и посмотрел на мостик. Уже наступали сумерки, капитан с невозмутимым лицом стоял, вращая штурвал. - Что случилось? – крикнул я ему. – Мы налетели на риф? – я побледнел об одной только мысли об этом. - Скорее что-то налетело на нас, - отвечал капитан с мостика. - Я не понимаю! – кричал я ему. - Скоро поймешь, я думаю. Мы уже близко к месту указанному на карте, вот что. Еще один толчок; корабль пошатнуло и я едва удержался в вертикальном положении, упав на одно колено. - Что-то не хочет, что бы мы приплыли туда, куда плывем, - крикнул Себастьян, выбравшись из трюма и держа в руках топор. – Или кто-то. Раздался рык, не похожий не на один из тех, что я слышал ранее: в нем было что-то ужасное, глубинное, леденящее кровь. Вода вокруг судна забурлила, барк подобно маятнику стал раскачиваться из стороны в сторону. Меня стала охватывать паника и я едва заставил себя собраться. Что же, я сам выбрал себе такую судьбу. Однако теперь размышлять о судьбах больше времени не было: из воды поднялось огромное щупальце бурого цвета и нависло над кораблем, словно выбирая жертву, затем с силой обрушилось на палубу, цепляя и разрывая паруса, круша оснастку. Все разбежались в стороны; кусок мачты, отломившись, упал рядом со мной едва меня не расплющив и, громыхая по палубе, выкатился за борт. Щупальце скользнуло обратно в воду и через минуту появилось с другой стороны, предварительно зависнув над судном. Второй удар был сильнее предыдущего, теперь уже трещала обшивка корабля, но пока еще держала удар. - Это кракен! –кричал капитан. – Хе-хей, иди ко мне, рыбка! – продолжал вопить он, поднимая свою кривую саблю к верху. Дьявол, что ему твоя сабля? Вероятно, наш капитан сошел с ума, думал я. На какое-то время из воды появилась голова чудовища. Воистину, ничего уродливее и отвратительнее я не видел: рыхло-бурая морда округлой формы, посередине распростертая засасывающая пасть с множеством мелких зубов, а по бокам большие мутные глаза. Чудовище издало булькающий звук и скрылось под водой, а скоро опять появилось щупальце. - Мы погибнем, если ничего не предпримем! – Кричал Себастьян. Очередной удар пришелся по мостику, оторванный штурвал, вокруг оси вращаясь в воздухе, со скоростью полетел в море. Капитан, в этот момент находившийся на мостике и чудом увернувшись, кинулся к щупальцу и рубанул по нему саблей. Раздался рев, надрубленное щупальце, разбрызгивая мутную серую жидкость во все стороны, зашерудило по мостику, разламывая остатки леера в щепки. - Эй, кракен! Поцелуй меня в задницу! Ты меня слышишь? – кричал довольный проделанной атакой капитан, уворачиваясь и прыгая вокруг щупальца как блоха, несмотря на уже почтенный возраст. В эту минуту на мостик влетел Себастьян и нанес по щупальцу еще один удар топором у самого края борта. Недовольная таким поворотом событий, тварь ретировалась и раненная конечность чудовища скользнула в воду. И тут же с другой стороны появилось другое щупальце, но капитан заметил его уже слишком поздно. Удар был нанесен почти сразу, старый волк только хрустнул под щупальцем, превратившись в кровавое пятно, а Себастьян, припоздало откатившись в сторону, издал крик боли. Словно смакуя содеянное, щупальце очень медленно сползало в воду утаскивая за собой остатки капитана, а я, воспользовавшись минутой, кинулся к Себастьяну. У того была перебита нога. - Возьми компас, - шептал он, стискивая зубы от боли. – Если тебе удастся выжить, найди эти проклятые сокровища. – Он достал старый компас из кармана и протянул его мне. - Тихо, - отвечал я ему. – Мы спасемся вместе. Ты, я и еще Грэм. – Я спрятал компас за пазухой, обратив внимание, что циферблат компаса светился. - Прости меня… - шептал Себастьян. - Тебе не за что просить прощения. Подняв и оперев его на себя, я помог ему убраться с мостика. «Добраться до каюты и затаиться», - думал я. – «Может, кракен оставит нас в покое». Но, видимо, последнее в его планы пока не входило, ибо вновь появившаяся из воды конечность уже грозила обрушиться прямо на нас с Себастьяном. До каюты оставалось совсем немного. Я оттолкнул Себастьяна в сторону, сам отпрыгнув в другую. Щупальце ударило в то место, где секунду назад находились мы. Ломая палубу и соскребая обломки досок, оно скользнуло в сторону Себастьяна и, обвив его, подняло в воздух. Так повисев немного, щупальце устремилось в море, унося Себастьяна с собой и заглушив его последний вопль в толщах морской воды. - Будь ты проклята, тварь! – обессиленный от злобы и своей беспомощности неистово прокричал я, затем чуть придя в себя и поднявшись на ноги, побежал в каюту. - Что… что происходит… - пробормотал лежащий на кровати Грэм и сильно закашлялся. Я ощутил, как судно сильно накренилось, уходя носом в воду. Видимо чудовище все же пробило днище. Забравшись в тумбу, я достал фляжку с водой и свою небольшую сумку с настоями и снадобьями. - Вставай, ну же! Нам нужно убираться отсюда, - сказал я, пытаясь его поднять. – Иннос, до чего же ты тяжелый вымахал. - Оставь… меня, - простонал Грэм. – А потом скажут – умер от простуды! - Кричал я в отчаянии. Судно кренилось все сильнее. - И смех и грех! Тебе самому не смешно? И не стыдно? - Я помогу. – Обернувшись, я увидел второго помощника капитана, спрятавшегося в каюте. - Нам надо спешить. Корабль тонет. Спускаем шлюпку и молимся всем существующим и несуществующим богам – поскольку теперь это наш единственный шанс. Быстро. Схватив Грэма под руки, мы вышли на палубу. Кракен, схватив корабль щупальцами за нос, тянул его на глубину. Похоже, чудовище наигралось с нами и теперь решило просто утащить корабль на дно. Учитывая небольшой размер судна это не составит ему особого труда. Пока я стоял и держал Грэма, помощник рубанул веревку, крепящую спасательную шлюпку и борту и небольшая лодка упала на воду. Довольно неловко погрузившись в нее, мы основательно налегли на весла, спешно покидая место трагедии. Корабль стоял уже почти вертикально, погружаясь в воду и мы услышали победный рык кракена – чудовище ликовало. Но преследовать нас, очевидно, не собиралось: тварь либо не заметила нашего побега, либо ей было уже безразлично – свое она и так получила сполна. Десять тысяч Солнц Несильные толчки вывели меня и состояния какого-то странного оцепенения: все произошедшее за последнюю неделю казалось мне просто сном. Нереальным, бессмысленным, дурным сном. Мои мысли метались во времени и я уже начинал путаться, что мне привиделось, а что было на самом деле. Вероятно, этому, кроме всего прочего, способствовала невыносимая и по-настоящему южная жара. Помощник капитана отложил в сторону весла и легонько толкал меня в плечо, утирая другой рукой пот со лба. - Ваш друг… - сказал он. – Отмучился, кажется. Я посмотрел в застывшие глаза Грэма, лежащего вдоль лодки между мной и помощником. Странно, но в этот момент я ничего не чувствовал. Вернее, было что-то вроде сожаления, но не более того. Видимо, с его потерей я уже успел смириться где-то в глубинах своей души. - Он был ваш друг, я понимаю, мне, правда, жаль, но… - Теперь его уже не вернуть. Помоги мне. – Мы кое-как перевалили тело за борт - Грэм действительно был очень тяжел. Я в последний раз посмотрел на его соломенные волосы, детское лицо, застывшие стеклянные глаза… - Меня зовут Кевин. – Сказал вдруг помощник капитана, устало налегая на весла. – А вас? Как вас зовут? Я тяжело вздохнул в ответ. - Какое это имеет значение? Что значим мы в этом мире и уж тем более, что значат наши имена? Для моря это даже меньше, чем пустой звук. Отдохни немного, - я жестом предложил ему поменяться местами и сам сел за весла. Циферблат компаса все так же излучал яркое белое свечение, а голубая стрелка на нем указывала путь. Дьявол, ну если мы и найдем горы сокровищ, какой от них сейчас прок? Хоть помру богатым человеком, это да. Ужасно хотелось пить, я достал фляжку из сумки: воды оставалось совсем немного. Я сделал экономный глоток и положил фляжку обратно. Капитан говорил, что мы уже рядом. А кракен, вероятно, был что-то вроде стража. В записках старого пирата говорилось, что на месте десяти тысяч Солнц можно найти все что пожелаешь. Только откуда старик мог знать наверняка, если его корабль затонул еще у берегов Миртаны? Где гарантия, что это не его фантазии, стимулируемые изрядной порцией рома. Впрочем, теперь нам только и оставалось, что надеяться на чудо. Но для начала нужно добраться до места: не исключено, что произойдет что-нибудь еще. Самый напрашивающийся вариант - помрем от этой проклятой жары. Я посмотрел на компас – голубая стрелка указывала на юго-восток. Работа веслами чертовски изматывала, усиливая все нарастающую жажду. Кевин, вероятно, хотел подремать, но постоянно ворочался в лодке. - Черт бы побрал тот день, когда я ступил на борт вашего чертового судна, - пробурчал он. – Здесь пекло просто не выносимое. Дай мне немного воды. - Не пей много , неизвестно, сколько нам еще грести, - в силу занятых рук, я ногой пододвинул к нему свою сумку. - Сколько у тебя тут всяких банок! – сказал помощник, разглядывая содержимое сумки. - И почти все они пустые… Сначала Рик, потом Грэм… Вода во фляге. - Проклятье, она почти горячая! - Другой у нас нет. Кевин сделал два глотка и кинул флягу обратно. Затем, откинувшись к борту лодки принялся размышлять вслух. - Собственно, куда мы плывем? А главное, зачем? Не лучше было бы утопиться прямо сейчас, чтобы не мучиться? Я вот все думаю, утопление – достойная ли альтернатива тому, чтобы изжариться на солнце. И не верю я ни в какие сокровища. Да и на кой они мне сейчас? Мы уже трупы. Живые трупы. - А в кракена ты верил? Если бы кто-то в Венгарде тебе сказал, что видел кракена, ты бы поднял того на смех и как минимум, назвал бы пустобрехом. Мир хранит в себе гораздо больше загадок, чем мы можем себе представить. И его создали вовсе не боги. Они тоже исполняют чью-то волю и подчиняются каким-то законам. А мы лишь малые частицы сущего, которых направляет что-то большее, чем просто судьба. И если эти сокровища существуют - мы найдем их, а если нет… ну должен же быть во всем этом какой-то смысл. Иначе зачем? - Кракена покормить, - кисло улыбнулся Кевин. – Воистину не лишено смысла. Ву-у-ух, хорошо! – наслаждаясь подувшим легким ветерком, - добавил он. - Ага, ветерок, - подтвердил я, утирая со лба капли пота. – Эхх, с компасом опять что-то не так. – Стрелка прибора бешено крутилась вокруг оси. – Ну вот и приплыли. Дьявол, куда дальше-то? – Я гневно бросил компас на дно лодки. Тем временем ветер нарастал и лодку уже покачивало на волнах. – Погода портится, - заключил помощник. – И слава богам, жара невыносимая. Только я никогда не видел, чтобы так быстро… Небо заволакивало тучами, ветер постепенно становился все холоднее и порывистее. - Что нам еще одна буря, а? – хихикнул Кевин. – Хуже уже все равно не будет. Действительно, смерть от жажды мне представлялась куда мучительнее. Лодку уже качало во все стороны, так и норовя перевернуть. Я вцепился в борта пытаясь удержаться. В дополнение впереди показался огромный смерч, а ветер подталкивал нас прямо к нему. Но что это? - Он рассеивается! Смерч рассеивается! – кричал Кевин. – Там остров! Стремительные потоки воздуха кружили вокруг небольшого каменистого островка, словно защищая его. Но нас притягивало туда, будто это место ждало нашего появления. Я чувствовал это. Я надеялся, что скоро получу ответы на вопросы. Белиар, да получить бы хоть что-то, что хоть в самой меньшей степени оправдывало это дурацкое путешествие сюда. Да что там вообще может быть, это же просто камни… Лодка налетела на скалистый берег, разломанные доски, подхваченные ветром, поднялись спиральной траекторией куда-то высоко вверх… Меня выкинуло на камни, пропустив через эту ветреную стену. Куда подевался в этот момент Кевин, я не имел не малейшего понятия. Впереди, в центре этого, столь тщательно охраняемого нагромождения камней, стояло небольшое сферическое помещение с заостряющейся кверху крышей. Даже было что-то сказочное в этом строении. Когда, а главное, кто его построил? Ветер, мощным натиском встречал меня, мешая двигаться вперед, да я особо и не торопился. Боялся разочароваться? Не знаю, скорее всего, так оно и было. Мои волосы развевались, я провел по ним ладонью и вдохнул полной грудью, ощутив при этом какой-то невероятный прилив сил. Огромная дверь помещения со скрипом распахнулась, и когда я вошел с таким же скрипом захлопнулась. Меня обуяла кромешная тьма и я, сделав несколько шагов, выставил вперед руки, чтобы ни на что случайно не налететь. Что дальше? Отвечая на мой немой вопрос, где очень высоко вверху загорелось пятно, больше похожее на звезду. Потом еще одно. И еще одно. Звезды появлялись одна за другой и очень скоро я сбился со счета. Их было сотни, даже тысячи. Они светили, но не освещали. Все. Какое-то время, я просто стоял, ожидая, что произойдет что-то еще. Однако, минуту сменяла минута, а звезды просто и холодно смотрели на меня со своей высоты, будто смеясь над безумцем вроде меня. Может я и правда, давно сошел с ума и понял это только сейчас? Или, может, мне что-то стоило понять очень давно, но я был просто слеп? Как бы там ни было и какой бы урок я не должен был этим усвоить, теперь это конец. Я был круглым дураком, мы все были дураками, наивными маленькими и глупыми детьми. Я приплыл сюда, потеряв все, что у меня было, только чтоб посмотреть на звезды? Да провались они к Белиару! Меня охватывало отчаяние, боль, сверлившая изнутри, выплюнула все накопившееся во мне за последнее время. Сначала я изрыгал проклятия, проклиная богов, да и вообще весь этот мир, кто бы там его не создал. Сорвавшись на плачь, я упал на колени и разрыдался, как ребенок, злость и отчаяние пульсируя в висках, били будто много маленьких молоточков. - Настоящий мужчина не должен плакать. А храбрый пират и покоритель морей тем более. – «Что это? Я окончательно сошел с ума?» – слыша странные голоса, подумал я, но все же оторвал лицо от ладоней. Вокруг внезапно стало светло, тепло и ярко, а передо мной стоял Себастьян. Однако его голос доносился как бы из... из... другого мира? - Ты всего лишь плод моего воображения, - возразил я ему. – Поэтому не тебе меня осуждать. -Рик, ты слышал это? – уголками губ улыбнулся Себастьян. Такая странная ухмылка, свойственная только ему из тех, кого я знал, могла означать что угодно по отдельности или все вместе сразу: и легкую насмешку, и сожаление, и удивление. – Он говорит, я ненастоящий. Я резко обернулся. Прямо за мной стоял Рик, в белой льняной рубашке и жилете, прошитом посеребренными нитками. Рядом с Риком стоял и Грэм - все те же соломенные волосы и живые голубые глаза – совсем не те, что я видел последний раз, смотрели на меня даже несколько восторженно. - Похоже, морской воздух дурно на него влияет. – Кивнул Рик. Его голос тоже был странным и доносился как будто бы издалека. Себастьян протянул мне руку. Я, сжав ее в своей руке, почувствовал тепло. И вдруг мне стало так хорошо, как не было, наверное, никогда. Все забылось, теперь, уже казавшийся мне теплым и ярким свет звезд создавал сказочную и невероятную атмосферу, атмосферу какого-то праздника и волшебства. - Но как же… Вы же…. - Тсс…- Себастьян приложил палец ко рту. Друзья собрались кругом, взявшись за руки. - Теперь мы всегда будем вместе.– Поднимаясь к звездам, я слышал голоса друзей. На звездном покрове десяти тысяч Солнц появилось новое созвездие, которому никто никогда не даст названия. Впрочем, едва ли бы кто –то смог бы придумать подходящее название частице целого, неизвестного нам мира, с возможно, совершенно иными взглядами и ценностями. А кому-то могло бы даже показаться, что эти новые четыре звезды светят ярче всех остальных. Может, так оно и было, а может и нет. Но это, в общем-то, не так уж и важно. Закат - Ну все, хватит надоедать дедушке. - Улыбаясь сказала она детям, стоя на крыльце большого кирпичного дома, окруженного садом. Рядом с ней, обнимая ее стоял муж согласно кивая. - Дедушке нужно отдохнуть, - сказал он трем сорванцам с разницей в возрасте всего в один год. - Нет, нет, нет! - закричали дети, недовольные таким поворотом событий. - Мы хотим еще сказку. Дедушка Кевин, ну расскажите еще хоть одну, последнюю. Очень хочим! Дед сидел на лавочке перед домом, греясь на теплом, но не жарком июньском солнышке. Он смотрел на внуков, а глаза чуть заметно слезились. Сложно сказать от чего именно: может, солнце все же шло ему во вред, а может это просто слезинки его маленького счастья... Сидя у него на колене, малютка Люси, самая младшая из всех троих, тихонько дернула его за рукав. - Я хочу сказку про звезды, - сказала она. - И про друзей. И про морское чудище. - Про чудище! Про чудище! — зашумели два ее старших брата. - Дедушка Кевин, расскажите про чудище! Сказка, которую он им рассказывал уже сотню раз. И тем не менее они любили ее слушать. Всегда настороженно и восторгом, будто никогда не слышали ее раньше. - Ну что же, слушайте! - отвечал им с улыбкой старик к их великой шумной радости. - Только это последняя сказка на сегодня. Дедушка уже очень устал и ему нужно отдохнуть, - нарочито строго сказала с крыльца их мать. И дети притихли, как только старик начал рассказывать. … в этой странной обители было лишь звездное небо. Кевин видел того, кто не захотел назваться. Тот стоял в пучке света, падающего откуда-то свысока- свысока. Он разговаривал с кем-то и размахивал руками, хотя вокруг не было совсем никого. А когда его не стало, Кевин испугался. Человек без имени просто растворился, словно стал частью небесного звездного света. Кевин лег клубком и зажмурился. Он не знал, сколько пролежал терзаемый мыслями и страхом. Сколько себя помнил, он всю жизнь боялся. Он и на судно нанялся, лишь бы сбежать. От чего? От проблем или от себя? Живя практически впроголодь, он часто проклинал этот мир. В эту минуту Кевин вспоминал один из дней, когда, лежа в грязной луже и избитый кем-то в подворотне за несколько медяков, он не сдержался и заплакал. Чуть ранее капитан судна, у которого он состоял в команде, выгнал его прочь, мотивируя свое решение трудовой несостоятельностью и духовной слабостью Кевина, если говорить мягким языком. Очень несправедливое решение, как считал сам Кевин. Теперь же, совершенно сломленный, он хотел к матери — единственному человеку, для которого он еще что-то значил. Но старуха была совсем плоха — тяжело больная, она едва передвигалась и порой не узнавала своего сына. Кроме того, он кое-кому задолжал и, не вернув долг вовремя, норовил угодить в финансовую кабалу — те люди любили деньги, не любили шуток и не чурались замараться при необходимости. В общем, сбежать на украденном корабле ему казалось решением проблем. Порой он мечтал, совсем как маленький ребенок, что вдруг станет безмятежным и счастливым. Только чем он заслужил и что ему дать взамен? Все, что у него есть — это его жизнь. Что же, и это вполне ничего себе цена. Дети убежали ужинать, а старик так и продолжал сидеть на лавочке возле дома, предвкушая полюбоваться закатом. Он не помнил почти ничего из своего далекого прошлого. Да и не было на самом деле никакого прошлого. И не было и нет никакой другой жизни: ни прошлой, ни настоящей. Есть только размытая грань между реальностью и фантазиями, есть только этот мир — хоть и иллюзорный, но бесконечно красивый. Он наблюдал как его солнце, одно из тысяч, опускалось за горизонт.

@Слай, пока нет к сожалению. Приходите в другой раз, когда будете более определены в выборе пути - служении Инносу или охоте на демонов.

Кстати да, игра лагала иногда что моей старой машине, что сейчас на мощных железках. Но не критично в целом. Короче по качу даю схему - первым делом максить волну искажения и все последующие улучшения для нее. как откроется искажение реальности - максить и ее с улучшением (там оно только одно) шарахаем одним, шлифуем другим - и вауля - массовый геноцид монстров готов. в руки брать посох чтоб энергия быстрей восстанавливалась, да и неплохи они в дальнем бою добить если кого, поскольку важно не подпускать врагов к себе близко. Надо ли говорить, что очки характеристик между тем должны литься в интеллект как из рога изобилия.

По моему в игре ничто так не тащит, как магия грез - она даже читерская в каком-то смысле. Волна искажения - вообще супер. Если раньше играя воином или лучником - погибнуть раз 10 за прохождение считалось нормой, то с грезами получилось пройти не погибнув ни разу. А если еще иметь и неплохую защиту от оглушения и замедления - есть там пара противных боссов или тупо мелочь окружит, то вообще у тварей нет шансов) на более высоких сложностях к грезам лучше прибавить дух - пару способностей из этой ветки - и будет совсем щастье.

Главная тема из первого Ведьмака крута - очень хорошо передает дух игры, да и в общем-то подходит к миру, придуманному Сапковским. Всегда в моем плейлисте, хотя если давать объективную оценку данной мелодии - она довольно проста в общем-то.

Два цвета огня Инноса Автор: Sandrin [spoiler=приступить к чтению] Под проливным дождем я добирался из часовни Аданоса к кузнице моего мастера Харада. Денек выдался нелегкий, впрочем, как и целый ряд предыдущих. Когда я возвращался из Рудниковой Долины, превратившейся из-за нападений драконов и орочьей осады в настоящий ад, с письмом лорда-коменданта Гаронда в походной сумке, а значит, и с чувством исполненного долга, я пребывал в достаточно приподнятом расположении духа. Как-никак, я все же выполнил поручение паладинов и, стоит мне отдать послание лорду Хагену, как он незамедлительно выдаст мне Глаз Инноса (во всяком случае, я полагал, что служители огненного бога верны своим обещаниям), и уж тогда драконам придется не сладко. Они ответят за весь тот хаос, что устроили в Минентале. Да и проучить настырных орков руки тоже чесались: за последние несколько дней мне то и дело приходилось улепетывать от них, позабыв о всякой гордости, ведь жизнь – она любому мила. Один раз я даже был вынужден залезть в заводь под обрывом и провести по пояс в холодной и воняющей тиной воде около часа – в ожидании, пока с десяток волосатых, на которых я имел неудачу наткнуться в чудом уцелевшей рощице, соизволят бросить поиски «морры» и удалятся восвояси. Сам Хоринис уже стал для меня своего рода домом, появились новые друзья, и потому было ощущение, что я возвращаюсь к родным, дорогим мне людям, и что весь кошмар остался за перевалом. Нет, я вовсе не ждал, что меня встретят как героя с распростертыми объятиями (хотя невольно об этом и мечталось). Нет, паладины суровы и требовательны, а от Ксардаса я за все наше знакомство даже ласкового слова ни разу не слыхал. Но хотелось верить, что хотя бы один денек отдыха я все-таки заработаю. Поэтому когда вместо «родных и дорогих сердцу людей» меня у входа на поля Хориниса встретили Ищущие – неизвестные мне доселе создания – и едва не зажарили живьем, как самого последнего кротокрыса, я поначалу даже очень удивился и как-то по-детски обиделся. Новые сюрпризы не заставили себя ждать: драконовые снепперы, вольготно пасущиеся на лугах Хориниса, патрулирующие все дороги-тропы Ищущие, охотящиеся (надо же такое совпадение!) именно на меня. А крестьяне поговаривали о том, что охотники видели в лесах орков и человекоящеров – да не где-нибудь, а здесь, в этой части острова! И в этот раз почему-то мне думалось, что это не россказни суеверных и недалеких батраков… Картину хаоса, обрушившегося на Хоринис, дополнял чуть живой, засыпающий на ходу Лестер (зомби и то повеселее выглядят), который сообщил мне, что это-де все цветочки, ягодки я увижу позже, когда попаду в город. После всего этого мне пришлось засвидетельствовать, что внимательнее и заботливее всех к моему возвращению из Рудниковой Долины отнесся именно Белиаров зверь, встретив меня весьма «радушно» (в его понимании, конечно). Мрачный Ксардас, предупредивший меня о том, что враг узнал обо мне и игра в прятки закончилась, перепуганные насмерть крестьяне, рассказывающие, как Ищущие заживо сжигали людей, осмелившихся подойти к ним, целые стада полевые жуков, уничтоживших почти весь урожай, озабоченные охотники, жалующиеся, что вот уже с неделю не понимают, кто за кем стал охотиться – они за дичью или она за ними. Припасы в Хоринисе быстро подходили к концу, но мало кто решался отправиться в путешествие на фермы за провизией – дороги стали прибежищем жутких созданий. К тому же горожан всполошило таинственное убийство паладина Лотара, в котором обвинили наемников опального генерала Ли. Кто-то старательно стремился разжечь гражданскую войну. В довершение всех злоключений, когда я явился в монастырь магов Огня, чтобы забрать Глаз Инноса и идти спасать Миненталь от драконов, мне сообщили, что священная реликвия была похищена послушником Педро. И вот прошлый день начался с погони – с преследования вора и убийцы по страшным следам, которые он оставлял на лесных тропах – мертвых братьев-послушников, которые раньше меня бросились вдогонку и пытались его остановить. Педро, судя по всему, был одержим и обладал страшной силой: иначе как бы он справился с семью рослыми парнями, вооруженными боевыми посохами? Один из погибших даже попытался использовать какое-то заклинание, судя по втоптанному в грязь свитку, – но так и не успел… Когда наконец к утру, уставший и измотанный, проведший всю ночь в горах, я добрался до Круга Солнца, расположенного в маленькой роще, то самого Педро там не нашел. Однако заскучать от одиночества мне не пришлось: в этом священном для служителей Инноса месте потерявший всякий страх враг вызвал силы Тьмы, чтобы лишить мощи божественный амулет. Мрачный обряд был уже приведен в исполнение, и реликвия потеряла всю свою энергию, но Ищущие задержались, из вежливости решив дождаться гостя, который так спешил сюда… Навыки, полученные за Барьером и укрепленные в Гильдии Воров, помогли мне стащить амулет прямо у них из-под носа. Но этого не хватило, чтобы незаметно ускользнуть, и мне потребовалось все мое везение, чтобы не остаться навеки в той роще. Уж не знаю, какой из богов сохранил меня тогда – Иннос ли стремился вернуть своим служителям свой дар или Аданос благодарил меня за то, что избавил мир от другой божественной реликвии – страшной и жуткой, созданной его темным братом… *** …Черно-красное сияние, окутавшее каменный круг, разбитый амулет на жертвеннике и Ищущие – маги в темно-лиловых мантиях, неподвижно замершие рядом со священным Местом Солнца, излучающим сейчас энергию Тьмы. Они будто погружены в транс, слышится их неразборчивое бормотание, но ты не уверен – говорят ли они вслух или телепатически воздействуют на твой мозг. Воспользовавшись их отрешенностью, ты проникаешь в Каменный Круг, хватаешь амулет. В рощу! Скрыться среди деревьев и активировать руну возврата в монастырь, там они тебя не достанут. Но едва ты покидаешь темный круг неподвижных, будто статуи, фигур, как слышишь жуткий смех, от которого сердце пропускает один удар. Маги по-прежнему не делают ни единого движения, так откуда же тогда этот проклятый звук? Белиар, это их темная магия проникла к тебе в мысли! Ты вышел живым из Каменного Круга, но твой разум попал в расставленную врагом ловушку. И вот полуслышный шепот превращается в череду голосов – голосов демонических, доносящихся будто из могилы, с того света. С недвижимых уст слетают проклятия, они обволакивают тебя, лишая воли и силы, вселяя ужас и страх, с которыми так тяжело бороться. Ты по-прежнему сжимаешь амулет, но уже понимаешь, что та легкость, с которой он тебе достался, оказалась обманом. Уйти будет непросто. И вместо того, чтобы скрыться в зарослях, ты зачем-то замираешь, вслушиваешься… Хотя знаешь, что любое промедление – смерть. – Ты пришел слишком поздно… – в голосах Ищущих, раздающихся в твоей голове, звучит неприкрытое торжество. – Мы лишили Глаз Инноса силы, теперь это – лишь бесполезная безделушка… А ты… Ты сейчас узнаешь, что значит бросать вызов Хозяину! То ли кто-то из светлых богов, то ли просто твое собственное чувство самосохранения заставляет тебя отпрыгнуть влево – и вовремя, рядом проносится огненный шар, если бы ты не двинулся – с тобой все было бы кончено. Но все равно своим краем пламя обжигает тебе руку. Взвыв от жуткой боли, ты, стиснув зубы, бежишь прочь. Боль вернула твой разум, вырвала тебя из губительного транса, но заставила забыть об осторожности. Ты теперь – зверь, убегающий от охотника, ты забыл всѐ, чему тебя учили, ты полагаешься лишь на интуицию. И голову буравит только одна мысль – бежать, бежать, бежать… В рощу, подальше отсюда, чтобы использовать руну телепорта! Но Ищущих слишком много, кажется, даже больше, чем деревьев. То ли это игра твоего измученного и искореженного темной магией воображения, то ли иллюзия, созданная врагом, – ты уже не знаешь. Вот в тебя уже летят с десяток красно-огненных шаров, ты уворачиваешься от них, и отзываются криками боли деревья, которые ты почему-то тоже слышишь. И хотя тебе не ранят тело, такое ощущение, что на душе уже полно ожогов. Из тьмы рощи, вдруг ставшей такой огромной – настоящей дремучей чащей, из-за каждого дерева на твоем пути вдруг появляется то одна, то другая черная фигура: – Господин хочет твою голову! – Покорись! – Мы убьем тебя! – Тебе не убежать! Меч на поясе, арбалет за спиной. Но что сделаешь против стольких? Пока схватишься с одним, другие превратят тебя в горстку пепла. Бежать… только бежать! Воспользовавшись тем, что огненный шар стоящего на твоем пути мага летит мимо цели, ты проскальзываешь рядом с замешкавшейся фигурой в темном, прорываясь вперед, и… оказываешься на краю оврага. Он не так уж и глубок – футов семь, но склон достаточно крут, там полно кустов и корней деревьев. Ай, да не все ли равно? Оставив осторожность, бросаешься вниз, спиной ощущая жар нового огнешара и впивающиеся в голову проклятия… – Покорись... – Иди ты к Белиаровой бабушке! – с таким дурацким ответным проклятием скатываешься по крутой стенке, больно стукнувшись ребрами о какой-то камень. Хорошо, что не головой, ребра-то маги склеят... Но от удара на мгновенье все темнеет в глазах, сбивается дыхание, ты будто выпадаешь из реальности, судорожно пытаясь вдохнуть. В чувства снова тебя приводит боль – в довершение всего острый корень впивается