@Рассказчик, вах, это было здорово! Я имею в виду ифритов с Армагеддоном. Никогда бы сама до такого не додумалась. Дракончики с драгеддоном - само собой, но это... Однако! Честно, Минотавр, внимательно читая твои обзоры, я извлекла для себя много-много полезного, за что отдельно благодарю. Да и вообще было интересно понаблюдать за партиями, так что спасибо всем участникам. @Нинель, ну, все-таки элементали - читерный замок, и дело не только в приросте, но и куче дисбалансированных бонусов. Один университет сразу с четырьмя типами магии чего стоит, что называется, учи не хочу, лепота для чародея. Партия будет изначально неравной. Впрочем, то решать тебе и Минотавру.

Драко, прими заказ, пожалуйста. 1) Sandrin 2) Скриншот (карта для Лагеря) 3) Кольцо Воды. 4) Нужно взять вот эту карту Аль-Шедима и убрать оттуда все надписи. Ну, чтоб она служила уже как карта для нашего Кольца Воды. http://www.worldofgothic.de/screenshots/rpg_karten/alshedim.jpg

Хочу кое-что сказать завсегдатаям чата. Я понимаю, что мы там все встречаемся по вечерам, чтобы пошутить и побалагурить, чуточку похулиганить, потому что хочется порой отдохнуть и расслабиться в непринужденной обстановке. Я сама там порой хулиганю, как вчера. Но, товарищи, нужно знать меру. Если легкие шуточки на тему 18+ превращаются в голимую и ничем неприкрытую пошлятину, то лично мне такой чат задаром не нужен. И, признаться, мне очень неприятно такое отношение. Если кому-то охота пошутить в открытую, без рамок, - то для этого есть закрытый раздел 18+, пожалуйте туда. А другим портить настроение очень некрасиво. Тем более не забывайте, что вы не на мальчишнике и вас может прочитать девушка, вот и гадайте, как ей понравится такой откровенный юмор ниже пояса. Мне лично не понравился. Потому хватит. Раньше мы шутили и играли в чате, зная меру. Сейчас же, как вижу, ее не стало. Что же, шутите теперь сами. Лично я собираюсь теперь чатом пользоваться для срочных вопросов админам, которые можно задать вне лички, и для каких-то объявлений другим пользователям. Потому что друг к другу должно быть хотя бы минимальное уважение, а вчера я уважения не то что к себе не увидела - к женщинам вообще. Ну, такими темпами ждите, что девушки будут приходить к вам на форум, как же. Впрочем, ваше дело. За сим откланиваюсь.

@Гарп, конкуренты мы, конкуренты. Хотя я года два уже, как из "Хроник" ушла... А "много букофф" - фирменный знак @Білка@.

@Слай, именно баг. Причем чисто Акелловской версии. Ведь даже по нормальной логике Кавалорн должен быть одет либо в крестьянскую одежду, в которой он появляется в Хоринисе, либо в кольчугу Кольца Воды. Помню, я сильно ошалела от его почти неглиже... :D И вот запомнилось. А года два назад Кастл, мой сотоварищ по "Хроникам Мордрага", предложил в разделе "Юмор" обыграть самые известные баги русских локализаций "Готики". Ну и вот каждый брал по одному-два бага и писал какую-нибудь миниатюрку по этому поводу. Кастл, насколько помню, обыгрывал баги "Готики 1" (хотя вроде и по Ищущим что-то было). Его работы можно в "Хрониках" почитать.

Пара миниатюрок по "Готике". Просто юмор, чтобы улыбнуться. Первая - отрывок из неоконченного рассказа. Писала в 2010-м году, еще с игровыми условностями, но менять ничего не стала, пусть так и остается. [spoiler=Старые приятели и новые знакомые]Признаться, посещение Башни Ксардаса в Минентале послужило лишним подтверждением тому, что все здесь изменилось в худшую сторону. Правда, на первый взгляд, эта некромантская твердыня оставалась прежней – так и торчала посреди долины двумя уродливыми колоннами, уносящимися в небо. Однако на фоне вечно пасмурного неба и черных туч она создавала еще более тоскливое впечатление, нежели прежде. Я всегда удивлялся, почему это Ксардас построил все три свои башни абсолютно одинаковыми: страшными, черными, безвкусными. Но, как видно, внешний вид своего жилища заботил некроманта меньше всего, а жуткое впечатление, которое оно оказывало на забредших на свою беду в эту долину путников, даже было ему на руку: не будут беспокоить лишними посещениями. «И все же у демонов и големов нет никакой фантазии, – думал я. – Хоть бы приукрасили. Все равно им целыми днями делать нечего». Началась гроза – нередкое теперь явление в Минентале, – поэтому я ускорил шаг, чтобы поскорее добраться до башни и укрыться там. По мере приближения к цели на меня нахлынуло знакомое уже чувство легкой ностальгии: как-никак, в этом прибежище Ксардаса я провел много вечеров, с детским любопытством рассматривая все внутри. Вечно недовольный темный маг ворчал на меня, но, думаю, ему льстило подобное внимание: все мы слабы. Да и надоело ему, наверное, сидеть здесь в одиночестве, как бы он ни доказывал обратное. Предаться приятным воспоминаниям – это первое, это, так сказать, для души. А для житейских нужд – почему бы не порыться в сундучках и на полочках? Вряд ли Ксардас, вынужденный поспешно покинуть долину, все взял с собой. В Хоринисе он лично разрешил мне пошарить по его сундукам в поисках зелий и оружия. Так что я считал, что его разрешение распространяется и на эту башню. Главное – все себе правильно объяснить. Тем временем я добежал до башни и осторожно вошел внутрь. Из ее глубин лился тусклый свет: горели так называемые «вечные факелы» – придумка магов, принцип действия которой я так до конца и не понял, но признавал, что это была очень удобная вещь. Однако от стужи факелы не согревали, поэтому я зябко поежился: внутри было суше, но отнюдь не теплее. «Нет чтобы использовать огненных големов в хозяйственных нуждах – для обогрева!» – подумал я. Кстати, о големах. Не прячутся ли тут за стенкой этак с парочку штук? Но нижние залы были пусты – ни големов, ни моего старого знакомого демона – только сверху раздавалось противное гоблинское бормотание, полуписк-полувизг, которое и не опишешь-то как следует. Не успел я наклониться к двум ящикам, стоящим неподалеку, как на моих плечах повисли два нахальных скелета-гоблина, а третий попытался огреть меня дубинкой по голове. Экая надоедливая мелочь! Я распрямился и стряхнул этих разбойников на пол, наподдал коленом третьему. Последовал обиженный взрыв писка – и вся тройка с поднятыми над головами дубинками понеслась на меня. Пришлось достать из ножен свежевыкованный рудный клинок и навести порядок. Один из скелетов быстро возвратился в состояние покоя, а вот с оставшимися двумя пришлось повозиться – не люблю в гоблинах то, что они бегают, как угорелые, вокруг тебя, постоянно меняя направление, за ними просто не угнаться. А если еще учесть их малые размеры и тот факт, что удары в основном приходятся по ногам, то поединок становится скорее неприятным, чем сложным. Эти скелетики явно были сегодня особенно воодушевлены, так что я весь взмок, пока бегал за ними по залам, а они все-таки ухитрились угостить меня пару раз своими ударами, причем один из них был очень обидным: со всего размаху прямо по… ну, в общем, по месту, на котором мы сидим… Видимо, сегодня мне придется до вечера пробыть на ногах. Сами понимаете, после этого реванш над этими маленькими наглецами стал вопросом чести. Наконец, месть состоялась. Теперь никто мне не мешал пошарить в ящиках. Там оказалось, к моему немалому сожалению, не так уж много ценного – я надеялся на большую щедрость Ксардаса. Между тем я обратил внимание, что отнюдь не один в башне: надо мной кто-то тяжело дышал, пыхтя, как с десяток кузнечных мехов. В этих звуках было что-то знакомое. «Уж не демон ли? – подумалось мне. – Уж не мой ли знакомый?» Признаться, с демонами я не дружу. Неприятные создания с огромными когтистыми лапами, которыми норовят снять с тебя скальп – причем вместе головой. И при этом рычат, как с десяток ненакормленных волков. Помнится, они мне доставили немало хлопот в орочьем храме под землей. Но этот Демон был особенный. Интеллектуал. Телепат. Приятный собеседник. Правда, слегка заносчивый и самоуверенный, считающий тебя… как бы это помягче сказать, «жалким несовершенным ничтожеством». Ну, это у него наблюдалась ярко выраженная мания величия, но в остальном он был полнейший умница: Ксардас выдрессировал его что надо. Интересно, что это он оставил своего слугу здесь, в долине? Стеречь, наверное? Хм, значит, наверху меня ждет что-то более ценное. Нет, надо пойти и обязательно поздороваться со старым приятелем! Но как подняться? Ведь руны-то у меня теперь нет. А Ксардас, помнится, не побеспокоился о лесенке между первым этажом и залом пентаграммы. Размышляя