[spoiler=Когда хочешь построить коммунизм...]...но ты кот.

Заявка на вступление в ряды магов Огня.

[spoiler=Рассказ]Ворвавшийся в комнату мужчина, громыхая латами, со всех ног бросился в сторону писца, на ходу вытягивая из-за спины здоровенный двуручный меч и издавая дикие варварские кличи. Ему почти удалось достигнуть своей цели, но тут недавно начищенный и вымытый скользкий паркет стремительно изменил ход событий. Мгновение – и чужак распластался на полу, не в силах подняться. Его тут же окружили подоспевшие стражники, остриями пик окончательно пресекшие всякие попытки пришельца подняться и завершить начатое. Правитель, скорее с интересом, нежели с ужасом наблюдавший за этой картиной, подошел к обезвреженному наглецу. - Так-так… И что же заставило такого почтенного на вид странника ворваться в ратушу и пробиваться сквозь толпы верных мне людей? Ты убийца? Любовник моей женушки? Или просто очередной рыцарь, которому надоело дожидаться приема в одной комнате с простыми горожанами? – среди стражников прошел смешок. Пыхтя и отдуваясь, жертва чистоты что-то неразборчиво пробормотала. - Громче, громче, мой друг. - Я говорю, нет, я заявляю, что не намерен в нынешней позе вести с кем бы то ни было беседы! Требую немедля меня привести в надлежащее, то есть вертикальное, положение и оказать подобающие почести! - Какой нынче преступник нахальный пошел! Вламывается в кабинет, топчет паркет, да еще и почестей требует! – насмешливо ответил Правитель под сухое хихиканье старца-писца и нарастающий гогот стражи. - На то у меня были веские причины, кои сообщать в сложившихся обстоятельствах – повторюсь – не намерен. - Ну и не сообщай, - пожал плечами Правитель. – В яму его на месяц за нарушение порядка, потом высечь плетьми да… При слове «плети» незнакомец на полу явно притих. Видно было, что сейчас в его голове происходит тяжелейшая умственная работа, на которую брошены все силы организма. После полуминутного молчания он, наконец, выпалил: - Что ж, в дань уважения моим предкам, кои всегда были милосердны и всепрощающи, я, Герой, соизволю говорить, но только… - Как-как ты сказал? – Правитель нахмурился и, кажется, тихонько вздохнул. – Герой? - А-а, - обрадовался тот, - так вы обо мне слышали? Впрочем, чего странного – народ меня знает да любит, молва вперед ног идет, славой осиян путь да… Правитель жестом приказал убрать пики и велел поднять Героя на ноги. Тот немедля растолкал стражу локтями, делая вид, будто и не валялся секундой ранее на полу под прицелом смертоносных острий, а затем подошел к Правителю. Внушающий страх двуручный меч после падения благополучно остался валяться на полу, и теперь несостоявшийся убийца не внушал опасений. Громким раскатистым голосом он начал: - Итак, я, благородный Герой, известный спаситель и благодетель простого люда, пожаловал сюда с целью избавить невинных страдальцев от гнета бессердечного наместника… - Погоди-погоди, - перебил его Правитель. – Слышать я о тебе слышал, верно про славу говоришь. Но что еще за обижаемые страдальцы? - Горожане да приезжие, тяжкий груз в виде несправедливости от властьимущих несущие. - Вот как загнул… У короля на приемах и то проще выражаются. Ну да ладно. С этим разобрались. А «бессердечный наместник» - это, стало быть, я? – воззрился Правитель на Героя. - Народ не обманет, а значит, вы он самый и есть. - Очень интересно. Пятый за неделю… - Что-что? - Ничего, - собеседник, явно прикидывающий в голове нечто важное, обезоруживающе улыбнулся. – Значит, мои верноподданные дружно попросили меня убрать? Чтоб не гробил их святые души? – Правитель вновь растянул губы в улыбке, хотя скорее это можно было назвать ухмылкой. - Не убрать, - поморщился Герой, - а искоренить и укротить. - Ах да, да, разумеется. И сколько пообещали за мое «укрощение»? Герой вспыхнул: - Мы, покровители униженных и оскорбленных, о деньгах ни в коем разе, то есть, ни при каких обстоятельствах не мыслим, печемся лишь о судьбах люда простого и… - …и настоящее надругательство над благодетелью считать заступника простым псом-наемником, готовым за деньги перегрызть глотку ближнему, - подхватил Правитель. – Знаем, слышали. Даже чаще, чем хотелось бы, - под нос пробормотал он. - Ну вот, - обрадовался Герой. – Сами все ведаете. - Что ж, это, безусловно, замечательно, но вот только как нам теперь быть - ума не приложу. Может, мне самому себя заколоть? - в глазах Правителя заплясали задорные огоньки. - Да уж, неувязочка вышла, - с горечью в голосе протянул Герой, позабыв, что должен изъясняться подобно легендарным рыцарям из сказаний. – Может, того… Я снова наружу выйду, охрану раскидаю и в залу ворвусь? Нынче-то я знаю, что тут скользко, не оступлюсь. Пойдет? – неудачливый ревнитель справедливости с надеждой в глазах взглянул на Правителя. - Что-то мне такая затея не по душе. А с чего бы вообще меня обязательно надо отправить на тот свет? - Как так с чего, как так с чего? – возмутился Герой. – Это даже малым детям известно. Одни налоги чего стоят! Непомерные барыши сдираете с голодающих простолюдинов, карманы свои набиваете! Вон какую ратушу отгрох… соорудили. - Говоришь, подати прикарманиваю? Ну-ну. С твоего «бедного народа» черта с два и половину нужного соберешь, приходится трясти каждого, точно яблоню по весне. А это все расходы… И получаешь в конце концов жалкие крохи, которых едва хватает на жалование служилым людям да поддержание города в приличном виде. Рад бы я чего себе забрать – да возможности все не выпадает. - Так уж я и поверил! – вновь распалился Герой. – Да и без этого есть за что вам, сударь, голову снести! За армией вон не следите – давеча сам видел, как солдаты вдрызг в таверне напиваются. Ну а ежели завтра враг к воротам подойдет – кто защитит твердыню? Женщин и детей погоните? - Не могло такого быть, - отрезал Правитель. - Ха! Я сам видел! - А все же путаете что-то, уважаемый Герой. Как же рядовой боец может себе позволить пиво хлебать, когда все его золото у меня в кармане давно? Как вы недавно сказали, неувязочка вышла, - немолодое лицо Правителя прямо-таки лучилось добродушным лукавством. - Эгм… - обличитель немного растерялся, но тут же нашел спасительную лазейку. – А на улицах-то, на улицах! Воры кругом, разбойники, а девушки что делают – стыдно сказать! Это разве от хорошей жизни? - Конечно. Откуда бы взялись карманники, коли нечего было бы красть? А девицы легкого поведения порой за неделю получают больше, чем я в месяц – впору самому в их ряды проситься. Вот и занимаются… своим делом, - Герой был обескуражен такими простыми аргументами. Почесав в затылке, он решил, что уже поздно идти на попятный: - Разговоры разговорами, они моего слова не изменят. Рано или поздно я ворвусь в ваши покои, превозмогая страшные мучения от ран, нанесенных вашими беспринципными телохранителями, вонзю… нет, вонжу… вонзяю… Тьфу ты, проткну ваше бренное бездушное тело своим сверкающим клинком и рухну рядом, умирающий, но счастливый оттого, что облегчил жизнь своим страдающим чадам! Вот так! – заявил довольный произнесенной речью Герой. - Ну так и в яму тебя немедля… Хотя нет, постойте, - стражники, уже было бросившиеся к без пяти минут пленнику, замерли на месте, ожидая слова Правителя. А тот, обнажив зубы в белоснежной (большая редкость, кстати) улыбке, обратился к Герою: - Значит, считаешь, что я недостоин повелевать городом? - Верно. - И думаешь, будто без меня все станет лучше некуда? - Конечно, - Герой почуял подвох, но не мог уловить, в чем он заключается. - Раз так, предлагаю договор: ты три дня правишь здесь по своей воле, пока я занимаюсь различными государственными делами первой значимости. Домой сбегаю, детишек повидаю, авось, на рыбалку выберусь. Суть не в этом. Если тебе удастся за отведенный срок поднять город с колен, то моя голова – твоими стараниями - с плеч долой. Все довольны и радуются жизни. - А в противном случае? - Ну как же… Горожане будут вынуждены и дальше влачить свое жалкое существование под непосильным гнетом жестокого деспота, - иронично ответил Правитель. - А ты – что самое главное – уберешься с глаз моих куда подальше. - Идет, - поспешно гаркнул Герой, боясь, что коварный тиран сейчас передумает. И под изумленные взгляды стражи и писца соперники скрепили свой договор крепким рукопожатием. *** - Ты что же натворил, ирод этакий? Ты… ты… ты как успел? – вскричал задыхающийся от ярости Правитель, ворвавшись в свой прежний кабинет. - Привел город к процветанию и благополучию, - гордо ответил Герой, водя измазанным в чернилах пальцем по стратегической карте. - К процветанию? Болван, да ты за три дня умудрился устроить тут настоящий бедлам! Быстро признавайся, какие приказы отдавал! А не то тебе даже яма не светит – голыми руками придушу! - Не следует говорить с наместником таким тоном, - обиженно промямлил Герой, съежившийся под звуками громогласных ругательств Правителя. – Все чин чином, для усиления поселения и страны. Первым делом… *** Первым делом Герой пинками выпроводил за дверь писца и оттягал за волосы стражников, которые давеча громче всех смеялись или же слишком близко прислоняли острия пик к его геройскому телу. Потом плюхнулся в уютное кресло за рабочим столом – и снова оказался на полу. «Дрянная мебель, - ворчал Герой, с трудом поднимаясь на ноги, - вес каких-то жалких лат не выдержала». Пришлось полчаса потратить на поиски подходящего сиденья. Ничего лучше обычной деревянной скамьи не нашлось, но Герой остался доволен и этим. «Мы люди не гордые, ради подданных готовы и в огонь, и в воду, и на жестких скамьях неудобства терпеть», - самоотверженно возвестил новоявленный правитель. Пора было приниматься за дело: Герой твердо намеревался использовать каждую полученную минуту для воплощения своих грандиозных – и, разумеется, благородных – замыслов. Род славного (в будущем) деятеля всегда отличался здравомыслием, безупречной логикой и стройностью мышления, а потому его достойный наследник решил разбираться с проблемами последовательно и четко. «Налоги. Чтобы их уменьшить, нужно… Что нужно? Чтобы было меньше расходов. Так? Так. Эх, голова я! А на что уходят деньги из карманов горожан? Армия содержится, храмы всякие, укрепления… Ну вот и готовенькое решение проблемы!» Ближе к вечеру была объявлен всеобщий сбор войск. Недоумевающие солдаты гарнизона толпились на площади перед ратушей, пока хмурый капитан зачитывал постановление нового наместника. В нем сообщалось, что всякому солдату немедля следует отправиться в Далекие земли – биться с «порождениями зла»: орками и гоблинами. Выступить необходимо было наутро. В городе поднялся переполох – в спешке собирали фураж и провизию, точили притупившиеся клинки и прощались с родными. Плач стоял по всем окрестностям, каждый воин считал своим священным долгом раз в пять минут обругать Героя последними словами, но того это не волновало. В возбуждении потирая руки, он наблюдал за происходящим и гордо думал: «Во как я переворошил тут все за какие-то полдня! То ли еще будет, всех счастливыми сделаю!» Первый шаг был сделан, и Герой не собирался останавливаться. Скорее, наоборот: с шага он был намерен перейти на бег, а потом и вовсе на галоп. На второй день всякому добросовестному жителю было велено прийти к городским стенам. Изумленным и раздраженным горожанам были розданы кувалды и молоты, которые в спешке ковались Гильдией Кузнецов всю ночь. Приказ был лаконичен: крушить. Всё. «Не будет укреплений – нечего будет ремонтировать», - в который раз твердил сам себе Герой, стоя на балкончике ратуши и с любовью поглядывая на трудящихся в поте лица людей. Правда, через час-другой почти все побросали бессмысленную (о том, что каменные укрепления нельзя просто так взять и разрушить обычными молотами, Герой как-то не подумал) работу и вернулись к своим обычным делам. Герой хотел было согнать их обратно, но вспомнил, что вся стража уже на пути в Далекие земли. «Неувязочка… Ну да не беда, еще есть, чего наворотить в интересах моих подопечных», - не унывал горе-правитель. И приказал… *** - Я-то думал, ты, гад такой, попробуешь воров при помощи солдат разогнать, злостных пьяниц батогами высечешь, ну, может, пару чиновников прогонишь! – Правитель теперь был скорее зол уже на себя, нежели на Героя. – Но такое! Это ж надо было додуматься! Я чего только не просчитал, но вот это! Ох, знаком же с вашей братией, следовало догадаться… - Зависть вас не красит, - поучительно заметил Герой, оправившись от испуга. – Голову не хотите терять, вот и фантазируете! - Фантазирую? Ты в окно давно выглядывал? На улицах бандиты, не стесняясь, людей обирают! Прямо сейчас сюда несется разъяренная толпа с факелами! Тебя, идиота, через минуту-другую линчуют или сожгут. Ну и поделом! Это же надо было додуматься… *** Третий день ознаменовался еще одним – последним – указом. В нем говорилось, что отныне воровство, грабеж и разбой не запрещены, а наоборот, поощряются. «Вести честную жизнь отныне добропорядочному гражданину не полагается», – гласил закон. Всякого рода отребье, и так разгулявшееся в отсутствие стражи, после этого замечательного постулата окончательно обнаглело и полезло изо всех нор. Жизнь обычного человека превратилась в сущий ад – из дома нельзя было выйти без крепкой дубины и пары верных друзей; стало невозможным работать, отдыхать, даже до нужника дойти. И доведенные до белого каления жители злосчастного городка на исходе третьего дня стали сбиваться в огромную разгневанную толпу, вооруженную факелами, дубинками, кинжалами и всем прочим, что попалось под руку. Ранним утром, еще до восхода солнца, самопровозглашенное ополчение двинулось к зданию ратуши с твердым намерением… впрочем, для описания их намерений у меня не найдется литературных слов. *** - Допустим, в первых двух приказах хотя бы можно углядеть зерно здравого смысла. Но здесь тебе, видимо, последние мозги отшибло, а? Где! Здесь! Логика?! – Правитель жадно хватал воздух, пытаясь наполнить опустошенные криками легкие. - Это я в книжке прочитал, - послышались оправдания. – Правильно мой отец твердил: кулак – друг человека. А с книгой поведешься – ума не наберешься. Всякая писанина – один вред от нее. «Запретный плод сладок, запретный плод сладок», - передразнил Герой и сплюнул на замызганный грязью паркет. – Лучше б я просто рожи их ненавистные разукрасил, да и дело с концом. - Лучше бы ты обошел мой бедный городок стороной, - простонал Правитель, в изнеможении опускаясь на стул. – Годы трудов насмарку. Собственные граждане с минуты на минуту самосуд тут устроят. Армия через неделю-другую вторгнется в земли орков, с которым у нас уже полвека мирный договор… А вздумай сейчас кто-нибудь в мои владения ворваться – солдат нет. Кто нас защитит? Бандиты? Слава богам, у тебя недостало ума еще и тараном укрепления снести! Крах, полный провал, - казалось, что королевский наместник сейчас расплачется от горя. Герой стоял, виновато потупившись. Не блистал он умом, не отличался трезвостью размышлений, но чего-чего, а совести у него было не отнять. Глубоко вздохнув, он молвил: - Да, небольшая неувязочка вышла, ну с кем не бывает. Сейчас выйду, прощения попрошу – и народ своего героя простит, поймет и восхвалит. Так же всегда в легендах и бывает, правда? *** Огромный двуручный клинок плюхнулся в грязь совсем рядом, только руку протяни. Впрочем, это было проблематично: все тело ныло и болело, на нем после горячей «благодарности» местных жителей просто живого места не осталось. Собрав волю в кулак, Герой умудрился-таки сесть. Каждая клеточка немедленно отозвалась неприятной ломотой, но такие мелочи не способны остановить истинного воина. Покряхтывая, бывший наместник сумел встать на ноги, подобрал меч и, покинув зловонную лужу, побрел, пошатываясь, по тракту. *** «Свиньи неблагодарные, чурбаны, не смогли увидеть всей глубины моих замыслов, - сетовал Герой, второй день меряя ногами бесконечную дорогу. – Мне бы еще недельку-другую – ошибки бы исправил, всех к счастью привел. Эх, сами отказались, бедолаги!» - ход мыслей был прерван курившимся вдали дымком. Никак, деревенька! Выкатив грудь колесом и распрямив плечи, будто и не было совсем недавно крепких тумаков, Герой воодушевленно ринулся по направлению к поселку – спасать невинных, выручать угнетенных и насаждать добро в этом ужасном мире. Сиквел

[spoiler=Рассказ]- Ну что, люди добрые, вот и я, - сбившиеся в кучку крестьяне были явно немного встревожены и еле слышно перешептывались. Вперед выступил один из них, видимо, самый смелый и бойкий. Он, оглядев незнакомца с головы до ног, задумчиво пожевал губами, оглянулся на приятелей в поисках поддержки и, вздохнув, ответил: - Будь здоров, добрый человек. Ты откуда путь держишь и куда идешь? Зачем к нам пожаловал? Нежданный гость, широко улыбнувшись, обвел рукой небольшую деревеньку, притулившуюся у склона довольно высокого, поросшего зеленой густой травой холма, и громогласным (кто другой наверняка заметил бы, что наигранным и чересчур неестественным, но смердам было не до того) голосом объявил: - Я – Герой, а прибыл к вам, чтобы искоренить исчадий адских да победить напасти лютые. - Ге-е-ерой значит, - задумчиво протянул новоиспеченный переговорщик, и, чуть помедлив, молвил, - а мы не звали, Героя-то. - Конечно, конечно не звали, - закивал тот головой, - я, зная, что вас запугают да застращают, сам явился. Не благодарите, не надо. Лучше скажите, где прячется враг свирепый, дабы я его это, - Герой на мгновение запнулся, подбирая слово поизящнее, - укротил на радость мирному народу. Крестьяне зашушукались еще сильнее, искоса поглядывая на нежданного спасителя. Кто-то побежал в глубь деревни, остальные, чуть успокоившись, продолжили наблюдать за беседой. - Охо-хох, - смущенный и слегка испуганный (или Герою показалось?), его собеседник почесал в затылке и с явной неохотой протянул, - нету их, врагов то ись. - То есть как это – нет? – опешил Герой. – Оборотни в округе не водятся? Может, вампиры в древнем склепе завелись? Или демоны? А, - рот растянулся в еще более широкой улыбке, - понял, колдуны пригрозили вас в лягушек превратить, если проболтаетесь. Ничего, не бойтесь, я их враз, - за этими словами последовал взмах здоровенного двуручного меча, рассекшего воздух. Крестьянин, помрачнев, бросил взгляд в сторону деревеньки, и, взволнованно потоптавшись на месте, повторил: - Нету врагов, совсем нет. - Да что ты врешь, - начал горячиться Герой, - я, когда сюда шел, такого навидался, - взмахнул он руками. – Вот лес, лес, да? Там же самые настоящие эльфы сидят! Остроухие! Наверняка ведь грабят вас, обряды свои дикие проводят и детей крадут! - Эльфы, они это, то ись, - глаза невольного ответчика забегали, - они нас защищают. От бандитов, разбойников там всяких… Те не осмеливаются носа в чащу сунуть и логовищ своих понастроить, пока там эльфы сидят, во-от… - Ну ладно, - не унимался Герой, - а вот башня, что на дороге стоит. Там какие-то огни загадочные горят, завывания раздаются… Не иначе, некромант завелся. Прав я, ну? - Ну-у, господин, вы-то, конечно, правы, - двуручный меч словно приковал взор крестьянина, - да не совсем. Там, в башне то ись, целитель-маг тутошний живет. Колдует помаленьку, куда ж без этого. Но никаких гадостей не учиняет, дожди вызывает в засуху, рези в животе успокаивает… А завывания – так это его благоверная, Мелисса. Он как начнет экспериментировать, так в доме все вверх дном, вот она и ругается. Бабы, они порядок любят. - А тогда, а тогда… Точно, - ухватился герой за последнюю соломинку, - граф местный вас наверняка податями да налогами непомерными донимает, в армию свою юношей забирает и вообще. Верно я говорю? - Верно-то оно верно, есть у нас граф, конечно. Только он в наши земли, слава Богу, уже лет двадцать не заглядывает. Мы ему платим, но немного совсем. Так… Герой намеревался спросить что-то еще, но тут паренек, прежде отправленный в поселение, вернулся. Да не один – с ним рядом браво вышагивал заспанный человек крепкого телосложения в солдатской форме. Он, оглядев собравшуюся толпу и причину их волнения, недовольно произнес: - Этот, что ли? - Какой такой «этот», - возмутился Герой, - я пришел в ваши земли добрый люд спасать, недругов порубать да славу снискать. - Да чтоб тебя… Ты вот что, друг мой хороший, давай-ка разворачивайся и иди спасать кого другого. - Что? Да вы… Да я… - задохнувшийся от избытка чувств, Герой потянулся за мечом. Хмуро наблюдавший за этим солдат молча стоял, будто размышляя, а потом хлопнул себя по лбу и радостно выпалил: - Будет, будет тебе задание! Всем нам удружишь, да еще как! - Вот так и знал, - довольно молвил Герой, пряча клинок в ножны. – Ну, кого там усмирить надо? - Никого усмирять не надо, - стражник буквально расцвел, - у нас в темнице один хрен… э-э, бандит, я хотел сказать, сидит. Ест-пьет за троих, место занимает. Ты, раз уж так подсобить хочешь, уведи его отсюда и разберись, как пожелаешь. Сами-то опасаемся. А уж мы благодарны будем – тут не сомневайся. И молва о тебе добрая