в бедро. Где меч? Здесь, на поясе. Где арбалет? Где-то потерял… Белиар с ним, главное, что не руну. Вот она, здесь, родимая, ну, сослужи службу, вытащи меня отсюда, из этого огненного кошмара… и кошмара мысленного… На мгновенье мелькает воспоминание, что все это ты уже переживал – в Храме Спящего, борясь с обезумевшим Кор Галомом, пытавшимся уничтожить тебя не только пирокинезом, но и психическим воздействием, разносящим в щепы твою волю. Ползком забираешься под корни какого-то огромного дерева, зная, что это хлипкое укрытие, что скоро тебя найдут, а бежать-то больше некуда… Они совсем рядом, на обрыве, пока еще не спустились, но уже пытаются снова тебя заворожить, загипнотизировать своими мысленными речами… – Тебе не убежать! Сжимаешь руну, читаешь заклинание, чувствуешь в ладони приятное тепло – рунический камень оживает под действием магической формулы. И тут на противоположном краю оврага появляются три темных фигуры. Они уже здесь, а ты не можешь двинуться, иначе заклинание не сработает. Теперь только ждать – и молиться… Вот тебя уже окутывает голубоватый свет… Давай же, ну давай! А с вышины в тебя уже летят несколько шаров огня. Раз – и один проносится мимо, поджигая куст, два – жаром обдает совсем рядом, три – и ты уже горящий факел… Так, пылая, ты и превращаешься в синий вихрь и переносишься прочь отсюда, крича от боли и ярости… Врешь, не достанешь, проклятый Белиаров приспешник! Вот ты уже перед входом в монастырь… Кидаешься на землю, пытаясь сбить пламя… Два перепуганных послушника, поставленных сюда вместо Педро, сначала с ужасом смотрят на тебя, но вот один из них, быстро оценив положение, срывает с себя плащ и помогает тебе погасить огонь. И уже бежит к тебе Мильтен, твой друг, он тебя ждал… Теперь ты знаешь, что спасен… Глаз Инноса до сих пор зажат в левой руке… Странно, почему ты не положил его в сумку, не спрятал на поясе? Может, остаток энергии Огня Светлого, что был в нем, спас тебя от Огня Темного? Может, ты интуитивно сжимал амулет, впитывая последние капли волшебства Инноса? Да ладно, разве это теперь важно? Но как же больно разгибать пальцы… Кожа содрана до крови, тут и там все обожжено… Но, вот он, Глаз Инноса… Он не достался врагу… И смеешься… и плачешь от боли и от радости… *** Маг Ультар из совета Трех послал лучшие зелья и мази для моего лечения. Мильтен, перебинтовав меня с ног до головы, клялся, что к утру от ран и следа не останется. Для излечения же души я выпил полную бутыль зелья от так называемой «черной горячки», болезни-сглаза, которую насылают на жертву Ищущие своими проклятиями. Теперь я снова был более или менее похож на человека. Но не успел еще Мильтен сделать полную перевязку, как к нам в келью пожаловал посланник от Совета Трех, который повелевал мне немедленно явиться в церковь и обо всем доложить. Такое отношение сильных мира сего к моей скромной персоне было для меня не в новинку. Странное дело, когда от них требовалась помощь, то мое имя избранного им ничего не говорило. Более того, отношение ко мне было весьма снисходительно-презрительным. Но вот когда нужно было что-то сделать для их спасения, то я считался, по-видимому, неземным созданием, которому не требуется ни отдых, ни пища, ни перевязка, ни зелья, ни оружие… Этот раз не был исключением. Когда я, прихрамывая на больную ногу, пришел к ним спустя минут десять, то как недовольно посмотрел на меня глава Ордена магов Огня Пирокар! А Серпантес, второй маг из Совета Трех, даже раздраженно бросил, как это я, такой–сякой, могу заставлять их высоко и очень-высокопреосвященство ждать?! И только добродушный Ультар не счел предосудительным для себя поинтересоваться, а как я вообще чувствую себя после визита в «осиное гнездо» Белиара? Но стоило мне все рассказать, как про мое ранение тут же забыли и все внимание переключилось на поврежденный Глаз Инноса. Я должен был НЕМЕДЛЕННО (и ничего, что ночь на дворе и Ищущие, видимо, уже удвоили свои патрули) идти в город к служителю Аданоса – магу Ватрасу. – Только в его силах разрешить противоречие сил двух Огней – Светлого и Темного – и найти путь к восстановлению Глаза, – произнес Пирокар, глава Ордена. Я был тронут его беспокойством за амулет, но у меня не укладывалось в голове, как можно заботиться о Глазе больше, чем о том, кто должен его носить? Если я погибну, кому он вообще поможет? – Знаешь, – призадумался Мильтен, которому я, не выдержав, все-таки пожаловался на свою нелегкую долю, наворчав на чопорных стариканов. – Я думаю, они все же правы. Если бы все носились с опахалами над тобой, ты бы никогда не стал тем, кто ты есть. А так не теряешь хватку даже здесь, на Хоринисе. – Все это так, – пробурчал я, – но могли бы мне больше помогать – хотя бы материально. – К сожалению, материально помочь никак не могу, хотя и принадлежу к Ордену, – улыбнулся Мильтен. – Но, если хочешь, можем вместе пойти в город, а то ночь на дворе, вдвоем все же безопаснее. – Не стоит, у меня есть телепорт, но он сможет перенести только меня. А одного тебя бродить по здешним дорогам я не отпущу. До сих пор из-за Лестера совесть мучает… Дело в том, что Лестер, встретив меня у прохода в Миненталь и отдав мне руну-телепорт в башню Ксардаса, вынужден был добираться до нее в одиночестве. Признаться, я до сих пор не знаю – а дошел ли он вообще? Все некогда было снова заглянуть к старому некроманту и проведать моего друга. Конечно, Лестер – бывалый парень, ведь просто так ведь в Рудниковой Долине не выживают, но он уже долгое время страдал от проклятия Спящего, и сила бывшего послушника Болотного Братства была уже не та. Не желая рисковать жизнью еще одного небезразличного мне человека, я велел Мильтену дожидаться вестей в монастыре, а сам переместился в порт Хориниса и уже оттуда пошел в часовенку к Ватрасу. Еще в гавани я попал в настоящий ливень, вымочивший меня до нитки. Поэтому к Ватрасу явилось некое создание абсолютно мокрое, с прилипшими к ранам бинтами, замерзшее и на вид совершенно измученное, в общем, только отдаленно напоминавшее бравого ополченца, коим я был. А уж поверить, что перед тобой Избранный Инноса, будущий победитель драконов и спаситель Миртаны от прочего вселенского зла, мог только человек с хорошо развитым воображением. Впрочем, Ватрас, не в пример своим «огненным» собратьям, начал свой разговор с молитвы к Аданосу, излечивая мои раны силой священной Воды. И только потом стал задавать вопросы. Мудрый маг, он видел дальше и больше других, потому много рассказывать ему не пришлось. Его решение было простым по своей сути: разрушенный амулет может соединить лишь сила трех божественных братьев: Инноса, Белиара и, конечно же, Аданоса, судии между ними. Служителей этих трех богов я и должен был привести в течение трех дней в оскверненный Круг Солнца. Ну, и еще достать болотных трав, способствующих входу в транс, но по сравнению с первой задачей это было сущим пустяком: я все равно собирался навестить Ли в связи с этой напряженной ситуацией между городом и наемниками, а Сагитта, лесная знахарка и травница, жила неподалеку. Но как уговорить прийти Ксардаса, единственного мага, владеющего черной магией и при этом дружественного нам, ведь на обряде будет присутствовать его давний недруг – Пирокар? Ксардас ненавидит магов Огня, выгнавших его из Ордена за занятие темными науками. Я подозревал, что и сам Пирокар будет не особенно рад подобной встрече: такие высокомерные гордецы, как он, жестоко судят отступников и никогда не прощают их. Разве ему понять, что к черной магии Ксардаса подтолкнуло прежде всего заточение за Барьером, попытка разгадать его тайну? Где им, вольным, понять узников царства Спящего? Следующий день обещал быть насыщенным, проблем только прибавлялось, поэтому я чувствовал не только физическую, но и моральную усталость, пока шел под этим все не прекращающимся дождем к домику кузнеца Харада. Я решил заночевать у него. Конечно, я мог пойти в казармы, как и сделал прошлой ночью, не без основания опасаясь Ищущих, но в этот раз я так устал, что даже на них мне было наплевать. А грубые ополченцы, с пренебрежение отзывающиеся о крестьянах, у которых они без зазрения совести отбирали для города все припасы, не позабыв при этом набить и свои собственные карманы, были мне не особенно симпатичны. Нет, среди них попадались и хорошие ребята, как и везде, но и всякого отребья тоже хватало. Работяга Харад ковал свои мечи под навесом. Вечер уже постепенно переходил в ночь, кузнец уже давно отпустил Брайана, своего подмастерья, в город погулять и выпить пива, а сам все работал и работал. Хотя он уже выполнил заказ лорда Хагена на мечи, все равно продолжал изготавливать оружие, потому что, по его словам, в случае нападения врага все горожане должны быть хорошо экипированы. Наверное, это работа просто еще и помогала ему справиться с мучительным чувством тревоги, которая вот уже месяц с лишним не оставляла всех жителей острова. Крестьяне, ремесленники, рыбаки все так же продолжали свои труды изо дня в день, хотя мрак, надвигающийся на Хоринис из Рудниковой Долины, мог в любой момент свести все их старания к нулю. Эти отчаянные работяги внушали мне уважение – хотелось что-то сделать для них, чтобы их дела не пропали даром. И еще неизвестно, кто из нас был мужественнее в этом хаосе: я, воитель со Злом, или они, маленькие герои каждого дня… – Мастер Харад, вы не возражаете, если сегодня я переночую у вас? – А, это ты? – не прекращая работу, он поприветствовал меня кивком. – Конечно, это же и твой дом! Он взял меня в ученики около полумесяца назад, поселил у себя дома и время от времени подкидывал несложную в общем-то работенку – благо обращаться с молотом и наковальней я научился еще за Барьером, мастером, конечно, не стал, но сковать довольно неплохой клинок или подточить затупившийся меч вполне мог. Когда Харад узнал, что я вступил в ополчение и буду появляться у него редко, он нисколько не расстроился, наоборот, взглянул на меня с гордостью и предоставил мне полную свободу. Естественно, объяснял я себе поначалу, кузнец, будучи поклонником мужества и отваги, сам когда-то служивший в армии, был рад, что у него в учениках пребывает один из защитников города. Но чем больше я с ним общался, тем чаще подумывал о том, что Харад, как в чем-то и Ватрас, умел смотреть глубже, чем остальные люди. Он чувствовал, что я служу какой-то важной миссии, и не мешал мне, более того – всегда помогал, как мог. Иногда мне даже казалось, что я обрел в нем любящего отца… которого у меня никогда не было. С ним я был искренен и открыт – насколько мог, конечно, а он задумчиво слушал мои рассказы, ничем не выдавая своих чувств, только в конце, пожелав мне спокойного сна, по-отечески клал руку мне на плечо и слегка похлопывал. Эта маленькая поддержка подчас была очень важна для меня. В самом деле, этот домик у кузницы стал моим домом. И все же я не хотел рисковать – по словам ополченцев, уже не раз охранники видели в городе какие-то неясные тени, будто магов в темных балахонах, скрывающихся ото всех, и я не сомневался, что это был кто-то из Ищущих. За себя я не боялся – но вот за мастера… – Да видите ли, Харад, тут есть парочка злых магов в темно-лиловых мантиях, которые, кажется, очень невзлюбили меня. Как бы они тоже не попросились на огонек? – А, ты об этих ребятах в капюшонах говоришь, что теперь столбиками стоят на всех дорогах? – Харад окинул меня изучающим взглядом. – А ты, видать, уже познакомился с ними поближе? Ничего, – сказал он, ударяя молотом по наковальне – вся кузница так и содрогнулась, – пусть только попробуют явиться сюда, я им раскаленной сталью такой урок преподам – сами запомнят и внукам расскажут. Что же, на месте Ищущих я бы серьезно призадумался… Я не мог не улыбнуться. – Иди в дом, парень, – приветливо сказал обычно хмурый Харад, – там есть в сундуке сменная одежда. Да, осталось от ужина жаркое и суп, кротокрыса сегодня купили у Бартока, видно, он все-таки решился охотиться близ города, нужда – она, знаешь ли, сильнее страха. Хоть поесть можно нормально, ведь поставок-то с ферм давно уже нет, лавки пусты. – Спасибо вам, мастер! Обещаю, как вся эта сутолока утрясется, я вам скую все, что обещал. Я тут в Рудниковой Долине немного подучился нескольким трюкам. – Да иди уже, отъедайся и отогревайся, а я еще поработаю… Добежав под хлестким дождем, который, видно, из принципа решил сегодня не прекращаться, до домика, я принялся располагаться. С удовольствием сменив промокшую одежду на старый, но еще крепкий рабочий костюм Харада, который, правда, был слегка великоват мне, я незамедлительно занялся едой, только сейчас поняв, как проголодался. Но едва я уселся за столом с миской супа и солидным куском жаркого, как на дворе раздались крики. Я прислушался. Ко мне кто-то рвался, Харад не хотел пускать посетителя. – Он устал, дайте же ему отдохнуть, со вчерашнего утра был на ногах. – Но мастер кузнец, мне надо увидеться с ним! Это может быть важным! – Лично тебе, послушник? Или твоим наставникам? Послушник? Ищет меня? Мракорис мне на голову, да что же это такое? Что еще хочет по мою душу Совет Трех? Тарелки супа съесть не успел! Все-таки я встал и направился к двери. На улице уже стемнело, за стеной дождя ничего нельзя было различить, кроме ярко-красной туники послушника. Но что-то в его манере жестикулировать было знакомым. Знакомым… Уж не мастер ли «я ищу древние знания» решил-таки навестить меня? – Дориан? – окликнул я наугад. Он обернулся. – Слушай, друг, можно с тобой поговорить? – Решай сам, – раздался голос Харада, обращающегося ко мне. – Вот, пришел, уже несколько минут рвется к тебе. – Ты от Совета? – поинтересовался я. – Нет, я сам по себе. Это решило дело. Дориан всегда был мне симпатичен. – Проходи! Суп еще не остыл. Вцепившись обеими руками в палку, Дориан заковылял к двери. Было видно, что недавно послушник был ранен: он сильно припадал на левую ногу и передвигался довольно медленно, он даже закусил губу, преодолевая последние футы до двери. «Неужели еще не оправился от той раны? – подумал я. – Но ведь уже почти месяц прошел! Что же их так плохо лечат в монастыре?» Между тем, ежась от холода, Дориан наконец вошел внутрь. Вода лилась с него ручьями, поэтому я быстро кинул ему полотенце и усадил поближе к очагу. Он с благодарностью взглянул на меня: – Спасибо! Я думал, умру на этих скользких тропах! – Что же ты не долечился и поперся в город? – рассердился я, садясь рядышком. – Разбередить раны решил, чтоб не скучно жилось? – Да нет, это уже новые раны, – вздохнул Дориан, вытирая мокрое лицо. – Да мне было не трудно идти вначале, до «Мертвой гарпии» вчера добрался вообще без проблем, да и сегодня бодро дошагал до фермы Акила. А вот уже последние пару миль, близ города, когда вдруг полило, как из ведра, и все тропинки стали настоящим катком. Тогда туго пришлось. – Так, с кем на этот раз ты успел подраться? Снова гоблины стащили твои штудии? – поинтересовался я, вспомнив не столь уж давнее совместное приключение. – Если бы, – Дориан пододвинулся поближе к огню. – Нет, это правда, конечно, что зверюги в последнюю неделю как с цепи сорвались, нигде спокойно пройти нельзя, вот и сейчас напоролся на стадо кротокрысов, прямо близ города жируют, слопай их мракорис! Благо они были так заняты своей трапезой, что я смог незаметно прокрасться мимо. Но есть вещи и похуже, поверь… – он снова вздохнул и опустил голову. – Поэтому-то я и пришел к тебе, узнал от наших, что ты вернулся из Долины. По-видимому, стряслось в самом деле что-то нехорошее – насколько я знал Дориана, этот парень не станет грустить по пустякам. Я покачал головой: похоже, неприятные сюрпризы, сопровождающие мое возвращение, еще не закончились. Но как бы ни обстояли дела, сперва следовало основательно насытиться: мне так и не дали поесть, и я чувствовал зверский голод, готов был поспорить, Дориан тоже ничего не ел с самого утра. Поэтому, взяв еще одну тарелку, я до краев наполнил ее супом. – На вот, подкрепись вначале! А потом уже и расскажешь. Я помог ему добраться до стола и пригласил присоединиться к своей трапезе. Когда Дориан увидев перед собой похлебку, свежий хлеб, а в качестве питательной закуски сочную кротокрысову лапку, его лицо отразило неземное блаженство. Я уже давно убедился, что питание в монастыре оставляет желать лучшего: урезанные пайки защитников замка в Минентале и то были щедрее, чем трапезы послушников. Мы молча утолили голод, после чего я указал на его промокшие бинты: – Теперь давай займемся твоей ногой! Дориан было стал отнекиваться, утверждая, что теперь, после сытного обеда, чувствует себя у теплого очага лучше некуда, но я несколько грубовато прервал его горячие речи и приказал показать рану. Хоть я и не мастер-знахарь, но простую перевязку сделать могу: минентальская школа, она учит всему понемногу. Н-да, досталось послушнику отменно: из рваного следа на бедре можно было заключить, что это поработали челюсти краулера, я насмотрелся на такие раны еще в Рудниковой Долине, у горняков Старой шахты. Скверные это раны, заживают долго, даже после полного зарубцевания могут ныть еще с пару месяцев, а мышцы рядышком надо постоянно массировать, чтобы не было онемения тканей: все из-за проклятой жидкости, выделяемой челюстями. Хоть она и обладает магическими свойствами, но для человеческого тела весьма вредна. Я с особой тщательностью сделал перевязку, после чего Дориан попросил заново перебинтовать и рану на спине. Там обнаружился другой след, но не менее знакомый – такие оставляют острые и длинные когти краулеров-рабочих. Я присвистнул: – Вижу, ты тут время зря не терял! Я-то думал, мне одному было весело в Минентале. Ты что, обнимался с краулерами? Какого Белиара тебя понесло в шахту или какую-то там пещеру? Постой, а это чего? – я стал внимательно разглядывать отметины на его спине. – Задери меня снеппер, а вот это уже не краулеры. Тебя кто-то палкою огрел… да как следует… и не раз. Кто это так потрудился? – Об этом я собирался рассказать, – промолвил Дориан, терпеливо ожидая, когда я закончу перевязку. – Подожди уж, сейчас доделаю, тогда и приступим. Нет, вот я думал, один я такой ненормальный, что вечно, как говорит мой друг Лестер, лезу в самое пекло. Скажи, и что вам, послушникам, в монастыре не сидится, умных книг ваших не читается… – О смыслах бытия не размышляется, – закончил мою шутливую реплику Дориан, чуть улыбнувшись. – Ты прав, я слишком беспокойный послушник, и, может, маги были отчасти правы, когда хотели исключить меня из монастыря. Но поверь, все это происходит именно от моего горячего желания быть волшебником, – он слегка поморщился, когда я случайно задел рану при перевязке. – Но другим… – Каким же? – заинтересованно переспросил я. – Я хочу разбираться во всем, а не просто следовать каким-то правилам и догмам. Почему это так, а не иначе, почему здесь функционирует это заклинание, а там – другое? Откуда берет начало вся рунная магия? В чем смысл наших обрядов? Как работают сакральные места, вроде Круга Солнца? И так далее. – Ну, брат, – сказал я, похлопав его по плечу. – Тогда сочувствую тебе. С такой заявкой магом, во всяком случае в здешнем монастыре, ты станешь не скоро. Сколько я ни встречал служителей Огня – все они любят командовать, мало что объясняя и лишь раздавая приказы направо и налево. А если начинаешь допытываться да расспрашивать – что, да зачем, да почему, – быстренько затыкают рот. «И Ксардас такой же, – мысленно добавил я. – Вроде открещивается от братства Огня, а сам, в сущности, тоже считает меня мальчиком на побегушках. Сбегай туда, принеси то, найди шамана орков, расспроси шамана орков, слазай в храм Спящего, убей Спящего, разыщи Глаз Инноса, забери Глаз Инноса, вот скоро на драконов пошлет. А потребуешь объяснений – ворчит, как несмазанная телега, демонами грозится…» Дориан между тем задумался о перспективах на будущее. – А что? Может, и уйду из монастыря. Только позже. Вот подучусь, парочку рун сделаю, чтобы гоблины всякие подальше держались, книги нужные в библиотеке изучу – а потом пойду искать другую школу. Может, даже на материк. – Ты вначале умудрись не вылететь из монастыря за свою чрезмерно активную тягу к знаниям, – поддразнил его я. – И за то, что, помимо сбора трав для своего мастера, ты шастаешь где ни попадя, разыскивая древние артефакты и влипая в истории. Дориан засмеялся – такими угрозами его не было не испугать: – А я вон все жалею, что не смог пойти с тобой в Миненталь, уж там-то древних руин полно, такое можно найти… – Прежде всего свою смерть, – оборвал я его мечтательные слова. – Меня самого там несколько раз чуть не отправили к Инносу, хотя я в Долине каждую тропинку знаю – чего уж о тебе говорить? Там все изменилось, боюсь, с научными экспедициями туда не скоро еще можно будет отправиться. Я вздохнул. Хотя колония – не то место, о котором ты будешь ностальгировать, но мне было больно видеть, во что превратили Миненталь орки и драконы. – А вообще, – продолжил я разговор о магах, – если тебе интересны прежде всего знания, а не место мага Огня со всеми его привилегиями, тогда, пожалуй, тебе дорога к служителям Аданоса. Они не менее мудры, а спеси такой в них нет. Да и они как раз занимаются исследованием древней культуры Яркендара. Подумай… – Все может быть, – проговорил Дориан. – Возможно, так и сделаю, послушнику до прохождения Испытания Огнем разрешается сменить служение Инносу на клятву Аданосу. – Ну, вот видишь. После перевязки я порылся с сундучке около своей кровати, достал оттуда бутылку джина и налил нам обоим по стакану, не обращая внимания на возмущенные возгласы послушника, что ему нельзя пить ничего, кроме разбавленного вина. – Брось, дружище. Одна чарочка «для сугрева», как говаривал мой друг Диего, никогда не повредит. Дориан, наконец, смирился (вполне радостно, надобно сказать). Мы чокнулись, выпили. Теперь можно было и поговорить. – Ну, рассказывай, что у тебя там стряслось, – сказал я, поудобнее устраиваясь у очага рядом с ним. Дориан вздохнул. – Сумасшествие, одержимость… Я повидал всякое, но такое, – его лицо вмиг сделалось серьезным и печальным. – Словно сам Белиар среди нас… Судя по всему, рассказ обещал быть непростым. *** – Ты помнишь Ульфа? А Агона? – начал Дориан с вопроса. Как не помнить задиристого Агона! Но вот первого... – Ну, Ульфа ты должен был не раз видеть в городе. Его послали еще два месяца назад по каким-то поручениям к Дарону, магу Огня, проживающему в Хоринисе. Да, конечно. Теперь я вспомнил этого худенького, бледного молодого послушника, который всегда смотрел на говорящего с ним с некоторым опасением, словно собака, которая ждет, что ее вот-вот ударят. Он и напоминал мне заблудившегося щенка, настороженного, зажавшегося, испуганного. Дарон немилосердно гонял его с поручениями то туда, то сюда, Ульф молчаливо подчинялся. Стражники сурово покрикивали на него (они всегда чуют слабость и рады помучить свою жертву), прицепляясь к каким-то пустякам, но он только почтительно склонял голову. Торговцы с площади в грош его не ставили, я видел однажды, как ему втридорога продали буханку хлеба. Он только грустно улыбался. В общем, его обижали все, кому не лень, а он позволял им это делать. Единственная радость, которую находил Ульф в этой городской жизни, была, наверное, ежевечерняя бесплатная выпивка, которую раздавали горожанам и гостям по приказу лорда Андре, который таким образом надеялся снискать популярность среди горожан. Ульф напивался так, что на него жалко было смотреть, и еле добирался до «Спящего толстосума», не обращая внимания на насмешки. Только вечером, налив ему лишнюю кружку пива, ты мог что-то выведать у него. Я искал тогда способ попасть в Верхнюю часть города, к лорду Хагену, рассматривал как вариант даже вступление в монастырь. Вот почему пьяная болтовня Ульфа о жизни в обители Инноса была как нельзя кстати. От него я узнал и про несчастную жизнь простых послушников, и про чрезмерную строгость наставников, которые заставляют их выполнять различные работы с утра до вечера и не сильно-то спешат обучать их магии, и про то, как обижают бедняков их же братья из богатых семей, у которых сума толста и которые даже в монастыре устроились вольготно. От него я услышал и про «лучшего друга Дориана», и про «мерзавца Агона», сына градоначальника, который, благодаря деньгам батюшки, живет припеваючи со своими дружками-приятелями, чего нельзя было сказать об остальных парнях, которые не вступили в его группировку и не заискивали перед ним. С Агоном я вскоре имел возможность встретиться лицом к лицу. Мы с ним столкнулись в таверне у Орлана – я как раз зашел прикупить продуктов в дорогу, а он привез на продажу вино из монастыря. Я хорошо запомнил этого высокого, стройного, крепко сложенного парня. Иннос не обидел его внешней красотой, наверное, не одна девушка из Хориниса вздыхала о нем по ночам. Однако все портило выражение высокомерия и презрения ко всем вокруг, которое, казалось бы, навечно запечатлелось на его лице. Он мне сразу не понравился. Наверное, я ему тоже: таким злобно-снисходительным взглядом он меня окинул. – Как много развелось в округе беглых каторжников, а, Орлан? – бросил он хозяину таверны, передавая ему бутылки с вином. Этот увесистый булыжник был явно направлен в мой огород. Но я не удостоил Агона ответом. – Не знаю, Агон, меня не трогают – я никого не трогаю, видимо, мою таверну они обходят стороной, – Орлан был, как всегда, сама дипломатичность. – А следовало бы докладывать паладинам о некоторых темных личностях, что околачиваются в округе… – продолжал свои ядовитые речи Агон. – Они только с виду учтивы, а сами только и ждут, когда ты отвернешься, чтобы всадить нож тебе в спину и забрать твои денежки… – Тебе, парень, видимо, даже нож-то не нужен, – не выдержал я наконец. Он смерил меня еще одним презрительным взглядом: даже орки смотрят нежнее, чем он. – А ты вообще кто? – Агон усмехнулся, указав на мой уже изрядно потрепанный доспех из кожи снеппера. – Один из этих бандитов-наемников? Или охотник на падальщиков? Ну, много отправил на тот свет этих несчастных? Кто-то очень хотел получить по шее. Я вообще-то человек мирный, но... – Знаешь, дружок, там, откуда я пришел, такие говоруны, как ты, долго не жили. За подобные наезды там порой даже не били – а сразу к Инносу отправляли. А некоторым особо наглым падальщикам, которые кричали под ухом своими визгливыми голосами и загораживали дорогу, я лично давал пару уроков вежливости. Они надолго их запоминали, поверь. Агон сдвинул брови, но сдержался, лишь плюнул в меня новой порцией яда: – А знаешь, что бывает с теми, кто оскорбляет священных служителей Инноса? В Царстве у Белиара и то прохладнее покажется. – Служитель Инноса? Разве маги тебя не учили, что о человеке не судят по обличию? Кто знает, может под лохмотьями нищего скрыт будущий король, а под огненной туникой… – я коснулся его ярко-алой одежды с черной каймой по краю, – всего лишь глупый змееныш, который и коброй-то стать даже не сможет. Ведь кобра – королева змей, а он – просто захлебывающийся от собственного яда переросток, возомнивший себя ее наследником. Агон покраснел так, что его лицо стало цвета его мантии. Не находя слов для ответа, он схватился за боевой посох и только вмешательство Орлана спасло нас от схватки. Гордо подняв голову, я не спеша удалился прочь – я считал ниже своего достоинства драться с этим наглым мальчишкой. Напоследок злой-презлой Агон, вырывавшийся из крепкой хватки двух рослых крестьян, бросил мне вдогонку, шипя, как змея: – Ах ты, каторжник, ты еще узнаешь у меня! Да мой отец!.. Да он тебя со свету сживет… В тюрьме сгниешь… Далее следовал целый ряд таких же милых пожеланий. Но я даже не дослушал их. Хвала Инносу, после этого наши дороги пересеклись еще пару раз. Однако теперь карты были явно на моей стороне: именно я победил черного волка у часовни близ монастыря, пока Агон праздновал труса (правда, после этого он возненавидел меня еще сильнее). На момент же третьей нашей встречи я уже успел вступить в ополчение, на мне красовалась новенькая кольчуга, потому Агон хоть и не преминул пошипеть у меня за спиной, подобно полевому хищнику, но поделать ничего не мог. А еще через пару дней я покинул Хоринис, отправившись в Миненталь. Да и Ульфа я после возвращения не встретил на рыночной площади. Может, его отозвали в монастырь? Воскресив в своей памяти образы этих двух послушников, я обратился к Дориану. – Ну да, я помню их. А что с ними? – Что же, Агона наконец-то судьба наказала. Правда, так жестоко, что я даже позлорадствовать не смог. А Ульф, Ульф… у меня больше нет друга, – добавил послушник дрогнувшим голосом. Он опустил голову. Я подождал немного, давая ему собраться с мыслями. Сердце нехорошо так дрогнуло: неужели Ульф погиб? Проклятье, хотя мы не были с ним друзьями, но мне было больно за каждого, кого унесла эта борьба Инноса и Белиара, начавшаяся на острове. – Нет, он жив, – сказал Дориан, словно угадав мои мысли, – наверное. Но как Ульф он словно умер… – Ничего не понимаю, – пробормотал я. – Все, давай я буду рассказывать по порядку. Итак, спустя день, как ты ушел из Хориниса, Совет Трех неожиданно объявил, что Иннос назвал имена троих испытуемых, которые будут бороться за звание мага. Среди них были Агон и Ульф… *** – Наверное, ты удивлен, почему Испытание Огнем состоялось именно теперь? Обычно Совет Трех обращается к Инносу с просьбой назвать послушников, избранных для него, только раз в несколько лет, да и то в период летнего или зимнего Солнцестояния. Все это так, но ты же сам знаешь, что с недавних пор в Хоринисе творится нечто невообразимое. Наверное, и маги наконец-то это заметили, поэтому и решили, что в такие тяжелые времена можно и поторопиться с испытаниями – лишний волшебник Ордену не повредит. Но ведь еще больше ты удивлен выбором, так? Агон и Ульф, самовлюбленный сынок градоначальника и слабовольный парень, который и постоять-то за себя не может? Да, я знаю, что Ульф – это кто угодно, но только не будущий маг Огня. Но ведь имена называет сам Иннос во снах Верховного своего служителя. Хотя у нас поговаривали, что неспроста выбрали именно Агона – дескать, градоначальник пожертвовал монастырю миленькую сумму золотых, вот Иннос и проникся симпатией к его