так, я оставил осмотр нижних помещений, не обнаружив там более ничего примечательного, и направился к двери. Там меня ждал приятный сюрприз. Вот удача! Теперь в стене появилась лестница, ведущая наверх. Хоть какая-то модернизация. Может, она и раньше была скрыта в стене? Как бы то ни было, я зажал в руке рудный клинок (на всякий случай, потому что гоблинский писк продолжал доноситься сверху) и быстренько побежал наверх. Уф! Когда я добрался до зала пентаграммы, я подумал, что путь по руне был намного быстрее и экономнее. Из дверного проема на меня тут же выскочили еще парочка скелетиков, но они даже не успели поднять свои палочки – на этот раз я был начеку. Ну, что тут у нас? Порядок! Прямо в зале пентаграммы зависал в воздухе Демон (интересно, он не устает вот так вот постоянно махать крыльями, хоть бы посидел, вон там Ксардасово креслецо). Вдоль стен полки… что-то там на них лежит. Склянки, бутылочки. Пожалуй, начнем. Совместим приятное с полезным. Для начала я обшарил первую залу: там было несколько колб (пригодятся, у меня как раз заканчивается запас, а тут их никто не продает), смола, сера (можно неплохо загнать у Саландрила по возвращении), а вот и лекарственные зелья. Шаг за шагом я вошел в залу пентаграммы. – Привет, старина! – кивнул я Демону. – Как поживаешь? Знаешь, я тут по поручению Ксардаса – разведать, что тут у вас творится. Демон обернулся и воззрился на меня своим немигающим взглядом. – Да, решил вот зайти, навестить тебя, ты тут в одиночестве, одни скелеты вокруг, понимаю. Не возражаешь, возьму тут парочку зелий… – я обернулся к полкам и начал кидать с них зелья в свой дорожный мешок. Так, что здесь есть еще… Я замер, пораженный. Прямо на стене висел один из красивейших мечей, что я когда-либо видел. Он был предназначен для одной руки и был невелик по размерам, но все же от него исходило ощущение мощи и силы. Сразу возникало чувство, что он имеет не меньшую историю, нежели потерянный мною Уризель. Интересно, какой древний воин когда-то держал его в своих руках? Рукоять была отделана мелкими изумрудами, а клинок же при этом светился голубым светом. «Никак магический, – подумалось мне. – Ну Ксардас, ну старый жлоб, утаил от меня такую красоту! Этот меч так и просит снова взять себя в руки». Я только было потянулся вперед, чтобы дотронуться до этого чудо-клинка, мечте любого воина, как радом раздалось хлопанье крыльев и рычание… прямо под ухом, едва не оглушившее меня. Я повернулся к Демону… Последнее, что я запомнил, это огромные, как два блюдца с молоком, глаза Демона и нечто черное, мохнатое, заслонившее от меня все вокруг… Потом на мгновенье все исчезло… Я ощутил удивительное чувство полета, затем врезался со всей силы во что-то большое, холодное и твердое… Спина явственно сказала, что она решительно против такого обращения с собой, и обиженно заныла, в следующей миг я очутился на полу. Я снова обрел возможность видеть… правда, мир отчего-то закачался перед глазами… а голова гудела так, будто в нее отзвонили обедню. Как в тумане, я видел перед собой маленькую лестничную площадку, а впереди маячил, раскачиваясь, четырехугольник входа в залу пентаграммы. Вот в нем показался Демон… Нет, простите, два Демона… они лихо отплясывали какой-то танец, влево – вправо, вправо – влево… Я зажмурился, потряс головой. Голова жалостливо попросила этого не делать. Я поднес к лицу ладонь: странно… почему я никогда не замечал, что на ней два лишних пальца? Мой нос… вроде цел. Но голова… Что это вообще было? Кажется, Демоны соединились в своем бешеном танце – вот на меня смотрит только один – застряв в дверном проеме, он яростно машет когтистой лапой, пытаясь дотянуться до меня. Теперь что-то начало проясняться. Я обнаружил, что полусижу-полулежу на лестничной площадке, на холодном каменном полу, привалившись спиной к стене. Как я очутился здесь, ведь только что был в зале пентаграммы? Отчего голова буквально раскалывается от боли, а смотреть левым глазом почти невозможно? Кажется, эту загадку разгадать не сложно… – Ты совсем сдурел, что ли? – возмутился я. – Своих не узнаешь? Ответом на мою реплику был яростный взмах лапой – благо Демон не мог до меня добраться. Поднакачал лапы, гад, удар правой хорош – любой бы голем позавидовал! Я достал из мешка зелье, сделал с десяток глотков, затем намочил платок и обтер голову и лицо. Между тем продолжал наблюдать краем глаза за Демоном. Он по-прежнему, рыча, пытался достать до меня своими лапами – то одной, то другой. Но просто не мог пролезть в узкий проем двери. «Пожалуй, – подумалось мне, – Демону не понравилось мое внимание к чудесному мечу. И может, он вообще воспринимает свои обязанности сторожа слишком серьезно. В любом случае, мне еще долго не суждено будет подержать в руках тот меч». Такая перспектива мне совсем не понравилась. Мало того, что из-за этого когтелапого мне придется ночью вообще спать на животе и просить Мильтена сделать примочки на лицо – а то с расквашенной физиономией ходить как-то не хочется. Более того, юный маг еще меня обсмеет, когда узнает, кто именно повесил мне фонарь под глазом. Мало мне этого унижения, так еще и порыться в сундуках не дали! Я рассердился и полез было в свою сумку за парочкой заклинаний посильнее: «Сейчас я тебя научу хорошим манерам, неблагодарный гад» («неблагодарный» – потому что я его хозяина фактически из-под Барьера вызволил, а когтелапый даже не узнал меня; почему «гад» – это и так понятно). Однако стоило мне достать свитки и взглянуть на Демона, как я осознал, что вовсе не хочу убивать его. Ведь в чем «неблагодарный гад», собственно, виноват? Его оставили здесь за старшего, он охраняет древнюю реликвию, а тут заявляется нахальный молодой ополченец, что-то болтает о старом знакомстве и тут же тянет свои загребущие лапы ко всем склянкам в комнате. Более того – он даже без спросу позарился на главное богатство башни! Еще удивительно, как Демон вообще сразу не покончил со столь наглым субъектом – удар сзади когтистой лапой и все, моя песенка спета. А он всего лишь отправил меня в нокаут, для острастки, так сказать. Стало быть, причинить вреда не хотел. Значит, помнит меня, шельма, помнит. Но обязанности сторожа – намного важнее. – Эх ты, раб Башни, – покачал я головой, убирая свитки. – Ладно уж, живи. Но о мече я с Ксардасом по возвращении все же потолкую. Пусть мне лично пропуск выпишет… Демон все еще торчал в двери, пытаясь пролезть на площадку. – Не надрывайся. Еще застрянешь – не пройдешь потом из-за твоей туши к мечу, – посоветовал я. – Все, бывай, я ухожу! Но сразу уходить я не собирался. Ведь оставалась еще библиотека на верхнем этаже башни. Надеюсь, Ксардас не нанял какого-нибудь демона-новобранца и для ее охраны? В любом случае, надо было проверить. Вдруг и там найдется что-то полезное? Там действительно кое-что «нашлось». Но я бы засомневался назвать это «полезным». А второй отрывок печатался в "Хрониках Мордрага" и обыгрывает один из примечательных и смешных багов "Готики 2: Ночь Ворона". Ну, как у Каменного круга за фермой Лобарта мы можем встретить Кавалорна, одетого... то есть как раз неодетого. :D [spoiler=Соответствующая экипировка]Безымянный, пыхтя, взбирался на пригорок, расположенный за фермой Лобарта. Солнце стояло высоко в небе, ветра не было, и день выдался на редкость жарким, несмотря на то, что уже была осень. С героя, на котором красовалась кольчуга Кольца Воды, уже семь потом сошло и собиралось сойти столько же и в будущем, пока он будет биться с этим древним истуканом, которого зодчие заточили в Каменный круг – охранять кусок орнамента. Вместо этих хлопот, которые на него столь радостно возложили маги Воды, Безымянный лучше бы поплескался в море или, на худой конец, в озере, находящемся близ избушки Эрола. Но что поделать – время не терпело, ему до вечера предстояло выполнить ещё с десяток поручений. Что же касается доспехов, то не мог же он идти в лёгкой кожаной броне против каменного стража! Первая встреча с представителем сего племени произошла прошлой ночью на полях Секоба, и Безымянный еле-еле отделался от проклятого супостата, к счастью, намертво застрявшего среди множества стогов сена и ставшего лёгкой добычей для его меча. Повторять ошибку герой не собирался, поэтому экипировался по максимуму: кольчуга, защитные кольца, самокованный меч и десяток лечебных зелий. В этот раз он не даст противнику ни малейшей возможности застать его врасплох. Наконец герой взобрался на пригорок, окинул