пойдет. Ну, берешься? - А то! Не драконам головы сечь, конечно, но сойдет. Веди меня в ваши казематы, показывай этого подлого преступника. Крестьяне облегченно выдохнули и начали потихоньку расходиться, а солдат повел Героя в небольшое деревянное здание, служившее одновременно приютом для местной охраны и тюрьмой. Там, в светлой и, по большому счету, уютной (пол постелен соломой, пара стульев и даже стол) камере растянулся на нарах неопределенного возраста потрепанный мужчина, посапывавший и весьма громко храпящий. Проводник, отперев узилище и пройдя внутрь, потряс спящего за плечо. - Хватит дрыхнуть! Вставай давай. Заключенный неохотно приоткрыл глаза и рывком сел, спросонья ничего не соображая. - Харю свою умой и готовься в путь отправляться. - Какой еще путь? - спросил арестант, подозрительно поглядывая на Героя. - А не твое собачье дело, - хотя солдат старался придать своей речи грубый и повелительный тон, Герой уловил в его голосе нотки легкого страха. С чего бы это? Тем временем тюремщик покинул кутузку и жестом пригласил оставшегося там спутника последовать за ним. Герой так и сделал, проведя следующие пятнадцать минут в небольшой комнатке неподалеку от выхода. Затем туда явился давешний узник, рот которого был надежно заткнут кляпом, а руки не менее надежно связаны. Конвоир, усадив своего подопечного на стул, дал Герою небольшие инструкции: - Заведи его куда-нибудь подальше от нашей деревни, да лучше так, чтоб он и дорогу сюда больше сыскать никогда не смог. Глаза я ему завяжу, не беспокойся. Кляп не вынимай ни под каким предлогом – а не то быть беде. Ну а как решишь, что дело сделано – сам думай, что с этим вредителем делать. Хочешь – оставь лежать где-нибудь в придорожной канаве, глядишь, подберут. А хочешь – того… - солдат красноречиво чиркнул пальцем по горлу. - Главное – чтоб больше от этого прохиндея ни слуху ни духу. Ну, ты, по всему видать, вояка бравый, справишься с таким пустячным поручением. Удачи, уж мы тебя не забудем. *** - Ну я им! Ну они у меня! – задыхаясь от гнева, Герой мчался обратно к злосчастной деревеньке. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая живописные окрестности в кроваво-алый цвет, но сейчас Герою некогда было восхищаться пейзажем. Только бы добраться до проклятых обманщиков до наступления сумерек – и тогда пусть пеняют на себя! - Хитрецы какие! Думали, на дурачка какого наткнулись, ну не-ет! Попляшут они у меня! - Точно, точно, не на тех напали, - поддакивал голос чуть позади. Впереди уже виднелись очертания деревушки. Последний рывок, и тогда… *** Когда Герой довел свою обузу до тракта, то остановился: его одолевали сомнения. Решить судьбу несчастного было непросто – ведь черт его знает, каких дел он там натворил. Может, жалкую курицу украл – и убивать его тогда точно не стоит. А может, и крестьянина какого спьяну прирезал – и тогда уж… Пленник, заметив, что Герой призадумался, начал отчаянно вращать глазами (повязка была снята по приближении к дороге) и усердно мычать, всем своим видом показывая, что у него есть прямо-таки архиважные сведения. Герой, поглядывая в его сторону, продолжал размышлять: «Ничего и не случится, если я дам этому хмырю поговорить минутку. Ну а как выкинет чего? Не зря ж мне строго-настрого наказали рта ему не давать раскрыть. А хотя ведь они там слабаки все, кроме волков опасностей в своем захолустье отродясь не видывали. А вдруг маг? И дашь ему хоть слово обронить – и уже червяком по земле ползаешь». Герой посмотрел под ноги, на чвякающую придорожную грязь, и понял, что червяком ему становиться не хочется. Совсем. «Ну что я, Герой или не Герой, в конце концов? Меня не то что жалкий волшебник – сам архимаг в жизни не одолеет, - храбрился он, - выну я этот чертов кляп, обойдется». Придя к этой не очень умной, но отметающей все вопросы мысли, Герой, вздохнув, дал по-прежнему мычащему спутнику возможность раскрыть рот, и в следующую же секунду был ошарашен вылившимся на него потоком слов: - Ну наконец-то! Это где ж видано, чтобы мне рот какой-то тряпкой затыкали! Да еще и вонючей! Неслыханная дерзость! Глаза он мне вздумал завязывать! Это мне-то? Мне, всемогущему властителю всех земель к северу от Серединной реки? Вы у меня еще увидите! И ты, и смерды эти проклятые! Я еще с детства с королем знаком, в одной песочнице копались, да-а! Он как узнает – вас всех с лица земли сотрет, мокрого места не оставит! Говорила мне мама – хорошими делами прославиться нельзя! Ты к ним по-доброму – а они только и норовят палок в колеса насовать! Приходишь этих идиотов спасать, а они… они! Ну вы у меня… Героя, не слишком внимательно слушавшего татя (все одно – врет), после этих слов будто молнией поразило. Он встряхнул продолжающего свою филиппику болтуна и удивленно спросил: - Спасать пришел? Погоди, в ту деревню, что ли? - А то! Прихожу и спрашиваю, - голос «лорда северных земель» звучал разгневанно и обиженно, - где, мол, тут, враги и вредители прячутся? А они все талдычат – нет, мол, врагов, хорошо живем, как сыр в масле катаемся. Ну я и смекнул, что виноват во всем староста их, наверняка запугал мужичье. Подхожу к его дому, значит, собираюсь к ответу призвать, освободить этих олухов от напасти лютой, и тут бац мне по темечку какой-то ублюдок – и я уже в той мерзкой камере овсяную кашу жую. Да я в детстве такие яства откушивать изволил, что они… - Погоди-погоди, - снова перебил его Герой, - так ты тоже герой? - Еще какой! Несу свет и добро в это грешный мир, спасаю людей невинно страдающих, убиваю монстров да разбойников злющих – все чин чином. А почему тоже? Ты что… Но Герой уже бросил слушать своего собрата по несчастью – он во весь опор несся назад, к деревне. - Ну я им! Ну они у меня! *** Достигнув цели, Герой взревел от бессильной ярости: еще недавно гостеприимно распахнутые, ворота теперь были крепко-накрепко заперты. Высоченный частокол не оставлял надежды проникнуть в деревню другим путем. Догнавший его Герой № 2 встал, как вкопанный, озираясь по сторонам, да все без толку. Никаких идей. Никаких путей. Герой, встав напротив растреклятых ворот и потрясая кулаком, закричал что было мочи: - Эй, там, слышите! Думаете, можете от моей помощи спрятаться? Как бы ни так! Я здесь хоть до скончания дней простою, но всех вас спасу, слышите! Всех до единого спасу, никто не укроется! Все-ех спа-а-асу-у-у! – ветер унес слова незадачливого героя в сторону Дремучего леса. Приквел

Рассказ, подготовленный для конкурса "Неизведанная Готика", проходившего в 2013 году, и занявший там третье место. [spoiler=Рассказ]Паладины остановились как вкопанные, точно по команде. Никто не смел шелохнуться, пока возглавляющий поход лорд Хаген не сделал шаг по направлению к замку Старого Лагеря. - Нет… Мы не могли опоздать, - шепот главнокомандующего был едва различим, лицо приобрело оттенок мела. Он вдруг тяжело осел на землю – адъютанты бросились поднимать своего начальника, беззвучно шлепающего губами. Остальные же продолжали в тяжком безмолвии смотреть вперед – на поднятую решетку ворот, на горы трупов, на флагштоки с развевающимися полотнищами, украшенными непонятными орочьими символами. Они не могли опоздать. Но опоздали. *** - Ворота были открыты изнутри, это не вызывает сомнений. Но кто мог покуситься на жизни наших братьев? Предать лучших из лучших, последнюю надежду Хориниса и Миртаны? Я не понимаю… - Кирсен устало провел по лицу рукой, словно пытаясь снять паутину, мешающую ему увидеть истину. - Ты уверен? – Ингмар нахмурился, что-то обдумывая. - Боги, да! Вы слышали об отряде Ли, чудом спасшемся из лап орков под Фарингом? - Мало кто о нем не знает. - Это я вывел генерала и солдат из окружения. Мое звание следопыта – не просто громкие звуки перед именем, командир. И не случайно именно меня отправили в эту экспедицию. - Если не заткнешься – похваляться заслугами будешь в порту Хориниса, - резко прервал его паладин. Он продолжил уже немного спокойнее: - Стоит сейчас людям узнать, что виной произошедшему не орки, а один из своих – и все! Крах! Сгинет мужество, пропадет вера, исчезнет желание сражаться с врагом, - Ингмар заговорил негромко, но очень проникновенно. – Тогда нам точно не побороть волосатых ублюдков. Ты этого хочешь, солдат? - Нет… Нет, - срывающимся голосом ответил Кирсен. Мир в его глазах закачался, грозя окончательно утратить ясные очертания и формы. Следопыт мог рассказать историю каждой былинки и песчинки; без упреков сносил жизнь в самых паршивых условиях, в лютый мороз или под палящим солнцем; храбро смотрел в глаза любого противника – но выступить против собственных моральных принципов для него было выше сил. Однако сейчас от этого зависел успех похода – и его собственное будущее. - Тогда, - глаза нового командующего сверкнули, - тогда найди нам достойного врага. Которого мы с удовольствием порубим на куски, мстя за павших. Возьми след орков, ищейка – ибо я не вижу ни одного! *** Хриплое пение рога мгновенно сбросило с Даршака туманную пелену сна. Кровь. Кровь зовет. Со всех сторон слышался топот ног – орда, сомкнувшая кольцо вокруг замка вонючих морра, снялась с мест и устремилась вперед. Железный заслон краш? Выбравшись из палатки, Даршак нашел подтверждение своей догадке: решетка, до того укрывавшая собой последнее пристанище людей, исчезла. В разверзнутый зев прохода неслись все, кто был рядом – а позади маячили подтягивающиеся силы орков. Смерть. Смерть для морра. Неважно, кто и как сумел избавиться от железного заслона. Значение имеет лишь кровь, что прольется с минуты на минуту. Достав краш пах, Даршак ринулся в атаку. *** «Следы множества орочьих лап… Они ломились внутрь гурьбой, презрев всякий строй и тактику. Просто жаждали поскорее расколоть черепа людей своими огромными топорами…» *** Изумленные часовые были сметены толпой – им нечего было противопоставить животной мощи, что ворвалась в их обиталище. Даршак не сумел прорваться в первые ряды, и потому лишь с сожалением расплющил своей ногой голову одного из защитников крепости. Мало! Крови! Ночь сыграла на руку нападавшим: паладины абсолютно не были готовы к обороне. Часть из них спешно пыталась забаррикадироваться в самом большом каменном здании, остальные обнажали клинки и тщетно бросались в бой. Даршак рванул направо, к башне и стенам, на которые в смятении пытались вскарабкаться его будущие жертвы. Орак шака! *** Вся земля по левую руку от ворот была вытоптана нынешними хозяевами замка. Впрочем, и без того там было сплошное месиво, прочитать в котором что-либо