сыночку… Но это между нами, сам понимаешь: за такие слова и из монастыря вылететь в мгновенье можно. А меня только-только простили за прошлый поступок. Ну, помнишь, за ту злосчастную книгу, которую, по словам этого ябеды Агона, я «украл» из библиотеки? На самом деле я просто взял ее на время, так хотел быть готовым к Испытанию, если вдруг выберут меня. Ну, с Агоном все понятно, но вот Ульф... Даже не знаю, была ли то насмешка судьбы или злой рок, что жребий пал именно на него. Но все-таки я был рад за него – он прямо светился от счастья, ведь сбывалась его заветная мечта: из мелкого служки в претенденты на звание МАГА. Он клялся, что, если выиграет, тут же попросит за меня, ведь я тогда был еще в опале. Дело в том, что новоиспеченный волшебник имеет право на одно желание, которые все остальные служители обязаны исполнить. Я был тронут этим обещанием Ульфа, говорил, что помогу ему, чем смогу. Самому-то ему знаний в чародействе явно недоставало. Пусть помогать ему будет не совсем честно, думалось мне, но я был убежден, что и Агон не преминет воспользоваться чьими-нибудь услугами. Задание, которое им дали, в самом деле было странным, загадочным: идти по ниточке из знаков Инноса и принести то, что найдешь в конце. Я ничего не понимал, Ульф тоже. Радовало одно: пока и Агон был явно в тупике. Я не мог читать книги – вход в библиотеку был мне воспрещен. А от Ульфа было мало толку, он не знал, в каких фолиантах надо искать. И все же я смог найти зацепку. Как ты знаешь, я очень много общаюсь со старцем Исгаротом: приношу ему травы, выполняю его поручения, да и просто люблю слушать его рассказы о давних временах. Когда выдается свободный часок, я иду к нему. Ты, конечно же, помнишь ту часовенку Инноса неподалеку от монастыря? Исгарот до сих пор благодарен тебе до глубины души за то, что ты спас его от черного волка. Да и меня тоже, чего уж тут лукавить. Не будь в ту ночь тебя – волк растерзал бы нас обоих… На лице Дориана отразилась глубокая признательность. Я усмехнулся – приятно, конечно, когда тебя благодарят, но не люблю этих длительных дифирамбов. Помог – тебя поблагодарили, и надо идти дальше, дел всегда хватает. – Давай-ка я подброшу дров, а то холодает. В Минентале уже глубокая осень, на Перевале снег выпал. Скоро холода придут и сюда, в Хоринис. Пока я хлопотал у очага, перед моими глазами проносились картины прошлого… *** Незадолго до моего вступления в городское ополчение Дориан, с которым я был знаком с момента первого посещения фермы Онара и вместе с которым мы уже успели пережить совместное приключение (поединок со слишком любознательными гоблинами, стащившими его записи о древней культуре), неожиданно обратился ко мне за помощью: встревоженный, растерянный, но вместе с тем настроенный весьма решительно. Послушник рассказал о странном черном волке, огромном, больше варга, который бродил по ночам около часовни Инноса, пугая доброго старца Исгарота. Завтра вечером он, Дориан, и еще Агон должны были дежурить там, чтобы попытаться избавиться от дерзкого зверя, но на душе у послушника было нехорошее предчувствие, что этот монстр таит в себе большую опасность, чем кажется. Вот Дориан и попросил меня прийти туда и посторожить вместе. Планов на следующий вечер у меня не было, и я быстро согласился: все же тяга к приключениям у меня неисчерпаема, и я всегда и везде найду, во что вляпаться. Да уж, этого волчару я забуду не скоро! Он был сильнее, чем десять волков вместе взятых, яростнее, чем голодный мракорис, и, кроме того, как оказалось, совершенно невосприимчив к магии – во всяком случае к стихии Инноса. Агон, увидев, что огненный шар отлетел от зверя, будто мячик от стены, не причинив ему ни малейшего вреда, с криком ужаса умчался прочь, в монастырь, бросив нас. Что тут можно сказать – трус, это меня даже не удивило. Но выстоять даже вдвоем (Исгарот был не в счет, без магии он был беспомощен) было непростым делом. Бой выдался тяжелый, зверь оказался совершенно непредсказуемым созданием: он то бросался на тебя, разинув пасть, как обычный волк, то наскакивал тараном, пытаясь сбить с ног и растерзать тебя уже лежащего, как мракорис, то просто стоял на месте, оскалившись, и злобно клацкал зубами при малейшей попытке приблизиться к нему, то начинал кружить вокруг тебя, ведя какую-то странную игру во взгляды, будто был разумным существом... Он с легкостью перекусил боевой посох Дориана, словно это была тростинка. Я нашпиговал эту зверину стрелами, сделав его похожим на ежа, но почему-то он не сильно этому расстроился. Даже мое охотничье копье, которое я ухитрился вонзить ему в бок, лишь слегка ослабило его натиск. Мощным рывком, по силище равному троллиному, он выдернул его из моих рук, и я, победитель Спящего, не удержавшись на ногах, позорно растянулся на тропинке. Дориану удалось в этот момент ненадолго отвлечь зверюгу, и я успел вскочить и достать последнее свое оружие: полумеч-полукнижал со странным и будто символическим названием «Волчий зуб». Тем не менее, эта неуступчивая животина снова уложила меня на обе лопатки, и мне все-таки пришлось поближе познакомиться с его острыми, как бритва, когтищами – спасибо моему доспеху из снепперовой кожи, хорошая броня… была. Но кинжал сослужил мне свою службу: он-таки смог пробить шкуру этого исчадия Тьмы – иначе его просто не назовешь, но и то, наверное, потому, что зверь навалился на меня всем весом, когда я держал «Волчий зуб» перед собой. Фактически волк сам напоролся на него, а я, воспользовавшись этим, вонзил сталь еще глубже. Но туша этого монстра была так тяжела, что лишь с помощью Дориана мне удалось стащить ее с себя. Ощущение было, будто на мне повалялся настоящий тролль. Послушник получил пару легких ран, которые, однако, скверно заживали, словно волчьи когти хранили в себе какой-то яд. Мне же пришлось распрощаться с доспехами: после жарких объятий с этим милым созданием с почти непробиваемой шкурой они превратились в нищенские лохмотья. Да и на зелья и мази я тоже потратился – благо знахарка Сагитта знала свое дело, и я уже через день был снова на ногах. И хотя Дориан уверял, что я спас ему и Исгароту жизнь, нужно быть честным: без него я бы не справился – послушник постоянно отвлекал этого волка на себя, давая мне возможность собраться с силами для очередного маневра, особенно в момент, когда я так неуклюже шлепнулся на землю. Этот парень оказался храбрым и верным боевым товарищем, а я ценю таких ребят. После этого наша дружба еще больше окрепла. Очень странным оказался тот факт, что на шее убитого волка мы обнаружили ошейник! Получается, он был чьим-то верным псом. Но орки одомашнили только особый подвид диких собак, о ручных волках никому из нас слышать не приходилось – только о помеси волков и домашних псов, но этот ночной шатун был явно не из их числа. Более того – на ошейнике оказались какие-то непонятные надписи, Исгарот назвал их «Белиаровыми письменами», но прочитать не смог. Откуда попал этот волк в Хоринис, почему кружил около часовни – оставалось загадкой, больше таких зверей я не встречал. Но это был первый звоночек магам Огня, сообщающий, что не все спокойно в миртанском королевстве. Наверное, тогда-то они и всполошились. Досадно, что именно после этого подвига Дориана угораздило попасться с этой книгой, трус Агон просто-напросто выдал его наставникам. Не случись этого, кто знает, может быть, честь быть избранным для Испытания досталась именно моего другу-послушнику, я был уверен: он заслуживает этого более других. Что касается сыночка градоначальника, то постыдное бегство сошло ему с рук: он наврал магам, что побежал за помощью. Помощь Агон в самом деле привел – спустя час, когда все уже было кончено. И если до этого момента я еще сомневался в справедливости жалоб бедняги Ульфа на монастырские порядки, то после этих случаев с волком и книгой я окончательно разуверился в них. Простить труса и едва не выгнать того, кто был повинен лишь в тяге к знаниям? Не потому ли среди крестьян и горожан я очень редко встречал почтение к магам Огня? Нет, их, конечно, боялись, перед ними трепетали, но… назвать уважением это было сложно. Сребролюбие и высокомерие делали свое дело, и Церковь Инноса постепенно теряла свое влияние. Вот о чем думал я, задумчиво глядя на пламя. Заметив, что я предался воспоминаниям, Дориан вежливо ждал, придвинувшись поближе к очагу – грелся, накапливая тепло. Я сегодня заметил, что в их комнатушках для спанья очень прохладно: нет ни каминов, ни печей. Я еще раз порадовался про себя, что намерение вступить в монастырь осталось лишь намерением. – Да, я хорошо помню этого странного волка. Я ведь так и не понял, каким ветром его занесло в Хоринис. Маги смогли расшифровать, что у него было на ошейнике? – Если и смогли, то никому этого не рассказали. Поговори с Мильтеном, новоприбывшим молодым магом. Он доброжелателен, не то что остальные.. – Еще бы, он же мой друг, – усмехнулся я, достал свои походные записи и сделал в них пометку. Почему-то мне казалось, что с этим волком, точнее, с его собратьями, мне еще придется столкнуться. Между тем Дориан вернулся к рассказу. *** – Исгарот, конечно, не мог прямо мне сказать, что за загадку задал нам Пирокар. Но он дал мне почитать одну книгу, что имел при себе. И там – о везение! – было указание на то, что знаками Инноса в стародавние времена называли его статуи… Но вот досада – почти на всех дорогах Хориниса установлены эти статуи! Откуда начинать путь? Ведь нет же у них стрелочек. Мы с Ульфом все же решили, что точкой отсчета надо считать статую на пути к монастырю от таверны Орлана, от нее и нужно идти к ближайшей статуе на карте, а потом – к следующей и так далее. Таким образом, дорога вела в северо-восточные горы, на плато Черного тролля. Я проводил Ульфа до лагеря охотников. Живущий там в настоящее время арбалетчик Драгомир предупредил нас, что с недавних пор в тех лесах поселилась нежить, и посоветовал не ходить туда. Нельзя сказать, что меня обрадовал этот факт – будто дикого зверья и бандитов недостаточно, теперь еще и нежить! Но я был готов поддержать друга и предложил Ульфу пойти вместе. Однако он возразил, что я и так много для него сделал, что дальше он должен идти один, что все-таки это его испытание. Я отдал ему все свитки с заклинаниями, которые у меня были, и пожелал удачи. Хотя тревога не покидала меня, я чувствовал, что он прав – борьба должна быть честной. Я немного задержался в лагере охотников, расспросил Драгомира подробнее о тех местах и… угадай, кого я увидел спустя пару часов на дороге? Агона, он шел тем же путем, что и Ульф. Значит, тоже как-то нашел подсказку. Что же, подумал я, в самом деле ожидается борьба. К вечеру я вернулся в монастырь и стал ждать, прикинув в уме, что для того, чтобы добраться до плато, у Ульфа уйдет день. Ну, максимум полтора – заблудиться там сложно, если не сворачивать с дороги, да и со зверьем тогда мало шансов повстречаться – все же хищники держатся чащи. О бандитах я старался не думать, к тому же в последние недели стало как-то потише, уж не знаю, может, ополчение наконец взялось за ум и приняло меры? *** На этом моменте рассказа Дориана я хмыкнул: как же, ополчение! Там, помимо честного Пабло да Руги, никто и не вкалывает. Кольцо Воды – вот кто работал, не покладая рук, над проблемой разбойников. И, надо сказать, парни были молодцами, на дорогах в самом деле сделалось спокойнее. Между тем послушник продолжил рассказ. – В общем, полтора дня туда, полтора назад. Три дня максимум! Прошел день, второй, третий, четвертый… Глухо. Ни Агона с Ульфом, ни каких-либо вестей о них. Я бегал к Орлану и Драгомиру, они говорили, что тоже ничего не знают. Я отпросился у наставников и решил ночевать в лагере охотников, поджидая друга и стараясь не думать о худшем. И вот, на пятый день нас с арбалетчиком разбудили чьи-то крики. Двое охотников, ведущих промысел как раз в тех краях, куда и направлялись Агон и Ульф, притащили раненого третьего испытуемого – Игораца. Послушник пытался исполнить другое задание Совета: победить каменного голема, обитающего в так называемой проклятой роще, теперь больше похожей на пустырь – и на кладбище. Игорац был на порядок сильнее и опытнее и Агона, и Ульфа, был тем еще хитрецом, но и ему не удалось выполнить задание: у бедняги, казалось, было сломано все, что только можно, он чудом уцелел. Вместе с охотниками мы дотащили Игораца до монастыря, и вот тогда-то, наконец, что-то живое всколыхнулось в Совете, и Ультар забеспокоился об остальных двух участниках Испытания. Но наши наставники поступили хитро. Парлан, маг, отвечающий за монастырское хозяйство, позвал меня и велел разыскать пропавших. – Тебе не скрыть, послушник, что ты дружен с Ульфом и даже помогал ему проходить Испытание. Если кто и знает, где их искать, то это будешь ты. Если найдешь, то тебе будет прощен твой проступок. Нет чтобы сказать точно, где то место, куда надо попасть, следуя знакам Инноса! Вдруг Ульфу грозит смертельная опасность и на счету каждая минута? Так нет же, словно у этих магов есть лишь половина сердца. Исгарот – единственный, кто пошел мне навстречу. – Иди по знакам Инноса до плато в северных горах. Не доходя до второго по счету моста через водные преграды, ищи в роще. Там, спрятанная в скале за буйной растительностью, есть пещера. Твои товарищи должны были искать именно ее… *** – В путь я готовился тщательно, понимая, что мне предстоит не увеселительная прогулка. Благо я давно привык бродить по лесным тропам и, как знаешь, довольно сносно управляюсь с копьем и рогатиной, умею стрелять из арбалета. Вот только на арбалет денег все не могу накопить, потому пришлось мне довольствоваться одной рогатиной. Конечно, рассуждал я, если наткнусь на мракориса – шансы выжить невелики, но вот кабана вполне одолею. Взял я с собой и боевой посох – таким можно справиться с падальщиками и кротокрысами, при условии, что их будет не больше двух-трех. Запасся я и зельями, а Исгарот дал несколько свитков: «Свет», «Сон» и даже «Огненный шар». Как я тебе и говорил, он всегда был ко мне добр и понимал, что я сильно рискую, отправляясь куда, где сгинули уже двое послушников, а третий получил тяжелые ранения. Дорогу я знал не понаслышке – несколько раз уже ходил на плато Черного тролля за травами, но при этом всегда присоединялся к группе охотников, а это, сам понимаешь, совсем другое дело: ты знаешь, что в случае опасности не будешь одинок. Теперь же мне предстояло полностью самостоятельное путешествие, да и рассказы Драгомира о нежити совсем не придавали мне оптимизма. Самого арбалетчика я так и не смог уломать пойти со мной: как и большинство выходцев из простого народа, он не дрогнул бы и перед тройкой остеров, но панически боялся всяких мертвяков. Что же, винить его я не мог. Сказать по правде, путь хотя и оказался долгим, но мне на удивление везло: вплоть до горного озера мне попались по дороге лишь парочка кротокрысов. Однако проигравшей стороной здесь стали они, я же запасся свежим мясом и, при ночевке близ первого моста, смог приготовить себе отличный ужин. У озера везение мне несколько изменило: там кружили три кровавых шершня, и они-то оказались более неприятным противником – я очень пожалел, что у меня все еще нет арбалета. Огненный шар я расходовать не хотел, потому пришлось отбиваться от назойливых насекомых посохом. Одного мне удалось сбить, от оставшихся я дал деру. К счастью, им быстро надоело меня преследовать. Я очень спешил, злился из-за каждой задержки. Но помнил, что рисковать собой нельзя: какой же я тогда буду подмогой Ульфу? А то, что он и Агон попали в беду, становилось уже очевидным. Наконец я добрался до водопада, нашел и ту рощу, о которой говорил Исгарот. На опушке и стояла последняя в этой округе статуя. Но – великий Иннос! – как же темно было в этой расселине, я почти ничего не мог различить в чаще, кто знает, не прятались ли в ней волки, мракорис, а может, и что-то похуже? Признаюсь, мне стало не по себе – ведь в первый раз я забрел в опасное место абсолютно один. Тут я вспомнил, что на плато Черного тролля есть еще один лагерь охотников, там определенно должен кто-нибудь быть. Неплохо бы сначала наведаться туда и расспросить парней, вдруг они что знают? Примерно через час я был уже там, на мое счастье, больше никаких сюрпризов по дороге мне не встретилось. Судя по разведенному костру, лагерь в самом деле не пустовал – я сразу узнал рослого бородатого мужчину, который сидел у одной из палаток и возился со шкурой. Это был охотник по имени Гримбальд, я с ним познакомился в один из моих походов сюда. Я окликнул его и, по законам леса, опустил рогатину острием вниз, показывая, что пришел с миром. Гримбальд кивнул мне: – Дориан, если не ошибаюсь? Давай-ка проходи сюда. Ты как раз очень вовремя, дело тут одно есть… Я подошел к костру и только хотел поинтересоваться, что за дело может быть ко мне у охотника, ведь я не принадлежу к их гильдии, да и о промысле их не ведаю, как вдруг из одной из палаток раздался какой-то странный смех. Диковатый, не детский, но и не взрослый, будто смех умалишенного. Полог палатки задергался, словно кто-то пытался оттуда выбраться. Но явно у него это не получилось, потому что тут же послышался чей-то плаксивый голос: – Гри! Открой! Мне темно! Я хочу погреться у костра! И начался плач – громкий и капризный, так кричат дети, которым родители все позволяли, и в итоге их чада превратились в маленьких манипуляторов. Однако эти слова и истерика принадлежало отнюдь не ребенку – голос был взрослый и, к своему ужасу, я узнал его… – Твою мать троллиху! – выругался Гримбальд, отложил шкуру в сторону и поспешил к палатке, на ходу обернувшись ко мне: – Вот, иди сюда, полюбуйся-ка! Он отдернул полог, и я разглядел того, кто находился внутри. Это был молодой человек, перебинтованный с ног до головы. На его плечи был наброшен шерстяной плащ – видимо, данный Гримбальдом для тепла. Я сразу узнал парня – это был Агон! Но – о, Иннос! – как же он изменился! Страшно изменился! И дело было не только в бинтах. Ты помнишь это постоянное выражения высокомерия, что никогда не сходило с его лица? Так вот, когда я посмотрел на него, то понял, что на его лице больше не было этого презрения к окружающим, более того – оно вообще было лишено какого-либо разумного выражения. Агон сидел на земле, сжимая в руке большую кость, видимо, он подобрал ее в лагере, и ныл о том, что его бросили в темноте и не играют с ним, что у него чешется тело под бинтами, что Гримбальд – злыдень и что ему хочется яблочного пюре. Когда послушник поднял голову и посмотрел на меня, я вздрогнул: его глаза были пусты, он больше не был собой, рассудок оставил его. Меня он, разумеется, не узнал. Тем не менее, все-таки отреагировал на мое появление. – Видишь, какая у меня кость? Это остера! А у тебя есть такая, а? Нету, да, нету! А у меня дома есть и клыки тролля, у меня мнооого клыков! У меня есть даже рог мракориса! А у тебя – ничего! Да я захочу – и мой батюшка купит мне живого тролля, да, живого! И буду держать его во дворе, в конуре! Пока я пытался сообразить, куда же заносит Агона его странный и неудержимый поток мыслей, он заголосил еще пронзительнее. – Я хочу домой! Гри! – обернулся он к охотнику. – Я хочу домой, пусть Хельга приготовит яблочного пюре! Я пожалуюсь батюшке, что ты меня держишь здесь! Он тебя бросит в тюрьму, жалкий ты браконьер! – на этот раз его лицо стало чуть осмысленнее – но радоваться было нечему, ибо это была гримаса злобы. Мне стало ясно, что Агону казалось, будто он снова ребенок, он не осознавал, что уже взрослый, что ему уже двадцать один год. Он теперь был мальчишкой пяти-шести лет, не более – видимо, память о своем детстве у него все же осталась. Как, впрочем, и характер – избалованный, привередливый и к тому же склочный. Но, Белиар меня дери, – как?! Как и почему Агон обезумел, стал ребенком? – Отведи меня домой! – взвизгнул бывший послушник и попытался встать, но тут же охнул, упал назад и заревел так, что у меня заложило уши. – Боооольно! Ааааа… – Да чтоб тебя… – пропыхтел Гримбальд, опускаясь рядом с ним на колени. – Я же сказал тебе – не двигаться! Хочешь, чтобы раны снова открылись? И он стал поправлять повязки ноющему Агону, который вертелся из стороны в сторону и, похоже, точно разбередил какую-то рану, потому что охотник грязно выругался – так, что и мракорис бы засмущался, – и рявкнул на парня, будто настоящий орк: – Не двигаться, я кому сказал?! Сейчас каааак Черному троллю скормлю! Агон попритих, видно, струхнул – впрочем, он всегда был храбр лишь на словах. Вот только, подумал я, как бы потом послушник не припомнил охотнику его угрозы, – с такого, как он, станется. Хотя сейчас парню было не до обид, ему в самом деле было больно – я заметил струйку крови, которая потекла по его торсу. Гримбальд, вполголоса поминая всех возможных родственников Белиара до пятого колени, снова занялся перевязкой: – Чтоб тебя, демоненок, ты же все бинты разболтал! Загнуться хочешь, что ли? Пока тебя еще до монастыря дотащим… Снеппер тебе в нос, ведь опять же рана кровоточит, который уже раз за сегодня?! И этих… где Белиар носит? Дернул же демон меня остаться в этот раз в лагере… Судя по всему, Гримбальд говорил о своих товарищах, ушедших на промысел, которые должны были вернуться, но пока сомнительное удовольствие ухаживать за раненным и капризным сыночком градоначальника свалилось целиком и полностью на него. Я покачал головой, все еще не в состоянии прийти в себя. Зрелище было и впрямь жутковатое: взрослый парень, ставший дурачком, к тому же дурачком озлобленным. Да и вид у него был тот еще: как я уже сказал, он был весь в бинтах, как и Игорац. И вот тут-то и крылся, кажется, ответ на вопрос, как же могло случиться, что Агон тронулся рассудком. Я слышал о подобных случаях – при тяжелых травмах головы человек мог выжить, но лишался памяти или вовсе терял разум. Только длительное лечение у лучших целителей могло вернуть его к прежней жизни. У Агона же как раз были раны на голове – и вот результат. Я не сомневался, что богатый и влиятельный батюшка похлопочет об излечении своего сыночка, но сейчас меня больше волновало другое: как же случилось, что послушник был так изранен? Необходимо было понять, что же произошло, и как можно скорее. Игорац и Агон – оба изранены, Иннос, а что же с Ульфом? Пора было, не теряя больше времени, расспросить Гримбальда, он как раз закончил возиться с перевязкой. – Откуда он у вас? – проговорил я. – Что с ним стряслось? – Стряслось так стряслось, – проворчал Гримбальд, доставая из вещевого мешка склянку с зельем. – На вот, пей! – сурово обратился он к Агону, тот, к счастью, больше не ныл и выполнил приказ. – Погодь вот, уложу сейчас этого… – эти слова уже предназначались мне. Когда Агон выпил зелье, охотник снова проверил его повязки и, одарив его взглядом, не терпящим возражений, велел ложиться. Видимо, рана давала о себе знать, поэтому спорить парень не стал, лишь, тихонько скуля, устроился на походной постели, стоящей в палатке, и позволил укрыть себя шкурой мракориса. – Ты поиграешь со мной? – обратился он ко мне – Если ты будешь сейчас лежать тихо и дашь ране зажить, – пообещал я, понимая, что Агону необходим покой. Хотя мы и были недружны, да что греха таить – скорее, были врагами, но зла я ему не желал. А уж такой участи – и подавно. Гримбальд сделал мне знак покинуть палатку. Мы вернулись к костру. Устроившись там, охотник достал из походной сумки флягу и сделал большой глоток: видимо, его нервы и терпение были уже на пределе. – Не хочешь? – вежливо предложил он мне. Я покачал головой. Нам вообще нельзя пить крепкие напитки, а сейчас это было совсем некстати – ведь мне еще нужно было узнать о судьбе Ульфа. – И правильно, – кивнул Гримбальд, убирая флягу. – Нечего хлестать джин, когда мы одни на этом плато и на огонек может пожаловать кто и что угодно. Глаз и рука должны быть верны, – он указал на свой арбалет. – Но, – добавил он со вздохом, – просто уже сил никаких нет, я охотник, а не сиделка все-таки… Я терпеливо ждал, когда же он мне расскажет о произошедшем, и старался успокоиться. Все это мне не нравилось – решительно не нравилось. Что-то пошло наперекосяк в Испытании, раз уже двое соискателей оказались серьезно изувечены. Между тем Гримбальд поднял шкуру, над которой работал, и наконец завел речь о том, как же он нашел Агона. Впрочем, он не отказывал себе в удовольствии тут и там вставлять жалобы на свою несчастную долю лекаря. Хотя это начинало мне потихоньку надоедать, где-то я его понимал – чтобы ухаживать за тяжело больным, нужно особое терпение, а за такими, как Агон, пусть и в качестве ребенка, – тем более. – Рад я твоему приходу, Дориан, ох как рад! Ведь ты его ищешь, не так ли? Заволновались ваши маги, поди? Нужно поскорее его в монастырь доставить, сейчас-то он еще ничего, а пару деньков назад совсем был плох, в первую ночь думал, что помрет, – живого места на парне, считай, не было. Дежурил я около него до рассвета, глаз не смыкал… Выжил, демоненок, а теперь вон покою мне не дает! Мои-то товарищи – Ричард и Хайнц – все еще охотятся, только сегодня или даже завтра вернуться должны, а я вот маюсь тут... Один-то я его не дотащу до монастыря, сам понимаешь, да и рановато пока тащить, день назад мог в дороге захиреть… Охотник воздел глаза к нему в очередной жалобе небесам. – Эх, Иннос, и за что же мне такое наказание-то? Ладно бы просто раненный, всяко оно бывает, закон леса – помогай, кто знает, когда тебя придется вот так же выхаживать. Но ведь он же дитя дитем! И не бросишь его, грех ведь… А чуть что – вертеться начинает, раны бередит, а один раз и вовсе к тому вон обрыву пробовал поползти… Ума-то вообще теперича нет, вышибли его из него… Сильно избили бедолагу, чтоб мракорис их порвал… – Избили? Кто? Разбойники? – не сдержался я. – Да уж не знаю, – проворчал Гримбальд, – но только парень почти при смерти был. Я тебе расскажу, как дело-то было. Четыре дня назад, значится, сижу я тут, кашеварю… Уже к вечеру время клонилось, как вдруг – зарево я увидел неподалеку – вон там, у водопадов… Будто горело что. Ну, чего делать прикажешь? Лагерь бросать не хочется, припасы здесь наши, а всякие же бродяги тут по округе шатаются, стащат – и бровью не поведут. Но все-таки нужно было проверить, что там, мало ли какое дело нехорошее творится, хотя, скажу честно, боязно было – не люблю я эту вашу волшбу, а нонче вообще стало страшновато, как те маги появились в темно-лиловых балахонах-то. Но пересилил я себя, взял арбалет, копье да и пошел туда… Добрался до водопадов, глядь – а зарева будто не было! Исчезло, растворилось. Ни гари ни чувствовалось, ничего, значит, не было пожара или чего похожего. Сильно мне это, брат, не понравилось, так, думаю, и знал, что какая-то колдовская ерунда тут творится. Вас-то, будущих магов, хлебом не корми – дай поиграться в эти волшебные штучки, а нам, простым смертным, от них подальше бы держаться. Но все же дошел я до моста, до камней инисианских, значится. Что-то будто подтолкнуло меня к ним, ну, ученый народ уже не верит в эти сказки, но мы-то знаем лес, бывает, что камни защищают до сих пор... *** – Постой-постой, – снова прервал я рассказ Дориана, – что это еще за инисианские камни? – Ну, одна из загадок древности, – пожал плечами послушник. – Мы даже толком не знаем, откуда это название, хотя связывают его с Инносом – будто бы это камни, устремленные к нему, к солнцу. Из них были построены в стародавние время Каменные круги, еще кое-где они встречаются на дорогах. В некоторых местах стоят, в других уже повалились от времени. Так вот, легенды гласят, что раньше были они «камнями защиты». Если раненый в лесу или горах человек добирался до них, то они спасали ему жизнь. Не излечивали полностью, но и не давали умереть, будто питали его энергией, поддерживая. И не мог в этот момент к нему подойти никакой зверь и никакой разбойник, будто защитное поле возникало вокруг камня и проситель невредимым оставался. Раненый мог переждать там беду, восстановить живительную энергию, пока его не обнаруживал кто-нибудь или он сам не находил в себе силы двигаться дальше. Закон даже был, что и врага нельзя тронуть, если он попросил защиты у камня. Говорят, древняя культура Хориниса их создала, чтобы хоть немного обезопасить эти леса и горы, чтобы было у путника прибежище… – Вот как, значит, – задумчиво сказал я, подкинув еще полено в огонь. – Но что-то не заметил я, чтобы эти камни работали теперь. А в Каменных кругах еще и нежить теперь бегает, вон в том, к примеру, что в Восточном лесу. А в Круге Солнца и вовсе черные маги устроили гулянку нынче… Дориан вздохнул. – Про гулянку не знаю, а вот про мрачную славу Каменных кругов наслышан. Раньше под ними хоронили лучших воинов или магов, чтобы защищали они это место в виде призраков, а теперь что-то нарушилось и там вместо них – восставшие мертвецы. Считают, что всему виной Барьер, его темная магия. Впрочем, по слухам, это началось намного раньше: Каменные круги потеряли силу, кроме Круга Солнца, где ее поддерживают наши чародеи. А потом и придорожные камни стали бесполезными. Но… вот что тебе скажу. Нет-нет, да какой-то из них все же послужит кому-нибудь защитой. Слышал я про случаи, когда находили у них прибежище раненые охотники и торговцы. Что это за магия – не могут сказать даже наши волшебники, только то, что древняя она, нам пока еще неведомая. И почему она прекратила функционировать, а потом вдруг снова обретает силу – кто знает? Нужно это исследовать, а сейчас, сам понимаешь, не до этого… Я согласился. Да уж, с волшбой древних разберемся как-нибудь потом, после того, как успокоим этих Белиаровых прихвостей, раскомандовавшихся в Рудниковой Долине. – Так что же дальше? – я сделал знак, чтобы послушник продолжил рассказ. – А дальше Гримбальд и завел речь про один из таких камней. На плато Черного тролля есть парочка таких… *** Я не стал прерывать речь охотника рассуждениями о силе камней: в самом деле, те, кто проводит половину жизнь в лесах, должны больше знать об их действии, нежели те, кто рассуждает об этих вещах в кельях и библиотеках. – Ну вот, – продолжил Гримбальд, – дошел я до камней этих и… Увидел, что лежит у одного из них человек. Ну, кинулся