взглядом окрестности: не появились ли тут крысы или полевые хищники, которым древний круг камней особенно полюбился и… внезапно наткнулся взглядом на человеческую фигуру. Человек стоял к нему вполоборота, потому разглядеть его лица наш герой пока не мог. Зато он заметил, что незнакомец был смуглокож, вооружён длинным луком, мечом и, что самое удивительное, был почти обнажён: в одном исподнем, если быть точным. «Странно, – подумалось Безымянному. – Я думал, в Хоринисе нет аборигенов». Держа на всякий случай руку на эфесе меча, он медленным шагом приблизился к незнакомцу, который вдруг обернулся, заслышав его поступь, и… внезапно оказался самым что ни на есть «знакомцем»: а именно Кавалорном. – Приветствую! – помахал он рукой Безымянному. – Опять подзабыл, чему я тебя учил? Твои шаги и пыхтение были слышны всем мракорисам в округе. – Эм… здравствуй, – забормотал герой, всё ещё с удивлением оглядывая наряд своего товарища. Вернее, почти полное отсутствие оного. Кавалорн же как ни в чём не бывало, будто не замечая, что ему чего-то не хватает, медленно пошёл вперёд, к Каменному кругу, попутно внимательно оглядываясь по сторонам и смотря себе под ноги. – Ты что-то ищешь? – машинально спросил Безымянный, последовав за ним. – А что, это так заметно? – обернулся к нему Кавалорн. «Ну, – хотел было сказать герой, – не так сильно, конечно, чем твоё отсутствие одежды, но всё-таки…» Тем не менее, вслух он ничего не произнёс. Как-то неприлично бы получилось. Надо было более тактично намекнуть спутнику о его… малость своеобразном внешнем виде. Насколько Безымянный помнил по Миненталю, Кавалорн никогда не числился среди последователей идола Нетбека, отстаивающего жизнь на лоне природы без оружия и какой-либо защиты: даже в виде простой рубахи или штанов. Хотя… кто ж его знает? Герой был так занят своим размышлениями, что даже не расслышал толком, что ему ответил Кавалорн, потому вынужден был переспросить: – Э-э, так что ты сказал? Чьё поручение? – Дружище, – снисходительно покачал головой охотник. – Вижу, ты до сих пор не восстановился после падения Барьера. Не стоит быть таким рассеянным! Посмотри на меня – я говорю с тобой, но в то же время не забываю прислушиваться к тому, что делается вокруг, и смогу различить даже мягкий топоток лап крысы! «Может, ты и обнаружишь крысу за милю до её приближения, но вот на себя ты явно давненько не обращал внимания», – подумалось Безымянному. – Я сказал, что у меня есть поручение от магов Воды – я ищу потерянный орнамент. И Кавалорн, закончив осмотр поляны, принялся старательно изучать каменные глыбы, составляющие круг, по-прежнему оставаясь совершенно равнодушным к своему внешнему виду. Без доспехов и против каменного стража! Да это же чистой воды самоубийство! О чём Кавалорн только думает? И вдруг Безымянного осенило: как же он сразу-то не догадался?! Конечно же, на Кавалорна снова напали бандиты и на этот раз обобрали буквально до последней нитки! Бедняга… И ведь вот же как он верен делу Кольца! Не вернулся, чтобы попросить новых доспехов, а пошёл, в чём был, к Каменному кругу! Нельзя же до такой степени жертвовать собой! Хм… но меч-то и лук при нём! И вон даже сумка на боку. Это не вписывалось в картину страшного ограбления. Странно, более чем странно… Хотя если учесть, что и в прошлый раз Кавалорн сумел каким-то чудом сохранить свои доспехи, оружие и зелья, даже будучи оглушённым бандитами, то потеря одной лишь одежды с сохранением всего прочего не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Может, на этот раз бандитам потребовались только кольчуга да батрачье платье? Вон уже был такой один странный тип, Грегом звали. – Кавалорн, кхе-кхе, – деликатно кашлянул Безымянный, решив наконец всё выяснить. – Тебя это, бандиты часом не ограбили? – Отнюдь, – Кавалорн удивлённо посмотрел на него. - С чего ты взял? Да после твоих рейдов по лесам в Хоринисе не осталось ни одного бандита, кроме как засевших в Портовом и Верхних кварталах. – Ну ты это, – Безымянный кивнул в сторону, – без доспехов смотрю, даже без крестьянской одёжи. – А, кольчуга! Неужели при посвящении никто не предупредил тебя, что нельзя её носить в местах, где кто-нибудь может её заметить? – наставительно напомнил Кавалорн. – Мы должны действовать ТАЙНО. Безымянный старательно огляделся по сторонам, высматривая шпионов, и… недоуменно пожал плечами: в округе не наблюдалось не только крыс, но и даже мясных жуков, которые хоть и с большой натяжкой, но всё же могли сойти за разведку, разосланную коварным врагом. Кто мог здесь заметить кольчугу? – Ну хорошо, Кавалорн, а что с батрачьей одеждой? Или здешние деревья не должны быть в курсе, что ты её используешь для маскировки? – не мог не съязвить он. Но Кавалорн явно не понял его интонации. Он отвлёкся от изучения каменных глыб и укоризненно поглядел на Безымянного. – Ты огорчаешь меня, – серьёзно произнёс он. – Видимо, ты забыл всё, чему тебя старались научить в колонии. Разве можно идти против невесть какого монстра, скрывающегося в заколдованном Каменном круге древних зодчих, напялив на себя абы что? Что твоя крестьянская одежонка против кулака голема или когтей демона? Надо быть готовым КО ВСЕМУ! Обычно наш герой не лез за словом в карман, но сейчас ему абсолютно нечего было возразить на такое безнадёжно разумное заявление. А Кавалорн между тем продолжал: – В подобных делах важна соответствующая экипировка. Оружие, зелья и, безусловно, доспех! Советую тебе, пока не вспомнил всё, брать пример с твоих братьев по Кольцу. Они с радостью научат тебя. «Если они все экипируются так, собираясь идти против неизвестного противника, – покачал головой Безымянный, – то скоро я останусь в Кольце круглым сиротой». – Но будет об этом, – улыбнулся Кавалорн. – Я вовсе не люблю играть роль занудного ментора. Так что зла не держи: это я по-дружески, кто же ещё позаботиться о твоей безопасности, как не боевой товарищ? Приходится иногда говорить правду в глаза. Безымянный, тронутый до глубины души этими искренними словами, отбросил в сторону все свои сомнения и собирался как раз и позаботиться о безопасности товарища и сказать Кавалорну самую что ни на есть правду прямо в эти вот самые его глаза, даже открыл было рот, но охотник уже заговорил о другом: – А ты-то что здесь делаешь? И в кольчуге Кольца Воды? – Да у меня то же самое поручение от Нефариуса, что, видимо, и у тебя, – ответил сбитый с толку герой и начал было снова готовиться проинформировать друга о его внешнем виде, как тот опять прервал его. – Я рад. Значит, мне не придётся заниматься этим в одиночку. «А уж как Я рад этому, – мелькнула мысль у Безымянного. – Ведь не приди я сюда, ты бы…» – Судя по всему, орнамент заключён внутри этого Каменного круга. Надо нажать вот на эти камни, смотри, они подвижны. Ну и, как понимаю, тогда произойдёт активация портала. Приступим? Мы и так потеряли много времени на разговоры. – Кавалорн, а ты точно уверен, что экипировался как следует? Что твой доспех – самый что ни на есть прочный, какой только можно было достать в этой ситуации? – Спасибо, друг, – охотник посмотрел на него с признательностью, – но я подготовился по максимуму. Я готов ко встрече с любым противником. Было ясно, что Кавалорн в упор не видит отсутствие своего доспеха – каким бы он ни был. На солнце охотник, что ли, перегрелся? А может, это всё последствия падения Барьера? Вон Лестеру как тяжко приходится. Эх, не повезло бедняге… Не желая обидеть приятеля, Безымянный решил в городе попросить Ватраса позаботиться о душевном состоянии охотника, а теперь… самому броситься на врага, закрыв собой друга. Огородить несчастного от любых ударов. Пусть это будет непросто, но… дружба требует жертв. – Хорошо, Кавалорн. Давай-ка я активирую портал, я уже это делал и знаю, куда двигать эти камешки. А ты отойди в сторонку… туда, нет, ещё дальше, да, в те кусты… нет, ну мало ли, будешь поддерживать меня с тыла. И спрячься. Нет, я буду знать, что ты, в случае чего, прикроешь меня. И герой поспешил к глыбам. Видимо, было заметно, что он волнуется больше обычного, потому что послышался ободряющий крик охотника. – Не переживай. Всё будет нормально. «Всенепременно на это надеюсь», – подумал герой. Прежде чем нажать на последний камень, Безымянный вытащил меч и приготовился при появлении стража грудью кинуться на него, приняв его атаку на себя. И вот камень подался внутрь глыбы, вот всё вокруг затряслось, вот герой рванулся внутрь круга, мысленно уже отвлекая на