не представлялось возможным. Кирсена куда больше заинтересовала группа следов, ведущих к высокой башне и пыточной. Здесь еще можно было что-то разобрать, чем разведчик и не преминул воспользоваться. «Кажется, сюда свернуло не так много тварей. Они неслись во весь опор, потому что… Ага, несколько людей пытались влезть по ящикам на стену замка. Разумно, хотя это было лишь отсрочкой неизбежного. Именно их и преследовала отколовшаяся группа орков. Несколько из них пало, видимо, паладины старались дать отпор. У одного в башке арбалетный болт, у других… Так-так… Что? Какого…» *** Даршак краем глаза заметил, что не он один заинтересовался беззащитными морра. Никто не сметь брать моя добыча! Не сбавляя ход, Даршак нанес сокрушительный удар более прыткому собрату, чуть обогнавшему его. Затем, затормозив, резко отвел волосатую лапу назад – еще один орк, забулькав, рухнул наземь. Третий, плетущийся (относительно остальных) позади, выхватил краш агаш, приготовившись сражаться за право убить. Тупой, слабый, мертвый! Даршак бросился на соперника – и уже занесенная для удара рука замерла в воздухе. Орк, еще мгновение назад щерившийся и размахивавший краш агашем, нелепо взмахнув руками, упал навзничь. В его широком лбу застряло острое короткое жало. Морра помогать Даршаку. Морра приблизить свою гибель. С этими мыслями орк – по утверждениям некоторых, представитель мудрой и разумной расы, которую просто нужно понять – бросился к ящикам у стены. *** «Эти скоты рубят своих же. Вот уж не думал... Твари под Фарингом себе такого не позволяли. Или мы просто не видели. Мерзкие, гнусные отродья, чье призванье – нести смерть. Ингмар прав – мы должны любой ценой добраться до них, - Кирсен бессознательно сжал кулаки и стиснул зубы. – Быстрее, нужно быстрее. Вот отчетливый след. Отпечаток грязной лапы на ящиках… Потом… Очень странно!» *** Водрузив ногу на человечий сундук, Даршак неожиданно с силой оттолкнулся от него и буквально влетел в небольшую комнатушку с правой стороны. Уготованные для его головы жала просвистели впустую, вонзившись в деревянную плоть ящиков. Внутри повсюду стояли загадочные инструменты, а в углу жался к стене безволосый широкоплечий морра, выставивший перед собой длинный плоский клинок. Страх в глазах. Смерть в глазах. Живой труп! Даршак рубанул – и изумленно хрюкнул, когда лысый остановил смертоносный полет его руки, а затем начал пусть и не стремительную, но напористую контратаку. Загнанная в угол, жертва озверела, и теперь ее немалая (даже по меркам орков) силища рвалась наружу, заставляя Даршака отступать к выходу, постоянно отражая яростные выпады. Каморка буквально пропиталась обжигающей ненавистью ловца и отчаянным безрассудством добычи, вздумавшей встать на его место. Морра не побить меня! Никто не побить меня! Орк, улучив момент, обрушил на противника сразу град мощных ударов. Бешенство, охватившее его при сопротивлении жалкой добычи, принесло свои плоды: меч безволосого, жалобно звякнув, раскололся надвое. Жертва снова была жертвой. Сверху послышалась какая-то возня. «Сосредоточься на враге», - эту простую истину Даршак, рожденный для убийства, впитал с молоком матери, а потому не посчитал нужным отвлечься на посторонний шум. Зато морра поднял башку, кинув взгляд вверх, а потом внезапно превратился в живую пружину – и прыгнул. *** «Он изменил свой первоначальный замысел – даже в пылу битвы сообразил, что не успеет влезть на стену, не схлопотав болта в лоб. Использовал ящики как опору для скачка, укрылся в пыточной. Здесь был кто-то еще. Вероятно, паладин… - разведчик поморщился при виде разорванного на множество кусков тела в чем-то, что ранее почти наверняка было стальной броней. - Нет, следы сапогов не похожи… Скорее кто-то в доспехе стражника Хориниса. Он явно был не трус – и вступил в схватку, - Кирсен поднял обломки некогда хорошего меча. – Увы, она, видимо, сложилась не в его пользу. Но что за чудесная подмена? Где труп смельчака? Сожрали? Применили в своих темных ритуалах?» Словно подгоняемый чьей-то чужой волей (интуиция – неотъемлемое качество любого следопыта), Кирсен задрал голову – и понял все. *** Изумленный Даршак теперь удостоил вниманием потолок – и скрежетнул желтыми гнилыми клыками: над ним, чуть впереди, зияла квадратная дыра, в которую сейчас поспешно втягивали удачливого недруга. - Тяжеленный, сукин сын! Давай, давай, Брутус, еще чуть-чуть! – для орка эти слова слились в единый неясный поток забавных звуков. Никто не уходить от смерти! Даршак пировать на костях! У пары паладинов, почти втащивших своего союзника наверх, захватило дух, когда грузная волосатая туша с легкостью бабочки (правда, без должного изящества) стрелой влетела проем. Орк с победным ревом снес голову Тандору, готовому в любую секунду закрыть решетку лаза и пресечь преследование, а затем кинулся на паладинов. *** Кирсен, цепляясь за невидимые простому глазу трещины, ловко вскарабкался наверх. Его взору представилась… «Бойня», - только и смог прошептать переполняемый горечью и отвращением солдат, выдержка и ясный рассудок которого камнем летели вниз, в пасть первобытного ужаса и беспросветного мрака безнадежности. *** Оставшиеся противники схватились за оружие, но Даршак не видел в них опасности. Два паладина (это слово орки у замка слышали столь часто, что запомнили навсегда) пытались обойти его – напрасно, комнатка была слишком мала. Брошенный товарищами морра беспомощно повис, мертвой хваткой вцепившись в край дыры. Не сговариваясь, но будто по команде, враги отчаянно бросились в бой. Крепкие бойцы, только вот… Страх в глазах. Смерть в глазах. Живые трупы! Даршак отразил удар паладина спереди, подался чуть назад – клинок слуги Инноса по левую руку лишь рассек воздух. Затем орк на удивление сноровисто толкнул одного из соперников по направлению к проему – морра в тяжелой броне не сумел удержать равновесия и рухнул вниз, где уже поджидали сородичи Даршака. Они немедленно принялись раздирать свежую добычу на куски, а последний воин, издав исполненный боли утраты и ярости клич, ринулся на убийцу. Зря – берсерк из него был никудышный. После непродолжительного обмена выпадами Даршак легко разделался с ослепленным бешенством паладином. Даршак крагх! Даршак тарах! Даршак… Резкая боль прервала краткий миг ликования. *** «Кому-то из них удалось, - Кирсен со злорадством воззрился на отрубленную по локоть орочью лапу. – Жаль, что не до конца – твари на этом этаже не видно. Впрочем…» Рядом стояла прочная на вид лестница, ведущая, судя по всему, на верхние пролеты. Если куда и могли деться орк и его недруг, так только туда. Эту догадку подтверждал и вонзенный в дерево исполинский топор. «Оружие помешало бы ему взбираться. Оставленное здесь, оно давало убегающему солдату шанс на спасение». Кирсен решительно взялся за одну из нижних перекладин. В его душе теплился слабый огонек надежды – следопыт обрел веру в то, что кто-то мог выжить. *** Багровая пелена, сотканная убийствами, окончательно застила глаза Даршака – именно поэтому он совершенно забыл про морра, называемого смешным словом Брутус. А тот не стал терять времени и таки забрался в комнату, а затем, подобрав клинок одного из убитых, нанес коварный крагх сзади. Морра слаб. Морра труслив. Даршак сжать шею морра, клац его тонкую шею! Развернувшись, орк успел лишь краем глаза заметить, как его надоедливый противник стремглав карабкается еще выше. Если бы Брутус рискнул посмотреть вниз, то наверняка вознес молитву всем известным богам: его преследователь, оставив свою смертоносную секиру покоиться в объятиях лестницы, был ныне совершенно безоружен. Хотя блеск во взоре орка заставил бы содрогнуться самого Робара. *** «Солдат тоже оставил меч внизу. Залез, подхватил какую-то железку с пола, решив подкараулить скотину и сбросить с этой верхотуры». *** Даршак сипло захрюкал; издаваемые им звуки при наличии фантазии можно было бы назвать смехом. Морра глуп. Даршак ум. Морра умирать, Даршак пировать. *** Засохшие кровавые пятна вели в темный угол – разглядеть там что-либо было очень сложно, но отчетливо были видны очертания чего-то крупного, сваленного у стены. Кирсен шагнул по направлению к трупу (сомнений этот факт не вызывал) - и смех огласил мертвую тишину башни. *** Даршак недаром считался одним из лучших – он умел полностью брать под контроль каждую клеточку своего тела. И сейчас только это умение могло спасти ему жизнь. Руку не крагх. Руку не тарах. Техника самовнушения (правда, орк не знал таких мудреных слов) работала безотказно: убаюканная жгучая боль на время отступила, и Даршак, собрав в кулак всю оставшуюся после утомительной битвы энергию, нечеловеческим прыжком влетел в последнее укрытие своей жертвы. *** Гирион, бродивший по замку, уже с полминуты слушал льющийся из башни хохот. Его лицо хранило непроницаемость, но это… Это было последней каплей. *** Стальная заготовка, найденная Брутусом, тоскливо звякнула об пол. Сам силач хрипел и извивался; его мускулистые руки отчаянно, но впустую молотили воздух. Даршак в самозабвенном упоении сжимал его шею в своей волосатой лапище. Добыча – не охотник. Кровь за кровь. Сопротивление становилось все слабее. Морра уже не брыкался, лишь натужно сипел; его лицо приобрело синюшный оттенок. Всех их ждет смерть. Даршак отбросил бездыханное тело в угол. Он славно поохотился сегодня, пора было присоединиться к братьям и гордо поведать о собранном урожае. *** Безумный – этот эпитет лучше всего характеризовал смех Кирсена. Он, опустившись на колени у еще одного человеческого трупа, смеялся, смеялся, смеялся – как ему показалось, целую вечность. «Их не одолеть. Один волосатый урод порубил в капусту троих паладинов и голыми руками придушил силача Брутуса. Они упиваются причиненными страданиями, и чем больше смертей приносят, тем больше им хочется убивать. Им нет числа, у них нет жалости и совести. Разве способен человек противостоять такому? Мы все падем. Наш век – в прошлом». Кирсен знавал Брутуса – еще юношами они вместе топтали плац в Венгарде. Потом их пути разошлись – кошачьи повадки и орлиная зоркость окунули Кирсена в бытие следопыта, а еще в детстве переломавший все ребра шайке воров, забравшейся в его дом, Брутус ступил на стезю мастера пыточных дел. Но они были если не друзьями, то приятелями – и это сломило разведчика, и без того опустошенного зрелищами орочьей беспощадности. В его памяти внезапно всплыл рассказ одного из хоринисских служак – тот, напившись в местной таверне, болтал о схваченном