к нему, понятное дело… И вот этот паренек-то там и лежал. Страшненько выглядел, я тебе скажу! Нет, я на разные раны насмотрелся, не молокосос какой, двадцать лет, чай, в лесах. Но изувечен был парень с головы до ног, трудно было даже сказать, где была запекшаяся кровь, а где его красная туника… У виска рваная рана, окровавленные волосы слиплись, ребра переломаны, руки-ноги все так перебиты – жутко смотреть было! Лежал неподвижно, и я подумал было – ну все, помер бедняга. Подошел, проверил пульс, сердце пощупал. Нет, живой, дышит. Камень его защитил, вот не может быть никак иначе! Мракорис мне на голову, нельзя, ну невозможно было ему выжить, кабы не помощь чародейства какого! После таких увечий, скажу я тебе, если не остановить кровь и не перевязать сразу, люди не выживают! А ведь камни те, говорят, даже от смертельных ран спасали… Могли сердце заставить вновь биться, если прошло не более двенадцати часов… Ну, что мне было делать? Взмолился Инносу, чтобы не помер парниша у меня на руках, перевязал его спешно да потащил в лагерь… Солнце уже садилось и как-то неуютно там было, у камня-то… Ведь кто-то же избил этого юнца? Не хотелось мне быть его очередной жертвой... Ну, Инносу хвала, донес его благополучно, кровь не пошла. Тут уже, в лагере, полную перевязку сделал да свитков пару прочел. Не пожалел, что освоил я эту свитковую грамоту. Сложные магические каракули, знамо дело, не разберу, но вот простенькие… А как еще выживать охотнику да следопыту прикажешь? Когда твоего товарища мракорис на рог подымет, бесполезно вливать ему в рот зелье, только свиток и спасет… Дорогие они, заразы, весь запас израсходовал свой, но что же – разве можно было бросить парня? Закон леса не велит – накажет лесной хозяин, горы не простят… Гримбальд прервался на минуту, чтобы вновь промочить горло, а я подумал, что градоначальник должен будет возместить охотнику и зелья, и свитки, да и вообще за помощь своему сынку заплатить… правда, теоретически. Ведь Лариус был прижимист и скуп, такое слово, как «благодарность», было ему чуждо. Но я не стал расстраивать Гримбальда такими рассуждениями, а продолжил слушать. – Все равно, не верил я, про переживет он ночь… Так в сознание и не приходил, пару раз задыхаться начинал… Ну, разыскал я мази специальные, Сагитта их делает. Ведьма она, конечно, но свое дело знает… Втирал специальную жидкость парнише в грудь, чтобы дышать мог, советовала мне она так… Ну, была права, как и всегда, впрочем. Так и сидел с ним ночь напролет, бдил его да молился Ииносу с Аданосом. Выжил, демоненок. Видимо, организм молодой, сильный, справился. Может, свитки сыграли роль, где-то мази и настои, да и камень подсобил. Ну, выкарабкался, хотя редко-редко в себя приходил в течение дня, повторял лишь «больно» – и все, отключался снова. Ночь я снова не спал, сторожил… Но после, наутро, понял, что победили мы тень Белиара, отступила смерть… И вовремя – свитков у меня не осталось, лишь пара зелий да мази, ничего бы я более не сделал. У Хайнца свиток есть еще, но когда еще мой дружок вернется? Ну вот, стало ясно, что жить послушник этот будет, пришел в себя на третий день, значится, и… тут-то и понял я, что обезумел он. Так по голове его ударили, что жив-то остался, да только разум весь и вылетел! Ох, горе! – Гримбальд сокрушенно покачал головой. – Ни памяти, ни рассудка. Ребенок, дитя стал. Капризный, непоседливый, даже не знаю, как вести себя с ним… Сам себе вредит, как ты уже видел. Вертится, раны бередит… Шугать приходится, только тогда пугается и успокаивается ненадолго… Но нужно его к вашей братии оттащить, чай, помогут, я уже ничего сделать не могу. А как я один потащу? На носилках надо, чтобы раны не открылись. Да и надобно, чтоб руки свободны были, вдруг зверье какое или бандиты? Нет, без товарищей моих никак не обойтись, но эти бродяги все слоняются где-то… Хорошо, что хоть ты пришел, ищите его, значит. Жаль, что ты один, все равно придется нам дожидаться Хайнца и Ричарда… Вот скажи мне, Дориан, чего твой дружок забыл так далеко от монастыря? Не в обиду вам будь сказано, но плохие вы, послушники, вояки, пропадете в лесах-то… Нет, ты-то парень свой, знаю, с нашими не раз ходил, умеешь стрельнуть из арбалета да кротокрысу в бок рогатину засадить, но многие-то городские, ничего не умеют, любой падальщик заклюет… Охотник снова предложил мне фляжку, видимо, машинально, но я опять отказался. Я все больше и больше тревожился об Ульфе. – С этим раненным – Агон его зовут – был мой друг, еще один послушник. Не могу сказать тебе, Гримбальд, что именно они «забыли» здесь, это дело Ордена магов Огня. Но ребята эти пропали шесть дней назад, а направлялись к водопаду, в рощу за мостом. Ты точно больше никого не видел? – До того, как нашел вот этого, определенно никого, а потом… Знаешь, парень, не до разведок мне за лагерем было, все за ним ухаживал, еле-еле выкроил за эти дни часов пять, чтоб поспать. Если и был кто с ним, то не появлялся он здесь. У камня парниша лежал один. Правда… – Гримбальд задумался, будто вспоминая что-то и сосредотачиваясь. – Одну странную деталь я все-таки заметил. У послушника этого, как его… – Агон. – У Агона этого, помимо ран от оружия какого-то тупого, были изодраны в кровь колени и испачканы в земле. Будто он полз… пытался ползти, во всяком случае. Хотя не могу понять, как в таком состоянии он мог еще и ползти? Не обследовал я место вокруг камня, спасать парня было надо, так что не могу сказать, откуда он там взялся… Но, видимо, где-то неподалеку это случилось, потому что из той рощи доползти до камней… Это невозможно! – Может, на него напали разбойники, когда он был на мосту или около него? Когда уже шел сюда, на плато Черного тролля? – предположил я. – Ведь вы же сказали, что раны его от тупого оружия, а не от когтей зверей. – Это еще одна странность, – заметил охотник. – В том-то и дело, что разбойники бы избили его и слямзили все ценное. У них какая забота – у бандюг проклятых? Золото, драгоценности. Но у этого парня не взяли ничего: сумка-то его осталась на поясе! Потом, пока он валялся без сознания, я изучил ее содержимое. Все в ней цело, все дорогие вещи! Свитки, зелья… И даже золотое кольцо на пальце у него осталось! Что же это за разбойники, коль не прикарманили все ценности? Я пожал плечами. – Может, их кто спугнул? – Да кто же? – Зверь, может, какой или другие люди… – Люди бы помогли, – хмыкнул Гримбальд, – а зверь бы довершил начатое бандитами дело и растерзал бедолагу. Нет, парень, что-то нечисто тут дело, чует мое сердце, уж поверь… Его словно специально били, а потом бросили. Что же до оружия… Тупое оружие, как я и говорил, но не дубина это и не толстая палка, а вот потоньше… – и тут охотник бросил взгляд на мой боевой посох. – Вот что-то наподобие этого. «Что-то наподобие этого»… Гримбальд просто рассуждал об оружии, но я, признаться, похолодел. Агон был избит боевым посохом… вроде того, что был у меня? Вроде того, что был у всех послушников? Быть такого не может! Ульф… Нет, это невозможно! Да, они могли столкнуться, повздорить… Агон мог бы схватиться за оружие, Ульф мог бы его ударить… защищаясь, но избивать? Нет, это был кто-то другой, значит, мой друг в смертельной опасности… Однако прошло столько времени, жив ли он еще? – Я должен идти… – проговорил я, подымаясь. – Как, куда? А этот? Надо парней дождаться… – нахмурился Гримбальд. – Я обязательно вернусь. Мне надо найти друга, придется лезть в эту рощу. Обещаю, я вернусь как можно скорее! И мы обязательно позаботимся об Агоне, – знал ли я, что однажды скажу такие вот слова о вроде бы злейшем враге? Я бросился было к мосту, но, вспомнив, что не знаю, с чем столкнусь, остановился. Из оружия у меня был только кинжал, рогатина да посох, из свитков – только один боевой. А вдруг в сумке у Агона завалялся какой? Гримбальд же говорил, что ничего оттуда не пропало. – Можете дать мне его сумку? – обратился я к охотнику. – А зачем? – Гримбальд был озадачен. Он подозрительно посмотрел на меня. – Свитки, там могут быть магические свитки! Вдруг наткнусь на разбойников или зверей? Тут один мужик рассказывал, что и нежить по здешним лесам стала бродить… Похоже, я убедил Гримбальда. В конце концов, мы давно знали друг друга, и он понимал, что я не собираюсь поживиться за счет раненого Агона. Порывшись среди лежащих у второй из палаток вещей, он протянул мне сумку сына градоначальника. Дорогую, сшитую из кожи аллигатора, с двумя посеребренными бронзовыми дракончиками, украшающими места крепления к ней ремня. Охотник явно был прав – разбойники не то что содержимое сумки, ее бы саму в первую очередь утащили. Я принялся изучать ее содержимое. Зелий уже не было, видимо, Гримбальд их забрал для лечения, но вот пару свитков имелись. «Огненный шар»… Еще один, какая удача! «Ледяной болт» – тоже неплохо, очень даже неплохо. – Постараюсь вернуться как можно скорее, – снова повторил я и умчался к мосту. – Осторожнее, Дориан! – донесся вслед голос Гримбальда. – В последнее время в здешних пещерах снова появились краулеры! Я лишь крепче сжал в руках рогатину. *** – Сказать, что я не боялся лезть в эту рощу и искать ту пещеру – особенно после предупреждений Гримбальда и Драгомира – значит, не сказать ничего. Я просто умирал от страха. Но тревога за друга, за его жизнь заставила меня собрать все свое мужество – и все-таки бродить по этим треклятым зарослям вдоль горы в поисках входа в это подземелье. Я надеялся, что еще не слишком поздно, что, войдя внутрь, я не найду лишь окровавленные останки моего друга... Это казалось мне самым страшным, что могло произойти. Наивный, я ошибался, судьба приготовила мне сюрприз, который был намного ужаснее того, о чем я только мог помыслить. Я долго не мог найти ту пещеру, проплутал, наверное, пару часов, изнервничавшись до невозможности. Наконец, отчаявшись, послав мысленно к Белиару всех волков, мракорисов, которые могли скрываться в полутьме зарослей, а вместе с ними за компанию и скелетов, поднимаемых некромантами для своих темных нужд, я полез просто напролом в густые заросли – и все-таки обнаружил ее! Смешно, но она оказалась совсем неподалеку от опушки. Определенно в этом был особый смысл: никто бы и не подумал искать вход в сакральное место так близко от тропы. Что и говорить, маги знали, как умело спрятать эту пещеру от посторонних глаз. Как только я уговорил себя войти в эту дыру в скале? Она казалась мне зевом самого черного тролля! Из нее тянуло холодом, сыростью и гнилью, хотя день был жаркий и я изрядно вспотел, меня пробил озноб. И все же я пошел туда, я должен был это сделать! Заклинанием Света не стал пользоваться, решил приберечь, благо у меня был с собой факел. Однако не понадобился и он. В глубины пещеры вел довольно широкий коридор, в стены которого были инкрустированы куски магической руды, излучавшие слабый фиолетовый свет. Не особенно яркий, но сориентироваться было можно. Подобные волшебные светильники стоят недешево, хотя могут действовать десятилетия напролет, и я знал, что их использовали лишь в особых, священных местах. Значит, все верно, именно об этой пещере говорил мне Исгарот, именно в том, чтобы найти здесь некий артефакт, и заключалась суть Испытания Огнем. Несмотря на сакральность этого места, мне тут было совсем неуютно: отчего-то казалось, что оно, как и Каменные круги, потеряло свою благодать и теперь таит в себе опасности. Поэтому я осторожно заворачивал за каждый угол, всякий раз ожидая, что оттуда на меня выскочат скелеты или выползут зомби. Но, пройдя чуть подальше по коридору, до развилки, я понял, что мертвяки – еще не самое худшее, что могло прятаться во чреве старой пещеры. Из левого туннеля раздавалось шипение. Трудно было не опознать его, ведь я много общался с охотниками и как-то раз ходил с ними в заброшенную шахту. Так могли шипеть и поскрипывать своими гигантскими паучьими ногами с длинными острыми когтями или крабьими клешнями только краулеры. О Иннос, а Гримбальд-то был прав… Невольно в душу прокрался гнев: да как же так! Почему Ульфа и Агона отправили сюда – на верную смерть? Ну, допустим, о нежити маги не знали… Получается, и о краулерах тоже? Или служители Инноса вообще не проверяют эту пещеру? Или это тоже часть Испытания? Ну и как послушник, не знающий повадок краулеров, не имеющий рун и в лучшем случае рассчитывающий лишь на пару свитков да боевой посох, сможет выбраться отсюда живым? Хорошо, что я этих тварей видел не только на картинках или в виде отодранных от их туш панцирных пластин, иными словами, не был так уж беспомощен в случае встречи с этими исчадиями Белиара. Но остальные-то? Тот же Ульф – сын простого портного, да и Агон… Но стоп! Ведь раны последнего были не от клешней или когтей краулеров… Коридор, из которого доносилось шипение, был почти совсем темный. Хотя и на его стенах виднелись куски магической руды, часть из них уже потухла, что тоже не внушало мне оптимизма: такие светильники может обесточить или время, или другая, негативная колдовская сила. Нет, вряд ли стоило идти в тот коридор, навстречу непонятному темному нечто и вполне материальным краулерам. Да и, по-видимому, мой путь лежал направо – вход в тот туннель украшала огромная арка, сложенная из каменных глыб, – точно такие же служили материалом для всех Каменных кругов, точно такие же некогда давали прибежище раненым и усталым путникам. Я знал из книг, что в стародавние времена неотъемлемой частью всех религиозных сооружений были подобные арки. Значит, я на верном пути – правый коридор должен привести меня туда, куда и направлялись Агон с Ульфом. Там я найду, наконец, ответы на все мои вопросы. В то же мгновение я чувствовал страх – это был страх иного рода, не перед краулерами, а перед неизвестностью тайных святилищ. Можно сказать, что это был священный трепет. Чтобы хоть как-то отвлечься от него, я, наклонившись, попытался при тусклом свете кусков магической руды отыскать какие-нибудь следы. Тщетно, я все-таки не был следопытом. Вздохнув, я свернул направо, но вначале достал из сумки боевые свитки и укрепил их на поясе, чтобы в случае чего легче было их выхватить. Я едва ступал по полу, стараясь вспомнить все советы охотников, боялся дышать, напряженно вглядывался и вслушивался в темноту впереди. Как бы я хотел стать невидимкой, а еще лучше – фантомом, незримым разведчиком. Ведь это была игра в прятки с самими краулерами, безжалостными хищниками. Да, какое-никакое оружие у меня было, были и свитки, с одной-двумя тварями я справлюсь, если, конечно, это будут простые краулеры-рабочие, а не воины. Ну а коли навалятся скопом, пятеро или шестеро зараз? Тогда мне конец… Так я продвигался по коридору около десяти минут. Внезапно мне показалось, что шипение теперь доносилось также из конца туннеля, по которому я шел. Я замер, напряг слух. Так оно и есть, похоже, что краулеры тут повсюду. Не значит ли это, что я иду навстречу собственной смерти? Вот окружат меня и сзади, и спереди – тогда, боюсь, не справлюсь даже с двумя. Сделав еще пару шагов, я остановился. Впереди, из-за угла, падал на пол коридора более яркий свет, судя по всему, за следующим поворотом находился какой-то более сильный светильник, нежели куски магической руды. Шипение тоже стало более громким, и я почувствовал, как у меня взмокла спина. Бежать, бежать сейчас же! Пока не поздно! Если Ульф там, я ничем не смогу помочь ему, скорее всего, он давно уже погиб. Я был уже на пределе – с одной стороны, хотелось бежать, с другой – ринуться вперед сломя голову, только бы поскорее оборвать эту цепочку загадок и неизвестности! Может, я предчувствовал что-то недоброе, оттого так пугала меня эта тайна – до такой степени, что превосходила даже страх окончить жизнь в когтях краулеров. «Стоп, Дориан, так нельзя! Треклятый тролль, ты же должен узнать, что случилось с твоим другом, просто обязан! Ты проделал весь этот длинный путь не для того, чтобы в последний момент удрать, будто трусливый кротокрыс! Пожалуйста, возьми себя в руки и не совершай глупостей. Сейчас ты пойдешь вперед… Осторожно… Как учил тебя Никлас… И все выяснишь…» Призвав на помощь остатки рассудка, я переборол внутреннюю панику и, неслышно ступая, подкрался к повороту. Медленно, осторожно заглянул за него. Впереди коридор оканчивался еще одной каменной аркой, которая вела в какое-то помещение, довольно-таки неплохо освещенное. Я потихоньку стал подбираться поближе, чтобы узнать, что же там. Туннель выходил в большую залу, видимо, она-то и была конечной целью моего путешествия. Приблизившись к арке, я прижался к холодной каменной глыбе и заглянул внутрь помещения, умоляя Инноса, чтобы краулеры, шипение которых раздавалось оттуда, не учуяли меня. Зрение у них не ахти какое, чего увидишь в полутьме или даже тьме пещер? А вот слух и обоняние хороши. Двигался я вроде бы тихо, но Белиар поймет, когда до них дойдет мой запах. Как бы то ни было, пока из залы на меня никто не полз, и я смог наконец рассмотреть ее. Она представляла собой довольно большое помещение, в дальнем конце которого находилась короткая лестница, ведущая на ровную площадку. По бокам на ней имелись два выступа, на которых стояли статуи паладинов – точно такие же, как в Верхнем квартале Хориниса и в часовенке старца Исгарота. А на самой площадке уходили вверх, к потолку, пять вертикальных столпов бирюзового света – «столпы силы». Никакое исчадие тьмы не может пройти сквозь них: оно или погибнет, или потеряет большую часть своей энергии. Пространство, которое окружают эти столпы, образующие собой вершины пентаграммы, тоже защищено силовым полем. Чтобы создать такие световые потоки чистой энергии, требуется немало магической мощи. К сожалению, имеются и столпы тьмы – раньше их устанавливали лишь в склепах, чтобы уберечь их от разграбления, они должны были отпугивать желающих поживиться захороненными вместе с умершими артефактами, но позже, как я читал в книгах по волшбе, их стали использовать и во зло. Но эти столпы были определенно светлыми, несущими энергию Инноса. И, видимо, силовое поле по-прежнему действовало, потому что снующие перед площадкой туда-сюда краулеры – я насчитал четыре штуки простых рабочих – не могли проникнуть внутрь пентаграммы. Они очень сердились, шипели, шаркали своими лапами, скрипели челюстями. Видимо, на площадке было нечто, что их очень интересовало. Да только я никак не мог разглядеть – что именно. Боясь сделать неверное движение, я обогнул арку и, крадучись, подобрался поближе к лестнице, чтобы, наконец, понять причину такого беспокойства краулеров. Они вели себя так, будто не могли добраться до вожделенной добычи. И я наконец разглядел, что же их привлекало! Вернее, кто. Внутри пентаграммы, прижавшись спиной к какому-то сундуку, сидел не кто иной, как объект моих поисков. Мой друг – Ульф! Пятясь, я вернулся назад, за арку, и вжался в небольшую нишу в стене, стремясь исчезнуть, раствориться в камне. В голове лихорадочно метались мысли, сердце бешено стучало. Но, хвала Инносу, краулеры до сих пор не заметили меня. Ульф… Он был жив! Но, Иннос, он был в смертельной опасности. Сколько времени он провел внутри пентаграммы? День, два, три? Скорее всего, не меньше. Он, наверное, истощен и умирает с голоду, у него, конечно, были с собой съестные припасы и бутыль с водой, но явно не на неделю вперед. Но, главное, он был жив… И я просто обязан был помочь ему. Только оставалось понять – как. Неожиданно я почувствовал тупое отчаяние – «как же помочь, как же, как»?.. И именно оно толкнуло меня на безумные поступки, едва не стоившие мне жизни, но все же сделавшие свое дело. *** Огненные шары, у меня было два огненных шара! И я не зря проводил столько времени в библиотеке – заклинание, написанное на свитке, я помнил наизусть и не сомневался, что произнесу его без запинки. Более того, я знал так называемую «формулу двойного действия», которая, при наличии двух и более свитков одного типа, позволяла использовать их один за другим, не повторяя магические слова. Таким образом, я выигрывал время и мог без труда метнуть в тварей один шар за другим. Но свитка-то два, а краулеров – целых четыре! Но они так удачно топтались неподалеку друг от друга! Если отвлечь их на себя, то все кинутся вниз по лестнице и образуют хорошую такую кучу. Метнув в нее два огненных шара, я с большой долей вероятности устрою им общую печку. Должно получиться! На край, с одним уцелевшим я справлюсь, вот тут она, рогатина, а краулер-рабочий – это все-таки не краулер-воин. Я знаю их слабое место – шея, туловище со спины и боков закрыто пластинами, но длинная и толстая шея полностью обнажена. Главное – увернуться от длинных когтистых лап и челюстей. Мое появление и внезапная атака даст Ульфу возможность спуститься с площадки и добраться до арки. А там мы уже пойдем вместе, надеясь, что не привлечем краулеров из левого коридора. Только бы он был в силах идти, тащить его на себе будет сложновато, особенно если снова придется драться. Но как-нибудь доберемся. Хотя это «как-нибудь» немного смущало. Но, в конце концов, напомнил я себе, у меня есть вдобавок свиток «Ледяного болта» – им тоже можно пробить шею твари. И еще одна вещь… Как учили меня охотники, краулеры боятся солнечного света, да и вообще всего ослепительно яркого. А ведь у меня был свиток «Света». Те краулеры, что мельтешили в зале, попривыкли к сияющим столпам, хотя приблизиться к ним и не решались – возможно, не только из-за силового поля. Но тех, что набегут из коридора, вполне можно отпугнуть яркой «звездой Инноса» – как мы называем заклинание «Света». Это сделает тварь на пару мгновений беспомощной и растерянной, тут-то ее и можно атаковать. Мгновения… в бою они решают всѐ. Я тут же прицепил свиток «Света» к поясу – это заклинание я тоже помнил наизусть. Признаюсь честно – я не ведал, что получится из моего хаотичного плана. Но медлить более не мог, в любую минуту эти твари могли меня почуять. – Иннос, помоги! – мысленно помолился я. Я вытащил один из свитков «Огненного шара», сжал его в правой руке, переложив рогатину в левую, выбрался из ниши и медленно подкрался ко входу в зал. Замечательно, краулеры все еще были на лестнице, озадаченно шипя. Только один из них отполз чуток в сторону, к одной из статуй. Хороша цель – лучше и не придумаешь. Я, более не таясь, выпрямился в полный рост и принялся читать заклинание, делая шаг за шагом вперед. Свиток рассыпался на мелкую пыль в моих пальцах, я быстро повернул ладонь кверху, и тут же на ней возник большой шар огня, переливающийся красными всполохами. Дар Инноса, который может нести как жизнь, согревая тебя в суровую зиму и помогая готовить еду, так и смерть. Сейчас он должен был обратить в пепел исчадий Белиара, находящихся передо мной. Краулеры повернулись ко мне, но, тупые создания, они, как всегда, приняли боевую стойку – поднялись на задние лапы, потрясая передними в воздухе и угрожающе шипя. Никто из охотников до сих пор не смог понять, для чего она им служит. Естественных врагов у краулеров в их подземных пещерах нет, размножаются они при помощи огромной матки-королевы, то есть самцы не дерутся между собой. Как бы то ни было, эта стойка часто давала нападающему лишних пару секунд времени. Как вот теперь. Секунда – я прицелился, вторая – метнул шар в скопление этих тварей, третья – выкрикнул магическую формулу, состоящую из пары слов, и второй из свитков рассыпался в прах прямо у меня на поясе, а в моей ладони замерцал новый огненный шар. И когда первый магический снаряд уже врезался в сгрудившихся на лестнице краулеров, я швырнул туда же и второй – правда, чуть левее, стараясь, чтобы он зацепил и четвертого ползуна, спешившего к своим собратьям. Впереди полыхнул настоящий костер, в ловушке которого оказались, по крайней мере, три твари. Относительную тишину зала ножом прорезал жуткий вой краулеров, от которого кровь стынет в жилах: это их предсмертный крик, но от него у любого волосы встанут дыбом. Шары попали в цель, хотя четвертого огонь только слегка зацепил, и он носился, как угорелый, около статуи, а вот остальные представляли собой горящие факелы. С ними покончено. – Ульф! – закричал я. – Это я, Дориан! Я сейчас расправлюсь с этим последним краулером! А ты иди к выходу из залы, мы выберемся отсюда! И, перехватив рогатину обеими руками, я побежал к лестнице, где уже догорали туши трех исчадий Белиара. Уцелевший же точно почувствовал, что я бросаю ему вызов, поскольку, перестав вертеться, зашипел и, безо всяких угрожающих стоек, ринулся в мою сторону, свалился со стуком с площадки и понесся на меня. Но я его уже ждал и был готов отразить атаку. Справлюсь, говорил я себе, пусть краулер ранен, обожжен и зол, наверное, как сам Белиар, но я знаю его слабое место. Шея, шея… добраться бы до нее! Краулер был уже рядом, он изрядно прихрамывал на задние лапы, что ж, мне же легче! Тварь рванулась ко мне, пытаясь достать меня своими длинными лапами, одновременно щелкнули жесткие челюсти. Но я был готов и ловко увернулся от острых когтей, уйдя вправо. Правда, удар не успел нанести, слишком уж быстро краулер развернулся. Пришлось отступить. Отскочив чуть назад, ползун злобно зашипел – он тоже готовился к новой атаке. Краем глаза я увидел, что Ульф уже покинул силовое поле пентаграммы и спускается по лестнице, сжимая в руках посох и осторожно обходя обугленные туши. Хорошо, значит, может передвигаться самостоятельно. Снова краулер наскочил на меня, пытаясь дотянуться когтями. Как следует огрев две из его лап древком рогатины, я нырнул на этот раз налево. Раздалось жалобно-обиженное шипение, краулер снова развернулся, но уже не так резво, как когда я отскакивал направо. Ага, приятель, мешают обожженные лапы! Я понял твою слабость. Пора наносить решающий удар. И вот все повторилось. Снова краулер постарался добраться до меня одновременно и когтями на длинных лапах, и смертоносными челюстями, но теперь я не тратил время на ответную атаку, а сразу, увернувшись, ушел влево и, нацелившись, с размаху вонзил ему рогатину в толстую шею. Есть! Нажал что есть силы, острие вошло глубоко, тварь обернулась и рванулась вперед, но крестовина на древке не дала ей достать до меня. Секунду-другую краулер напирал на меня, но тем самым еще сильнее вонзил острие рогатины в свою плоть, я же выдержал его навал и, улучив момент, когда он дернулся чуть в сторону, вильнул туда же и сильным рывком высвободил оружие. Правда, при этом едва не полетел спиной на землю и еле устоял на ногах. В этот момент я, конечно, сильно рисковал. Однако краулеру было уже не до меня: снова предсмертный крик исчадия Белиара потряс залу – так, что зазвенело в ушах. Тварь еще с минуту билась в агонии на полу, но вскоре затихла. Я поднял голову – Ульф стоял напротив меня. Бледный, осунувшийся, измотанный… Стоял и как-то тупо смотрел, будто не мог до конца понять, что же происходит. Ничего удивительного – наверное, он уже отчаялся дождаться спасения. Но времени на долгие разговоры не было, нужно было убираться отсюда как можно скорее. – Идем, – крикнул я и поманил его к выходу. – Давай, за мной! Он молча двинулся за мной следом. Подойдя почти уже к самой каменной арке, я уже было поверил, что нам удастся уйти… но оказался слишком наивным. Ну, конечно, неужели вся эта суматоха в зале могла остаться вне внимания других краулеров? Из-за арки в помещение заползал… О нет, краулер-воин! Вот попали так попали… На наше счастье, ползун был только один, но и этот один стоил целых трех краулеров-рабочих. Он был закован в панцирь почище рыцаря, так просто до шеи не доберешься! Для удара было открыто разве что пространство между глаз – но поди дотянись до туда, когда рядом клацкают огромные клешни! Это не тонкие лапки с коготочками обычных краулеров, такие клешни могут зараз оттяпать руку! Шея… тоже закрыта, но между пластинами есть зазор. Вот если бы попасть туда! Но шанс будет только один, права на ошибку нет. Может, метнуть «Ледяной болт»? Рискованно, легко промахнуться, а панцирь он не пробьет. – Ульф… – прошептал я. – Я отвлеку его на себя… А ты… отходи к дверям. Я хотел было попросить его о помощи, но подумал – а чем, собственно, он мог мне помочь? Посох здесь бесполезен, а свитки… скорее всего, он их уже израсходовал – ведь если бы они у него оставались, наверняка он попробовал бы прорваться к выходу из пещеры. Да и какой из него сейчас помощник? Придется бросить вызов этому краулеру в одиночку. «Иннос, помоги! – взмолился я еще раз. – Не для того же я расправился с теми четырьмя краулерами, чтобы меня прикончил вот этот. Нужно спасти Ульфа… и помочь Агону, даже ему!» И я приготовился встретить атаку Белиаровой твари. Ползун уже закончил демонстрацию своей боевой стойки и медленно надвигался на меня. – Это всего лишь очередной мелкий краулер… просто нацепивший на себя железки, как наши господа латники … – убеждал я себя, стараясь не бояться. – Ты прекрасно знаешь, где его слабое место, ты только что убил одного из них точным ударом туда. Всего-то нужно повторить… «Всего-то»! Но не так-то просто достать до этого уязвимого места, ведь нужно одновременно спасаться от жутких клешней! И вот начался этот танец со смертью. Краулер пытался дотянуться до меня, я раз за разом уворачивался. Вправо, влево, назад… Он атаковал, я отступал, даже не решаясь отбиться – боялся, что он вырвет у меня рогатину или сломает ее. Тогда совсем худо будет… Если в прошлый раз преимущество было на моей стороне – обожженный краулер хромал, то здесь подобного подарка от судьбы ждать не приходилось: этот ползун был настоящим здоровяком, а его огромные клешни одним только своим видом отбивали всяческое желание лезть к нему поближе. Очередной его бросок на меня – очередной мой отскок. Я вдруг отдал себе отчет, что он потихоньку теснит меня к стене. Скверно все это… Если он припрет меня к стенке, то отпрыгивать мне будет просто некуда. Где все это время был Ульф – я не ведал, в этот раз отвлекаться было нельзя. Но я понимал, что в ближайшую минуту придется рискнуть: пан или пропал. Либо я дотянусь до шеи твари, либо она меня раскромсает своими клешнями. Но лучше атаковать, чем отступать, отступать – и в итоге оказаться загнанным в угол. Все-таки кое-какие выводы насчет тактики краулера я сделал, и, когда после очередного