себя вражину, но… оказалось, что отвлекать-то было некого. Герой вернулся к глыбам, снова повыдвигал туда-сюда камни. Снова приготовился. На этот раз земля не удосужилась даже задрожать. Безымянный постучал по каждой из глыб, пару раз изо всех сил топнул в середине Круга – страж упорно не желал появляться. – Ну, что там? – нетерпеливо спросил Кавалорн, появляясь из засады. – Да я пробовал, но портал не работает. Ничего не появляется. – Что ж, значит, работники Лобарта были правы, – задумчиво произнёс охотник. – Они сказали, что один из тамошних парней уже крутился здесь, возле камней. Каменный страж появился из ниоткуда и напал на него. Фермеры позвали ополченцев, те оповестили паладинов, которые и уничтожили монстра, – он полез в сумку и достал кусок камня характерного светло-коричневого цвета. Безымянный сразу же узнал его: ровно из такого же материала был изготовлен страж, напавший на него на полях Секоба. – Вот что мне удалось отыскать здесь. Я опасался, что стражей может быть несколько, потому и беспокоился о твоей безопасности, – Кавалорн дружески потрепал героя по плечу. – Но, видимо, истукан был один. Я уже обыскал здесь всё – если орнамент и был тут, теперь он у паладинов. Раз они забрали с собой останки стража, то прихватили с собой – вольно или невольно – также и предмет наших поисков. Безымянный не мог не согласиться. Мысль о том, чтобы идти к Хагену и выяснять у него судьбу орнамента, при этом стараясь сохранить в тайне информацию о Кольце, не очень его прельщала: не по душе были ему все эти шпионские штучки. Однако он был рад, что дело обошлось без драки: не дай Иннос, Кавалорн бы надумал вмешаться и кто знает, чем бы всё закончилось. – Что ж, тогда я пойду и попрошу у них орнамент, – предложил герой. – Не стану возражать, – согласился охотник. – Встретимся тогда на храмовой площади, – он подмигнул герою, – видишь, я же говорил, что всё будет нормально. «Да уж, – подумал Безымянный. – Надеюсь, на сегодня это последний, кому голову напекло». А охотник, как ни в чём не бывало, уже шагал вниз с холма. – Эм… Кавалорн, – окликнул его Безымянный. – Что? – Думаю, можно надеть это… ну, крестьянскую одёжку. В город же идёшь. Там нет опасности. Ну и, – помялся герой, – дамы всё же там. Как-то оно… – Да, ты прав, теперь можешь и переодеться, – кивнул охотник, доставая из сумки одежду батрака. – Спасибо, что напомнил. Видишь, не один ты бываешь рассеян. – Конечно, – вздохнув, признал Безымянный, а про себя подумал: «Нет, надо всё-таки будет наведаться к Ватрасу…» Приятного чтения!

Зуба, мы с тобой как-то уже спорили об этом в чате, и оказалось, что мы диаметрально противоположных мнений. Я "упоротый идеалист", блюдящий нравственность" (а вообще, называйте меня, как хотите), и для меня не важно - игра или не игра, сволочью нигде нельзя быть. Ни в жизни, ни в игре. Любая мысль или действие материальны, и кто знает, в какой момент это вернется к тебе пусть маленьким, но бумерангом? И жизнь поступит с тобой так же, как ты поступил с каким-то НПС в игре? Пусть это горстка пикселей, но всё равно это созданный образ, и всё равно ты допускаешь саму мысль о том, что можно побыть сволочью. Ну, тогда не надо возмущаться, если кто-то проявит себя сволочью по отношению к тебе. В реальной жизни уже. Но я знаю, что ты во все это не веришь, и с тобой я даже спорить не буду. А мнение и взгляды Воронислава мне важны, как и он сам, потому с ним я и спорю.

, ну а что в данном случае этот Верилий был так уж виновен, что ли? Ну, допустим, он тоже виновен, я не знаю лора игры, не могу судить. Тем не менее, даже если виновен и заслуживал смерти. Ну, так сразиться с ним и убить. Но зачем же каннибализмом заниматься? Издевательство над телом - это недостойно. В общем, нюансов я не знаю, конечно, но есть вещи, которые нельзя никогда преступать. Даже в игре. Особенно игроку, для которого слова "нравственность" и "духовность" много значат. Так что извини, Вороне, но здесь я сурова. Ох, да давно за такие дела потерял он право считаться богоизбранным... Избрание и дар - это ответственность, огромная ответственность. Лучшие должны вести себя достойно своего положения. Кому больше давно - с того больше и спрашивается. И тех, кто ниже, не презирать должны они, а наставлениями помогать потихоньку тоже расти. Ведь Христа-то они не случайно распяли... Они ждали Мессию, который вернет им их высокое положение, а он им "нет ни эллина, ни иудея", Богу важны дела людей, а не их происхождение, и мытарь может быть лучше книжника-фарисея. Такое они простить не могли... Прошу прощения за оффтоп.

Все? А если бы они приказали твоему герою убить свою жену (допустим, он был бы женат)? Своего ребенка? Всех своих близких? Ты бы тоже это сделал, чтобы приблизиться к "великим даэдра"? Чужому существу позволительно мыслить иными категориями, ибо он рожден им. Но существу своей расы, своего народа нарушать свои же заповеди... Должна тебя разочаровать - в конечном счете его ждет одиночество. Своих он предаст, а чужим он всё равно останется чужим. А душу свою, рожденную для жизни в своем народе, благополучно похоронит. Если честно, мне очень печально было прочитать всё это, Вороне... Да, это твое право. Но надеюсь, что однажды ты поймешь...

Ну, я хотела бы продолжить дискуссию, но вначале хочу кое-что сказать. Вообще, мне стало интересно, под какую категорию попадаем мы с Джулианом. Скажу о себе. Мне всегда были важны как раз те самые моральные принципы. Идеи великие или нет, для меня самое главное - нравственность. Мне, честно скажу, слегка все равно: демон, рыцарь, некромант, друид, хаосит, чародей - главное, чтобы он был банально добр сердцем и следовал самым главным заповедям. А самая главная заповедь - это то, что кровь невинных людей (или представителей любой другой расы) не должна проливаться никогда! Вот хоть спасение мира - если оно куплено ценой смерти детей, невинных детей, то нафиг такой мир нужен? Вот честно - что за это мир, построенный на костях ребенка? И если мудрейший маг преступает такие банальные человеческие законы, то я лучше отдам свое предпочтение демону, который глуп, невежественен, юн, не врубается, что к чему, но который банально пожалеет ребенка и не поднимет на него руку. Иначе все эти "великие идеи" - просто чушь собачья. Вот честно, просто чушь... Не стоит ни одна из них слез ребенка. И неплохо бы, неплохо бы, если мучают сомнения, примерить судьбу "жертв" на себя. А хотели бы мы, участники этой дискуссии, чтобы нас, бес спроса, взяли - и принесли в жертву на благо нашей страны, Земли, человечества? Нас, наших близких, детей? Вот если вопрос зайдет не о гипотетических человечках из игры, а о нашей личной крови? Честно скажу - я бы была категорически против, чтобы мной жертвовали ради каких-то великий идей. Я сама, созрев, могу сделать выбор, потому что без жертвенности в нашей жизни никак. Но! Дайте мне выбор, дайте право выбирать. А потому я буду уважать также право других людей на жизнь и на выбор. И не буду решать - а кому жить, а кому умереть... Даже в играх, потому что игры - это все равно проекция реальности, хотим мы того или нет. И - скажу о себе - я в играх никогда не причиняю вред простым людям. Никогда. И мне будут симпатичны герои, для которых жизнь других людей - тоже не пустой звук. А если их "мудрость" сводится к тому, чтобы "убить простых жителей ради высоких целей", то идут такие герои... лесом. Я буду лучше симпатизировать несовершенным героям, ошибающимся, только нащупывающим свой путь, но героям, у которых есть сердце и есть стремление, вектор к тому, чтобы и дальше уважать жизнь. Я буду за таких. Именно поэтому в Дарк Мессии мне НЕ симпатичен Арантир. Я никогда не приму того, что он хотел пожертвовать Стоунхельмом, когда были иные варианты. И я буду симпатизировать Сарету, потому что при всех его недостатках, а их масса, он стремился защитить этих людей. Всё просто на самом деле. **** Но ладно, вернемся к новым главам. Мы хотели остановиться на острове Черепа и поведении Сарета и Арантира там. Орки. Одно из серьезных обвинений, предъявляемых Сарету, - это убийство им орков. Да, орков жалко. Они стали заложниками своей клятвы защищать храм. Не могли уйти - бились и погибли. И если мне в игре и жаль еще кого-нибудь, кроме погибших мирных жителей Стоунхельма, так это орков. Достойные противники и храбрые воины. И жалко их вождя - Аратрока. Лично для меня - это самый положительный персонаж в игре. Почему? А потому что он воин