много лет назад маге Воды Наватисе, призывавшем к миру с орками. Он убеждал всякого, кто попадал ему под руку, что с этим культурным и развитым народом легко договориться и подружиться, и лишь люди виновны в войне. «О да! – разум Кирсена закипал, распаляемый остервенением и невыразимой скорбью. – Где все эти умники, кричащие на каждом углу о мудрости и праведности белиаровых отродий! Они сидят в своих кельях и марают бумажки глупыми рассуждениями, накурившись болотника! Отчего же они не пришли сюда и не договорились? Может, потому что орки – невежественный тупой скот, который налетел на людской род подобно саранче? Может, потому что орки – убийцы, созданные нести смерть? Я бы с удовольствием обменял жизни сотни «просвещенных» ублюдков на жизнь одного этого воина, который не думал, а сражался за наш народ! Мы, - Кирсен задыхался, - мы найдем тварей. И я с превеликим удовольствием вспорю брюхо каждому из этих безбожных монстров и намотаю их кишки на их же паскудные знамена!» Слух погруженного в собственные мысли следопыта привычно уловил какой-то слабый шорох. Кирсен обернулся… *** Слишком поздно. Морра глуп. Морра глух и слеп! Даршак, до того таившийся под грудой мешков у противоположной стены, наискось, от паха до плеча, рассек Кирсена. Тот, даже не успев осознать, что произошло, рухнул на пол. Жаждущий спасти чужую жизнь, он лишь расстался со своей собственной. Даршак доволен собой. Даршак делать воля Хош-Пака. Орк, последний раз взглянув на результат своей работы, аккуратно достал из-за пазухи желтый рассыпающийся свиток, любовно погладил его и забормотал что-то под нос. Миг – и в башне не осталось ни души, лишь новые останки пополнили импровизированный склеп. *** Шаманы недаром почитались среди народа орков – магия, заключенная Хош-Паком в клочке пергамента, перенесла Даршака прямиком к его цели. За забор. Эта постройка раздражала орка-воина – как и все непонятное. Собратья строили его несколько недель, но он не укрывал за собой ровным счетом ничего. Ни подкреплений, ни лагеря – голая пустыня. И ответа на вопрос «зачем?» от шаманов не последовало. Внутри царило шумное оживление: сородичи торопились к берегу моря. Вожди прибыть! Даршак со всех ног поспешил следом. Все было ясно без слов: наконец-то прибыли корабли, которые должны были перевезти орду с Хориниса на материк. Орк прибавил ходу. Вот они – величественные галеоны. Даршак вырвался в первые ряды, с благоговением наблюдая за шаманом в незнакомых белых одеяниях, который выходил на капитанский мостик. Прощальное слово – и дорога. *** Очень быстро у кромки воды собрались все, кто уцелел после атаки на замок. Внушительная армия – такой точно хватит, чтобы окончательно сломить всякое сопротивление в Миртане. Громпел обвел ее взглядом и невольно скривил лицо: варвары. Невежественная и темная сила, растерявшая в погоне за кровью всякий цивилизованный облик. Это ли лицо будущих властителей мира? - Братья! – голос шамана разнесся над гладью моря, заставив затихнуть грызущихся за места орков. – Пришла пора выдвигаться в путь, на штурм последних людских оплотов! Над толпой прошли радостный рев и гул. - Однако, - продолжил Громпел, - мне стало известно, что несколько дней назад вы разгромили морра, укрывшихся за каменными стенами. Это так? Над орочьей ватагой воцарилось безмолвие. Все знали приказ – не трогать морра в замке. Что-то теперь будет! Из толпы навстречу кораблям выступил сам Хош-Пак – мудрый шаман и вождь орды Хориниса. Он громогласно произнес: - Сам Сурх подарил нам жизни паладинов! Заслон исчез, орки убивать во славу Сурха! - Не забывайся, Хош-Пак! Проводник воли Сурха не ты, а я! – в голосе Громпела послышался гнев. – И я велел не трогать морра! Другие разозлятся и пойдут по вашим следам! Пустят вслед свои корабли! - Хош-Пак не годовалый сопляк! Хош-Пак использовать магия в каменной хижине людей – магия переносить всех за забор! Нет следов! Никто не найти умный орда! - У морра хватает не менее умных разведчиков. Они придут сюда и приведут других! - Мне являться отряд паладинов во сне. Один морра-разведчик. Хитрый, умный… Мертвый! – Хош-Пак довольно ухмыльнулся, а Даршак надменно выпятил грудь: теперь он понял, зачем вождь заставил его дожидаться одного морра в башне. Даршак помогать Хош-Пак и Сурх! Даршак нужный! - Вы все равно ослушались приказа, - Даршак вдруг понял, как изменился голос шамана в белом: теперь он звучал почти нежно, по-отечески, но вместе с тем был наполнен некоей затаенной горечью. Орк вдруг начал расталкивать сородичей, пробиваясь назад, к забору. Громпел тем временем продолжал: - Жажда смерти в ваших душах сильнее разума! Вы не сумели подавить ее даже во имя воли Сурха! Хош-Пак хотел было что-то возразить, но твердый раскатистый голос Громпела не давал этого сделать. - Вы – скот! Вы – жалки! Вы, - шаман набрал в грудь воздуха, будто собирался нырнуть глубоко-глубоко в морские пучины, - вы недостойны будущего. В этот же момент из-за бортов показались оскаленные болтами арбалеты – и сотни жал начали косить орду. Взвыв, орки разбегались, но отступать было некуда: забор преградил им путь. В исступлении они пытались вскарабкаться на него, но когти скользили по гладкой обточенной поверхности. Лезли друг на друга – и падали, скидываемые своими же собратьями. Спасения не было. Даршак, раньше других достигнувший забора, рухнул, зарубленный одним из сородичей… *** «Смысл нашего существования не в том, чтобы высвобождать первородную инстинктивную ярость, ослепляя ею самих себя. Он и не в том, чтобы сокрушать всякого, кто станет на пути орка. Сурх учит мудрости. Орк тоже должен учить мудрости, восстанавливать справедливость, неся заслуженное возмездие. Мы – будущее мира, а у будущего не может быть морды зверя, искаженной желанием истребить все вокруг. Потому всякий, кто не может превозмочь себя, должен обрести лучшую долю в колыбели Тьмы под ласковый, убаюкивающий ненависть напев Сурха, зовомого людьми Белиаром. Люди… Братья наши меньшие, чье сердце подчинил себе Иннос, бог скоропалительности и необдуманности. Лишь Сурх знает, как освободить их от гнета эгоистичного брата. Скоро орки сломят последнее сопротивление недалеких глупцов, которые – какая ирония! – изо всех сил стараются перерубить руку, подающую им ключ от кандалов… Мы станем отцами людям, искореним их жадность, честолюбие, трусость, воспитаем по собственному образу и подобию. И воцарится мир! Жаль, что засевшая в душах грязь отскабливается с трудом, под вопли недовольства и агонии…. Трудно расставаться с тем, что являет часть твоей сущности. Нелегко это дается и нам, оркам. Братья, что упивались гибелью отважных паладинов в замке… Нет, ни слова более о них! Стереть любое упоминание о животном начале – и через полвека орки уже и не вспомнят, что могли получать наслаждение, убивая…» - Громпел отложил в сторону перо, встряхнул затекшую руку. Он очень устал: пальцы, привыкшие сжимать посох и испускать потоки пламени, никак не могли привыкнуть подолгу держать орудие чистописания. Но все это было пустяком по сравнению с попытками изъясняться подобно самым просвещенным людям. Чужой язык способный шаман освоил довольно быстро, а вот его премудрости и особенности пока не поддавались упорному натиску. Ничего, раньше было гораздо… Размышления Громпела прервал осторожный стук в дверь каюты. Он выслушал вошедшего орка-матроса, недовольный несвоевременным вторжением. Впрочем, известия не могли не радовать: благодаря попутному ветру материка планировалось достигнуть в ближайшие три недели. Кивнув, шаман проводил взглядом своего посетителя и вновь взялся за перо: «Каждому представителю нашего народа должно понять: ради чести и благородства можно и нужно отринуть любой соблазн. Яркий пример был подан мною Сурхом совсем недавно. Орда Хориниса могла бы враз сокрушить остатки армии Робара, но принять помощь осквернителей сути жизни – самому быть причастным к этому ужасному преступлению. Созидание и просветление – вот задача истинно мудрой расы. Потому мы позволяем стать в один ряд с нами тем, кто познал наши законы и усвоил принципы жизни орка. И стоит…» Деревянная дверь сотряслась под ударами мощных лап, и внутрь ворвался запыхавшийся вахтенный. - Корабль на горизонте, великий шаман! Корабль паладинов, но ни одного паладина там нет. Мы видеть… видим, - с видимым трудом исправился орк (Громпел заставлял каждого члена команды учиться грамотно говорить по-человечески), - только спорящих морра. Мало морра, слабый доспех, не ждут смерти. Краш? Прикрыв глаза, строитель будущего с минуту молчал. Замерший рядом орк почтительно ждал, когда шаман соизволит заговорить. Наконец Громпел очнулся от своих неведомых раздумий и глухо произнес: - Плывем дальше. Не трогать морра. Ошеломленный, но не подавший виду, вахтенный с почтительным поклоном удалился, а оставшийся в каюте шаман решил, что сегодня больше не будет писать. Сурх сказал, что человек на борту замеченного судна очень важен. Что ж, пусть так. «Пора отдохнуть», - сонно подумал Громпел, смежая набрякшие веки. *** - Руки прочь от этого золота! - Послушай, будет действительно лучше, если… - Я даже и слышать не хочу об этом! - Я слышал, война с орками идет плохо. - И? - Возможно, нам все равно нигде не удастся потратить все это золото. - Это золото останется на борту! - Что толку от этого золота, если мы опрокинемся в самый легкий шторм? - Но я не вижу шторма! - Пока нет. - Расслабься, все будет в порядке. - Не уверен, - вмешался в оживленную дискуссию Мильтен. – Пока вы тут чесали языками и выясняли, что лучше – пойти ко дну или ступить на сушу без набитых до отказа кошельков, на горизонте появились какие-то корабли. Целый флот. И они похожи на орочьи… - Так вот как «все будет в порядке»! - Погоди, пока они так и не повернули в нашу сторону, - поспешил успокоить компанию маг огня, пытаясь предотвратить новую перепалку. – Впрочем, лучше не расслабляться… - Если мы не выбросим золото, то волосатым ублюдкам даже делать ничего не придется! Я говорю… - А я говорю, что не отдам морским пучинам ни монетки! - Нет, послушай… И над зеркальной гладью безбрежных вод еще долго слышались сердитые голоса спорщиков, которых впереди ждало множество удивительных приключений и авантюр, где Сурх или Белиар пообещал свести всесильного избранника богов и мудрого шамана орков. Эта встреча непременно изменит судьбу всего мира, но произойдет она еще не скоро, а пока… Пока решалась судьба огромных груд золота, сваленных в трюме «Эсмеральды».