моего отступления он тоже отскочил чуть назад, я использовал эту передышку, чтобы сорвать с пояса свиток «Света». Когда ползун снова пошел на меня, занеся клешни для удара, формула уже была произнесена, свиток рассыпался, а над нами ввысь взлетела звезда Инноса. Я-то был готов и чуть сомкнул веки, хотя и рисковал не увернуться от удара. Но вот тварь свет застал врасплох. Краулер замер и с шипением попятился. Вот они – пара секунд замешательства врага! Я нырнул влево, заходя сбоку – свет сверху мне ничуть не мешал, так как не бил в глаза, – и что есть силы засадил рогатину между пластин, в открытую часть шеи. Надавил, провернул – и отпрыгнул назад, отпустив древко. Прямо по месту, где я только что находился, клацкнули в воздухе две огромные клешни. Краулер, завыв, завертелся на месте, пытаясь освободиться от засевшего глубоко в нем острия, кинулся в сторону, затем в другую, стукнулся с размаху о стену. Рогатина не выдержала настолько могучего удара и переломилась надвое, но наконечник остался в шее твари. Все-таки какой он живучий, этот воин! Не чета простым рабочим. Все кружит и кружит, и еще очень опасен. Что поделать, нужно его добивать – и я достал с пояса последний боевой свиток, прочел его по памяти и, подскочив к краулеру, метнул прямо ему в морду ледяной дротик, надеясь, что не израсходую его понапрасну. Но рука и глаз меня не подвели – стрела вошла точно между глаз твари, она взвыла – в последний уже раз – и через минуту жестких судорог застыла на полу. Я сам не верил, что только что одолел краулера-воина! Я даже не мог подумать, что мне такое когда-либо удастся – не мощными боевыми рунами, а вот так – рогатиной да «Ледяным дротиком». Иннос, ты явно благоволишь своему скромному служителю… Но так уж повелось, что в этот тяжелый день вслед за маленькой победой следовали новые беды, даже не давая мне передышки. *** Хотя я и проводил довольно много времени среди охотников и многому научился у них, я не освоил самого главного – все время быть начеку. Истинный боец со зверьем празднует свои успехи в таверне по вечерам, попивая пивко да рассказывая о своих подвигах. Но ни в лесу, ни в горах, ни тем паче в пещерах он не позволяет себе отвлечься ни на секунду, не позволяет ни единой эмоции – даже заслуженной радости – захватить его внимание и заставить забыть о том, что он все еще находится в месте, полном опасностей. Потому что тогда вовек не видать ему ни таверны, ни пивка, ни благодарных слушателей. Он навсегда останется там, где позволил себе потерять бдительность – пусть и на пару секунд. И вот мне пришлось пожать плоды своей беспечности. Я так обрадовался победе, так увлекся ее мысленным празднованием, что даже не посмотрел вовремя назад… Да что посмотрел – я даже не прислушался. И если бы не окрик Ульфа: «Дориан, сзади!» – скорее всего, это Испытание Огня унесло с собой еще одного послушника Инноса. Не тратя времени на оглядывание, я бросился ничком вперед – и это спасло мне жизнь. Но от ранения не уберегло – что-то чиркнуло мне наискось по спине, заставив заорать от боли – и тут же я услышал довольное шипение краулеров. Приземлившись на согнутые руки, я быстро перекатился на спину, стиснул зубы, когда задел рану. Теперь я видел своего обидчика, отчетливо видел… Вернее, не одного, а целых двух. Передо мной находились два краулера-рабочих, и я понял, что это один из них проехался мне когтями по спине – хорошо, что я успел отскочить, а не то бы… Один Иннос ведал, когда они успели подкрасться. Впрочем, я был так увлечен боем и последующим восхвалением себя, что ничего удивительного в этом не было. Я еще дешево заплатил за свою беспечность. Но радоваться мне было рано. Самое неприятное в возникшей ситуации было даже не наличие двух этих тварей зараз, а то, что они, будто умелые тактики, перекрыли мне все пути к отступлению. За мной был только угол залы, куда совсем недавно чуть не загнал меня краулер-воин. Вскочив на ноги, я попятился назад. Краулеры медленно, будто смакуя момент скорой расправы и сытного обеда, двинулись за мной следом. И тут-то я осознал, что из оружия у меня остались лишь посох и кинжал. Поморщившись от боли, я выхватил из-за спины боевое оружие нашего монастыря и парой взмахов заставил краулеров чуть отступить. Но я не обольщался на свой счет – вскоре они поймут, что я не могу им причинить вреда тупой палкой, и ринутся на меня. Да, есть еще кинжал… Будь краулер один, я попробовал бы обогнуть его и ударить его в незащищенную шею, хотя вероятность того, что короткий нож нанесет смертельную рану, невелика. Но пока я буду сражаться с одним ползуном, другой меня точно достанет. Снова отбившись и лихорадочно соображая, что же мне делать, я бросил взгляд к выходу. Может, прорвусь? И тут заметил, что у самой арки стоит Ульф. Стоит, опершись на посох и глядит, как меня теснят в угол два краулера… Я понял, что нужно просить его о помощи, один я просто не справлюсь. – Ульф, помоги! – крикнул я. – Отвлеки одного из них, я попробую справиться со вторым! Новая атака, снова мне удалось отразить ее. Но сколько это еще будет продолжаться? Спина ныла, я чувствовал, как по ней бежала теплая кровь. Даже если у меня получится какое-то время удерживать этих тварей на расстоянии, скоро я ослабею и тогда просто не смогу защищаться. Опять и опять эти двое напирали на меня, снова пришлось отступить. Да, они неспешно, но неумолимо оттесняли меня к стене, чтобы прижать и растерзать. Им некуда было торопиться, Белиаровым тварям! – Ульф! Хотя все мое внимание было сосредоточено на краулерах, я все-таки успел бросить еще один взгляд на него. Неужели он не слышит? Или крадется к ползунам? Но… нет, не может быть! Он по-прежнему стоял у арки и смотрел на мой поединок с ними. Глядел, как эти твари сжимают меня в смертельное кольцо, как атакуют. Будто перед ним на арене разыгрывалось крайне интересное зрелище. Как… как такое возможно? – Ульф! Я крикнул это уже просто так, все еще надеясь, что он не слышит меня, хотя это было смешно – в этой зале звук разносился хорошо. Но мне легче было поверить в эту чепуху, чем в предательство друга. Но, словно желая доказать мне, что глупо питать подобные иллюзии, Ульф повернулся ко мне спиной и ушел во тьму за аркой… Бросил меня… Равнодушно… Спокойно… – Ульф… Это уже был скорее стон отчаяния. И я снова совершил ошибку. Отвлекшись на друга – друга ли? – я пропустил движение одного из краулеров. Успел чуточку вильнуть в сторону, но все же тварь до меня достала – ее челюсти проехались мне по бедру. Если бы я не дернулся – они бы просто раскромсали его, я еще легко отделался. Хотя это «легко» причиняло жуткую боль. Плохи, очень плохи мои дела – раненный и в спину, и в ногу, я не продержусь долго. А краулеры все медлили… словно насмехались над своей жертвой – жертвой, брошенной другом. Но как же так может быть – ведь Ульф предупредил меня о том, что они атакуют меня в спину! Почему спас тогда, почему бросил теперь? «Впрочем, – подумал я, – вряд ли когда-то мне будет суждено это узнать, потому что шансов выбраться из этой проклятой залы, превратившейся из обители Инноса в место торжества исчадий Белиара, мне не светит». Но нужно попробовать хотя бы прорваться к выходу, проскочить мимо этих тварей! Шансы невелики, даже если проскользну, то с большой ногой далеко не убегу, они меня нагонят. Но лучше так, нежели ждать, когда они вырвут посох из моих рук и разберутся со мной, безоружным. – Иннос, помоги! – в третий раз за этот день попросил я. Должна же быть в этом мире хоть какая-то справедливость! И она свершилась – свершилась, когда я уже потерял всякую надежду! В тот момент, когда я, отбив очередную атаку, заставившую краулеров вновь взорваться раздосадованным шипением и откатиться чуть назад, уже изготовился кинуться направо от одного из них в попытке пробраться вдоль стены, вдруг послышался голос того, от которого я уже точно не ждал никакой подмоги. – Дориан! В угол, загородись! Не заставив себя просить дважды, хотя ничего и не поняв, я бросился в угол, вжался туда, не обращая внимания на отозвавшуюся болью спину и бедро. Зарылся лицом в колени, а голову прикрыл сверху руками. Если это ловушка, то это мои последние мгновения жизни, потому что я сейчас был беспомощен. Мне показалось, что краулеры обрадованно зашипели, хотя это было чушью – у этих тварей нет эмоций, просто уже разыгралось мое воображение. И тут впереди громыхнуло так, будто прогрохотали грома три зараз, что-то блеснуло – так ярко, что я даже смог различить промелькнувшую впереди меня вспышку, хотя и прижал лицо к коленям. Твари завизжали от боли – запахло горелым мясом, и до меня докатилась горячая волна, к счастью, только горячая, но не испепеляющая, а волосы на голове зашевелились. Кажется, я понял… Кто-то от всей души ударил по тварям заклинанием «Молния». Поняв, что мне более не угрожает его воздействие – к счастью, я находился на безопасном расстоянии, – я убрал руки и поднял голову. Два краулера передо мной все еще дергались в конвульсиях – обугленные, уничтоженные точным попаданием молнии. А за ними маячила чья-то фигура. В глазах все еще рябило от яркой вспышки, и я не мог разглядеть ее. Но интуиция подсказала, что это мог быть только… – Ульф! Скривившись от боли, я поднялся и, хромая, обошел уже затихших краулеров. Да, прямо за ними стоял Ульф и отрешенно смотрел на дело своих рук. Значит, оставались у него еще заклинания, ведь я же сам дал ему этот боевой свиток – лучший из тех, которые у меня были. Почему же он его не использовал, не попытался сам прорваться к выходу? Ах да, как же я сразу не догадался! Силовое поле не позволяло применять никакую магию. Оно защитило моего друга, но в то же время сделало беспомощным. – Жив? – наконец Ульф поднял на меня глаза и впервые что-то сказал. – Спасибо… – прохрипел я, морщась от боли. – Уходим отсюда… – мой друг вел себя сегодня очень странно, никогда еще он не был так краток и закрыт от меня, своего товарища. Не говоря уже о его необъяснимых действиях во время атаки краулеров. Почему он ушел, почему вернулся? Хотя… какая сейчас разница? Потом разберемся, главное – выбраться уже из этой Белиаровой пещеры, подальше от краулеров. Еще одной битвы я точно не переживу. Потому, не заставляя себя просить дважды, я сжал в руках посох, проверил на поясе кинжал и изо всех оставшихся сил заковылял к выходу из залы. Белиар с ними, с ранами, в роще обработаю, задерживаться здесь нельзя! Ульф тоже шел сам, впрочем, выбора у него не оставалось – я был теперь плохой подмогой. Но силы у него явно еще были, даже, как казалось, больше, чем у меня, хотя это тоже было странно: ведь он провел почти четыре дня с минимум еды и питья. Но неважно, все расспросы будут потом. А теперь – к свету, к солнцу… Как же длинен был этот коридор! Как больно было спину. Как предательски ныла нога, превращая меня в хромого калеку. Неужели мы никогда отсюда не выберемся? Но вот уже показалась первая каменная арка, рядом с которой зиял проход во второй туннель. Только бы краулеры оставили нас в покое! Мне становилось нехорошо, как я ни старался продвигаться вперед, пришлось замедлить шаг. Меня шатало из стороны в сторону, начало мутить, перед глазами расплывались разноцветные пятна. Проклятье, этот краулер ранил меня челюстями! В них эта странная дрянь – слюна, которую еще используют алхимики для пополнения магической энергии. Но если она попадает в рану, то вред наносит немалый – может вызывать галлюцинации, доводить до обморока. На мое счастье, ползун несильно тяпнул меня, в кровь не должно было попасть много слюны, но пережить ряд неприятных ощущений, по-видимому, мне все же придется. – Что с тобой? – послышался будто издалека голос Ульфа. – Нехорошо… слюна краулера… попала в рану… – Давай, иди! Ты должен идти! – Я иду… стараюсь… А перед глазами все плясали и плясали разноцветные всполохи… *** – Давай, иди! Ты должен идти! Я не сразу понял, где нахожусь. Я снова был в той большой зале – поскольку прямо передо мной, на площадке, к потолку уходили пять столпов света – столпов силы. Да что же это за заколдованное место – как я снова оказался здесь? И почему я лежу на полу? Почему я весь в крови? Меня ранили, да, но… откуда столько крови? Даже на голове… Нет, ведь голова у меня цела… Я дернулся, попытался встать, но не смог, упал… – Ты должен идти! Ульф, ну чего ты заладил! Я же весь изранен, я изувечен! Я пытаюсь, разве не видишь? Не могу подняться, но хотя бы ползу… дюйм… еще один… сдирая в кровь голые коленки. Какая разница – одной раной больше, одной меньше. Нет, все, больше не могу… слишком больно. Я – одна сплошная рана, сплошная боль. – Агон, ты должен доползти хотя бы до арки и коснуться камня! – Но краулеры… – Они тебя не тронут, ты окружен защитным полем. Но добраться до камней ты должен сам. Они тебя излечат. – Не могу… Стоп! Агон? Какой Агон? Ведь я же не Агон, я – Дориан. И я же… я не здесь, я уже в коридоре, за второй каменной аркой! Да и говорит сейчас со мной… то есть с этим раненным... вовсе не Ульф, а… кто же он? Это был статный, высокий человек средних лет, в кольчуге и наброшенном поверх нее сюрко с эмблемой Ордена паладинов. Нет… не совсем паладинов. Вместо возносящего ввысь красного креста с гербом в виде льва на треугольном щите на нем было изображено одно лишь пламя. Но почему-то мне казалось, что этот воин – точно служитель Инноса. Светло-русые волосы до плеч, голубые глаза, спокойный, мудрый взгляд. Воин держал в руках обнаженный меч, и от него проливалось бирюзовое сияние – такое же, как в столпах силы, – к замершей на земле фигуре. Видимо, об этом защитном поле воин и говорил. Кто же он? И почему он… полупрозрачен? Призрак! Древний Хранитель священных мест Хориниса! Кажется, я понял… Но кто же этот парень на земле? Им просто не могу быть я. И это не я. Я же далеко не так изранен, как он, и волосы у меня намного темнее. А этот паренек… Белиар, это же Агон! Избитый, изувеченный… пытающийся ползти. «У Агона этого, помимо ран от оружия какого-то тупого, были изодраны в кровь колени и испачканы в земле. Будто он полз… пытался ползти, во всяком случае. Хотя не могу понять, как в таком состоянии он мог еще и ползти?» – вспомнились мне слова Гримбальда. Так вот оно что! Вот как Агон пытался ползти. Дополз ли? – Не могу… – чуточку приподнявшись, послушник тут же снова упал на землю и опустил голову. Сдался. – Я могу спасти твое тело, потому что обязан защитить того, кто вызвал меня. Но если проситель отказывается от борьбы, я не в силах буду защитить его разум. Ты останешься жив, Агон, но потеряешь себя. Придется пройти через тяготы и боль, чтобы вернуться к себе самому. – Пусть… Ему уже было все равно. Все верно, ведь Агон никогда не был храбр. Ему дали шанс – шанс, который получает один из тысячи, если не меньше. Но он сдался. Слабак! Был слабаком – им и остался. Воин покачал головой, в его голубых глазах я увидел грусть. – Ты сделал выбор. Ты не смог пройти через боль физическую, теперь тебе придется плутать по лабиринтам души. Прощай, Агон, да хранит тебя Иннос, заблудшее дитя. Вспышка света окутала воина и распростертого на земле послушника, и я не смог разглядеть, что же случилось дальше. Только снова мелькали перед глазами разноцветные пятна, которые постепенно приобретали фиолетовые тона. Будто свет кусков магической руды окутывал меня… *** – Дориан! Дориан! Что? Неужели я был уже так плох, что и меня пришел спасать неизвестный воин-Хранитель? Но нет же, я сильный, я хоть на карачках, но выберусь из этой треклятой пещеры! – Дориан, давай уже, приходи в себя! – нет, это был вовсе не голос воина. Тот звучал слишком спокойно, а в этом были слышны нотки паники. И уж явно не призрачный воин вливал мне сейчас в рот какое зелье. Да это же… Ульф! Фиолетовое мерцание перед глазами наконец обрело ясность. Я находился в полутемном коридоре пещеры со светящимися кусками магической руды на стенах, а напротив себя я увидел встревоженное лицо склонившегося надо мной Ульфа. Впервые за этот день встревоженное, отметил я, он наконец стал самим собой. – Что… случилось? – пробормотал я. – Ты потерял сознание. Я повел головой, она немного отяжелела, но в целом мне стало значительно лучше. – На вот, выпей до дна! – Ульф всунул мне в руки склянку с зельем. Ага, теперь понятно, почему мне полегчало – напиток притупил зловредный эффект слюны краулера. Пожалуй, стоит приложиться к зелью основательно, хватит с меня видений, иначе проторчим в этом коридоре до прибытия новых краулеров. Пересиливая тошноту, я все-таки допил содержимое склянки. Ничего, сейчас мне станет полегче, не малое дитя я, всякое переживал. – Давай-ка пошли дальше, – я постарался подняться. Пришлось схватиться за стенку туннеля, поскольку меня еще сильно качало. – Дай помогу, – Ульф подставил свое плечо. – Ты сам-то еще… – попробовал возразить я. – Я уже выпил зелье, – ответил он. – Выдержу. Я не стал спорить. Не до благородства сейчас, если Ульф в состоянии помочь – пусть помогает. И вот мы побрели вперед по коридору, прочь от развилки. В отдалении слышалось шипение краулеров, но, к счастью, мы уходили от него все дальше и дальше. Сколько мы так тащились, в обнимку, будто два выпивохи, добирающихся поздно ночью до своей хаты после знатной пирушки? Я не знаю. Чувство времени меня явно покинуло. Но вот нас ласково коснулась волна свежего воздуха – такого приятного после того спертого и душного, которым приходилось дышать в пещере. Впереди послышались звуки леса, на пол коридора упали несколько лучиков света, пробивавшихся сквозь заросли у входа. Вот он, выход, мы все-таки добрались! Сюда краулеры за нами не сунутся. Прочь отсюда, из этого прибежища ужаса, где мы едва не остались навеки! Раздвигая руками упругие ветки, мы выбрались из зарослей. Я вдохнул пьянящего лесного воздуха – мне казалось, что он исцеляет меня не хуже зелья. – Тебя перевязать бы… – послышался голос Ульфа. Раны болели, но кровь уже не текла. Я бросил взгляд на бедро, затем, закусив губу, прикоснулся в спине. – Нет, Ульф, давай уж выйдем из рощи – подальше отсюда. Тут неподалеку опушка, я рыскал здесь часа два, а эта дырища оказалась совсем рядом. Быстро дошагаем до тропы. Ульф не стал возражать. – Сможешь идти или помочь? Я сделал несколько шагов. Зелье мне определенно помогло – не только остановило кровь, но и убрало эти проклятые эффекты краулерской слюны, по крайней мере, на время. Теперь я не чувствовал себя так, будто выпил десять бутылей шнапса без закуски. – Смогу сам. Пойдем. Мне хотелось поскорее убраться подальше от пещеры – да и вообще из этой рощи. С нежитью нам, хвала Инносу, пока не пришлось столкнуться, но искушать судьбу более не хотелось. Хватит уже с нас приключений. Я поплелся вперед, Ульф тенью следовал за мной, я только сейчас заметил, что он зачем-то крепко прижимал к груди походную сумку, будто там было что-то крайне ценное. А когда мы уже отдалились пещеры, он вдруг остановился и обернулся назад. Так и стоял, глядя на заросли, маскирующие вход. Он снова начинал вести себя странно, но мне было не до выяснений причин. Задерживаться здесь не хотелось, да и раны все-таки болели и требовали скорейшей обработки. Вернувшись, я крепко взял Ульфа за руку и потянул за собой. – Идем, забудь о том кошмаре. Все, он – позади. – Такое уже не забудешь… – как-то загадочно сказал он. Но я не обратил на это внимания… *** – Стоп-стоп-стоп! – прервал я рассказ Дориана на этом моменте. – Прежде чем продолжать, скажи-ка мне, что еще за воин-Хранитель? Или это и впрямь галлюцинация была такая? – Ну вообще, – сказал послушник, – такие Хранители, по преданиям, в самом деле существовали. Ими были духи лучших воинов и магов, захороненных в сакральных местах. Я уже говорил, что Каменные круги были одними из таких сооружений. Судя по всему, в той пещере тоже где-то была подобная могила. Легенды гласят, что духи этих достойных служителей Инноса и Аданоса должны были защищать века напролет тех, кто попал в беду неподалеку от мест захоронения. Скажем так, у каждого воина или мага был свой участок, за который он отвечал. – Но в наши дня такого давно уже не наблюдается, – хмыкнул я. – Ни камешки у дорог не работают, значит, ни Каменные круги, да и Хранители эти явно отправились в мир иной и оставили бедолаг, попавших в беду, самим искать выход. Вон сколько гибнет народу по всему острову… Дориан вздохнул, видимо соглашаясь со мной, но затем все-таки возразил. – Ты прав, люда гибнет немало, причем невинного. Но вот что хочу тебе сказать. Во-первых, это все-таки легенды. Во-вторых, если посчитать, что они все же правдивы, то в какой-то момент дух должен был покидать свой «пост» – назовем это так. Он не мог оставаться между Царством Инноса и материальной землей более пяти веков, ему нужно было воссоединиться на том свете со своими близкими, поэтому требовать от него вечного служения было бы нечестно. Просто раньше хоронили по прошествии пяти веков нового достойного воина или мага в том же месте, и уже его дух начинал посмертное служение. Но такие обряды сейчас никто уже не проводит. В-третьих… а вот это самое интересное. Пусть все это выдумки, а у меня просто начались видения из-за проклятой слюны тех ползунов… Но как ты тогда объяснишь тот факт, что Агон выжил? И оказался далеко от той залы, у инисианских камней за мостом? – А он разве вообще был в этой зале? – приподнял я бровь. – Может, тебе это привиделось? Ты же сам говорил – поначалу спутал себя с ним. Дориан не ответил, но почему-то вдруг попросил меня налить себе еще один стакан джина. Я удивился – не он ли совсем недавно яро протестовал против того, чтобы глотнуть немного горячительного – просто для согрева продрогших костей? Однако я не стал поддевать его и просто выполнил его просьбу. Залпом осушив стакан, Дориан наконец сказал: – В том-то и дело, что Агон там все-таки был. Но об этом – дальше. – Давай уж, – я приготовился слушать окончание его рассказа. *** Я плохо помню, как выбрался из этой рощи. Все лицо было в царапинах от веток. Просто сил уже не было раздвигать их в последние минут десять нашего пути, так я вымотался. Ульф держался намного лучше меня. Но, хотя он был вымотан голодом и длительным пребыванием в пещере, все-таки ран, как я успел заметить, у него не было. Ни одной. Наконец мы добрались до опушки и по тропинке дошагали до обрыва, который возвышался над горным озером, куда нес свои потоки огромный водопад. Даже досюда долетал его шум. «Все, хватит», – сказал я себе. Мы уже достаточно отдалились от рощи и ее возможных сюрпризов, вышли на открытое пространство, но дотащиться до моста, а уж тем паче до лагеря охотников было свыше моих сил. Я просто рухнул на траву. Все, без перевязки и отдыха я больше никуда не пойду. Рядом хлопнулся Ульф. Видимо, он тоже выбился из сил. Я закрыл глаза – хотелось уснуть, так я был измотан. Но саднящая боль в спине и ноге не давала покою. Я застонал, замотав головой, жмуря глаза, надеясь хоть как-то избавиться от этой ноющей боли. Словно челюсти краулера до сих пор вонзались в тело, а по спине скользили его когти. – Бери… – Ульф вложил мне в руку еще одну бутыль с зельем. Видимо, у него еще остался запас. Дважды просить было не надо. Я присосался к ней, как ребенок к бутылочке с молоком, и все пил и пил… мне было мало, так мучила жажда. Какая же маленькая эта склянка! Рука, разжавшись, сама выпустила пустую бутыль. Со стуком она упала на траву. Я лежал на животе, перевернуться на спину было невозможным. Скорее, скорее бы зелье подействовало! Прежнее уже не снимало боль. Спина-то еще ничего, а вот бедро ныло изрядно. К тому же оно уже начинало неметь, все-таки эта дрянная слюна продолжала делать свое черное дело – видений больше не было, но вот на мышцы оно оказывало явно негативное влияние. Придется массировать ногу неделю, а то и другую, пока вся эта гадость не выйдет из организма. Что-то коснулось моей спины – мягко, заботливо. Но все равно было больно. – Потерпи… – раздался голос Ульфа, – рана не очень глубокая, кровь остановилась. Я промою ее и наложу повязку. Я терпеливо ждал. Что я мог еще сделать? А Ульф, разрезав мне на спине тунику, умело промыл рану святой водой, которая всегда была у нас с собой, потом протер зельем и тщательно перевязал, положив под бинты лечебных трав. У него были способности к знахарству, Неорас, наш монастырский алхимик и травовед, даже как-то сказал, что в случае, если он когда-нибудь пройдет Испытание и станет магом, ему надо идти по пути целительства. И если знаниями по чародейству Ульф не мог похвастаться, то какая-никакая практика во врачевании у него имелась: его наставник все-таки немного обучал парня. Так что мне определенно повезло, что рядом со мной сейчас оказался человек, сколько-нибудь знакомый с лекарским делом. А Ульф между тем занялся моей ногой. Да уж, бедру досталось изрядно. – Вернешься в монастырь, пусть рану еще осмотрят… – озабоченно проговорил он, промывая и перевязывая ее. – Тревожит она меня, челюсти краулера – сам понимаешь, какую опасность они несут. Да уж, знал я. Запустишь рану – запросто можно лишиться ноги. – Обязательно, – кивнул я. – Ты сейчас просто перевяжи ее, ладно? Ульф посмотрел на меня – Белиар, опять у него был этот странно-отрешенный взгляд! Да что же с ним творится такое? Вряд ли виной всему одна лишь усталость. Затем послушник перевел взгляд на свои руки, держа ладони перед собой, будто разглядывал на них линии судьбы… – Сможешь? – повторил я свою просьбу. – Или тебе нужно передохнуть? – Нет, все хорошо. Сейчас… Он плеснул на кусок бинта сначала лекарственного зелья, потом положил туда несколько листьев одной из целебных трав и начал перевязку. Минуты через три закончил. – Не сильно туго? Я пошевелил ногой. – В самый раз. Спасибо, Ульф, – пробормотал я, снова зажмурив глаза. Мне в самом деле становилось лучше. Зелья действовали, я снова возвращался к жизни из этого состояния полузабытья, когда ты так измучен болью и усталостью, что теряешь всякую чувствительность и находишься то ли во сне, то ли наяву. Я перевернулся на правый бок. – Спасибо, Ульф, – повторил я. – Мне на порядок лучше. Ты давай-ка тоже пей зелья. Небось, вымотался, изголодался там, в пещере. Ты уж извини, шел тебе на помощь, но видишь, как обработали меня треклятые краулеры… Он покачал головой и слабо улыбнулся. – Это тебе спасибо, ты меня спас. Я бы умер там… – Полно, ты не в долгу у меня! – я легонько хлопнул его по плечу. – Ты сейчас с лихвой все возвратил. Он снова почему-то посмотрел на свои руки. Поднес их к лицу и глядел так, будто видел что-то сквозь них. Почему-то этот повторяющийся жест начал меня настораживать. Ульф не был собой… собой обычным. Передо мной опять был какой-то далекий, хмурый человек. Он сохранил все свои знания и умения, но словно все время смотрел внутрь себя. Неожиданно я вспомнил, как Ульф молча стоял и наблюдал, как краулеры нападают на меня, вспомнил, как он равнодушно развернулся и пошел вон из той залы. Я забыл об этом, но сейчас все снова встало у меня перед глазами. «Что же произошло в этой распроклятой пещере?» – в который раз спросил я себя. Но вслух сказал следующее: – Мы немножко передохнем… полчасика, а потом пойдем в лагерь охотников, он неподалеку тут. А то скоро будет смеркаться, – я указал на небо. Да, я и не заметил, как прошел целый день. – Лучше там переночевать у Гримбальда в гостях, помнишь, я рассказывал тебе о нем? А утром, глядишь, вернутся с охоты его товарищи и проводят нас к монастырю. И Агона тоже, – как бы невзначай добавил я, решив проверить, известно ли Ульфу что-то о случившемся. Настала пора расспросить его. Определенно ему было что-то известно, поскольку он вдруг замер, весь передернулся и в ужасе уставился на меня, будто я на его глазах превратился в мракориса. – Агона?.. – пробормотал Ульф. – Он… он где? – В лагере охотников, – повторил я. – Гримбальд нашел его четыре дня назад у инисианских камней. Вон там, за мостом, – махнул я рукой за обрыв. – Нашел?.. Как?.. – произнес он почти шепотом, я еле расслышал. – Ходил на разведку и обнаружил его лежащим у камней, – про странное красное зарево я не стал рассказывать, мне показалось, что это сейчас было не важно. – Агон был весь изранен, кто-то жестоко избил его. – Избил?! – Ульф поднял на меня глаза. Он стал еще бледнее, чем был, губы его дрожали, его начало лихорадить. – Слушай, Ульф, тебе нехорошо, – забеспокоился я. – Выпей-ка зе… – К Белиару зелья! – вдруг резко выкрикнул он. – Гримбальд нашел избитого Агона? Ты его видел? – Видел ли я Агона? Да, видел. Успокойся, он сильно ранен, но жив. И сейчас вне опасности, охотник спас его. – Жив? Вне опасности? Спас? – невозможно передать, что отразилось в глазах Ульфа. Вначале мелькнуло нечто вроде радости, а потом… какая-то тревога. – И он что-нибудь сказал тебе? – В том-то и дело, что нет, – покачал я головой. – От ран он лишился рассудка. Он ничего не помнит, ведет себя как пятилетний ребенок. – Не помнит… – снова это странное смешение чувств в его глазах. Все, я больше не мог играть в эти игры. Я спросил прямо. – Ульф, что случилось в пещере? Кто на вас напал? Кто избил Агона? Почему ты оказался заперт внутри пентаграммы? – Кто… в пещере… – он пристально посмотрел на меня. И на секунду стал прежним Ульфом – на его лице отразился ужас, он снова был похож на испуганного, зажавшегося, замотанного парнишку, каким был всегда. А потом все чувства соединились в одно – отчаяние, безысходность… И на его лице я без труда прочитал ответ на так долго мучавший меня вопрос. – Ты? Ульф медленно опустил голову и уткнулся лбом в колени. Точно хотел спрятаться от своего поступка, от самого себя – чужого, темного, совершившего ТАКОЕ. Он весь дрожал, он беззвучно плакал – по себе, по тому мальчишке, которым он больше не мог уже стать. Я молчал… я ужаснулся, хотя вдруг понял, что с самого начала знал, знал, кто избил Агона. Только так же, как и Ульф, я прятался от себя, защищая свое представление о лучшем друге, защищая самого себя от потрясения. Кажется, у меня начался жар. Лоб весь горел, горели мысли, горели воспоминания. Горели наши юношеские мечты и идеалы. Я положил ладонь на пылающий лоб. Нет, такое зельем не снимешь… – Но зачем! Я не спрашивал, я просто выплеснул в этом крике всю свою боль, всю