чести. Он сказал Сарету: Демонова кровь, мы поклялись защищать Храм ценой жизни, но мы дадим тебе шанс на честный поединок. Одолеешь меня - сможешь пройти. Нет - ты мертвец. А ведь орки могли легко окружить и убить Сарета, их высыпало навстречу ему не один и не два. Но они поступили как воины, как воины с чувством чести. И когда Сарет побеждает в поединке Аратрока, орки его пропускают! Они верны слову своего вождя. А теперь вопрос - а почему простой орк, варвар по лору "Героев", дает шанс Сарету, не приказывает своим воинам окружить его и убить, почему его воины, невзирая на смерть вождя, пропускают полудемона, а Арантир, мудрый двухсотлетний некромант, не способен на такое благородство? Орк благороден, а Арантир - нет? Вот скажи, как я могу после этого уважать Арантира? Да, ты скажешь, что орки ставили выше воинскую честь, а не спасение мира. Возможно. Но... Неужели так трудно Арантиру при первой встрече было дать Сарету шанс? Знаешь, каков бы был поступок мудреца? Схватить Сарета, скрутить и доставить на корабль. Там показать ему, что Линна жива, что не надо истерить по поводу ее "смерти", а после устроить ему допрос - парень, а понимаешь ли ты, ЧТО творишь? ЧТО хочешь сделать? В течение дня пути до Стонухельма у Арантира было бы время, чтобы, держа Сарета в плену, сделать попытку вправить ему мозги. И дать ему шанс. Арантир бы вскоре увидел, что парень по сути незлоблив, что та же Линна сама не хочет открытия врат, и, как умелый стратег, сыграл бы на чувствах юноши. И вуаля - ворота закрыты, штурмовать дальше Стоунхельм не понадобилось бы, замок в Эрише тоже был бы цел! Столько жизней было бы спасено! В том числе жизнь самого Арантира. А вот если бы Сарет заупрямился, попробовал бы бежать, утащив Череп, тогда всё... ему был дан шанс, он не использовал, тогда да - у Арантира нет выхода, только убить его. И тогда кровь горожан Стоунхельма была бы на Сарете, который поставил бы желание власти или стремление быть независимым выше людских жизней. В этом бы случае я - честно скажу! - аплодировала бы Арантиру стоя. А Сарет, отказавшийся сотрудничать, стал бы моим антигероем. Но... но нет... Поговорить мы не можем... Вся мудрость свелась к тому, чтобы кинуть Сарета на шипы... И почему? Из-за пророчества? Из-за убитых орков? Арантир не мальчик, его не должен шокировать вид смерти, в таких важных вопросах он должен ставить "холодный рассудок" выше эмоций. Позволял же ему рассудок принести в жертву город? А из-за орков расчувствовался? Ну... смешно это. Честно. А пророчество... А вот тут любопытнейшая деталь. Коль мы опираемся на "Героев 5", то Джулиан шлет нам большой привет (пока он не может появляться на Бесте). Он начал перепроходить "Повелителей Орды", специально из-за спора, так вот что он пишет: "Куджин-то, как оказалось, предсказала двойственную личность Сарета (такой же, как орки) и то, что ему предначертано либо изменить мир, либо уничтожить его ещё за двадцать лет до, собственно, событий в Стоунхельме. Короче говоря, о том, что Тёмный Мессия может спасти мир, стало известно сразу же, в прологовой кампании ("Ярость племён", Курак) ToE. Так что наш некромант не мог об этом не знать. Выводы, я думаю, даже говорить не нужно". Информация из буквально стартового ролика прологовой кампании "Ярость племён" Повелителей Орды за Курака, речь Куджин, пророчество второе. А вывод простой: 50 на 50 вариантов, что Сарет как уничтожит мир, так и спасет его. И мудрый человек в данном случае попытался бы склонить товарища к спасению. Попытался бы... А Арантир не сделал ни единой попытки, тем самым вызвав новую череду смертей, в том числе и свою собственную. Он - жертва? Если и так, то лишь собственной недальновидности. Его поступок не мудрый. Но вернемся к Сарету. Я уже сказала, что если и говорить о жертвах, кроме жителей города, - то это орки. Но примем во внимание несколько фактов: - Разве Сарет убивал жен и детей орков? - Разве бился с орками не как воин с воинами? - Разве бой с Аратроком не был честным? - Наконец, разве где-нибудь говорилось, что орки Храма Черепа - союзники Арантира? НИГДЕ! А значит, не пришлось ли бы Арантиру так же продираться через ряды орков и убивать их? А вот вопрос... Да, орки пали жертвами. Но Сарет здесь все еще воин. Да, не защитник, как в первых главах. Захватчик, причем исполняющий чужую волю. И он, сам не понимая зачем погубил столько орков, тоже заслуживал наказания. Оно и пришло - осознание того, что его использовали, что все ему врали (может, кроме Линны, которую тоже использовал дядюшка). А потом - смерть, причем очень болезненная. Но Сарет не безжалостный убийца, потому что он не проливал кровь невинных и безоружных. Он сражался с орками, которые тоже были при оружии, которые тоже могли его убить. А потому, я, соглашаясь с тем, что гибель орков печальна и бессмысленна, а Сарет стал солдатом-наемником, не назову его головорезом. К тому же он расплатился сполна. Что же до главы, когда он выбирается из Храма после воскрешения, то здесь всё просто - он уже борется за свою жизнь. Его бросили в яму с трупами, он выжил и просто пытается добраться до своих. И он опять не пролил крови невинных и безоружных. Наоборот, мы можем освободить одного орка- Урога. Думаю, все игроки, у кого есть сердце, это сделали. Спасли хотя бы одну жизнь. В общем, я вплоть до Эриша не вижу бОльшей вины Сарета. Да, он виноват, виноват в том, что мало думал, мало включал голову и не разбирался. Но его вырастили таким, удобную марионетку. Преодолеть это непросто, пришлось буквально пройти через предательство и смерть. А вот Арантир, не запятнав себя кровью орков, совершил такой косяк, который был просто непозволителен для личности его уровня. И тем самым продолжил череду смертей. Если до Храма Черепа роль Арантира была положительной - он пытался остановить Менелага, то здесь он принял решение, которое начало превращать его в антагониста. Таково мое мнение. В следующий раз рассмотрим события в Эрише и Стоунхельме.

Вот так, играя демонами, получаешь навык "архангел". Хоть с картой и подфартило, но ты молодец, Минотавр. Ты прямо солидарен с Джулианом. У него вообще во всех играх геройской серии демоны - самые любимые. Ну а я по кампаниям смотрю, и в них, увы, лишь в Шестерке в фракции демонов появились харазматичные герои. А из Тройки могу выделить лишь Игната, у которого явно непростая история разорванности между человеческой и демонической составляющей из-за проклятия, которое получила его мать, еще вынашивая его. Это в Четверке раскрывается. Хотя играть им не особо, навык бесы - не катит. Чисто как персонаж меня привлек. Да город магов еще в Двойке начал постепенно затачиваться под арабский Восток, в Тройке это стало еще сильнее видно. И мне тоже как-то это не особо нравится, арабов уважаю, но не фанат их культуры. А в Пятерке там вообще полный халифат. Ну, может, когда уже умеешь хорошо играть - то легко, а я вот мучалась сильно. Особенно против некромантов играть тяжело. Впрочем, да, если грамотно прокачать героя, то он становится терминатором к третьей где-то карте. В Тройке это терпимо, а в Четверке вообще смех и грех - прокачанный герой выносит пачками черных драконов. Но зато там сюжет... ммм... Ну, у каждого своя тактика, я на василисков больше ставку делаю. А у виверн здоровье дюже слабое, вроде самый хилый воин 6-го уровня, если не ошибаюсь. Впрочем, сила Таталии - в обороне, и здесь больше рулят именно болотные воины. Хотя ведьмами тоже этакий хардкор играть. А Темница (Подземелье) свой шарм в Тройке потеряла. Классика хаоситов-ворлоков - это именно Двойка, настоящая романтика серых магов. Впрочем, как известно, у всех свои вкусы и кому-то нравится поп, кому-то попадья, а кому-то - попова дочка. И да - удачи завтра в битве с Сантьягой.

Закрыла временно тему с флэшбеками, ибо всякие Евгениусы повадились там хулиганить... В общем, написала я ответ Рассказчику, а потом как-то потянуло на хулиганство, а дальше - на романтику. В итоге получился эдакий флэшбек во флэшбеке... http://bestgothic.com/topic/1210-plan-proshlogo-fleshbeki-vospominaniia-personazh/?p=27581 Если честно, конкретно его не обязательно читать. Сразу предупреждаю - он больше для повести нужен, там про Хаарта и Айлин, так что товарища Ролана может охватить приступ ревности... А вот Ворониславу его глянуть стоит, все-таки там описываю его героя, хоть и глазами Айлин. Может, у него будут какие-то добавления, уточнения... Старалась делать характер по квенте.