Рассказ, подготовленный для конкурса "Неизведанная Готика", проходившего в 2012 году. [spoiler=Рассказ]- И ты думаешь, это выход? - А ты видишь другие пути? Времени почти не осталось. Если не кто-либо другой, то мы. Ты, как и я, присягал на верность, брат. И ты, равно как и я, клялся в преданности и исполнении долга до последнего вздоха. - Но… Я… Это не довод! Тогда речь шла совсем о другом! Помогать, наставлять, просвещать… То, что мы собираемся сделать, к этому никак не относится! Знаешь, я всегда удивлялся тебе. Хладнокровный, разумный, рассуждаешь трезво. А сейчас ты, не моргнув глазом, хочешь играть людскими судьбами лишь потому, что так кто-то приказал. - Ты прекрасно знаешь, кто направил нас. - Мы не можем быть уверенными. Возможно, это козни темных сил или чья–то глупая шутка. Да что угодно, Белиар меня побери! - И долго ли ты еще собираешься искать поводы не исполнить предначертанное? С тобой или без тебя - это будет совершено. Разговор окончен. - О боги, друг мой… Я в этом не участвую. Завтра же все расскажу Верховному магу, пускай он решает, что делать. Гримасу собеседника исказила злоба. Он явно хотел что-то возразить, но сделал над собой усилие, и на его лице появилось подобие улыбки. - Да, Тирниус, конечно, ты прав. Что это я, в самом деле… Пора заканчивать нашу ночную прогулку. Все решится с восходом солнца, мы доложим о случившемся, и будь что будет. Невооруженным глазом было видно, что Тирниус был несказанно рад это слышать. Он порывисто приблизился к единомышленнику и с чувством пожал ему руку. - Ты замечательный человек. Идем назад, иначе нас хватятся. Маг (явно моложе своего спутника, хотя в темноте трудно было разглядеть черты его лица) развернулся и быстрым шагом, буквально переходя на бег, двинулся прочь из темного переулка. Почти дойдя до освещенной улицы, он вдруг пошатнулся и упал, из прожженной робы вверх поднималась небольшая струйка дыма. Второй стряхнул с рукава пепел, и, осмотрев результат своего злодеяния, не спеша покинул место загадочного разговора. - Все решится с восходом солнца, – пробормотал он, уходя. *** Гард был очень недоволен сложившейся ситуацией. В кои-то веки он собирался провести вечер с женой и детьми, но его планам не суждено было сбыться. Будь неладны капитан, глухой переулок и труп, распластавшийся сейчас перед ним. Вот напарнику все нипочем – ходит себе, что-то выискивает, небось уже план действий составил и представляет, как будет обрадован начальник его гениальными догадками. Странная у него жизнь: ни родных, ни друзей, все мысли посвящены лишь работе. Такому человеку не обидно, что его ночью буквально выдернули из постели и заставили сломя голову бежать Белиар знает куда. Это же надо, какое невезение! Почему убили именно мага? Погибни какой простой обыватель, так никакой спешки бы не было. С утра тело нашел бы какой-нибудь горожанин, а затем вызвал стражу. Ну а там уж закопали бы без суда и следствия несчастного, а сообщившего кинули за Барьер. Быстро и просто. Последнее время именно так разбирались с любым преступлением, потому что королю не хватало руды, а такая метода помогала отправлять людей на каторгу десятками, если не сотнями. Проклятые монастырские послушники! В два счета нашли пропавшего члена ордена и до капитана достучались, а потом оставили нас разбираться с происшествием. Ну, оно и верно: найдем убийцу – молодцы, хорошо послужили Инносу, это святая обязанность каждого. А не найдем, так со свету сживут за недостаточное рвение, обвинят в служении Тьме или чем-нибудь похуже. Напарник махнул рукой, подзывая Гарда к себе. Тот последний раз окинул пейзаж усталым взглядом. Так себе картина: серая предрассветная мгла («Уже почти утро? Долго же мы тут возимся!»), всевозможный хлам, раскиданный там и сям. Про запах и говорить нечего: улицы Венгарда и так не благоухают, а тут еще тело вносило в это амбре свой вклад. Поморщившись, стражник подошел к расторопному сослуживцу. - Тебе это ни о чем не говорит? – вопрошающий взгляд так и впился в Гарда. Тот присел, пытаясь разглядеть найденную товарищем улику. Сначала не заметил ничего необычного, кроме грязи и небольшой мутной струйки воды, пробившей себе путь между камнями, которыми была покрыта улица. Пригляделся. На камнях были видны частички пепла, крошечные и немногочисленные, непонятно, как их вообще заметить можно. Рядом полз небольшой муравей, упорно тащивший куда-то пожухлую травинку. Сам не зная почему, Гард уставился на него, и все мысли, да и вообще желание думать, куда-то улетучились - Ну? – Прервал затянувшееся молчание напарник, которому, очевидно, не терпелось поделиться своими догадками. - Ну… ну пепел, - неохотно откликнулся Гард, отрывая взгляд от маленького работяги и возвращаясь к реалиям жизни. - Точно! – Глаза молодого гения загорелись пламенем азарта. – Теперь понятно, где стоял человек, сотворивший заклинание. - С чего ты взял, что убийца использовал именно заклятие, а не, скажем, зачарованный меч? – спросил Гард, поражаясь способностям сослуживца, который уже точно знал, как расправились с жертвой. Определил по горстке пепла, надо же! Может, благодаря его рассуждениям, еще удастся избежать наказания кровожадных служителей Инноса. Их ведь хлебом не корми – дай человека в ереси и помощи Белиару обвинить… - Ты труп вообще видел? – Изумился тот. – Там же на спине места живого нет – все выжжено. Мантия сзади выгорела напрочь, ни ниточки не уцелело. Ясно как день, что убийца стоял здесь, - напарник аккуратно встал на место, где был найдены остатки пепла, – а убитый стоял к нему спиной, ничего не подозревая. Таким образом убить человека можно только при помощи магии, а если судить по найденной улике, – рассказчик ткнул пальцем куда-то под себя, – то можно сделать следующий вывод: стоя за спиной жертвы, преступник сотворил неизвестное мне заклинание и поразил ее. В том, что планировалось именно убийство, сомнений нет – после такого ожога долго не живут. Гард рассеяно слушал эту лекцию, и хотя версия была поразительно логичной, стражника она совершенно не впечатлила. Трудно сказать, почему: то ли оттого, что он не высыпался уже третью неделю, то ли оттого, что привык верить в способности своего напарника. Он почти никогда не ошибался, с успехом расследуя убийства, кражи и похищения. По сути, лишь благодаря его талантам стали проводиться настоящие расследования, а не выбор виновного путем пыток каленым железом или другими, еще более варварскими. Кто первый не выдержит пытки и завопит, что виновен, тот и преступник – замечательно было, не правда ли? А теперь возись тут, исследуй, ищи. Гард одернул себя: что за идиотские мысли, всегда ведь был на стороне честности и справедливости, а тут… Нет, точно нужно выпросить себе недельку отдыха, а то так недолго со злости самому кого-нибудь убить. - …Так вот, – продолжала излагать свои мысли икона правосудия, – сейчас мы отправимся прямиком к магам в церковь и узнаем, что за заклинание может поджарить человека, как повар курицу. Вперед! *** Церковная обстановка всегда чудотворно действовала на Гарда. Величественные своды, витражи из разноцветных стеклышек, торжественная тишина и непередаваемый аромат – аромат силы – все это придавало ему сил, помогая избавиться от черных дум и обрести спокойствие и ясность. Гард уже не расстраивался из-за того, что ему пришлось всю ночь провести в обществе трупа и довольно занудного товарища. Он даже почувствовал себя неким героем, которому предстоит распутать клубок загадочных событий и наказать тех, кто посмел поднять руку на служителя Инноса. Хотя героем, как всегда, станет его напарник – вот уж кто непременно во всем разберется и будет почивать на лаврах. Нужно отдать парню должное: он никогда не хвастался своими успехами и похвалы капитана выслушивал с равнодушно-скучающим лицом. О его деяниях почти никто не знал за исключением нескольких стражников, самого Гарда и командира. Такое ощущение, что у него совсем нет недостатков: скромный, честный, добросовестный, не человек – скульптура. Впрочем, одно отрицательное качество у этого идеала имелось: он абсолютно не умел находить общий язык с людьми, так что ему не было суждено стать любимцем народа. Других он вообще терпеть не мог, считая их слишком глупыми и не способными его понять. А при женщинах хамил и делал недвусмысленные намеки. Даже сейчас, войдя в священную обитель, он громко шаркал и топал так, будто его по плацу гоняли. Этим он тут же привлек внимание проповедника, изучавшего какой-то альманах, и пары особо набожных прихожан, которые не дождались утренней службы и уже молились у алтаря. Тем временем нарушитель тишины, изгваздав ковровую дорожку уличной грязью, достиг пожилого просветителя и в лоб, без приветствия и какого бы то ни было вступления вообще, бросил: - Мне нужен тот, кто разбирается в магии. Носитель слова Инноса, оторопевшей от такой наглости, не сразу нашел в себе силы ответить. Опомнившись, он чинно произнес: - Любой из служителей нашего всеведущего и всемогущего бога может помочь тебе, сын мой. Наглец окинул проповедника взглядом, полным презрения. Нет, даже не презрения. В его глазах можно было прямо-таки прочитать одну-единственную мысль: «Почему бы быстро и без обиняков не сделать то, что я сказал?» Понимая, что не терпящий такой дерзости маг сейчас просто вышвырнет их отсюда, Гард подался вперед, закрывая собой бестактного напарника: - Мы ищем убийцу вашего брата по ордену, вы наверняка слышали об этом неслыханном злодеянии. Нам нужно узнать, какое заклинание способно оставить ожог, который… - Не трать на это время. – Перебил Гарда партнер. – Этот старикан смыслит в магии не больше, чем светская дама в работе путаны, и способен только трепать языком перед стадом фанатиков. Мы не найдем здесь искомого, пошли. Он развернулся и направился к выходу, теперь уже нарочно превращая сапогами ярко-красную ткань, устилающую пол, в ужасающее нечто. Гард же стоял совершенно ошарашенный, переводя взгляд то на сумасшедшего напарника, то на разинувшего рот почтенного служителя Инноса. Сообразив, что сейчас разумнее всего будет извиниться перед проповедником и оправдать поведение товарища болезнью, он уже собирался начать свою речь, но тут из небольшого алькова в глубине собора вышел еще один маг Огня. Был он сед, лоб прорезала глубокая морщина, а одет старик был в робу, лучше которой Гард видел только у главы круга. Маг властно кивнул, и послушник, дежуривший у входа в храм, преградил дорогу уходящему грубияну. Тот как бы невзначай положил руку на рукоять меча и встал так, чтобы в случае драки за его спиной оказалась стена. Гард схватился за голову. Прямо сейчас могло совершиться кровопролитие, да еще где! В священном месте! Но помешать этому не представлялось возможным, поэтому Гард лишь наблюдал за удивительной сценой, разворачивающейся у него на глазах. Маг и его оппонент буквально прожигали друг друга взглядами, изучая каждую деталь соперника (Гард поймал себя на мысли, что видит в них