тоску… по потерянному другу. Но Ульф понял все иначе. Он вскинул голову – снова передо мной был Ульф-незнакомец. Чужак, который бросил друга погибать в пещере краулеров. – Ты меня осуждаешь? Осуждаешь, да? Я молчал, но он понял ответ. Я ничего не мог поделать со своим внутренним ужасом, глаза предательски выдали меня. – Значит, осуждаешь… – Ульф усмехнулся. Горько усмехнулся. А потом вдруг подался вперед и, вцепившись мне в плечи – так, что я невольно сжал зубы от боли, зашептал – злобно, будто гвоздем вбивая каждое слово мне в голову: – А Агон тогда кто – святой, что ли? Я убийца, а он нет? Да он убивал нас каждый день, каждой своей фразой, каждой своей Белиаровой ухмылочкой, каждым своим издевательством! Вспомни, кем мы были для него? Ничтожества, говорил он, хмыри! Помнишь, как он умел говорить это? Так, что внутри все переворачивалось! Он ненавидел нас, понимаешь ты это или нет? Он утверждался за счет нас, втаптывал в грязь, чтобы приподняться хоть на дюйм! Он был ядовитым гадом, проникшим в монастырь, он и его богатенькие дружки. Сколько было нам бед от него, а? Он всех щедро наградил ими… Вспомни себя – как он бросил тебя и того парня из города ночью на растерзание волку, а себя выставил героем? Как он выдал тебя магам, когда ты взял ту книгу? Как подставил Бабо, чтобы заполучить себе руководство садом? Как по его вине волк сожрал две овцы из стада Ополоза? Он-то, как обычно, улизнул от наказания, а парню запретили пользоваться библиотекой! И эта тварь хотела стать магом? Чтобы и дальше унижать нас, чтобы глумиться над нами новыми, изощренными способами? Что ты делаешь со змеей, вползшей к тебе в дом и кусающей тебя и твоих близких? Ты убиваешь ее, давишь! Безжалостно… Он отпустил меня и затрясся, будто корчась в незримых судорогах. – Я долго искал ту пещеру… я потерялся в той роще, потому что выполнял задание сам, кое-как снова вышел на тропу. А он точно пошел в те заросли неподалеку от опушки, не засомневавшись, не заколебавшись. Он просто-напросто знал, где искать, он снова купил себе за деньги то, что интересовало его! Я пошел за ним… Я не слышал этих Белиаровых ползунов… было не до них. Агон зашел в поле пентаграммы и достал из сундука рунный камень, цель нашего поиска. Именно этот камень нужен для выполнения задания Ультара. Но он же завладел им нечестным путем, ты понимаешь?! Он уже уходил, когда я преградил ему дорогу. Я убеждал, молил, я взывал к справедливости. А он только смеялся, ухмыляясь, презрительно ухмыляясь… «Хмырь, – говорил он, – и твои дружки тоже хмыри. Ничтожества, я стану магом и вышибу всех вон из монастыря. Или заставлю корчиться на грязных работах». Но Агон так и не понял, что грязь – это он сам. Я выхватил посох, пригрозил ему. Он стоял уже вне пентаграммы, защиты не было, мы были на равных. А он все равно потешался надо мной, говорил, что я слишком соплив, чтобы ударить его. Но недолго Агон смеялся. Я не знаю… не ведаю, как решился и все-таки ударил его. Кажется, он тоже не верил до последнего, что такое возможно, таким удивленным был его взгляд. Но я… я никогда еще не чувствовал в себе такой силы и такой ярости! Он завопил, бросился на меня, на ходу выхватывая свой посох. Но я не дал ему защититься – я ударил его по рукам, по кистям… И тогда… тогда, не поверишь, впервые я увидел на его всегда ухмыляющейся роже страх… И в глазах… Я ударил еще… и еще… и еще… – Хватит! Жар охватил все тело, я словно был в бреду, но ясно видел всю эту картину. Каждое слово – меня им словно ударяли. Били по душе боевым посохом. – Что, не нравится? – спросил Ульф холодно. – И я, вот такой, значит, не нравлюсь? А тот рохля... никчемный, как тряпка, о которую каждый вытирал ноги, таким я тебе нравился? Конечно, ты же хотел покровительствовать мне! Да все вы… Он вскочил на ноги. Такого гнева, такой ненависти я еще не видел у него на лице. – Весь ваш монастырь Инноса – обман. Вы – логово Белиара, вы и есть Тьма. Почему маги допускали, чтобы Агон унижал нас? Да потому что они сами делали то же самое! Кто мы для них? Чернорабочие, но тем хотя бы платят деньги. Иногда проходят годы в послушничестве, а маги редко кого допускают к Испытанию. Разве что таких, как Агон, им же это выгодно. А таких, как мы, полезных дурачков, лучше держать на грязных работах. Кто-то же должен доставлять им жратву, убирать комнаты, стирать белье и лазать по лесам, рискуя жизнью ради их трав! Почему нас учат только после того, как мы отработаем более нескольких лет? Потому что нас невыгодно учить! Выученный послушник – опасен, он может дать сдачи! Он может наплевать на монастырские порядки и уйти, поняв, что для магии не обязательно выкладываться перед этими чопорными, заевшимися стариками! Да, Агон прав! Только нечестным путем можно добиться своего. Так я пойду по его пути, сшибая всех и вся. Я стану магом, я буду таким же жестоким, как они. Я не видел иного пути. Они научили меня убивать. Не исцелять, не жертвовать, нет… идти по другим, выкашивая их, как сорную траву. Нас отправили в эту пещеру краулерам на корм – и после этого ты говоришь, что это я – убийца? Он засмеялся, снова сел на землю и потянулся к походной сумке, достав оттуда красивый, блестящий рунный камень. Камень для первой руны нового мага, чистый лист для создания своего будущего облика. – Да, вот он, камешек. Я вернусь в монастырь и скажу, что выполнил задачу. Агон, бедный Агон, ему не повезло. Он ничего не помнит. Его ограбили и избили разбойники. Как ты думаешь, если я оставлю его колечки тому охотнику, что спас его, этого будет достаточно, чтобы он молчал? Я с лихвой заплачу и потом, когда стану магом. Я буду щедрым, как Агон, я тоже буду всех покупать. За деньги, за власть… Что ты так на меня смотришь? Он на моем месте убил бы меня? Так ведь? Но выиграл я. Кто-то должен быть проигравшим. Но отныне – не я! Из жара меня бросило в холод. Дрожь прошла по спине, я обнял себя за плечи, пытаясь согреться и внутренне отгородиться от Ульфа – от того, кто носил облик Ульфа, но был другим. Злым, безжалостным, жестоким… – Ты сделаешь это? – пробормотал я. Ульф пожал плечами. – Почему ты думаешь, что нет? Полно, Дориан, если ты хочешь быть мучеником – будь им. Если хочешь защищать кого-то, быть покровителем – найди себе нового приблудного щенка. А я нашел для себя новый закон. – Какой? Белиаров? Закон Тьмы, убийства? – Вовсе нет. Просто с чего ты взял, что наш Иннос – это Свет? Я бы призадумался. Вспомни, что я сказал о нашем монастыре. То, что они творят, это свет? Это – Белый огонь? Тогда у него два цвета. Я выберу второй. – Что же ты тогда глядел на свои руки? Даже боялся ими перевязать мои раны? – я все еще пытался достучаться до своего друга, хотя и понимал – он для меня уже потерян. – А больше… – все-таки Ульф запнулся, – больше этого не будет. Я колебался, была минута слабости. Теперь я знаю, чего хочу. – Ты… ты не сможешь! – вскричал я, понимая, что такой Ульф – сможет! Он словно стал новым Агоном. Слышал я легенду о том, что, убив дракона, победитель сам становится новым монстром. Только, пожалуй, он теперь был еще хуже Агона, потому что последний всегда был мерзавцем, а вот Ульф предал самого себя, предал все лучшее, что было в нем. – А кто остановит меня? – бросил он. Я встретился с ним взглядом. С десяток секунд мы глядели друг другу в глаза, не шелохнувшись, не вздрогнув. – Полно, Дориан, – усмехнулся Ульф. – Не валяй дурака. Считаешь мой поступок грязным – можешь не прикасаться к нему и не пользоваться моими дарами, хотя я бы не забыл тебя. – Но я тоже теперь этого не забуду. – Просто молчи – и ничего не случится. – Я… не смогу. Он побагровел от гнева. – Выдашь меня, Белиаров предатель? Ты же был моим другом… – Нет! Не выдам, – я судорожно выдохнул. – Но и не позволю тебе стать магом. – Ты? – Я! – Ты это серьезно? – переспросил Ульф, о чем-то размышляя. – Подумай… прежде чем дашь окончательный ответ. – Я не изменю себе! В отличие от тебя. – Ах, я и забыл – ты же у нас благодетель… и мученик. Так ты станешь им… обрыв сохранит тайну, – он бросил взгляд в пропасть, куда срывался находящийся чуть в отдалении от нас водопад, и на видневшееся внизу озеро. Я еще не верил, смотрел, будто в трансе, как Ульф лениво потянулся к посоху, как взял его обеими руками. И только сейчас с ужасом осознал, что не помню, где лежит мой собственный. Я бросил его на траву… где-то здесь, но вот где? – Обрыв сохранит тайну, – повторил между тем Ульф. И вдруг, вскочив на ноги, с размаху обрушил на меня посох. *** Все это происходило будто не со мной, будто не меня собрался убить и скинуть с обрыва лучший друг, будто не в меня сейчас был направлен удар этого посоха. Наверное, поэтому я и не двигался до последнего. Но за долю секунды, как посох попал бы мне по голове, я дернулся в сторону, избежав прямого удара. И все же Ульф задел меня – немного, но ощутимо. Болью отозвалось больное бедро. Удар посоха пришелся вскользь по ране, которую меньше получаса назад сам Ульф перевязывал и залечивал. И тогда я понял, что весь этот страшный кошмар – правда. Ульф готов убить меня. – Ты что – одурел, что ли? – я сам не понимал, зачем крикнул это, увертываясь от очередного удара. – Жаль, что я не бросил тебя там, в пещере, краулерам на ужин! Удар за ударом… еще удар… Я увертывался от них, но это было не так просто, ведь я был ранен. А Ульф откуда-то был полон сил, невероятных сил, и хладнокровно точен. Словно не он четыре дня голодал в пещере, в осаде у краулеров. Убежать, я должен как-то убежать! Должен добраться до лагеря охотников, перед арбалетом Гримбальда Ульф точно струхнет. Белиар! Новый удар пришелся мне по спине, опрокинув на землю. Все, шуточки закончились, беги, ползи – выживай, как сможешь. Здесь нет никого, никто придет на помощь, Гримбальд слишком далеко – можешь кричать, сколько угодно, но он не услышит. Хрипя от боли, я изловчился избежать нового удара и даже встать на ноги. Но как убежать? Ноги еле двигаются, Ульф меня быстро догонит, а я только лишусь сил и не смогу увертываться. Тут я увидел свой посох – он лежал чуть в стороне, но мне мало помогало подобное открытие, потому что отрекшийся от Инноса послушник умело перекрыл мне к нему путь. Ульф был холоден и расчетлив, лишен всяких эмоций, он решительно намерился расправиться со мной. Был у меня еще кинжал, но владел я им неважно, да и не хотел я убивать моего друга… Пусть не друга уже, но убийцей я не стану! Надо перехватить его посох, отобрать его – вот мой единственный шанс. Я бился с Ульфом, как с краулером, используя ту же тактику. Увернувшись от очередного нападения, напал на него сбоку. Получилось – я ухватил посох обеими руками. Ульф потянул его на себя, рывок за рывком силясь освободить его, но я вцепился в эту палку мертвой хваткой. – А ну отпусти! – прошипел он. – Еще чего! Ульф улыбнулся. Где-то я уже видел эту злую улыбку, которую и улыбкой-то не назовешь. И внезапно, все еще продолжая улыбаться, он наклонил голову и ударил меня лбом в лицо. Я разжал руки и упал, чувствуя на лице кровь. Как в тумане разглядел, что Ульф снова замахнулся. Я закрыл лицо руками, оттого удар пришелся по ним. Теперь я знаю, что испытывал Агон… На ноги, только бы встать! Перед глазами мелькнуло далекое небо и крона могучего дерева на его фоне. «Нашел о чем думать, главное – вовремя!» – пронеслась в голове ошалелая мысль, пока я перекатался на бок, снова уворачиваясь. Да нет, мысль не такая уж и глупая. Дерево! Влезть бы на него. Любым путем! Вот тебе – лежа на спине, я с силой пнул Ульфа чуть ниже живота… Да, это подлый прием, но мне нужно было выиграть время. Ульф взвыл и согнулся, явно не ожидая такого удара. Ему было жутко больно, все же он человек... А тем временем я доковылял до дерева и полез наверх. Выше, еще выше. Конечно, я намеренно загонял себя в западню, но здесь хотя бы мог защищаться. А Ульф между тем оправился от удара и уже стоял под деревом. Он попытался дотянуться до меня посохом, но тщетно – я уже забрался довольно высоко. – Слезай! Трус! – А избивать безоружного – не трусость? – Ах ты… Ульф попробовал было влезть за мной, но я угрожающе взмахнул кинжалом, и он быстро оставил попытки. Рисковать он не хотел, видимо, начал судить о других по себе и допускал мысль, что я могу вонзить ему кинжал между ребер. Но я не слишком радовался – он теперь от меня так просто не отстанет. Мои опасения подтвердились, когда пару минут спустя его лицо искривилось в ухмылке. – Сейчас слезешь, нет, скорее слетишь! Как удачно – обрыв рядом. Просто несчастный случай, бедный Дориан… Он направился к своей походной сумке и принялся там рыться. Мой лоб покрылся испариной. Только не какой-нибудь свиток, вроде «Огненного шара» или «Глыбы льда»! Как хорошо, что молнию он уже израсходовал, но я ему давал еще «Огненную стрелу» и… о нет! – «Кулак ветра»! Думал испытать на краулерах. Но почему-то сохранил. Уж не для тебя ли? Ульф издевательски подмигнул мне, демонстрируя свиток. – Ну так что, может, все-таки слезешь? – Да пошел ты! – вся ярость вырвалась у меня в этом крике. – Как не вежливо… по отношению к лучшему другу! – Ты, Белиарова пешка, моего друга уже нет, ты убил его! Убил в себе самом! – Такой слюнтяй не имел права жить! Ну что же, прощай, Дориан. И он принялся читать заклинание. Я лихорадочно искал способ защититься от его страшной силы. Вцепиться в дерево? Не удержусь, я слишком слаб. Но не сдаваться же? Ульф мешкал, не мог разобраться с заклинанием. «Что, – подумал я, – сказывается плохая учеба?» Рука моя шарила по поясу. Но нет там ничего, кроме кинжала. А метнуть его я не смогу. И не умею, и… просто не смогу. Но внезапно мои пальцы наткнулись на еще один свиток. Что же это? «Сон»? Ну конечно! Только бы успеть! Заклинание-то легкое… Вот свиток в левой руке Ульфа начал мерцать, готовясь рассыпаться, а послушник уже поднял правую ладонь и направил ко мне. Но я тоже уже заканчивал читать заклинание, одной рукой вцепившись в ветку, а другую вытянув по направлению к противнику. Все решат доли секунды, кто из нас кого. Хоп – и свиток Ульфа рассыпался, и от него ко мне понеслась волна воздуха. Меня начало сдувать в ветки. – Засни! – свиток «Сна» превратился в прах, а с моих пальцев сорвались голубые искорки и полетели прямо в Ульфа, против потока ветра. Я сильнее в магии, я смогу! Ветер рванул меня к обрыву, но мои пальцы намертво вцепились в ветвь. Сейчас должен последовать самый мощный воздушный удар, тот самый «кулак». Если он случится, то я слечу вниз, как бы ни старался удержаться. Но те самые доли секунды сыграли в мою пользу – Ульф вдруг зашатался, его ладонь дернулась – и смертоносный порыв ветра унесся куда-то в сторону от дерева. – Что за… – сонно пробормотал послушник. – Что это… Ах ты… – он наконец понял, что произошло, но было уже слишком поздно. Его глаза закрылись, и он упал на колени, потом рухнул на землю всем телом. Все! Он проспит в течение часа. Спуститься с дерева оказалось намного труднее, чем подняться. Все раны жутко болели. Я снова разбередил их, по ним даже пришлись удары посоха. Так, а где же мой? Вон он! Я сжал в руках свое оружие и начал обыскивать сумку Ульфа. Чтобы не застонать от боли, закусил губу. Надо терпеть, нельзя сейчас расслабляться, нужно забрать рунный камень. Но я оставлю Ульфу зелье и боевой посох, я не убийца! У него будет шанс выжить в горах, потому что путь в монастырь ему теперь заказан. Вот он, рунный камень! Я спешно сунул его к себе в сумку. Нет, не быть тебе магом, Ульф. Такие маги Хоринису не нужны. Так, а это что такое? Я обнаружил в сумке странную книгу. Лиловая обложка, черный переплет. Названия на ней не было. Не знаю зачем, ведь времени у меня было мало, но я все же приоткрыл ее и замер, увидев сплошные черные страницы без единого символа. Однако долго удивляться мне не пришлось. Вдруг эти страницы вспыхнули огнем, тут же что-то незримое сильно ударило меня в грудь: словно кулак злой, черной энергии врезался мне в сердце. Я охнул, упал на колени, выронив книгу. На страницах появились странные лиловые письмена, и от них лилась, лилась эта энергия злобы. Точь-в-точь та, что искажала лицо Ульфа, превратив его из послушника Инноса в Белиарову убийцу, из моего друга во врага. Из этой книги незримо смотрел на меня тот Ульф, который рассказывал, как он избивал Агона, тот, кто выплескивал мне в лицо свою ненависть по отношению к монастырю Инноса. И тут я вспомнил – те же письмена были на ошейнике черного волка! Это книга Белиара, его язык, его энергия. И она убивала меня. С диким воплем я схватил эту книгу и швырнул с обрыва. Она скрылась в синеве стихии Аданоса. Утонула в той бездне, куда хотел меня сбросить Ульф. Боль в сердце прекратилась – я снова мог дышать. Пора было уходить. Не стоило дожидаться пробуждения Ульфа. *** Вначале я шел. Потом, миновав мост, уже ковылял. Передохнул минут десять у инисианских камней, дольше задерживать боялся, опасаясь преследования. Не знаю, дали они мне силы или то было мое самоубеждение, но я хотя бы смог продолжить путь. Хотя под конец, когда впереди уже замаячил огонь костра, я упал в изнеможении на колени и уже просто полз, вспоминая того духа-воина и заставляя себя преодолевать дюйм за дюймом, невзирая на жуткую боль и вновь открывшуюся рану на спине. Из лагеря ко мне выбежали изумленный Гримбальд и еще какой-то охотник, видимо, его товарищи наконец вернулись. – Да что же это такое! – всплеснул руками бедняга. – Еще один! И тоже избит… Хайнц, это уже просто издевательство! – Да уж, точно, – отозвался его приятель, – светопреставление какое-то. Он помог мне встать и перекинул мою руку себе через плечо. – Давай, пошли уже… перевяжем тебя. Горе-послушник. – Да… – простонал я. – Идемте быстрее… к костру… Он безумен, он одержим… Он способен убить нас… – Да кто? – Хайнц и Гримбальд переглянулись. Наверное, решили, что я же начал бредить. – Он… тот, кто избил Агона… кто бил меня… Мой лучший друг, едва не убивший меня – и заботливо залечивающий мои раны. Бросивший меня на растерзание краулерам – и спасший в последнюю минуту. Тихий, ничем не примечательный послушник, безропотно сносящий все, – и жертва, до полусмерти избившая своего мучителя. Юноша, мечтавший служить Светлому огню – и ставший одержимым слугою Огня Темного. Желающий исцелять – и наносящий страшные раны. Книжка… Лиловая обложка – черный переплет и черные же листы. Одежда мага Огня и туника послушника тоже включает красные и черные цвета. Я лежал у костра, пока Гримбальд бинтовал мои раны, используя зелья своих товарищей. И первый раз в жизни я заметил, нет, осознал, что оранжевое пламя костра оставляет после себя черную золу. Как странно, как символично. Ульф все верно угадал, в нашей религии Инносу есть два цвета. Есть и добро, и зло. Что я могу возразить ему? Я чуть не распрощался с жизнью, чтобы не позволить Ульфу стать магом таким страшным путем, он умер для меня как друг, когда совершил все это. И все же я знал, что никогда не смогу подойти к нему и, ткнув в него пальцем, сказать: «Будь ты проклят, убийца!» Потому что его тоже убили… до того, как он стал таким. В нем убили Свет. Никогда я не думал, что усомнюсь в святая святых – в служении Инносу. Разгляжу в нем два цвета. *** Дориан замолчал и стал глядеть на огонь в очаге. Но я не спешил задавать вопросы, чувствуя, что он хочет сказать что-то еще. – В общем, вот так все и было, – наконец промолвил послушник. – Да, знаю, в этом деле осталось немало загадок. Странная книга, откуда она попала к Ульфу? Но она явно давала ему силы, я же говорил, что он просто не смог бы так резво атаковать меня, если бы провел четыре для без куска хлеба в душной пещере. Да и наставники ей очень даже заинтересовались… расспрашивали все меня, сетовали, что я ее уничтожил. Ну, когда через два дня мы все-таки добрались до монастыря, охотники нам помогли. И еще этот неведомый воин, спасший Агона… Почему именно его? Ведь ты абсолютно прав, в Хоринисе погибает много прекрасных людей, а Агон… Нет, я не желаю ему смерти, но, тем не менее, это странно. Хотя… – Дориан вздохнул, – если бы не этот Хранитель, Ульф стал бы убийцей. Он теперь изгой, но все-таки… пока еще не убийца. Может, воин спас не только Агона, но и его? Я пожал плечами. Тогда уж надо спасать всех разбойников в лесах, не давать им запятнать душу злодеяниями. Неведомы мне были цели того призрачного воина, но, как всегда, я решил все это запомнить и докопаться до правды. Естественно, когда у меня не будет других важных дел, вроде восстановление Глаза Инноса. Между тем Дориан снова заговорил. – Ну, я решил, что произошедшее и тебе будет интересно, все эти странные тайны древности, потому и пришел к тебе. Но знаешь, лично меня более всех этих загадок сейчас волнует мое разочарование в Инносе. Не могу сказать, что и прежде я был таким уж преданным его служителем, но теперь… Я усомнился в том, что весь наш монастырь, да что там – вся наша Церковь – идет по правильному пути. Мерзавец Агон и его дружки, позорящие звание служителя Огня, а теперь еще ставшие злодеями Ульф и Педро – а ведь поверь, они были неплохими парнями. Куда-то это нас приведет? Как мы можем бороться со злом Белиара, если сами несем зло в себе? Если оно использует против нас наших же людей? Он покачал головой и добавил: – Знаешь, Ульф не убил меня, но убил мою веру. Ведь все-таки, что ни говори, но он был во многом прав… Я снова пожал плечами и поворошил кочергой догорающие дрова. – Ты не согласен со мной? – спросил Дориан. – Как тебе сказать… Огонь – это огонь, а вот согревающим или испепеляющим его делают люди, не так ли? Может, не в Инносе ты усомнился, а в том, как служат ему в нашем мире? В самих служителях? В Церкви? Дориан не ответил, но призадумался. Да и, признаться, сам я, носитель Глаза Инноса и проводник его воли, не знал точного ответа. Кому и чему я служу? Что в моих делах благо, а что – зло? Все не так просто, не так однозначно, как хотелось бы. А что делать – однажды придется это понять и сделать окончательный выбор, потому что уж кем-кем, а марионеткой – пусть даже самого Инноса – я быть не желал. Я бросил взгляд на сундук, стоящий у моей кровати. Там лежал Глаз Инноса, спасенный мною из рук врага, обесточенный и сломанный, но не перестающий от этого быть божественным артефактом. Я за него чуть сегодня с жизнью не распростился, а вот еще семерым послушникам повезло намного меньше. И мне очень хотелось верить, что все это было не зря. Пожалуй, я чувствовал, что не зря. Сердце подсказывало ответ раньше разума, и я доверился ему. Пусть в огне Инноса тоже было два цвета… но ведь каждый из нас мог выбрать, которому из них следовать. Тот же Ульф выбрал один, а Дориан – другой. А значит, ничего, прорвемся… Я улыбнулся и потянулся, разминая затекшие конечности. Завтра предстоит очередной хлопотный денек из-за сломанного артефакта. А сейчас можно и отдохнуть, сидя у очага и наблюдая за пляской языков пламени… Пламени огня согревающего.

Матчи 17 тура ЧР: 6 декабря, суббота Чемпионат России, 17-й тур. Кубань - ЦСКА 1-2 Чемпионат России, 17-й тур. Зенит - Краснодар 1-1 7 декабря, воскресенье Чемпионат России, 17-й тур. Динамо - Амкар 2-1 Чемпионат России, 17-й тур. Терек - Локомотив 0-0 8 декабря, понедельник Чемпионат России, 17-й тур. Ростов - Арсенал 1-1 Чемпионат России, 17-й тур. Мордовия - Рубин 2-1 Чемпионат России, 17-й тур. Спартак - Урал 1-0 Чемпионат России, 17-й тур. Торпедо - Уфа 0-1

Измена Автор: Дикарь Продолжение рассказа "Долг" [spoiler=читать]— Я уж думал, мне придётся сидеть в той дыре, пока орки не разнесут белиаров замок по камню! — проворчал Горн. — А у тебя тут неплохо, — обратился он к Мильтену, обведя взглядом помещение. Они находились в одной из комнат на нижнем этаже бывшей резиденции магов Огня, до потолка заставленной книжными полками. — Раньше лучше было... при Корристо, — пожал плечами молодой маг. — Гомезовы свиньи перевернули здесь всё вверх дном. Я постарался навести порядок, но, сам видишь... — Это смотря с чем сравнивать, — хмыкнул в ответ темнокожий здоровяк. — Слушай, а пожрать у тебя ничего нет? На ужин в темнице давали какую-то мутную водичку, а на завтрак за счёт лорда Гаронда я, благодаря вам двоим, могу не рассчитывать. — Если хочешь, могу отвести тебя обратно, — ухмыльнулся в ответ третий собеседник — высокий жилистый человек с собранными в хвост русыми волосами. — Не-ет, уж лучше я попощусь, — в тон ему отозвался Горн. — Увы, замок в осаде, и с продовольствием у нас не густо. Боюсь показаться негостеприимным, но мне действительно нечем вас угостить, — развёл руками Мильтен. — Я захватил кое-какие припасы, когда уходил из монастыря, но счёл своим долгом отдать их раненым воинам. — Этот охранник... Харольд, кажется?.. здорово поубавил мой походный запас, но всё же кое-что осталось, — вновь подал голос русоволосый. С этими словами он водрузил на стол увесистый мешок и принялся рыться в нём, нарочито неспешно доставая содержимое. — О-о! — простонал Горн, когда на свет тусклого магического светильника была извлечена колбаса, а за ней — добрая краюха пшеничного хлеба, четверть круга овечьего сыра, несколько солёных и подвяленных рыбин, ещё какая-то снедь. — Может, у тебя и глоток шнапса найдётся? — Ты имеешь в виду то старое доброе пойло, которое гнал старик Иеремия в Новом лагере? — Ну да. — Такое мутное, с противной жёлтой пеной и вонючее, как шкура дохлого гоблина? — Ага, его. — Извини, друг, этого божественного нектара у меня с собой нет. — У-у... — приуныл Горн. — Но, может быть, вот это как-то сможет искупить отсутствие твоего любимого напитка? — С этими словами русоволосый, имени которого друзья так и не узнали, выставил на стол пару пузатых бутылок с тёмно-красной жидкостью. — Чтоб я сдох! — взревел Горн. — Красное монастырское?! — Оно. Только не ори так, а то перебудишь всех орков вокруг замка, — засмеялся его безымянный приятель. — Да демон с ними! Давайте, наконец, перекусим. А то урчание в моём брюхе разбудит волосатых тварей куда скорее, чем мой ослабший с голодухи голос. Мильтен, у тебя кружки есть? Некоторое время все трое сосредоточенно жевали. Наконец, Горн выцедил в кружку остатки вина и с довольным видом откинулся назад, опершись спиной на книжную полку. — Мильтен, чего приуныл? — благодушно спросил он. Молодой маг поднял задумчивый взгляд от недопитой кружки. — Нет, ничего. Просто снова вспомнил своего учителя, Дамарока, Драго и остальных... Не знаю, смирюсь ли я когда-нибудь с их нелепой гибелью, — ответил он. — И хоть Корристо всегда говорил, что злорадство грех, но всё же хорошо, что ты расправился с их убийцами, — добавил он, взглянув на Безымянного. — Они все мертвы, и это справедливо. — Теперь да. Все, — непонятно ответил тот. — Что значит «теперь»? — удивился Горн. — Мне рассказывали, что ты порубил в капусту и пожёг магией и баронов, и всех, кто пытался их защищать. Вот прямо здесь, на этом самом месте. — Если быть точным, то здесь мне под руку подвернулись только несколько стражников. А баронов я прижал в их логове. Они, конечно, были крепкими ребятами, но я положил их всех прямо в пиршественном зале... Вернее, я счёл, что всех. — Так кто-то из убийц выжил? — нахмурился Мильтен. — Да. Ворон оказался жив, хотя я был уверен, что моё заклинание испекло его в собственных доспехах, как устрицу в раковине. Видно, у него имелся какой-то амулет на такой случай. И ещё Бладвина в тот раз не нашёл. Уполз в какую-то щель, мерзавец. — Выходит, эти двое живы? — Теперь уже нет, — ответил Безымянный, с нажимом произнеся слово «теперь». — Мы с ними повстречались далеко отсюда, в другой части острова. Среди болот, скрывающих руины одного древнего города. Мне вообще-то много нужно рассказать вам, парни. Не особенно вдаваясь подробности, Безымянный поведал друзьям о неизвестной прежде области, открытой магами Воды на северо-востоке Хориниса. О том, как встретил там часть беглых каторжников во главе с Вороном. Бывший рудный барон отыскал вход в древнее подземелье и вознамерился вернуть себе власть при помощи укрывавшихся там древних сил. Рассказал о смерти Бладвина и своей последней схватке с Вороном, с тела которого он забрал магический клинок Коготь Белиара. — И где теперь этот меч? — спросил Мильтен. — Отдал Сатурасу. Он обещал разобраться, как подогнать его под мой рост при помощи какого-то магического действа. Меч, надо сказать, очень хорош — чёрная бронза, что крепче любой стали. Но веет от него чем-то злым и... нездешним. Аж мороз по коже. — Слушай, а ты вообще уверен, что это был Ворон? — засомневался Горн. — Что-то многовато он умел и знал для простого заключённого, пусть и называвшего себя бароном. Все эти заклинания, магические артефакты, подземные склепы... Даже Гомез в такое место не сунулся бы. А уж на что был дерзкий сукин сын. — Ничего удивительного, если знать прошлое Ворона, — покачал головой Мильтен. — А что с его прошлым? — удивился Безымянный. — Вообще-то прежде, до каторги, тот, кто был известен вам под этим прозвищем, состоял в Ордене паладинов. И происходил он из очень знатного, хоть и несколько подрастерявшего былой блеск рода. — Откуда ты это знаешь? — Корристо о чём-то таком догадывался, хоть и не знал наверняка, что Ворон — именно тот человек. До Барьера они лично не знали друг друга. А недавно я убедился, что учитель был прав, — отвечал Мильтен. — Когда мы пришли сюда с отрядом Гаронда, воины первым делом обыскали брошенный замок. Всё найденное оружие, припасы и другие пригодные к использованию вещи разделили между собой, а книги и свитки, какие им попались под руку, Гаронд приказал отдать мне. Среди прочего там оказался архив Минентальской каторги, в котором я отыскал и бумаги этого человека. На самом деле его звали Рихард, а не Ворон. Рихард Укара. И на каторгу он попал за измену королю. Это было давно, ещё до возведения Барьера. — А что именно он наворотил, там не было написано? — полюбопытствовал Горн. — Там — нет. А вот здесь, — с этими словами Мильтен потянулся к полке и достал с неё пухлую книжицу в сильно потёртой кожаной обложке, — написано. И это, и много что ещё. — Что это такое? — спросил Безымянный. — Дневник Ворона. Или, если хотите, его мемуары. Не желаете послушать? — Конечно, — отозвался Горн. Он устроился поудобнее и умиротворённо сложил большие