Айлин Часть 2 Ну а сей отрывок посвящается Фениксу_нью_Дрэгону, чтоб знал, что из сора растут стихи, а из болтовни в чате Беста – всякие-разные рассказы. Стоял конец октября, когда Риордан взял с собой Брока и Айлин и отправился в Озерный рыбацкий поселок, расположенный в той же большой долине, что и ферма Секоба и поместье Онара. Поздней осенью начинали впадать в спячку шныги, ища укромные убежища на берегу близ воды. В этот период они становились сильно агрессивными – злее были разве что в период создания пар по весне, когда удалые самцы боролись за будущих жен. Маги Воды, внимательно изучающие природу и всех ее тварей, пришли к заключению, что осенняя тревожность этих зверей связана не просто с защитой территории, но и с беспокойством за свою безопасность во время спячки, когда шныг становится почти беззащитен. У гильдии охотников Хориниса поэтому существовало строгое правило: этих пресмыкающихся зимой не бить в их логовах, дожидаться весны. Но как объяснить неразумной твари, что за свою шкуру в течение холодов можно не опасаться? В роли «посредников» и выступали аданисты. Каждую осень, в конце октября, они у всех крупных водоемов проводили специальный обряд, который успокаивал шныгов, заставляя их мирно рыть себе норы и уходить на покой, не тревожа людей. На Высокогорных пастбищах служители воды уже осуществили подобные ритуалы, после чего Миксир отравился с Ренатом и Тристаном в Миненталь, а на Риордана и двоих оставшихся старших послушников легла обязанность «заговорить» вот это озеро да часть морского берега близ рыбацкого поселка у Хориниса. Аскольд (да, тогда еще он был для Айлин именно Аскольдом) попросился сопровождать мага Воды и его учеников, чтобы посмотреть на необычный обряд. К тому моменту он уже вполне заслужил доверие аданистов, потому Риордан охотно согласился показать ему умения заклинателей природы Хориниса. Девушка тоже давно преодолела свои первоначальные враждебные чувства к «белиаристу-некроманту», и молодых людей начало связывать нечто вроде дружбы. Так, чародейка с некоторым смущением, но внутренней тайной радостью показывала гостю из другого мира то, чему она научилась в Водной волшбе, в свою очередь, ей было любопытно посмотреть на умения ее иноземного товарища. Добрались до поселка без приключений, обряд тоже прошел успешно. Риордан, Айлин и Брок, после получаса совместной медитации на берегу, в итоге создали защитное поле, которое окружило озеро и должно было в течение месяца – столько, сколько требовалось шныгам, чтобы уйти спать-почивать до весны, – давать им знать: люди не собираются нападать или причинять им вред, а потому нужно спокойно готовиться ко сну, обходя стороной и поселения на берегу, и рыбацкие лодки на воде. После завершения обряда известный на весь Хоринис купец Эрол – владелец небольшого домика, находящегося рядом с озерной деревней, пригласил аданистов к себе на ужин, предложив им также переночевать, чтобы завтра, отдохнув, они могли отправиться в дальнейший путь. Аскольд тоже стал его гостем. После ужина Риордан и Эрол завели разговор о делах Хориниса, Брок пошел навестить кого-то из друзей в поселке, а молодой чародей с Энрота предложил Айлин немного прогуляться и поговорить подробнее о ритуале. Аскольд внимательно выслушал серьезные объяснения девушки, даже сделал кое-какие записи в своем дневнике – он ценил каждую крупицу знаний о неведомой ему магии Хориниса. А после, таинственно улыбаясь, в качестве благодарности предложил показать свои умения в Огненной волшбе. Айлин не отказалась – ей редко когда удавалось узнать что-то об этой стихии, так как инносианцы ревностно хранили свои знания, и уж ей, женщине, никогда не удалось бы ничего у них выведать. Кроме того, девушке уже начинало просто нравиться находиться рядом с энротским чародеем – говорить, гулять, обмениваться опытом в деле магии. Правда, тогда она еще не отдавала себе в этом отчета. – Только как бы нам не устроить тут пожар, – заволновалась Айлин. – Уже принял эту деталь во внимание, – ответил Аскольд. – Там, за домами, есть небольшой пустырь – ни деревьев, ни кустов, одна голая земля да камни. Он отлично подойдет нам. Как всегда, у молодого чародея все было под контролем, так что возразить было абсолютно нечего. Когда они пришли на место и убедились, что вокруг нет докучливых наблюдателей, Аскольд обратился к своей спутнице: – Айлин, встань рядом со мной, хорошо? – Так? – спросила девушка, подойдя к нему. – Да нет, – усмехнулся молодой человек, опершись на свой колдовской посох с обсидиановым навершием. – Рядом – это значит почти вплотную. Не волнуйся, я не обладаю дурной привычкой ваших шныгов чуть что махаться длинными лапами с не менее длинными когтями. Кстати, шныг или луркер? Мне приходилось слышать оба варианта. – И оба правильны, – подтвердила девушка, чуть смущенно встав рядом с ним. – Только луркер – это по-миртански, а мы, хоринисцы, называем его шныгом. – Ага, местный говор, значит, – понял Аскольд. – Вроде того. – Хорошо. А теперь слушайся меня и, повторю, – встань поближе. Ты же мне доверяешь? – он внимательно посмотрел на девушку. Айлин вспыхнула и, как это порой у нее случалось, на место робости пришла почти настоящая дерзость. – Не доверяла бы – не согласилась участвовать. Или вообще не пошла бы с тобой, некромант! – и она демонстративно придвинулась к нему вплотную. Аскольд только усмехнулся. Другим людям он редко когда прощал подобные выходки, но Айлин он позволял вести себя вот так и даже не обижался на тот тон, с которым девушка произносила слово «некромант» – будто «преступник». Ведь обычно молодая чародейка вела себя с ним почтительно и уважительно, а эти редкие вспышки его даже забавляли. – Вот, так гораздо лучше, – похвалил он. – Только… – Аскольд не мог не съязвить, – не торопись заключать меня в объятия, мне руки понадобятся, чтобы посох держать. Вот теперь уже Айлин смутилась не на шутку, покраснела и отвела взгляд. Молодой чародей снова усмехнулся про себя, а вслух сказал очень серьезно: – Я знаю, Айлин, что ты мне доверяешь, и, клянусь, никогда не предам этого доверия. У «противных некромантов», как ни странно, тоже есть чувство чести. Айлин смутилась еще больше – как-то она сама при Тристане сказала об Аскольде «этот противный некромант» (когда между ними еще не было не то что дружбы – даже мира), а он – поди ж ты! – услышал. И с тех пор иногда ее вот так дразнил, напоминая о том, как некрасиво обзывать кого-то за глаза. Однако злопамятным, во всяком случае в отношении нее, молодой чародей не был. Он примиряюще улыбнулся: – Ладно, давай все-таки вернемся к нашим заклинаниям. Так как мы будем работать с пламенем, то, думаю, тебе стоит прочитать какую-нибудь молитву твоему богу – Инносу, ведь вы так его называете? Тогда ты сможешь войти в контакт со стихией Огня. Я-то чужак, не подключен к энергиям вашего мира, а вот ты – другое дело. Айлин задумалась. – Знаешь, Аскольд, ты задал мне непростую задачу. Я ведь служительница Воды, Аданоса… – Но ведь вы не отрицаете Инноса, так? – Мы и Белиара не отрицаем, – вздохнула Айлин. – Конечно, не молимся ему, но понимаем, что его существование необходимо, и не превращаем его в тотальное Зло. Но Иннос… не знаю, поддержит ли он меня, да и… молитва именно стихии Огня, даже не припомню таких… Инносианцы все больше славят Его как Свет, сражающийся с Тьмой. Во всяком случае, в общеизвестных молитвах. – Но ведь их маги работают с элементом Огня? Должны же они обращаться и к его огнеликой сути? – допытывался Аскольд. – Конечно, и у них точно есть свои молитвы, как и у нас воззвания к Воде. Но мне-то откуда их знать? – Верно говоришь, – задумался молодой чародей. – Но, может, вспомнишь что-то более или менее подходящее? Просто мои молитвы огнестража тебе точно не подойдут. – Дай подумать… Как и все жители Миртаны, где главным богом считался именно Иннос, Айлин с детства знала пару-тройку молитв, обращенных к нему. Они не истерлись из памяти даже за годы служения Аданосу, ведь в дни Солнечного круговорота все, даже аданисты, славили Огнебога. И читали молитвы… – Да, кажется, одна подойдет. Уж точно не помешает. – Начинай, – кивнул Аскольд. Девушка вспомнила слова молитвы, настроилась, закрыла глаза и принялась неспешно говорить: – Иннос, создатель всего сущего, зажегший Свет над этим миром, дабы могли мы видеть путь к царству высокому Твоему. Великий Господин Пламени, прошу