противников, хотя никаких оснований так полагать еще не было). Казалось, они проверяли друг друга на прочность, оценивали, примеривались. Наблюдать за этим было жутко, ибо в их глазах не читалось никаких человеческих чувств, лишь холодный расчет. Напряженную обстановку разрядил загадочный слуга Инноса, произнеся всего лишь два слова: -Огненная стрела. Напарник Гарда, ничего не ответив, покинул храм. Послушник, которому явно не терпелось испытать свой посох на спине незваного гостя, был остановлен магом, смотревшим вслед уходящему. Гард поспешил за товарищем, не желая оставаться наедине с этими служителями Инноса, намерения которых были явно не самые доброжелательные. Уже в дверях он обернулся, чтобы последний раз оглядеть церковь, в которую придти еще раз теперь доведется не скоро. За окном алел рассвет, искаженный цветными соборными стеклышками. Полосы света выхватывали клубящуюся повсюду пыль. Стражник на секунду задержал взор на удивительном незнакомце, и – игры ветра, разыгравшаяся фантазия? – явственно услышал его почти беззвучный шепот: - Восход солнца. Это знак. Лучшего кандидата невозможно найти. *** - От расследования отстранены! Не предпринимать никаких действий в отношении дела мага Огня! Служители Инноса решили сами во всем разобраться, их лучшие умы уже корпеют над разгадкой таинственного убийства! – Разъяренный юноша ударил кулаком по столу, на котором лежал желтоватый клочок бумаги с указаниями от капитана. – Последнему дураку ясно, что в преступлении замешан кто-то из них, поэтому эти чванливые ублюдки не хотят, чтобы правда выплыла наружу! Конечно, ведь это немыслимо: благородный последователь культа Огня убивает своего брата по ордену! После такого всякая вера в их благие намерения пропадет, уж кто бы сомневался! Обличитель нервно ходил из стороны в сторону по казарме, ругая приверженцев бога пламени на чем свет стоит. Гард же сидел на кровати возле стола, на котором были оставлены распоряжения. Он был полностью согласен с товарищем, но понимал, что вряд ли удастся что-либо изменить, нутром чуя, что не повиноваться решению магов будет равнозначно самоубийству. Будучи сторонником честного правосудия, он не мог найти в себе смелости исполнять свой долг, и от этого был ненавистен самому себе. Тем временем напарник закончил свою филиппику и вопросительно уставился на Гарда. Стражник поежился, осознав, что сейчас ему придется делать сложнейший выбор. Все было понятно и без слов: придется или поддержать компаньона и сунуться в самое пекло, или же трусливо отступить, оставив его один на один со всеми опасностями и невзгодами. «Я не могу помогать тебе, у меня жена, дети, планы на жизнь» - вот что следовало ответить, чтобы раз и навсегда избегнуть любой причастности к этому делу. Но распроклятое благородство велело отбросить всякое здравомыслие и трезвость ума, разворошить осиное гнездо и идти до конца. «Все, ну его к Белиару» - с трудом отбросил эти сумасшедшие мысли Гард и раскрыл рот, намереваясь разрушить все ожидания напарника, но неожиданно для себя молвил: - Я был бы хуже последнего гнусного орка, если не согласился помогать тебе. Я буду искать истину до последнего, чего бы мне это не стоило. Лицо защитника правосудия, обрекающего Гарда на вопиющий поступок, просияло. Улыбнувшись уголками рта (что вообще было редкостью, ибо лицо этого человека, как правило, было непроницаемо и безучастно), он удовлетворенно кивнул и рысцой двинулся прочь из казарм. Его новоявленному единомышленнику не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. Поиск истины напарник начал весьма странно. В пять минут достигнув рыночной площади, он оставил задыхающегося от бега Гарда позади и ринулся к прилавкам с одеждой. Стражник лишь с изумлением наблюдал, как компаньон мечется между ними, ощупывая ткань. Он не мог понять, к чему все это. Однако, привыкнув доверять чутью партнера, Гард терпеливо ждал, когда кончится его блажь. В итоге напарник отобрал пару платьев самого качественного покроя и, охапкой сунув их в руки Гарду, устремился к торговцу заклинаниями. Там он приобрел пару свитков (каких именно с такого расстояния было не разглядеть) и двинулся назад к казармам, на ходу объясняя свой замысел: - Тому магу из церкви верить глупо. Ты его лицо видел? Камень камнем, видно, что что-то скрывает. Таинственности на себя напустил, пафосный такой. – Юноша фыркнул. – Сейчас вернемся обратно и узнаем, насколько правдивы его слова. Проверке помешать никто не мог: благо, вся городская стража блюла порядок в городе. Напарник жестом указал Гарду, чтобы тот нацепил купленную одежду на пару тренировочных манекенов и развернул их спиной, а сам встал чуть поодаль. Зашипели искры, на землю упали обугленные лоскуты ткани, однако сам деревянный боец остался почти невредим. Сощурившись, экспериментатор запустил во второй манекен большой огненный сгусток, после соприкосновения с которым от куклы не осталось почти ничего. Про костюм и говорить не приходится: кроме нескольких клочков все превратилось в пепел. Компаньон Гарда с довольным видом воззрился на последствия своего вандализма, о чем-то задумавшись. Постояв так с минуту, он задумчиво проговорил: - Теперь все ясно. Советую тебе получше подготовиться, друг, ибо этот подлый убийца вряд ли сдастся просто так. Как будешь готов, отправимся в собор. Пора положить конец всему этому. *** Любопытные прохожие, совершавшие вечерний моцион, с интересом смотрели вслед двум фигурам, которые быстрым шагом, перепрыгивая лужицы и канавки, пересекали храмовую площадь. И было чему удивиться: оба человека в военной форме были вооружены до зубов, а сосредоточенные лица придавали им суровый вид. Они шли молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. Достигнув дверей церкви, загадочные личности без церемоний проскользнули внутрь, исчезнув из поля зрения, и жизнь вокруг потекла своим чередом, стирая их образы из памяти жителей Венгарда. *** Гарда что-то настораживало, но что, понять он был не в силах. Зато напарника, видно, вообще не волновало задуманное ими предприятие. Он спокойно, но осторожно, готовый в любой момент обнажить меч, пересекал безмолвный храм. За спиной у него висел небольшой арбалет, удобный для стрельбы на небольшие дистанции, в кармане ожидал своего часа свиток усыпления (компаньон сразу заявил, что хочет обойтись без бойни и желает отдать преступника в руки суда, но было заметно его неверие в такой исход событий), а из-за голенища сапога торчал кинжал. Амуниция Гарда была скромнее: палаш грубой ковки да железная перчатка, пригодная для оглушения противника или выбивания зубов – тут уж как душа пожелает. Очень не хотелось стражнику ранить или убивать мага, хотя напарник яро убеждал его в том, что собранных улик будет достаточно для оправдания столь жестких действий. Соратники пересекли церковь, не встретив препятствий на своем пути, и Гард облегченно вздохнул: по-видимому, все служители Инноса удалились в свою резиденцию при дворе короля, а значит можно попробовать уговорить друга найти другой способ упечь мага-злодея за решетку. Решимость, распаленная благородным порывом и примером друга, потихоньку угасала, и на смену ей приходили недостойные настоящего мужчины мысли: убраться из нехорошего места (сейчас церковь не казалась Гарду обителью добра) подальше, искать обходные пути, действовать не так открыто и дерзко. Сзади послышался едва слышный шорох, не ускользнувший от напряженного слуха стражника. Обернувшись, он увидел двух послушников, медленно приближавшихся к алтарю, у которого сейчас стояли лазутчики. «Видно, сейчас выдворят нас взашей за нарушение порядка» - подумалось Гарду, однако монахи лишь шли, не издавая ни звука. Краем глаза он увидел обеспокоенное лицо напарника. Товарищ, видно, тоже не мог понять, что происходит. И тут один из послушников поднял голову, уставившись на Гарда. Тот едва сдержал вопль ужаса: глаза смотревшего были подернуты мутной белой пленкой, взгляд не выражал ровным счетом ничего. Этот взор не был человеческим, нет. Так могло смотреть лишь отвратительное чудовище, суть существования которого сводится к уничтожению всего живого. Оба противника, как по команде, вытянули из-за спины крепкие деревянные посохи и остановились, выжидая. Под влиянием этой жуткой сцены тело Гарда обмякло, страх сковал руки и ноги. В этот момент он, наконец, сообразил, что было не так все это время: в храме не было ни души. Обычно вечером служители Инноса приводили церковь в порядок, совершали вечернюю молитву, кто-то обязательно оставался на ночь охранять святую обитель. Колени предательски задрожали: Гард понял, что они с компаньоном попали в опаснейшую западню, из которой теперь вряд ли удастся выбраться. Тот, кто смог освободить собор для своих целей, должен был обладать огромным влиянием и могуществом. Но времени на размышления не было – послушники (Или кто? Демоны?) двинулись вперед, угрожающе выставив посохи. - На тебе правый. – Хрипло раздавал указания напарник. – Я попробую разобраться со вторым, а там отступим к выходу. Вынув клинок из ножен, Гард принял боевую стойку. Тварь бросилась в атаку, орудуя посохом, да так ловко, что стражник еле успевал уворачиваться. О контратаке и думать было нечего - повезет, если получится хотя бы просто приостановить яростные удары противника. Наконец удачный момент представился: послушник, не рассчитав силы, совершил слишком мощный выпад, и его потянуло вслед за оружием. Гард, не теряя времени, рубанул прямо по руке врага, да не так, чтобы просто обездвижить ее, а наотмашь, с намерением лишить врага возможности когда бы то ни было размахивать посохом. Получилось. Монах с глухим протяжным стоном осел на пол, схватившись за обрубок. Постепенно его взгляд принимал все более осмысленное выражение, послушник уже с ужасом воззрился на отрубленную конечность, а глухой стон превратился в пронзительный крик. Но у Гарда не было времени наблюдать за этими метаморфозами – нужно было помочь соратнику. Тот лежал, подмятый вторым противником. Однако стороннее вмешательство не потребовалось: напарник быстрым движением вытянул из сапога заветный стилет и всадил его в глаз монаху, который после такого удара мешком повалился на пол. Ловкач вскочил на ноги, жестом указывая на двери, и Гард рванул к выходу, про себя проклиная происходящее последними словами. Но уйти товарищам было не суждено: пространство перед дверью светилось голубоватым сиянием. Кто-то наложил печать на выход, и теперь оставалось лишь встретиться с могучим врагом лицом к лицу. Он молча стоял у давешнего алтаря и вовсе не выглядел грозно, однако буквально источал мощь. Происходящее никак не вязалось с мудрым лицом мага, его старческими морщинами и тихим голосом, которым он прошелестел: - Ты должен был придти. ОН велел тебе, и ты пришел. Великий Иннос не обманул меня. - Молчи, жалкий убийца! – Напарник Гарда собрал волю в кулак и сделал шаг по направлению к старцу. – Ты думал, мы не раскусим тебя? Не поймем, что