ладони на сыто округлившемся животе. — Ночь длинная, а в темнице я выдрыхся на неделю вперёд. — Да, было бы любопытно послушать, — присоединился к здоровяку Безымянный. — Хорошо, — кивнул Мильтен и зашелестел страницами. — Ну, тут он пишет о своём детстве и юности. Потом о том, как поступил на королевскую службу и всего через год с небольшим сам Робар IIпосвятил его в паладины за храбрость. Это не слишком интересно. Главное, что следует знать о нашем общем знакомом в те годы — так это то, что его родителей постоянно терзала зависть к более удачливым и богатым родичам, знаменитым на всю Миртану и обласканным королём. Наверное, именно поэтому будущий Ворон всю свою жизнь стремился любой ценой вскарабкаться наверх, прославиться, оказаться первым, даже ценой собственной или чужой жизни. И ведь у него почти получилось! Король заметил его смелость и сообразительность, многие вельможи обратили на него внимание и прочили ему славное будущее. Но вышло иначе... — Это мы как раз знаем, — хохотнул Горн. — Но как же он на каторге очутился? — О, это самое любопытное... Так, где это? — Мильтен перевернул несколько страниц. — Вот, слушайте: «Война, открывшая передо мной столь блистательные возможности, поначалу складывалась для Миртаны не самым благоприятным образом. Варантцы превосходили нас числом, а королю приходилось держать значительные силы ещё и на севере. В Нордмаре, как всегда, было неспокойно. Кланы в любой момент были готовы взбунтоваться, забыв о своём родстве с миртанским королём и принесённых ему клятвах, а в предгорьях уже не раз появлялись передовые отряды орков, которых тогда никто ещё не воспринимал как особую угрозу. Надобно вам знать, что Орден паладинов или, как его ещё называют, Орден Света, возглавляет сам Робар II, носящий, помимо королевского, ещё и титул Великого Магистра. В Ордене собран весь цвет миртанского воинства, ибо стать паладином считается высшей честью. Магистру подчиняются три генерала Ордена. В те времена, когда я был посвящён в члены этого почтенного сообщества, двое из них были молодыми, полными сил и высоких устремлений воинами. Звали их Ли и Хаген. Первый из генералов происходил из простолюдинов, выбился благодаря своей невероятной храбрости, врождённому полководческому дару и удивительному везению. Не иначе, сам Иннос был на его стороне. Во всяком случае, поначалу. Но об этом я напишу в своё время. Сейчас отмечу лишь, что Робар взял с собой Ли в варантский поход, чтобы держать его перед глазами. Многие вельможи возмущались, что выскочка-простолюдин так возвысился, и нашёптывали про него королю всяческие гадости. Поэтому тот предпочитал не давать Ли чересчур большой самостоятельности. Хаген же принадлежал к роду Зорнов — одному из знатнейших в Миртане и издревле враждовавшему с моими предками. Помимо хорошего происхождения, этого человека отличало редкое упорство, а также умение выждать время и ударить в самый подходящий момент. Именно его король направил в Нордмар, чтобы проследить за бесперебойными поставками магической руды из тамошних копей, а заодно лишний раз напомнить буйным кланам, кто хозяин в этой части мира. В столице оставался третий генерал Ордена — престарелый Иоганнес цу Вильфрид. Ему в то время от роду было лет девяносто, и злые языки уверяли, что он до сих пор не рассыпался на отдельные кости лишь благодаря своему панцирю, который не снимал ни днём, ни ночью. Во всяком случае, на людях без брони он уж точно не появлялся. Однако ум старого паладина оставался ясным, а верность его могла поспорить в твёрдости с огромным двуручным мечом, что достался Иоганнесу от предков. Говорили, будто этот меч получил в награду за преданность ещё Лиудольф цу Вильфрид, знаменитый воитель и хронист, в незапамятные времена служивший королю Фалькварду II. Это, впрочем, к моему рассказу не относится. Важно лишь то, что старый Иоганнес был человеком, на которого король мог без опасения оставить Венгард на сколь угодно долгий срок. Так подробно на личностях королевских полководцев я остановился для того, чтобы стало понятно, почему все славные победы достались Ли, в то время как более достойные генералы первую половину войны без особого толка сидели на месте — один в столице, а второй на ледяных перевалах Нордмара. Когда вторгшиеся в пределы Миртаны варантцы были отброшены обратно в свои пески, сил у нас оставалось не так уж много. Слишком большие потери мы понесли, отстаивая рубежи королевства. Но войску, которым командовал сам король Робар II, удалось разрезать вражеские силы надвое. Большая часть их под началом Люкора откатилась на юг. А ударные силы варантцев, которыми командовал их полководец Гелон, оказались прижаты к южному побережью Миртаны. Остатки миртанского флота отрезали врагу снабжение по морю, а узкую полоску суши между морским заливом на востоке и неприступными горами на западе занимали наши войска. Оборонять этот перешеек король поручил генералу Ли, а сам собрал самую боеспособную часть войска и двинул её на Гелона. Следует отметить, что под началом Ли были собраны не самые лучшие войска — не слишком умелые ополченцы из простолюдинов и наёмники, которые сохраняют верность лишь до тех пор, пока получают плату звонкой монетой. Паладинов с генералом оставалась лишь горстка. А с королём ушли отборные части — почти все маги Огня и паладины Ордена Света (в числе которых находился и ваш покорный слуга), рыцари из знатных родов и нордмарские воины...» — А я тогда остался с Ли, хотя поначалу служил вместе с другими нордмарцами, — перебил Мильтена Горн. — Почему ты не пошёл со своими? — удивился молодой маг. — Потому что многие из них меня своим не считали. Видишь ли, хотя мой отец был чистокровным нордмарцем, и не последнего рода притом, но женился на невольнице с Южных островов. Умерла она молодой, так что я мать почти не помню. Но мне от неё досталась в наследство тёмная кожа, хотя нравом я уродился в отца. Мне с детства изрядно перепадало — мальчишки обзывали меня «южанским выродком» и «сыном рабыни». Дразнили сначала в открытую, а потом, когда я подрос и набрался сил, в основном за глаза. Но и после, даже когда многие молодые нордмарцы встали под знамёна короля Робара, никто из земляков особой любви ко мне не испытывал. Я частенько дрался с ними и, в конце концов, чтобы не попасть под полевой суд, попросил перевести меня в ополчение. Там кого только не было, так что я пришёлся ко двору. Ли меня сразу выделил и часто поручал ответственные задания. Он быстро понял, что на этого черномазого парня с большим топором всегда можно положиться. — Погоди, — вмешался Безымянный, — Выходит, вы с Вороном воевали вместе? Может, ты знал его в те времена? — Нет, знакомы мы не были. Я до сего дня и не подозревал, что он был в числе тех закованных в сверкающие доспехи заносчивых типов, которые смотрели на нордмарцев, как на невежественных дикарей, а на ополченцев — вообще как на скот, — покачал головой Горн. — Ли, а также паладины из его отряда — Орик и другие — оказались совсем другими людьми. Они не могли похвастаться древней родословной, что длиннее хвоста болотожора, но вояками были хоть куда. И к простым пехотинцам относились по-людски. — Ясно. Мильтен, читай дальше. «Мы смяли измотанные долгими боями и лишениями отряды Гелона, перебили их почти поголовно. Сам Гелон погиб в бою. Но и нам победа далась недёшево, так как враги, причинившие так много горя Миртанскому королевству, не очень-то рассчитывали на снисхождение и дрались отчаянно. Думаю, нет особой нужды говорить, что во время сражений я старался оказываться с самых опасных местах и проявлял чудеса храбрости, граничащей с безрассудством. Желание прославиться во что бы то ни стало заглушало во мне голос разума и осторожность. Тем временем Люкор не раз делал попытки смять войско генерала Ли и прорваться на помощь Гелону. Однако все его нападения были успешно отбиты ополченцами и наёмниками, которые, как ни странно, при этом почти не несли потерь. Ли ухитрился завоевать доверие некоторых вождей пустынных кочевников, которые никогда не ощущали особого родства с остальными варантцами, и те вовремя предупреждали его о готовящемся наступлении. Тогда этот сын не то крестьянина, не то рудокопа так располагал свои войска, что в любом направлении враг натыкался на ливень стрел и железный строй наёмников. После разгрома Гелона король опрометчиво бросил все силы на юг, надеясь одним ударом разгромить Люкора. Но всё вышло иначе — мы едва не остались в тех мёртвых песках. Дошло до того, что считавшиеся лучшими части королевского войска обратились если не в бегство, то, во всяком случае, в беспорядочное отступление. Лишь наткнувшись на сохранявшие прежний прядок части под командованием Ли, враги были вынуждены прекратить преследовать нас. Неожиданная стойкость этого набранного с бору по сосенке воинства позволила королю остановить отход, хотя бы отчасти восполнить потери и дождаться вызванного из Нордмара генерала Хагена. А когда подкрепления и обозы со свежими припасами подошли, Робар приказал выдвигаться в Варант всеми силами. Соваться вглубь выжженной солнцем пустыни вслед за отступающими ордами Люкора было бы чистым безумием. Поэтому король избрал единственно верный в нашем положении образ действий. Он решил отрезать войска неприятеля от прибрежных городов, которые в основном располагаются в северо-восточной части Варанта. Именно через них Люкор получал провизию и подкрепление. В глубине страны крупных поселений нет, а на помощь кочевников, пасущих свои стада среди барханов и пересохших русел, он не мог особенно рассчитывать. Здесь следует сделать небольшое отступление, чтобы пояснить, что представлял собой Варант в те времена. Страна эта, в которой соседствуют кричащая варварская роскошь и чудовищная нищета, пышность прибрежных городов, утопающих в пальмовых рощах, и необозримые пространства безжизненной пустыни, издревле населена была кочевыми племенами. Думаю, не ошибусь, если скажу, что за последние пару-тройку тысячелетий облик и образ жизни этих людей не претерпел каких-либо заметных изменений. Однако они не были единственными обитателями страны. Когда-то очень давно в Варант с севера пришёл народ, родственный миртанцам. Эти люди принесли веру в Аданоса и построили первые города. Их древней столицей стал Мора-Сул, ныне являющий собой лишь тень былого величия. Теперь же основная жизнь сосредоточилась в расположенном севернее Бакареше и большом числе мелких городков и селений. Несколько столетий спустя в Варант откуда-то с юга вторглись новые племена. Поначалу воинственные и горделивые, они со временем остепенились и слились с более ранними насельниками страны. Ещё во время войны, о которой я здесь повествую, между этими тремя группами жителей имелись очень заметные различия. Потомки северян, селившиеся в основном на побережьях, носили короткую одежду, не сильно отличавшуюся от миртанской. Они предпочитали прямые клинки кривым парным саблям. Имена их звучали совершенно иначе, нежели у потомков выходцев с юга. Если первых звали, скажем, Эрнандо, Мигель, Хосе, Диего, Санчо или Бернардо, то среди вторых скорее можно было встретить кого-нибудь по имени Тизгар, Касим, Нефар, Асам или Шакир. Что объединяло тех и других, так это презрительное отношение к кочевникам, которых они считали варварами и никогда не упускали случая надуть при заключении торговых сделок. Значительная часть потомков северян как раз и составляла войско Гелона. Они полегли в боях на юге Миртаны. А охватившая впоследствии Варант волна религиозного фанатизма в значительной мере нивелировала различия в обычаях. Так что теперь, как я слышал, почти все варантцы предпочитают долгополые одежды и кривые сабли, которые отличают их от миртанцев. Приятно осознавать, что у истоков этих изменений стоял и я — бывший паладин Рихард Укара, а ныне — рудный барон по прозвищу Ворон. Хотя бы таким образом, но я сумел оставить свой след в истории. Однако в те времена я ещё не знал, что ждёт меня впереди. Под знамёнами короля мы двигались вдоль северного побережья Варанта, и вражеские селения одно за другим падали к нашим ногам. Охранять пути в Миртану король оставил Хагена. Уж что-что, а стоять на месте и выжидать он всегда умел лучше всех прочих. Не зря же среди паладинов и простых воинов Хаген был известен под прозвищами «Медный Лоб» и «Торопыга». Впрочем, произносить их в полный голос мало кто решался. Авангард Хагена выдвинулся в город под названием Браго, сам же он с основными силами укрепился севернее. Король свою часть войска повёл по берегу моря прямо на Бакареш, а генералу Ли поручил отражать набеги воинов Люкора с юга...» — Сумасшедший был поход! Жара стояла нестерпимая, и всё время хотелось пить, — вновь подал голос Горн. — Мы выдвинулись от Браго к Бен Эраи, а потом едва не попали в засаду Люкора под Бен Салой. Это такой здоровенный храм южнее дороги на Бакареш. Варантцы превратили его в подобие крепости. Если бы кочевники не предупредили Ли о засаде, там бы нас и прихлопнули. А так мы отошли к северу, развернулись и смяли фланг люкорова войска. Они опять убрались в пустыню и засели где-то в оазисах, а мы без лишней спешки и особых потерь выбили их дружков из храма Бен Сала. После этого нам открылся прямой путь на городок с тем же названием — считай, предместье Бакареша. — То есть, вы поспели к варантской столице раньше короля? — Могли бы. Робар со своими паладинами в то время находился где-то между Лаго и Бакарешем. Но Ли пришлось остановиться и с частью войска спешно вернуться назад. Пришла весть, что Люкор осадил авангард Хагена в Браго, а тот, как обычно, не очень-то спешил на помощь — говорят, всё строил планы беспроигрышного удара. В общем, когда Хаген двинулся к Лаго, варантцы уже отступили под нашим натиском, оставив в дюнах под его стенами с полсотни убитых. А король тем временем как раз осадил Бакареш. Мильтен, что там об этом пишет старина Ворон? «Стены Бакареша отличаются немалой высотой и прочностью. Поэтому, несмотря на постоянный обстрел из пушек и камнемётов с нашей стороны, сдаваться защитники города не помышляли. Они ждали, когда войско Люкора ударит из пустыни нам в спину. С моря город блокировал королевский флот. Он изрядно поредел во время сражений в заливе и более ранних битв, а потому едва мог сдерживать натиск варантских пиратов с моря. Пару раз их корабли прорывались под покровом ночи в порт Бакареша и подвозили припасы. Но вскоре к нам подошли три новых галеона — «Милость Инноса», «Кап Дун» и «Эсмеральда». Построенные по приказу Робара на верфях Венгарда, под чутким надзором железного старца Иоганнеса цу Вильфрида, они были вооружены новейшими пушками, отлитыми из магической нордмарской меди. Эти орудия били на гораздо большее расстояние, и их можно было быстро охлаждать водой и уксусом, не опасаясь, что стволы треснут. Так что и скорострельность благодаря им повышалась втрое. После подхода галеонов остатки варантского флота потеряли несколько быстроходных судов и были вынуждены держаться на почтительном расстоянии. Да и защитникам Бакареша стало совсем невесело — теперь город простреливался насквозь. Вскоре надежда бакарешцев на помощь со стороны Люкора тоже развеялась как туман. Их знаменитый полководец был наголову разбит Ли. В этой битве генерал применил какую-то очередную хитрость, услыхав о которой, многие наши знатные воины презрительно кривили губы. Они сочли такой способ ведения войны неблагородным. Правда, как вскоре стало известно, войско Ли, сражаясь с варантцами в их родной пустыне, несло потери меньшие, чем стоящие под стенами Бакареша королевские отряды. Даже у Хагена потери оказались значительнее — в основном от болезней и внезапных набегов мелких шаек варантцев. Тогда я впервые понял, что умом и хитростью можно добиться куда большего, чем отчаянной храбростью. Но применить этот глубокий вывод на деле мне довелось лишь в Долине Рудников...» — Горн, а что это была за хитрость, которую применил Ли? — на этот раз чтение прервал Безымянный. — Я, помнится, читал что-то об этом. Так речь как будто шла о каких-то болотах... — Да какие там болота! — отмахнулся Горн. — Просто зыбучие пески. Вообще, места там настолько гиблые, что туда и варантцы не суются. Только пара кочевников, которых Ли разве что на руках не носил, знали об этих зыбунах. Ли распустил слух, будто выступает в пустыню, чтобы прижать Люкора прямо в оазисе, куда тот отступал после своих вылазок. А потом мы словно бы заблудились, — усмехнулся темнокожий здоровяк. — Люкор, конечно, обрадовался и поспешил нас прикончить. А на деле вышло совсем иначе — его войско завязло в зыбунах, а мы засели на окрестных дюнах, которые кочевники называют барханами, и перестреляли варантцев как падальщиков. А тех, кто выбирался из зыбунов и лез на дюны, рубили на месте. Хотя дрались они как демоны... Люкор с остатками своих людей попытался вырваться, но Ли и это предусмотрел — поставил заслон, перекрыв отступление. Так что всех их взяли едва ли не голыми руками. Люкор был совсем сломлен. Кажется, он малость повредился в уме после такого разгрома и своего пленения. — А война кончилась? — предположил Безымянный. — В общем, да. Правда, мы едва не подохли от жажды, пока добирались до оазиса. Да и обратный путь к Бен Сала получился нелёгким. Ну а вскоре Бакареш сдался на милость короля Робара. — Ворон как раз об этом и пишет, — сказал Мильтен. «Узнав о разгроме Люкора, горожане утратили остатки воли к сопротивлению и открыли ворота перед королём Робаром, предварительно выторговав защиту от грабежей и погромов. Наши воины проявляли недовольство, но приказ был строг, а собранная с горожан дань хотя бы отчасти удовлетворила алчность большинства. Люкор со многими другими пленными был сослан на остров Хоринис, где уже не первый год действовала каторга в Долине рудников. Король Робар расположился в древней резиденции правителей Варанта и принимал знать из Мора-Сула и других городов с дарами и заверениями в покорности. По Бакарешу ходили дозоры наших воинов, следившие за порядком. Горожане понемногу успокаивались и возвращались к повседневной жизни. Вновь зашумел и заблагоухал пряностями базар, а в порт стали заходить торговые корабли. Пираты, воспользовавшись общей расслабленностью и ночной темнотой, попытались устроить налёт на порт, но их заметили и расстреляли из пушек. Предводителя этих разбойников и часть его людей схватили и бросили в темницу. Там они дожидались, когда их участь будет решена. Варант, как нам казалось, окончательно смирился с властью Миртаны. Вот тогда-то и произошла встреча, круто изменившая всю мою жизнь. Однажды, отстояв ночной караул и отоспавшись, я без особой цели бродил по пыльным улочкам города. Иногда останавливался, чтобы поглазеть на местную жизнь, порой заглядывал в лавки, где торговали фруктами и пряностями, пёстрыми тканями и яркими коврами, драгоценными клинками и кольчугами, глиняной и серебряной посудой, жемчугом, табаком и ещё всякой всячиной. Проходя мимо узкого переулка, я услышал какой-то крик. Словно кто-то звал на помощь. Разумеется, я схватился за меч и бросился в переулок. Благое решение действовать с умом ещё не взяло во мне верх над безрассудством. Впрочем, в тот раз всё обошлось благополучно. Я увидел двух миртанских воинов, которые прижали к стене женщину в варантских одеждах. Она отчаянно сопротивлялась, но воины были здоровенными парнями, а она — маленькой, тонкой и, как мне показалось, совсем юной, почти девочкой. Чёрные кудри разметались по плечам, а огромные глаза молили о помощи. Вид её так меня тронул, что я взревел раненым мракорисом и мигом расшвырял вояк по сторонам. Похоже, они не вдруг сообразили, что, собственно, произошло. — Вы разве не слышали приказа короля не трогать местных жителей, проклятые висельники?! — зарычал я. Они испуганно лепетали в ответ нечто невразумительное. Я приказал им убираться и передать своему начальству, что я назначил каждому из них по десять палок. Обещал проверить нынче же вечером. Понурые вояки поплелись восвояси, а я обратился к спасённой красавице: — Кто ты, прелестное дитя? — Нита, — скромно потупив взор, ответила она. — Где ты живёшь? Позволь проводить тебя. — Как скажете, господин рыцарь. Так я узнал, где находится её дом, и стал искать любого предлога для очередной встречи. Свидания наши становились всё более частыми и вскоре переросли в нечто большее, нежели дружба. Мне нравилось в Ните всё. А особенно восхищала её уверенность в том, что меня ждёт великое будущее. — Ты превзойдёшь всех воинов трёх королевств и прославишься в веках, — говорила она, безотрывно глядя на меня своими огромными колдовскими глазами. — Я знаю, мне дано видеть будущее. Верь своей Ните. Моя мать была прорицательницей, и мне передался её дар. — Как скажешь, мой нежный цветок пустыни, — кротко отзывался я, хотя тогда ещё не верил в слова Ниты о её даре. Впрочем, я и сейчас сомневаюсь, что она могла видеть будущее. Но магическими способностями обладала, в чём я вскоре и убедился. При каждой встрече Нита нашёптывала мне о том, что звание простого паладина меня недостойно. Что я сделаю свой род величайшим из великих. Что, вероятно, наши с ней потомки взойдут на престол Миртаны. А, может быть, и мне самому ещё доведётся водрузить на чело корону Робара. Ведь я самый прозорливый, храбрый, справедливый и так далее, и тому подобное. И я, молодой идиот, невольно начинал верить каждому её слову! — Если будешь просто служить, как все, то никогда не добьёшься того, что тебе принадлежит по праву, — сказала она мне как-то раз после особенно горячей ночи. — Тебе нужны чудеса, чтобы возвыситься над остальными. Ведь они просто люди, каких тьма, а ты... Далее последовало обычное перечисление моих несравненных достоинств, которое я с удовольствием выслушивал, откинувшись на груду расшитых варантскими узорами подушек. Слова Ниты тешили моё природное тщеславие, распаляя его с невиданной силой. — Я не умею творить чудеса, ведь я не маг, — отвечал я своей возлюбленной. — Конечно, как и всякий паладин, могу зажечь магический свет, залечить небольшую рану или метнуть во врага огненный шар. Но разве это чудо? — Для чудес у тебя есть Нита, — засмеялась она. — О, да! — охотно подтвердил я. — Ты порой вытворяешь такое чудеса, что мне и в самом сладком сне ничего подобного не снилось. — Нет, я говорю о других чудесах, — сказала она, прошептала что-то, и вдруг все подушки, вывернувшись из-под меня, вспорхнули к самому потолку. — Ого! — удивился я. — Это маленькое чудо, — рассмеялась Нита, и голос её звенел как колокольчик из серебра. — Нита знает и большие чудеса. Но она покажет их тебе потом, а то набегут ваши маги в красных одеждах. Они злые, не верь им. Вскоре я увидел и «большие чудеса» Ниты. Как-то раз она отвела меня в заброшенное подземелье, о существовании которого никто из миртанцев даже не подозревал. И там я увидел такое... Нита вызывала толпы нежити и уничтожала их одним взмахом руки. Она создавала призраков и фантомов. Заставляла летать по воздуху тяжеленные камни и летала сама. Потом я перестал осознавать, что со мной происходит. Очнулся в порту, совершенно не помня, как там оказался. Да и подземелье то впоследствии не смог отыскать при всём старании. А потом мне стало не до того. Очередное наше свидание выдалось коротким. После необычайно страстных утех я задремал, но Нита вскоре разбудила меня. — Одевайся, — сказала она. — Зачем? Ты прогоняешь меня? — Нет. Нита идёт с тобой. — Куда? — Настала пора действовать. Ты должен стать тем, кем рождён. Моё сердце забилось учащённо, я вскочил, принялся натягивать одежду и вооружаться. Как это смешно ни звучит теперь, я верил каждому её слову. Мне даже в голову не пришло хоть чуточку усомниться! — Что нужно делать? — Мы сейчас пойдём в тюрьму и освободим капитана, который напал на порт. Он и его люди откроют тебе дорогу к власти. Не прошло и получаса, как я стоял перед дверью темницы, охраняемой парой стражников и заспанным магом. — Чего желаете, уважаемый паладин? Если на пиратов поглазеть, то приходите утром. Ночью не положено. — Да-да, конечно... — пробормотал я, разворачиваясь и доставая меч. Маг умер первым, так и не успев ничего понять. Стражники едва успели схватиться за оружие, как я обрушил на них удары своего клинка. Оба рухнули замертво. Услышав шум, из караулки выскочили ещё несколько человек. Я развернулся к ним, а Нита уже звенела снятыми с пояса убитого стражника ключами, отворяя темницу. Пираты вырвались на свободу, на ходу подхватили оружие мёртвых охранников и мы вместе обрушились на оставшуюся стражу... Рассвет застал нас в песчаных холмах к югу от селения Бен Сала. Я только теперь начал осознавать, где нахожусь и что со мной недавно произошло. Разглядел освобождённых мной пиратов — рослого предводителя с хищным горбоносым лицом и пронзительным взглядом чёрных глаз, а также пятерых его людей — крепких, покрытых шрамами рубак. Предводитель с наслаждением вдохнул прохладный утренний воздух, ещё не отравленный вездесущей песчаной пылью и громко расхохотался. — Теперь им нас ни за что не догнать! — сказал он. А Нита — моя Нита! — доверчиво прижималась к нему. Пират обнял её огромной ручищей и обернулся ко мне. — Ну что, дурачок, удивлён? Что рот раззявил, ещё не очухался? Эта ведьма своё дело знает, кому угодно голову заморочит. Кроме меня, конечно. Правда, красавица? — Да, мой повелитель, — промурлыкала Нита в ответ, и в её взгляде, направленном на разбойника, светилось обожание. — Нита! — закричал я. — Что происходит?! В ответ она лишь молча опустила ресницы. — То, что должно, — снова расхохотался предводитель пиратов. — Или ты и вправду считал, что у вас любовь до гроба? Хоть представляешь, сколько у неё было таких как ты? Она же тебе в матери годится. А что выглядит молодо, так магия ещё и не на то способна. — Нита, Нита! Что говорит этот человек? Ведь это неправда? Нет? — как безумный повторял я. Она молчала. Я рухнул на колени и пополз к ней, утопая в песке. — Нита, уйдём отсюда! Ведь нам было так хорошо вместе! Ты ведь любишь меня, правда? — твердил я снова и снова. — Заткнись и убирайся! — нахмурился пират. — Или, клянусь Белиаром, я разобью твою безмозглую голову. Остальные разбойники глумливо заржали. — Милый, может быть, возьмём его с собой? Не слишком ли ты жесток к тому, кто освободил тебя? — проворковала Нита. Пират взглянул на неё с гневом и удивлением, грубо оттолкнул от себя. — Не смей к ней прикасаться! — заорал я. — Закрой пасть, — ответил он, даже не повернув головы. — Но, Зубен... — вновь подала голос Нита. — И ты заткнись, миртанская подстилка! — рявкнул он. — Тебе что, нравится быть шлюхой завоевателей? Или моё освобождение было только предлогом, чтобы спутаться с этим молокососом? — шипел негодяй, наклонившись к самому лицу моей возлюбленной. Пощёчина, которую она ему залепила, казалось, прозвучала на всю пустыню. А то, что произошло дальше, мне снилось в самых страшных кошмарах и много лет спустя. Даже теперь иногда ещё снится. Зубен схватился за кинжал, видно, взятый у кого-то из убитых при побеге стражников. А потом зарезал её. Хладнокровно, как кочевники режут овец перед праздничной трапезой. Не помню, что я там орал, когда бросился на него с мечом. Другие разбойники пытались преградить мне путь, но я, не останавливаясь, страшно располосовал двоих из них. Самоуверенность на лице Зубена сменилась ужасом, жить ему оставалось не больше мига... Но на мой затылок обрушился тяжёлый удар, и стало темно. Ближе к полудню на меня, лежавшего без чувств возле трёх мёртвых тел, наткнулся посланный в погоню отряд. Зубена давно след простыл, а меня привели в чувство и поставили пред грозные королевские очи. Суд длился недолго. В моей виновности сомнений ни у кого не возникло, так как один из стражников темницы выжил и рассказал, как всё было. Прозвучал приговор: лишение всех титулов, званий, наград и позорная казнь через повешение. Мне уже накинули петлю на шею, когда прибежал гонец с известием о помиловании и замене казни на пожизненную каторгу. Видно, кто-то из моих родственников умолил Робара. Кто именно, мне неизвестно до сих пор. Так я стал изменником и позором своего рода». — Вон оно как было... — протянул Безымянный. — Припоминаю тот случай. Крику из-за того побега тогда было много! Только имени предателя я не запомнил... Зубена так и не поймали, а вскоре среди варантцев объявился вожак с таким именем. Он основал что-то вроде тёмной секты, а потом, когда пришли орки, заключил с ними союз против Миртаны, — сказал Горн. — Что там дальше, Мильтен? — Дальше о том, как его привезли на Хоринис. Про первые годы на каторге, появление Барьера, бунт заключённых и создание Старого лагеря, — ответил маг. — Но уже поздно, завтра у нас нелёгкий день. Нужно отдохнуть. — Да, я бы вздремнул, — зевнул Безымянный. — Что собираешься делать утром? — обратился к нему Горн. — Гаронд приказал разыскать все отряды, которые он разослал на добычу руды. Без этого он отказывается давать мне письмо для Хагена. Впрочем, в любом случае надо идти. Диего послан с одним из отрядов, его нужно найти в любом случае. — Хочешь, пойду с тобой? — предложил Горн. — Нет, лучше выбирайся из долины как можно скорее. Нет желания вытаскивать тебя из-за решётки ещё раз. Да и Ли сейчас твоя помощь совсем не помешает. Он с парнями засел на ферме Онара. — Но одному слишком опасно, — проворчал Горн. — Пустяки! У меня есть пара свитков превращения. Обернусь варгом и спокойно пройду мимо всех орочьих постов. — Ну, если так... — нехотя согласился Горн. — Мильтен, а ты останешься здесь? — Пока да. Дождусь, когда Хаген пришлёт подкрепление. А потом, наверное, вернусь в монастырь, — ответил маг. — Может, вместе завтра махнём, а? — предложил Горн. — Нет. Я пока нужен в замке. — Ладно, давайте уже спать, — потянулся Безымянный. — Я всё равно не усну, — проворчал Горн. — В этом каменном мешке только и делал, что спал неделю кряду. Вскоре после того, как друзья улеглись на устроенных на скорую руку лежанках, Горн захрапел. А Безымянный и Мильтен ещё долго лежали, устремив взгляды в темноту, и размышляли каждый о своём. Мильтен — об измене и долге. Безымянный — о превратностях судьбы и чудесах диковинной южной страны, в которой он ещё ни разу не бывал.