Тебя, зажги Огнь пылающий в наших сердцах, прогрей их, растопив лед равнодушия и невежества, и зажги в них любовь к творению Твоему да тягу к познанию его. Да сожжет Огнь Твой низменные желания наши, да испепелит гордыню и черные помыслы, дабы взошли в наших сердцах ростки Света, дабы смогли мы творить Твою волю высокую и нести ее в мир, радуя Тебя. Да будет Пламя Огня Твоего защищать нас от дурного влияния, да отгонит, яко зверей голодных, крадущихся к нам в ночи, злые намерения и коварные искушения. Да даст Огнь Твой нам пищу не худую, но духовную, дарящую благо уму и сердцу нашему. Да дарует нам Свет прозрения, дабы могли мы отличать, какое знание ведет к мудрости Твоей, а какое утянет в пропасть, к суровому Брату Твоему, и за какие помыслы грядет нам награда высшая в Царстве Твоем, а за какие – кары земные и подземные в Чертогах Белиара. И свет Твой – да будет Светом, не дай нам загородить его тенями, и Огнь Твой – да будет Огнем, не дай нам превратить его в пожирателя. Во славу Твою, Огнеликий, ныне и во веки веков Мордрага… Девушка закончила читать молитву и открыла глаза. Повернувшись к своему спутнику, она увидела нечто странное: Аскольд как-то странно смотрел перед собой – на пустырь, на виднеющуюся впереди дорогу, ведущую к землям Онара, и на темнеющие вдали темные громады северных лесов, лежащих за фермами. На лице молодого чародея не было ни привычной усмешки, ни строгости, ни чуть горделивого осознания своей силы, как могучего мага. Наоборот, впервые Аскольд выглядел будто… слегка неуверенным в себе, будто растерянным. А может, просто печальным, о чем-то тоскующим? Но где же разгадать женщине мысли мужчины, тем более чародея, тем более – некроманта, да еще и некроманта из чужого мира? Чувствуя, что молодому человеку не захочется, чтобы его застали врасплох за этой странной задумчивостью, Айлин отвернулась и, тоже глядя на далекие леса, произнесла: – Все, Аскольд. Думаю, этого хватит. Он ответил не сразу, впрочем, девушка и не удивилась. – Сильная молитва. И ведь не скажешь по ней о том, какие инносианцы на самом деле. Властолюбивые, корыстные, высокомерные… – Думаю… – Айлин запнулась. – Думаю, что так было не всегда. Та молитва – одно из изначальных Слов Инноса, дарованных людям, а потом многое забылось. И стало… стало вот так вот, – произнесла она, будто извиняясь перед иноземным гостем за нынешнее поведение магов Огня. – Все миры в чем-то одинаковы, – в голосе Аскольда снова слышалась усмешка. Но в этот раз – скорее горькая. – Чем дальше, тем больше убеждаюсь в этом. Людям дается чистое, незапятнанное знание. А они… они постепенно все дальше и дальше уходят от его сути, сохраняя форму, но не содержание. У нас, в Эрафии, случилось то же самое. Страна Света… давно уже не светла… Но за такие слова тебя легко может схватить инквизиция, а в скором будущем, наверное, даже сожжет… во имя Света… Показалось ли Айлин, что в его голосе прозвучала… Боль? Сожаление? Странно… ведь он оставил свою родину – Эрафию, предал служение своему королю, выбрал темные знания, предпочел их светлым. Но – почему же тогда он будто сожалеет об утрате его страной пути Света? Почему ему словно… больно за нее? Какое некроманту, изгою дело до оставленной им отчизны? Или все-таки… дело есть? И только ли из-за жажды запретных знаний он ушел? А может, все-таки не обычный он некромант? Почему держится вокруг Кольца Воды, почему пытается прикоснуться к их знаниям, их мудрости? Только ли из-за любопытства или задания своих новых господ? Кто же знает… Ей, Айлин, он точно не откроет свое сердце. А может, не откроет его никогда и никому. Да и понимает ли он сам, какая печаль гложет его? Не зная, как ответить на вихрь вопросов, закружившийся в голове, девушка приняла единственно верное решение – промолчать. Промолчать и ждать. Она не ошиблась. Вскоре Аскольд снова заговорил. – Знаешь, Айлин, – он повернулся к ней и вгляделся в ее лицо, – все-таки хорошо, что у вас на Хоринисе, да и в вашем королевстве в целом, есть Круг Воды… А также, – он понизил голос, – ваше Кольцо. Кто-то должен хранить изначальные знания, не давая им стать мертвой догмой. И уравновешивать ваши Свет и Тьму… Он снова замолчал, и Айлин решилась спросить: – А у вас, на вашей земле, есть что-то подобное нашему Кольцу Воды? Аскольд опять не скоро ответил, в сгущающихся сумерках было уже сложно разобрать выражение его лица, но девушка готова была поклясться, что снова он был не похож на себя обычного. – Надеюсь, что есть… И он отвернулся от нее и снова стал глядеть перед собой. После долгой паузы стало ясно, что продолжать Аскольд не намерен. Вместо этого, поудобнее обхватив руками свой посох, он сказал. – Ладно, это все сейчас не важно, мы же просто хотели попросить для тебя благословления у стихии Огня? Думаю, твоя молитва в самом деле была подходящая. А теперь продолжим. Ты, значит, стой со мной рядышком и не шевелись. Обещаю – то, что ты увидишь, тебе понравится. Девушка кивнула и мысленно приготовилась. Аскольд что-то зашептал, вглядываясь в обсидиановое навершие своего посоха. Оно вдруг засияло огненно-красным цветом, словно откликаясь на слова чародея, а спустя несколько секунд он приподнял его и направил вперед, перед собой. И тут же в шагах восьми-девяти от молодых людей вспыхнула стена огня – невысокая, высотой примерно в один фут. Нет, не стена, тут же отдала себе отчет девушка, а самый настоящий огненный круг! Они с Аскольдом оказались в его центре. – Ну как? – спросил чародей. – В самом деле впечатляюще, – откликнулась девушка. – А видишь ли ты, какую роль играет мой посох? – поинтересовался Аскольд. Он уже опустил его на землю и снова оперся на него, но наверишие продолжало переливаться красным цветом. Айлин внимательно взглянула на посох, и… сама являясь магом, девушка увидела тонкую нить, невидимую простому глазу, связывающую обсидиановый набалдашник и круг огня. – Твой посох, как и наши руны, порождает огонь? – спросил она у своего спутника. Аскольд улыбнулся и покачал головой. – Не совсем, Айлин. Огонь вызываю я – магической формулой, заклинанием. Но мой посох служит усилителем, так я трачу на порядок меньше энергии как на вызов пламени, так и на его поддержание. Ведь видишь же – здесь нечему гореть, но огонь есть. Он питается моими силами и отчасти силами обсидиана. На моей родине этот минерал принадлежит огненной стихии, стихии вулканов, которая и сотворила его. А потому любое заклинание пламени для него – родное. Он может накапливать в себе огненную силу, а потом – вот так ее отдавать. Но я независим от посоха и обсидиана и могу сотворять заклинания и сам, в отличие от ваших чародеев. Я не беспомощен, хотя, конечно, и моя магическая энергия может исчерпаться. – Понимаю, – сказала Айлин. – Но наши маги тоже могут сотворять некоторые заклинания без рун. Мы, аданисты, умеем лечить силой молитв, а инносианцы – очищать от проклятий. Есть и еще кое-что… Скажем, вот этот ритуал на озере, он достигается путем совместной медитации. – Не спорю, – согласился Аскольд. – Но все-таки базой для вас служат именно руны. – Да, – вздохнула Айлин, – и это наша слабость. В конце войны с орками рунная магия временно исчезла, и наши чародеи оказались почти беспомощны. Мы едва не проиграли оркам из-за этого. Сейчас все вернулось, но теперь маги ищут альтернативные способы колдовать. Нельзя зависеть только от силы минералов. – Верно мыслишь, Айлин, – улыбнулся молодой человек. – Нужно это искать, и раз ты это понимаешь, то далеко пойдешь. Потому я и показываю тебе силу посоха… – Аскольд глянул на навершие, и тут же оно, вспыхнув еще раз, погасло, а вместе с ним так же внезапно растворился и огненный круг. – Силу посоха, – повторил мужчина, а затем поднял правую руку и, как и совсем недавно посохом, указал ей на землю, – и мою силу БЕЗ посоха. И тут же вновь их окружило пламя – на этот раз оно подступило ближе, до него было всего шагов шесть. Айлин невольно вздрогнула от неожиданности, но Аскольд, казалось, не обратил на это внимание. Он махнул рукой к себе, будто приманивая пламя, и оно стало медленно, но неотвратимо приближаться к девушке и чародею, сжимая их в кольцо. Молодая волшебница, забыв обо всяком смущении, прижалась к заклинателю, зажмурилась, чтобы не видеть подбирающийся к ним огонь, и лихорадочно стала вспоминать защитные водные чародейства, тоже вершимые без рун. Как назло, все знания будто вылетели из головы. – Не