ты лжешь? Огненная стрела! Заклинание, которым может овладеть любой, не обладая никакими специальными способностями. Мы бы сейчас бегали, выискивая преступника по всему городу, но нет! Только заклятие огненный шар могло нанести такие повреждения, и ты, зная об этом, обманывал представителей закона. А пепел! Ты так быстро и судорожно колдовал, что даже опалил рукав защитной мантии. Я сразу это приметил. Этих доказательств хватит, чтобы упрятать тебя за решетку, будь ты хоть трижды маг! – Голос юноши крепчал, эхом отдаваясь в соборных сводах. Старик, ничего не ответив, поднял руку, которую обволокло белое сияние. Гард зажмурился от ослепительно яркого свечения, а когда распахнул веки, увидел перед собой компаньона. До жути знакомый, подернутый пеленой и бессмысленный взгляд. Он жаждал крови. Жаждал убить. Напарник занес меч и вонзил его в тело Гарда по самую рукоять. Тот захрипел, медленно опускаясь на каменный пол, глаза стражника все более выпучивались, с недоумением и ужасом глядя на своего убийцу. «Кошмар, – вот последнее, что пронеслось в голове у Гарда. – Просто ночной кошмар. Сейчас я проснусь у себя дома, нужно будет завтракать и идти на службу». Его тело окончательно обмякло, во взгляде больше не было ни страха, ни изумления. Стражник упокоился вечным сном, от которого пробудиться не суждено никому. Убийца же просто стоял, тупо пялясь на свои руки, по локоть обагренные кровью. Маг движением руки снял магический щит с двери, и в церковь ворвалась разъяренная и взбудораженная толпа, уже с четверть часа ломившаяся внутрь. Битва получилась шумной, а крики раненого послушника окончательно убедили народ, что в храме что-то неладно. Люди с трепетом замерли перед трупами, с отвращением взирая на юношу с ярко-алым от крови мечом. Старец-маг, приосанившись, воздел руки к куполу и торжественно заговорил: - Этот подлый убийца посмел осквернить обитель Инноса своими злодеяниями. Он поднял руку на двух верных служителей нашего священного бога, а еще это чудовище – голос оратора дрогнул, - лишило жизни своего лучшего друга и товарища. Я думаю, каждому из вас ясно, что следует сделать. Орава негодующих горожан и стражников ринулась к душегубу, чтобы разорвать его в клочья, но они были остановлены магом, предупреждающе выдвинувшим ладонь. - Каждый из нас носит частичку света Инноса в своем сердце, а значит, каждый из нас должен быть милосерден даже к самому омерзительному грешнику. Этого убийцу будут судить по всем правилам, а затем отправят в Долину Рудников искуплять преступления. Толпа с сожалением загалдела, но перечить магу никто не собирался. Людской поток схлынул обратно на улицы Венгарда, а стража, взяв осквернителя под локти, под всеобщее улюлюканье повела его в тюрьмы, дабы дать убийце поумерить пыл в яме. *** - Я очень плохо помню, кто я и за что сейчас здесь. Даже собственное имя позабыл. Корабль уже третьи сутки движется неизвестно куда, хотя в этом гнилом трюме я вполне мог потерять счет времени. Компанию мне составляют лишь отпетые преступники и охранник, который старается избегать моего взора, а если мне удается одержать победу в этих кошках-мышках и встретиться с ним взглядами, то глаза его наполняются трепетным ужасом. Интересно, почему это? Я пробовал заговорить со своими сокамерниками, но они либо молчат, либо заявляют, что ничего обо мне не знают. Это неудивительно, ибо все они уже сидели в тюрьме Вен… Винар… Невозможно вспомнить название того города. Да, они все уже были заключенными, когда меня бросили к ним после двухнедельного сидения в вонючей яме. Постепенно пообтерся среди всех этих убийц и воров, вполне освоил их стиль речи. Говорить простовато и хамовато – что ж, не такая уж трудная задача. Как же болит голова… Впрочем, по сравнению с первым днем в сознании это все цветочки. Однако в сон клонит нестерпимо, да и бумаги почти не осталось. Вообще повезло, что я нашел тут, чем и на чем писать. Хоть как-то можно скоротать время. Надеюсь, это плавание скоро подойдет к концу. – Регис прочел последнюю строчку и с интересом начал вновь перечитывать кривоватые каракули. Он так увлекся этим занятием, что не услышал подошедшего сзади охранника корабля, который, маяча за плечом пассажира, тоже попытался разобрать непонятную ему писанину. Наконец, с горем пополам прочтя первые слова, он резким движением вырвал у молодого человека листок и швырнул его в морскую пучину. Регис, обескураженный столь необычным поступком, ничего не понимая уставился на стражника. Тот, шмыгнув носом, пояснил: - Ты что, парень, совсем с ума сошел? Это ж писаки самого Белиара! - Как так Белиара? – Удивился Регис. - А вот так. Стражник один в Венгарде был, вроде работал ничего себе так, а потом взял да и выкинул такое! – Рассказчик понизил голос. – В храме Инноса устроил настоящую резню, положил пятерых магов и друга своего прирезал. Но Каррипто его остановил, да еще и за жизнь этого убийцы вступился. Святой человек! - Каррипто? Это кто? - Как? Не знаешь? Ну, оно неудивительно. Он раньше просто одним из талантливейших волшебников был, любимцем самого Верховного мага, но работал себе скромно и тихо, а теперь еще и герой народный, имя его у каждого на устах. Еще бы, целый город от маньяка спас! Вот так. А ты, если на душу свою проклятье навлечь не хочешь, никогда такую ересь больше не читай, – наставительно сказал охранник и, сплюнув на палубу, удалился патрулировать корабль. Регис же еще долго молча стоял у борта, обдумывая удивительное повествование. *** Греющий руки у камина пожилой маг был погружен в раздумья. Отблески пламени плясали по его сосредоточенному лицу, обжигающие языки лизали сморщенные ладони. Он снова и снова прокручивал в голове события последних дней, пристально выискивая возможные ошибки, но не находил их. Всемогущий Иннос провел ничтожного слугу своего верным путем, все было исполнено досконально и точно. Избранный вскоре попадет за Барьер, где божественное благословение огненного творца поможет ему свергнуть Спящего, угрозу свету. Сам Каррипто теперь пользуется популярностью у народа, так что после смерти нынешнего Верховного мага (весьма скорой, уж будьте покойны) более подходящего претендента на этот пост не найдут. Возглавив орден, он будет вести людей к истинному просвещению, уничтожая неверных и вольнодумцев. Да, таким видит будущее этого народа великий Иннос. Маг довольно сощурился, еще раз поражаясь стройности и логичности своего плана. Сначала убить это дитя тьмы, Тирниуса, не поверившего в то, что с ним говорит великий Иннос. Потом сам фатум привел Избранного к нему, к Каррипто. Его аура была прекрасна, аура сильного, талантливого существа. Именно такой должна быть жертва заклятия подчинения, чтобы после его воздействия не потерять разум. Да, обычно после этого заклятия теряют рассудок, но поскольку Избранный был гением, то его умственные способности лишь притупятся. Для исполнения предначертанного хватит и обычного понимания происходящего. Амнезию же заклинаемому побороть тоже не удастся, ибо у него не было родных, а единственного друга он собственноручно прикончил. Никаких привязанностей, никакой любви. Замечательно. Люди из прошлого, способные пробудить сильные чувства и восстановить забытое, Избранному не встретятся, полной секретности ничто не грозит. Сыграв свою роль, он уйдет со сцены, предоставив Каррипто честь блюсти волю Инноса. Чародей поднялся из мягкого кресла и начал подниматься по винтовой лестнице башни, направляясь в покои Верховного мага. За окном тысячью лучами сверкало восходящее солнце.

Эм... В игре не раз упоминалось, как огонь и свет Инноса ведут на праведный путь, очищая грешников. По-моему, лишние объяснения не нужны.

@Phoenix_NewDragon, кто-то сам недавно заявлял, что любое явление можно объяснить магией

Скорее наоборот, он ему мозги прочистил.

Вроде понятно, что искупал он свое изначальное противостояние истинной вере - вере Инноса.

Что ж... Отрадно видеть, что мои труды не прошли даром. Почти всю отведенную неделю я корпел над рассказом, стараясь создать достойное места в разделе паладинов произведение. Очень и очень рад, что судьи сочли именно мою работу лучшей. Особенно с учетом того, что конкуренты были что надо - едва не догнали меня по количеству баллов Пока не изучил их работы, но еще доберусь и узнаю, как же видят создание знаменитого Ордена другие конкурсанты. Что до выставленных мне оценок: Без ложной скромности скажу, что по языковому критерию оценки ниже не ждал, к этой стороне всегда подхожу с доскональностью и кропотливостью. Как и остальные участники, что меня очень обрадовало. Не забывают о важности языка, здорово! Опасался за некоторые моменты в сюжете - судьи развеяли опасения своей 10/10. Верное направление выбрал, значит. Добавлю, что поначалу хотел еще подробнее раскрыть битву с орками - но сроки поджимали. Впрочем, позже после перепрочтения понял, что сцена была бы лишней и затягивала и без того довольно объемный рассказ. Доволен, что мое копание в истории Готики не прошло даром и принесло мне аж 9 баллов. Отдельное спасибо Fire Dragon'у и Be500 за их вклад в развитие альманаха - он мне очень пригодился. Отсылок старался пихать побольше, привязывая сюжет к миру Готики и поощряя внимательного читателя. Что до истории паладинов... Я сам, когда писал, с ужасом понял, что им места остается очень и очень мало. Как-то больше сконцентрировался на переживаниях героев, расколе, смуте... Но тем не менее они не были забыты. Хотя согласен, можно было расписать куда подробнее - тот же сон Хьорна, например. Итак, еще раз благодарю судей за их терпение в изучении произведений участников. Вы проделали труд, едва ли не соизмеримый с трудом авторским , ведь оценивать всегда непросто, выбирать лучшее - тоже. Теперь к награде. Половину из честно заработанного моим пером (клавиатурой ) я прошу отдать Ордену паладинов. В конце концов, именно их конкурс сподвиг меня написать этот рассказ, пробудив живейший интерес. По кружке пива достопочтимым рыцарям за мой счет! Что касается оставшихся 600 монет... Я долго метался между лагерями, так как в каждом меня привлекало что-то свое. Однако моей эльфийской натуре всегда было ближе возвышенное и созидающее, а потому я прошу передать 600 монет Храму Зодчих. Сам я ввиду большой занятости не решился стать его членом, ведь придется активно участвовать в жизни лагеря, а на это времени пока нет. Но если что - мой приз отходит к тем, к кому бы я при возможности вступил. Вот и все. Спасибо за отличный конкурс и адекватную критику. Надеюсь, мне еще доведется выступить с речью победителя на этом форуме, ну а пока что... Еще по кружке пива всем! P.S. Поскольку анонимности более нет, и конкурс закончился, я свое произведение залью на литературный ресурс. Куда и вас приглашаю - есть у меня еще пара рассказов, за которыми можно скоротать полчасика (уж не обидьтесь за такую саморекламу, но раз судьям понравилась эта работа, могут увлечься и другими ).

Тоже хотел бы принять участие.