Долг Автор: Дикарь [spoiler=читать]Денёк выдался пасмурный. Впрочем, в Долине Рудников нечасто бывало по-другому. К её поверхности и в ясные дни солнечные лучи пробивались уже размытыми и потускневшими. Изрядную часть их силы по пути похищала мутная пелена Барьера: даже небесному огню, зажжённому Инносом, нелегко бывало пробиться сквозь магический купол, накрывавший долину. Впрочем, для обитателей Старого лагеря такая погода давно стала привычной. Дождя нет — и хвала богам. Свободные от работы в шахте рудокопы лениво копошились возле своих убогих лачуг, с озабоченным видом бегали с какими-то важными поручениями деловитые призраки, важно расхаживали закованные в броню стражники. Особенно много их было во Внутреннем кольце, то есть, попросту говоря, в замке, где обитали маги Огня и хозяева лагеря — рудные бароны во главе с Гомезом. Один из стражников, здоровенный, почти налысо выбритый детина в тяжёлых гвардейских доспехах с кованым нагрудником в виде оскаленной клыкастой морды, направился вразвалку к жилищу магов. Двое служителей Инноса в длинных красных мантиях как раз стояли у стены и о чём-то оживлённо беседовали. Не дойдя нескольких шагов, стражник остановился и почтительно прокашлялся. — Чего тебе? — с явственной ноткой пренебрежения бросил один из магов, худощавый человек с длинным унылым лицом. — Мне бы это... в вере укрепиться, отец мой, — неприятным надтреснутым голосом отозвался стражник. — Сомнения, язви их, заедают... — Потом, любезный. Приходи позже. Не видишь, у нас важный разговор, — попытался отмахнуться от него маг. Но его собеседник — круглолицый человек с аккуратной бородкой и чёрными с лёгкой проседью волосами — придерживался иного мнения. — Погоди, Торрез, — остановил он первого мага. — Интересно же, какие это такие сомнения сумели пробиться в душу нашего дорогого Катэра. Очевидно, они необычайно ядовитые, раз смогли просочиться сквозь покрывающую её коросту. Негоже оставлять человека наедине с такой бедой, — проговорил он с насмешкой в голосе. — Спасибо, почтенный Рамирез, — смиренно склонил узколобую голову Катэр. — Вот сразу видно, что вы человек с понятием, настоящий служитель Инноса... — Ты на что это намекаешь, а? — неприятно сощурился Торрез. — Хочешь сказать, что я не настоящий, что ли? — Нет-нет, как вы могли подумать! — замахал волосатыми ручищами стражник. — Я потому и решил... это... к вам обратиться, что шибко уважаю вашу мудрость. Родригез хмыкнул. Торрез вздохнул, но решил-таки сменить гнев на милость. — Ладно, выкладывай, что там у тебя? — проворчал он. — Да вот сомневаться я стал в справедливости Инноса... Знаю-знаю, великий это грех! Потому к вам и пришёл, — повёл свою речь стражник. — Вот скажите мне, ведь Иннос бог Порядка и Света, так? — Истинно так, брат мой, — теребя бородку, чтобы не рассмеяться, кивнул Родригез. — А если так, то, стало быть, ему угодно, чтоб во всём был порядок. Ну, чтоб, значит, каждый своё дело делал и в чужие не лез. Чтоб все обещания свои исполняли и долги возвращали вовремя, так ведь? — Разумеется. Это любому младенцу известно, — с трудом сдерживая непрошенный зевок, подтвердил Торрез. — Ага. А король, значит, Инносом поставлен, чтоб это... на земле порядок вершить. И всё что он делает — то от Инноса. Так я разумею? — Ты делаешь успехи в богословии, друг мой! — не сдержавшись, фыркнул Родригез. Тёмные глазки Катэра злобно сверкнули в ответ на насмешку, но он мгновенно вернул своему грубому лицу смиренный и простоватый вид. — А раз так, то, выходит, не по закону Инноса меня на каторгу упекли, — заявил он. — Ну-ка, ну-ка, поясни, каким образом ты пришёл к столь смелому умозаключению, — вовсю веселился Родригез. Даже Торрез проявил признаки интереса, согнав с лица кислую мину. Трое стражников, о чём-то тихо переговаривавшихся неподалёку, заинтересовались устроенным Катэром представлением и осторожно, чтобы лишний раз не побеспокоить магов, подошли поближе. — Ну как же! Я ведь чем раньше-то занимался? Подручным был у главаря Ночной гильдии Венгарда. Следил, чтоб воры куда не положено не лезли, шлюхи не ленились и не забывали гильдии долю отстёгивать, должники всегда чтоб золото возвращали в срок. В общем, глядел за порядком. Стало быть, исполнял волю Инноса, — важно ткнул пальцем в небо стражник. — А меня взяли, значит, за шиворот и в суд поволокли. А потом сюда с первым же попутным кораблём... — Как ты можешь утверждать, будто эти грязные делишки могут быть угодны Инносу?! — грозно насупился Торрез. — Погоди, брат мой, — вновь остановил его Родригез. — Это уже становится интересным... А скажи, достопочтенный Катэр, с чего ты взял, будто Иннос именно тебя избрал своим орудием для наведения порядка среди городских отбросов? — А почему бы и не меня? Сам-то он, поди, на землю не приходит, чтоб самолично порядок навести. Вот кому-то и приходится... — Иннос, как и его извечный враг Белиар, не может непосредственно вмешиваться в дела смертных, — раздражённо начал Торрез. — Однажды война богов уже едва не погубила всё живое в мире. И тогда Аданос взял с остальных богов слово, что они впредь не ступят на его землю и станут действовать через своих избранных. А как тебе должно быть известно, в Миртане избранным Инноса является ни кто иной, как Его Королевское Величество Робар Второй. Именно назначенные им судьи и наместники призваны вершить справедливость по воле Инноса, а вовсе не какой-то ночной разбойник вроде тебя. Это, надеюсь, ты уяснить в состоянии? — Это я понимаю, оно конечно, — не стал спорить покладистый Катэр. — Мне другое невдомёк. Если венгардский судья тоже справляет волю Инноса, то почему он меня перед этим три раза за мзду отпускал? А когда у меня золота не оказалось, то за Барьер и сослал без лишних разговоров. На бледном лице Тореза проступили багровые пятна гнева. Трое стражников, толпившихся уже за самыми спинами магов, довольно заухмылялись и заподмигивали Катэру. Не посрамил, мол, братву. Торрез уже открыл рот для гневной отповеди, как Родригез положил ему на плечо ладонь. — Ты посмотри! Похоже, сюда направляются. Нечасто они выходят из своей резиденции таким представительным составом, — проговорил он. — Только Бартоло и не хватает. Торрез проследил за его взглядом и увидел четверых рудных баронов, которые во главе с самим Гомезом направлялись в их сторону. Но ничего сказать он не сумел, так как вместо слов издал лишь хриплое сипение, когда из его рассечённого горла веером хлынула кровь. А Родригез с изумлением уставился на острия двух мечей, внезапно выросших из его груди... — Неплохо, — проворчал подошедший Гомез, мельком взглянув на лежащие у его ног тела магов. — Теперь ворвёмся внутрь и прикончим остальных? — возбуждённо спросил Катэр. — Хочешь превратиться в кучку пепла, придурок? — процедил сквозь зубы главарь Старого лагеря. — Оттащите тела за угол, а сами встаньте снаружи возле дверей и никого не впускайте. И тихо чтоб! Гомез сделал знак остальным баронам и все они друг за другом вошли в обиталище служителей Инноса. Оказавшись внутри, Гомез молча кивнул Ворону на дверь в лабораторию, а затем поманил за собой Шрама и направился к лестнице. Арто остался неподалёку от входа. Дамарок увлечённо смешивал что-то в больших колбах на алхимическом столе, его большеротое лицо выражало крайнюю сосредоточенность. Заслышав шум позади, он спокойно обернулся. Маги привыкли ничего не опасаться, ведь суеверие и страх перед служителями Инноса даже самых отпетых каторжников заставляли держаться с должным почтением. В дверях, состроив постную мину, смиренно стоял рудный барон Ворон. — Приветствую, сын мой! Чем обязан? — сухо промолвил маг. — Зашёл попросить чего-нибудь от ломоты в костях, — пояснил барон. — Опять старая рана разболелась. Ну, та, что осталась мне в память о нашем восстании в день возведения Барьера. Покойный комендант замка так приложил мне по рёбрам своей булавой, что... — Как же, помню. Я сам тебя лечил тогда, — прервал его тираду Дамарок. — У меня есть неплохое средство. Сейчас поищу. Маг отбросил со лба непокорную прядь жёстких чёрных волос и склонился над стоящим в углу сундуком. Однако он едва успел поднять крышку, как длинный прямой меч, мигом оказавшийся в руке Ворона, обрушился на его затылок. Гомез тем временем стоял перед Корристо, главой Круга Огня в Долине Рудников. Позади старого мага маячил Драго, лучший его ученик, обещавший с годами превзойти наставника. — Мне нужен твой совет, отец мой... — начал было предводитель Старого лагеря. — Да, ты вовремя. Я как раз хотел обсудить с тобой одно важное дело, — не слушая его, заявил Корристо. — Меня давно мучили сомнения относительно нашей переписки с внешним миром, которую доставляли твои люди. И недавно я уверился в своих сомнениях. Кто-то не только вскрывал наши письма, но и подменял их! Гомез, согласно кивавший головой во время этой тирады, вскинул ладони в примиряющем жесте. — Всё не совсем так, как тебе представляется, отец мой! Собственно, я пришёл как раз за тем, чтобы обсудить кое-что насчёт этого дела. — Вот как? — приподнял седые брови Корристо. — Только прошу, отошли прежде Драго. Может статься, что ты сам пожалеешь, что во время признания Шрама поблизости оказались чужие уши. Драго сердито сжал губы. — Но он мой ученик, я полностью ему доверяю... — Конечно-конечно! Ты потом сам расскажешь ему всё, что сочтёшь нужным. Корристо пожал плечами и кивнул Драго. Тот возмущённо фыркнул и направился к лестнице. — Если понадоблюсь, то я буду в лаборатории, — бросил он через плечо. Гомез проводил его рассеянным взглядом и вновь обратился к старому магу. — Дело в том, почтенный Корристо, что мой старый товарищ, которого ты видишь перед собой, стал свидетелем и невольным участником этой истории с перепиской. При этих словах Шрам ссутулил тяжёлые плечи и смущённо потёр рассекавший всё лицо старый рубец, из-за которого он и получил своё прозвище. Корристо нахмурился. — Так в чём ты желаешь признаться, сын мой? — сурово спросил он. — Я... Ну, это... — принялся мямлить Шрам, утупя взгляд в начертанную на полу пентаграмму. — Говори же! — нетерпеливо притопнул ногой Корристо. Старый маг так увлёкся представлением, что выпустил из поля зрения Гомеза. Тот, будто бы увлёкшись лежавшей на высокой подставке книгой, шагнул за спину Корристо. Внезапно снизу, от основания лестницы, раздался какой-то полузадушенный вскрик, сразу же перешедший в хрип. — Что там... — обернулся на шум Корристо и тут же рухнул на колени, получив сзади удар тяжёлой подставкой для книг. — Держи его! — рявкнул Гомез. Шрам, не медля ни мгновения, навалился на старика. А по каменным ступеням лестницы уже громко застучали окованные железом тяжёлые ботинки стражников. Все участники расправы во главе с Вороном и Арто ворвались на второй этаж и молча уставились на то, как Шрам с Гомезом выкручивают руки старому магу. Один из стражников сильно побледнел при виде этого зрелища, губы его мелко задрожали, а по щекам покатилась капля холодного пота. Похоже, до него только теперь дошло, что они натворили. Корристо оказался не так прост. Вялый и как будто ещё не пришедший в себя, он неожиданно напрягся и вырвался из крепких баронских лап. Между скрюченным пальцами старика сверкнуло багровое магическое пламя. Но прицельно направить его он не успел. На голову старика обрушился огромный кулак Шрама, огненный шар вырвался на свободу и один из стражников с визгом покатился по лестнице, охваченный пламенем. Его дружки шарахнулись в стороны, даже и не пытаясь помочь бедолаге. Лишь Катэр дёрнулся в сторону лестнице, но остановился и в ужасе закрыл лицо руками. — Что стоите? Вяжите его! — рыкнул Гомез. Стражники навалились на старого мага, давая волю своему страху и злости, и вскоре он оказался спутан по рукам и ногам крепкими ремнями из кожи глорха. Подхватив Корристо с пола, они прижали его к стене. Разъярённый Гомез приблизил своё искаженное злобой лицо к спокойным глазам мага. — Ну что, проклятый старикашка, вот и вышло твоё время. Ты больше не будешь путаться у меня под ногами, — насмешливо проговорил он. — Об одном жалею — не успел вызвать огненный дождь... — прохрипел Корристо. — Кто не успел, тот опоздал, — хмыкнул в ответ Гомез, усаживаясь на угодливо поданную кем-то из стражников скамейку. — Значит так, старик, разговор у нас с тобой будет такой: я задаю тебе два вопроса, ты на них честно отвечаешь, а потом мы тебя быстро и не очень больно убиваем. Иначе... Ну, ты понял. Старый маг, крепко стиснутый ремнями и грубыми руками баронских подручных, промолчал. Только трудное дыхание с сипением вырывалось сквозь окровавленные губы. — Итак, вопрос первый, — продолжал главарь Старого лагеря, приняв молчание Корристо за покорность. — Где шестой? Этот твой младший ученик... как, бишь, его? — Мильтен, — с готовностью подсказал стоявший за гомезовым плечом Ворон. — Да-да, Мильтен. Настырный парнишка. Как бы он не доставил нам неприятностей... Так где он? Куда ты его послал? — Никуда я его не посылал. Сбежал без спросу, стервец, — с натугой усмехнулся разбитыми губами Корристо. — Гомез, может, кинжал накалить? Или вон клещи лежат подходящие... — подал голос Арто. — Успеется, — отмахнулся рудный барон. — Он, кажется, не врёт. Не врёшь, почтенный Корристо? Тогда, наверное, и на второй вопрос честно ответишь? А, старик, ответишь ведь? Скажи-ка, тебе известен способ разрушить Барьер? Нет, ты не подумай чего дурного, он меня пока более чем устраивает. Нам с парнями и здесь неплохо. Но мало ли, как оно там всё обернётся в будущем... Гомез удивлённо умолк, оборвав себя на полуслове. Он вслушался в странные звуки, издаваемые Корристо. До барона не сразу дошло, что старый маг смеётся, а это само по себе с отбитыми усердной стражей рёбрами было не так-то легко. — Чего ржёшь? Спятил с перепуга? — прогудел озадаченный таким поведением Шрам. — Ты дурак, Гомез! Все вы идиоты. Тупые, как бараны Онара. Полорогие и кучерявые! — давясь смехом, хрипел Корристо. — Вы и власть-то столько лет удерживали только потому, что правите ещё большими баранами, чем вы сами! — А можно ближе к делу? — поморщился Гомез, пытаясь отогнать вдруг заструившийся под сердцем холодок тревоги. — Способ разрушить Барьер был. Я бы ни за что им не воспользовался, ибо королевское войско должно бесперебойно получать руду. Но он был. А теперь его нет. Ты только что сам, своими руками и дурацкими приказами лишил себя этой возможности. Чтобы уничтожить Барьер, нужны силы двенадцати магов. Двенадцати! А ты убил моих учеников... — голос старого мага снизился до хриплого шёпота, а потом вдруг поднялся и загремел, казалось, на весь замок, с гулом отдаваясь в ушах. — Именем Инноса я проклинаю тебя, всех твоих подручных и весь этот грязный лагерь! И проклятье моё настигнет всех вас очень скоро! Выкрикнув эти страшные слова, Корристо плюнул в лицо рудного барона, перепачкав его кровью. Никто не успел заметить, когда Гомез оказался на ногах, но скамейка уже отлетела в сторону и великолепный меч барона, служивший предметом зависти для всей Долины Рудников, без труда прошил тяжёлую, усиленную магией ткань мантии Корристо и скрежетнул по каменной кладке за спиной уже мёртвого мага... Спустились в тяжёлом молчании. Только внизу оживились — стражник, обожжённый заклинанием Корристо, оказался ещё жив. — Томас, дружище! — воскликнул Катэр, падая возле него на колени. — Потерпи, всё будет хорошо... Парни, давайте отнесём его в казарму. Только нужно что-нибудь подложить. Бароны равнодушно миновали суетившихся возле раненого товарища стражника и вышли наружу. Лишь Ворон обернулся в дверях. — Эй, Катэр! Иди к Бартоло, скажи, что я велел выдать лечебных зелий, сколько потребуется. А потом передай Торусу, чтобы он задержал Мильтена, как только тот объявится. Думаю, Гомез захочет и его допросить. — Да-да, спасибо! — радостно вскочил Катэр и, опередив важно шествовавших баронов, бросился к их резиденции. А к Гомезу от ворот бежал какой-то призрак. Он был растрёпан, напуган и жадно хватал ртом воздух, задыхаясь от долгого бега. Шрам и Арто шагнули вперёд, закрывая собой предводителя, и одновременно схватились за рукояти мечей. — Гомез! Гомез, беда! — выкрикнул призрак. — Старая шахта обрушилась! Бароны застыли, как громом поражённые. Их главарь первым взял себя в руки. Отстранив Шрама, он вышел вперёд и схватил призрака за грудки. — Как это могло произойти? — Н-не знаю, — испуганно залепетал тот. — Всё затряслось, сверху посыпались камни, потом снизу хлынула вода. Я кинулся в штольню, а Дрейк зачем-то побежал в другую сторону... А как только я выскочил наружу, так грохнуло! Я обернулся, а штольни больше нет, только огромные глыбы... — Больше никто не уцелел? — процедил барон. — Внутри вряд ли. Кажется, снаружи были трое или четверо рудокопов... Сменные, наверное. А больше никто. — Понятно, — заскрипел зубами Гомез и разжал побелевшие пальцы, выпуская уже прощавшегося с жизнью чёрного вестника. — Ворон, проследи, чтобы весь лагерь сегодня же узнал, что шахта рухнула из-за враждебных чар магов Огня. Они вступили в сговор с Новым лагерем. Мы покарали предателей, однако спасать погибших было уже поздно... Но прежде пошли кого-нибудь к шахте, пусть проверят. — Сделаю, — кивнул Ворон, нервно теребивший щегольскую бородку. *** Тем временем вдалеке от Старого лагеря, на едва приметной и заросшей дикими травами тропке стоял молодой маг Огня. Место ему не нравилось и, чего греха таить, вызывало оторопь. Мильтена (а это мог быть, разумеется, только он) не покидало чувство, что из-за расположенных кругом стоячих камней за ним неотрывно следит чей-то взгляд. Причём взгляд крайне неблагожелательный. Да ещё эта неугомонная птица, что рыдала мерзким голосом где-то в тёмно-зелёных кронах деревьев... — Где же его Белиар носит? — проворчал Мильтен и, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, принялся вновь прокручивать в голове недавний разговор с наставником. — Учитель, но если способ разрушить Барьер был известен вам с самого начала, то почему вы этого до сих пор не сделали? — спросил он Корристо. — Или вы ждали, когда я выучусь и наберусь сил, раз уж для обряда нужны двенадцать магов? Или наш бывший... — Ты ничего не понял, Мильтен. Дело вовсе не в этом. Да, я знал, как разрушить Барьер. И уж тем более об этом знал Ксардас. Собственно, наш с Дамароком и Родригезом отказ участвовать в обряде и послужил поводом для его ухода из Круга. Но, как ты уже знаешь, истинная причина крылась вовсе не в этом. Мы не раз спорили о допустимости применения запретных знаний для достижения благородных целей... Ксардас и сам не заметил, как тайные занятия некромантией изменили его. Он забыл о долге, стал думать только о себе и каких-то своих мутных целях. — Но теперь нас снова двенадцать и мы можем уничтожить Барьер! Можем вновь стать свободными! — Свободными?! Под пятой орков? Мильтен, Мильтен, разве я этому тебя учил? Или мы маги Воды, для которых что люди, что орки — все равны перед лицом Аданоса? Будь у них возможность, они бы уже давно вырвались из долины, а заодно выпустили весь этот собранный здесь сброд. К счастью, заклинание Барьера создано нашим Кругом, а Сатурас, при всём его колоссальном опыте, мало что смыслит в огненной магии... Но ты-то! Пойми, для служителя Инноса свобода и личные желания — ничто, а долг — превыше всего. А наш долг сейчас заключается в том, чтобы на каторге была хоть какая-то видимость порядка и руда из Старой шахты бесперебойно поставлялась в королевские кузни. — Она и так поставляется, но недавно присланные новые заключённые говорят, что орки наступают. Они уже заняли Варант, перерезали нордмарские перевалы и бесчинствуют на юге Миртаны. Может быть, от нескольких сильных магов в этой войне окажется больше проку, чем от кучи бесполезной руды? — Ты способный ученик, Мильтен. Но пока чересчур молод и горяч. И ещё слишком мало знаешь, чтобы делать правильные выводы, — вздохнул Корристо. Мильтен, упрямо сжав губы, молча развернулся и сбежал по лестнице. Продолжая злиться на учителя, он направился к воротам замка, чтобы выпустить пар в беседе с Диего. Старший призрак, с его неподражаемой иронией и несравненным умением слушать, всегда мог погасить смятение в душе юного мага и направить его мысли в более созидательное русло. Возле хижины Диего не оказалось, а стражники на воротах сказали, что он покинул лагерь пару часов назад. Тогда Мильтен тоже вышел наружу. Он догадался, что Диего и двое их общих друзей — Горн и Лестер — по своему обыкновению решили встретиться в тайном местечке неподалёку. Никто другой не знал об этом укромном уголке в неприступных скалах, случайно обнаруженном Диего во время одной из охотничьих вылазок. Мильтен застал друзей где и ожидал, а состоявшаяся вслед за тем беседа и стала причиной его пребывания в этом неуютном месте возле стоячих камней, что окружали подземный склеп... Мысли молодого мага оказались прерваны торопливыми шагами. Он обернулся навстречу показавшемуся на тропе крепкому парню в доспехах наёмника из Нового лагеря. — Привет! — кивнул ему Мильтен. — Наш общий друг Лестер рассказал мне о тебе. — Хм... Я-то ищу магический юнитор. Он должен быть где-то здесь. Но что служитель Инноса забыл в таком месте? — Мне нужно кое-что добыть из этого склепа... *** Гомез поднял тяжёлый золотой кубок, наполненный красным вином, и надолго приложился к нему, разом опорожнив более чем наполовину. Арто и Шрам у дальнего конца стола хлестали благородный напиток, словно это было дешёвое пойло из какой-нибудь придорожной корчмы, и негромко спорили о всякой чепухе. Ворон задумчиво водил пальцем по краю своего кубка, время от времени исподлобья бросая взгляды на Гомеза. К вину он не притронулся, да и приправленное травами жареное мясо, что стояло на блюде перед вторым человеком в лагере, понапрасну исходило пряным парком. Пятый барон — Бартоло, исполнявший обязанности не то коменданта замка, не то эконома, — нервно крутил ус, переводя взгляд то на одного, то на другого предводителя. Потом не выдержал и, пробормотав что-то о необходимости проследить за работой в кладовых, торопливо покинул помещение, по дороге шикнув на баронских наложниц, сунувшихся было в дверь зала, где мрачно пировали их повелители. Гомез допил вино, крепко стукнул кубком о столешницу и, перехватив взгляд Ворона, мрачно усмехнулся. — Считаешь, что я поспешил с магами? — в лоб спросил он. — А сам ты, конечно же, убеждён в обратном, — хмыкнул Ворон. — Проклятый колдун пронюхал о наших с тобой шалостях с их перепиской. Мы и так слишком долго водили старика за нос. Даже странно, как это он раньше всё не узнал? — Ну, ему же не было известно, что ты угодил на каторгу за подделку государственных бумаг. Канцелярию колонии я прибрал к рукам первым делом, как только мы начали наводить здесь свои порядки... — Если бы не твои манипуляции с магическими печатями, то Корристо распознал бы мою писанину с одного взгляда, — покачал головой Гомез. — Кстати, я никогда не спрашивал у тебя, как бывший паладин оказался на каторге? Не, ну я ещё понимаю, как угораздило Ли и кое-кого из его дружков. Заговор против короны и всё такое... Но у тебя совсем другая история, верно? — Ты прав, друг мой. Сия история печальна, романтична и достойна, по меньшей мере, баллады. — А расскажи! — придвинулся ближе к столу Гомез и подпёр щёку кулаком. — Время ли? — Почему нет? К захвату Свободной шахты ещё нужно подготовиться, а для начала не помешает всё как следует обмозговать. Но этим мы займёмся с утра, сейчас у меня голова будто каменная. — Ну, если вкратце, — сдался Ворон, — то я поплатился за любовь. — Ого! — Да-да, мой друг. Когда я был куда моложе, чем сейчас, и носил красивые доспехи королевского паладина, меня сжигали две страсти. Пламенная любовь к женщине и не менее горячая любовь к славе. — Тщеславие, попросту говоря. — Оно, окаянное, чего уж тут скрывать. Мы в это время рыскали по варантским пескам, которые потом один придворный бумагомарака, ни разу в жизни не покидавший окрестностей Венгарда, назвал «болотами». Но это были никакие не болота, а раскалённые солнцем и ежечасно грозящие смертью пески. Ослепительно белые, золотисто жёлтые, багровые в лучах заката. Сухие, набивающиеся под доспехи, в глаза и ноздри. С утонувшими в них тут и там развалинами, обточёнными ветром скалами и костями погибших чудовищ. Там за каждым барханом могли таиться недобитки войска Гелона и Люккора или просто какая-нибудь шайка кочевников с отравленными стрелами... — Мои предки происходили из тех мест. — По тебе заметно... Так вот, именно там я и встретил её. Свою любовь... — Первую, так понимаю? — Вторую. О первой я уже упоминал. Она терзала меня с младых ногтей. Мне всегда нестерпимо хотелось славы, богатства, признания со стороны народа, короля, боевых товарищей... богов, наконец. Я мечтал стать первым во всём, рвался в гущу битвы и вызывался на самые опасные задания. — Придурок. — Но моя новая страсть на время затмила прежнюю. Её звали Нита. Под её трогательной невинной внешностью таилась бездна тьмы. Она была хитрой, прожжённой варантской ведьмой. Лишь после я узнал, что она старше меня вдвое, а тогда убил бы всякого, кто не согласился бы с тем, что моя Нита — самый юный из цветков пустыни. — Нет, не придурок. Круглый идиот. — Я и не спорю, — согласился Ворон и ненадолго умолк, закуривая самокрутку из болотника. — Так вот, эта стерва быстренько меня охмурила, превратила в раба моей собственной страсти, а потом показала кое-что из своих колдовских штучек. Поверь, те мелочи, которым обучают паладинов, не идут с ними ни в какое сравнение! — Верю. — Эта хитрая дрянь без труда убедила молодого недоумка, что способна даровать мне не только неземное блаженство, но и то, чего я жаждал ничуть не меньше — могущество и славу. И я, представь себе... — Что там ещё? — недовольно окликнул Гомез Бартоло, подававшего какие-то знаки из-за спины Ворона. — Там Бладвин. Говорит, дело важное и очень срочное. — Бладвин? Это ещё кто? — Один полезный сукин сын. Ты сам принял его в стражники года два назад, — пояснил Ворон. — Да? Не помню. Ладно, пусть войдёт. Бладвин мгновенно вырос возле стола, словно прятался под одной из половиц. На его неприятной хитрой роже блуждала заискивающая улыбка. — Чего тебе? — с трудом скрывая брезгливость, проворчал Гомез. Теперь он вспомнил этого типчика. — Я подумал, что вы с Вороном захотите это узнать... — Давай без предисловий, ага? — Слушаюсь. Только что огненный маг Мильтен покинул лагерь. — Что?! Почему Торус его не схватил? И как он вообще пробрался внутрь? — Как пробрался, не знаю. А Торус его не задержал, потому что приказа не было. — Какого демона?! Ворон? — Катэр... Пришибу недоумка! Забыл передать приказ. Носится со своим обгорелым дружком, будто влюблённый юнец с девкой! — прорычал Ворон. — А как Мильтен попал в лагерь, и так понятно. У каждого из магов стражники нашли по рунному камню с заклинанием телепортации. Но оно действует только в одну сторону, поэтому за ворота Мильтен вышел пешком. — Догнать! — ударил кулаком по столу Гомез. Арто и Шрам, поняв, что дело не ладно, моментально сбросили похмельную расслабленность и подскочили к главарю в ожидании приказов. — Догнать вряд ли получится, — подобострастно изогнулся Бладвин. — За воротами его ждал Диего, а лучше него долину никто не знает. А ведь мне этот ублюдок никогда не нравился! Мутный он какой-то, себе на уме. Уверен, что и Буллита именно Диего на тот свет спровадил, больше некому. Они всё время собачились. — Ну, желающих прикончить этого припадочного и без Диего хватало, — проворчал Ворон. — Какое это сейчас имеет значение. — Ты вот что, окрестности лагеря всё же прикажи прочесать, — принял решение Гомез. — Ворота закрыть, охрану усилить. Никого не впускать и не выпускать. О любом подозрительном шевелении докладывать немедленно. Ясно? — Ясно. Само собой, — нестройным хором отозвались подручные главаря Старого лагеря. Жить большинству из них, как и самому Гомезу, оставалось совсем недолго. *** Несколько недель спустя Мильтен стоял под сводами величественного храма перед троицей старцев в долгополых мантиях высших магов Огня. Дело происходило в монастыре Инноса, за пределами бывшей каторги, давно уже не накрытой магическим куполом. — Ты уверен в своём решении, сын мой? — вопросил Пирокар, старший из магов. — Да. Как только узнал, что отряд лорда Гаронда направляется в Долину Рудников, то сразу же всё решил. — Но ты устал, твои раны ещё до конца не зажили. Может быть, ещё немного отдохнёшь и наберёшься сил? — Нет, мой долг сейчас — быть рядом с воинами Инноса. А долг для мага Огня превыше всего. Так говорил мой наставник. — Мне кажется, ты всё ещё напрасно винишь себя в смерти Корристо и других братьев. — Я действительно виноват, отец мой. Мне не следовало забывать о своём долге и уходить из лагеря в такой час. Ведь я сразу заподозрил неладное, как только увидел, что ваше письмо адресовано Ксардасу, покинувшему Круг много лет назад. Но вместо того, чтобы насторожиться и попытаться предотвратить злодеяние, я искал этот дурацкий юнитор! Больше всего мне хотелось разрушить Барьер и вырваться на свободу. О последствиях я не думал. — И всё-таки ты слишком строг к себе, — покачал головой Пирокар. — Оставь парня в покое, Пирокар, — подал голос ещё один маг — сухощавый человек с хищным крючконосым лицом. — Раз решил идти, то пусть идёт. Как знать, может, его ведёт сам Иннос. — Наверное, ты прав, брат, — откликнулся старый маг и вновь поднял взгляд на Мильтена. — Благословляю тебя, сын мой. Да освятит Иннос твой путь! О том, что случилось дальше, вам и самим отлично ведомо. продолжение в рассказе "Измена"

Матчи 16 тура ЧР: 2 декабря, вторник Чемпионат России, 16-й тур. Арсенал - Уфа 0-1 Чемпионат России, 16-й тур. ЦСКА - Амкар 2-0 3 декабря, среда Чемпионат России, 16-й тур. Кубань - Краснодар 1-1 Чемпионат России, 16-й тур. Локомотив - Урал 1-1 Чемпионат России, 16-й тур. Рубин - Зенит 1-1 Чемпионат России, 16-й тур. Терек - Торпедо 1-0 4 декабря, четверг Чемпионат России, 16-й тур. Мордовия - Динамо 0-2 Чемпионат России, 16-й тур. Спартак - Ростов 3-0

Матчи 15 тура ЧР: 28 ноября, пятница Чемпионат России, 15-й тур. Ростов - Амкар - 29 ноября, суббота Чемпионат России, 15-й тур. Арсенал - Урал 1-0 Чемпионат России, 15-й тур. ЦСКА - Уфа 1-0 Чемпионат России, 15-й тур. Кубань - Торпедо 2-1 Чемпионат России, 15-й тур. Мордовия - Зенит 0-1 30 ноября, воскресенье Чемпионат России, 15-й тур. Локомотив - Спартак 1-1 Чемпионат России, 15-й тур. Рубин - Динамо 2-2 Чемпионат России, 15-й тур. Терек - Краснодар 0-2

Матчи 14 тура ЧР: 22 ноября, суббота Чемпионат России, 14-й тур. Краснодар - ЦСКА 1-1 Чемпионат России, 14-й тур. Торпедо - Ростов 0-0 Чемпионат России, 14-й тур. Урал - Рубин 0-1 Чемпионат России, 14-й тур. Зенит - Кубань 0-0 23 ноября, воскресенье Чемпионат России, 14-й тур. Арсенал - Амкар 2-1 Чемпионат России, 14-й тур. Динамо - Терек 0-0 Чемпионат России, 14-й тур. Спартак - Мордовия 1-1 24 ноября, понедельник Чемпионат России, 14-й тур. Локомотив - Уфа 1-0

Ну пройдусь и я немного по произведениям. На поприще критиканства не силен, посему буду краток. Начну со стихотворений ибо данная номинация вышла более любопытной и менее требовательной ко временному ресурсу) Проза прочтена лишь частично, поэтому о ней позже. Мб завтра. Ну а пока.. Работа 1. На самом деле стихотворение-то неплохое. Рифма выдержана, несколько рваный темп частенько сбивает с ритма в и без того коротком стихотворении. По моим ощущениям автор явно может лучше. а пока 5/10 Работа 2. Бой с падальщиком что-ли? Или что за скотинка-то, м? Сначала забавно, а конце печаль с толикой пафосности. Как бы там ни было, воспринимается это как маленькая юмористическая зарисовка вряд ли претендующая на многое, хотя при этом читается в целом ровно и гладко 5/10 Работа 3. Весело и задорно, хотя большого впечатления работа почему-то не произвела, не знаю, может мрачный мир Готики не располагает к такому юмору, хотя почему бы и нет, казалось бы) Автор явно не новичок в стихонаписании: к слогу, рифме и остроумию не придерешься, да и не хочется в данном случае. И да, магов там оклеветал, особенно в последней строфе) 7/10 Работа 4 Простенький стишок, не балующий читателя литературными изысками. В силу этого проглатывается одним махом и из впечатлений остается ровно одно слово - Безымянный. Как-то так. 5/10 Работа 5. Это проще читать как прозу, ей-богу. Задумано-то в общем неплохо... да, задумано в общем неплохо. 4/10 Работа 6. Работа мне в целом понравилась, складно, песенно. Было бы интересно послушать с музыкальным аккомпанементом. 7/10 Работа 7. Очень достойная, красивая работа, правда автора порой немного заносит, кое-где прихрамывает рифма, но в глаза это сильно не бросается. Я бы за. 8/10 Работа 8. Красивое, ровное стихотворение. Придраться в общем не к чему... кроме самой темы работы - очередная ода безымянному - скучно, а потому и не сильно впечатляюще, но это уже мои личные предпочтения. Объективно это одна из лучших работ конкурса. 8/10 Работа 9. Еще одна хорошая работа. Пару раз споткнулся при прочтении, но впечатления все равно остались неплохие - в целом складно и литературно красиво. 8/10 Работа 10. Хорошее, сильное, "патриотично-готичное" стихотворение. Сложилось какое-то общевдохновляющее впечатление, из-за чего нет желания вылавливать какие-то огрехи. Ну и ладно. 9/10 Работа 11. Опять Безымянный, бла-бла-бла... Но в отличие от работы 8 получилось не так ровно и складно, хотя и плохой работу в целом не назову. Возможно автору стоит больше писать в дальнейшем. 4/10 Работа 12. Хорошо написанное, занятное стихотворение. Просто интересно читать, несмотря на некоторые небольшие огрехи, навроде не совсем удачно подобранной рифмы. В отличие от некоторых других авторов - этого здесь не уносит куда-то в туманную даль, потихоньку растворяя смысл в нагромождении красивых слов. 8/10 Работа 13. Сильное и интересное в определенном смысле стихотворение, однако то ли автор торопился, то ли помешало что-то еще, но концовка вышла не самой удачной в плане построения. Но тем не менее. 8/10 Места 1. Работа 10 2. Работа 9, Работа 13, Работа 12, 3. Работа 8, Работа 3, Работа 7, 4. Работа 6 5. Работа 2, Работа 4 6. Работа 1, Работа 5, Работа 11

принят послушником на испытательном сроке. Добро пожаловать в обитель магов Огня.

отредактировано