бойся, – тихо произнес Аскольд и ободряюще приобнял ее свободной левой рукой. На этот раз девушка уже не смутилась и не попыталась отодвинуться – страх перед огнем был сильнее. В голосе же чародея, как ни странно, не слышалось привычной усмешки. – Ты же доверяешь мне, а я поклялся, что не причиню тебе вреда. Ну, взгляни на огонь, не прячься. Он же так красив… Айлин убедили его слова, и она заставила себя приоткрыть глаза. О Аданос, огонь уже окружал их – до него оставалось не более двух шагов. Но удивительно – от него не полыхало жаром, не было трудно дышать. Ощущалось лишь ласковое тепло, которое согревало в этот зябкий осенний вечер. Девушка изумленно смотрела на странное пламя. Неужели, неужели оно в самом деле не стремилось их сжечь, убить? Между тем Аскольд снова заговорил. – Своей волею огнестраж может не только призывать пламя и управлять им, но и… делать его безвредным. Для себя и для тех, кого он хочет защитить. Смотри сама. И, отпустив свою спутницу, он сделал шаг навстречу пламени и опустил в него руку. Сердце девушки пропустило один удар, но она зря беспокоилась – ничего не произошло. Молодой чародей то проводилось ладонью по языкам пламени, то окунал в него руку – ничего. – Это, кстати, чертовски приятно, не хочешь ли попробовать? – теперь он снова слегка посмеивался. Что она, трусиха, что ли? Айлин сама решительно шагнула вперед и, протянув руку, легонько дотронулась ладонью до пламени. Аскольд был прав. Оно не обжигало. Оно… ласкало, нежно прикасалось к коже. Чудное и непередаваемое ощущение – купание в огне. Стихии, которая способна быть безжалостной, которую можно укротить и приручить, сделав ее огнем домашнего очага – согревающим огнем, – но нельзя… вот так общаться с ним, как с той же водой, или землей, или воздухом. Однако… получается, что энротским огнестражам было ведомо и это. Айлин невольно улыбнулась и, будто в ответ, погладила языки пламени: спасибо тебе, огонь. Она повернулась к Аскольду, который с улыбкой наблюдал за ней. – Да, ты прав. Это… удивительное, чудесное ощущение. – А хочешь еще более чудесное испытать? – лукаво ухмыльнулся Аскольд. – Ну… – девушка не знала, что ответить. – Если не опасно… – Нет, – молодой человек посерьезнел. – Но ты должна расслабиться и полностью довериться мне. И ему тоже, – он кивнул на огонь. Айлин вернулась к нему, снова встав рядом, закрыла глаза, глубоко вздохнула. Было слегка страшновато – будто в предвкушении чего-то. Но, признаться, ее уже охватил азарт, и отступать было некуда. Она еще раз мысленно прочла про себя молитву Инносу, чтобы воззвать к огнеликому. – Я готова, – проговорила наконец девушка, открывая глаза. В самом деле, молитва помогла ей погрузиться в состояние, близкое к медитации, а присутствие рядом Аскольда успокаивало и внушало чувство безопасности. Молодой чародей внимательно оглядел ее. – Да, теперь можно. Ну, приготовься, – он снова приобнял ее и чуть сильнее прижал к себе, чем в первый раз. Впрочем, она даже не обратила на это внимания, настолько важным сейчас было другое – находящийся перед ними огонь. А пламя взметнулось ввысь – и пошло прямо на них. Но нет, Айлин не испугалась, она верила Аскольду, чувствуя его руку у себя на плечах, верила огню – который совсем недавно ласкал ей ладони, знала, что ни ее иноземный друг, ни творение Инноса не причинят ей вреда. И вот… пламя налетело на нее и Аскольда, но… прошло сквозь них. Не было ощущения ни жара, ни боли, а было… было еще более удивительное чувство единения с огнем, который на мгновение будто слился с душой девушки, и неизъяснимое чувство единения с тем человеком, который стоял рядом с ней. Будто на эти секунды стало неважно, что он некромант и практикует темную магию, что он изгой своей родины и до конца верить ему нельзя… Была важна лишь дружба, что связала их, доброе и светлое чувство, рождающееся из самого сердца, из глубины души. Чувство, которое пробудил огонь, заставив на мгновенье отступить прочь все то, что разъединяло ее и Аскольда, и заставив ощутить то, что делало их близкими. Айлин даже не заметила, как пламя вернулось назад. Кажется, обратно оно не проходило сквозь них, но почему-то они вновь оказались в центре огненного круга… А может, через них прошли два его конца? Да важно ли это? Важнее было то ощущение, то воспоминание… Молодая чародейка улыбнулась. – Вижу, что тебе понравилось, – сказал Аскольд. Голос его в этот раз прозвучал совсем незнакомо. Как-то… более по-родному, что ли? Может, ей это почудилось, а может, он и сам был под впечатлением от случившегося? – Еще как! – Айлин даже не могла выразить своих чувств. – Мне просто не хватит слов, чтобы передать это, но… это было… это было действительно как маленькое чудо! Спасибо, спасибо тебе. За этот… подарок. И тебе тоже, – обратилась она к стене огня. – Ты благодаришь и огонь? – приподнял бровь молодой чародей. – А как же нет? – удивилась девушка. – Я благодарю его за то, что явил себя таким вот… Каким его знают лишь немногие. Ты, например. За то, что дал мне слиться на мгновение с ним. Испытать – каково это, быть частью стихии… Аскольд задумчиво и как-то даже загадочно посмотрел на нее, словно о чем-то размышлял. – Да… – произнес он, будто говоря сам с собой, – ты точно далеко пойдешь. – Почему? – спросила девушка. – Потому, что для тебя эти стихии – вода, огонь – не просто инструмент для достижения… каких бы то ни было целей. Ты с ними общаешься, как с живыми, они для тебя и есть живые. Я думал прежде, что твое отношение к водной стихии вытекает из вашего трепетного отношения к Аданосу, но теперь вижу за этим нечто большее… – Я служительница Аданоса и Воды, – подтвердила Айлин. – Но уважаю все элементы, все стихии, всю природу. Как одно может быть без другого? – Простая и вместе с тем глубокая философия, Айлин, – произнес Аскольд. – Потому и говорю, что ты далеко пойдешь… – снова добавил он задумчиво. У молодой волшебницы было ощущение, что он что-то не договаривает, но она уже знала: если ее товарищ захочет – сам скажет, а выпытывать что-то у него бесполезно. Да и невежливо это, как-никак, а их разделяли не только девять лет жизни, но и огромный опыт, знания, сила. И тот факт, что они дружили и даже обращались друг к другу на «ты», этого не менял. – Ладно, – наконец вернулся из своих размышлений молодой человек. – Я показал тебе огонь другим – таким, каким он становится, когда общается со своим заклинателем. Но все-таки это очень суровая стихия. Аскольд взмахнул рукой, делая жест, как будто отталкивал огонь от себя. Стена пламени медленно поползла назад. Когда она отступила на расстояние примерно в семь шагов, огонь вспыхнул ярче и… молодые люди ощутили исходящий от него жар. Теперь пламя вновь вернулось в свое обычное состояние, в котором его знали непосвященные. – Теперь я бы никому не советовал совать туда руки, – улыбнулся Аскольд. – Тем не менее, нас этот огонь не тронет. Ни меня, его заклинателя, ни тебя – ведь я говорю ему, что ты со мной, что ты мой друг, и огонь меня слушает. А вот нашим с тобой врагам может не поздоровиться. Огненный круг – одно из опаснейших боевых заклинаний Энрота. Поверь, оно не раз выручало меня в опасных странствиях… Тут не поспоришь – даже на расстоянии семи шагов Айлин было не по себе, а ведь стена огня может быть и выше человеческого роста. Жуть… Тут девушке пришла в голову тревожная мысль. – Скажи мне, Аскольд, – обратилась она к молодому чародею. – А если встретятся в бою два огненных колдуна… Может один из них перебороть волю другого и заставить огонь слушать лишь его? – Очень грамотный вопрос, – похвалил Аскольд. – Несомненно, схватка двух огнестражей – это настоящий поединок двух сил, двух энергий. И ты абсолютно права – более могущественный колдун может заставить даже чужой огонь подчиняться себе и сделает его врагом своего заклинателя. Однако есть одно «но»… – Какое же? – Об этом ведают немногие, фактически – только самые мудрые друиды и… – молодой человек понизил голос. – Кое-кто еще, кто почти слился со стихией, которой служит. При особом к ним отношении огонь, вода, земля и воздух становятся не просто слугами заклинателя, а словно… его друзьями. А друг – он же не предаст. В этом случае чужой огонь можно лишь загасить, убить – но не направить против того, с кем он дружен. И такой огонь будет верен заклинателю до конца и будет бороться до последнего, защищая его. Но, напомню, это бывает лишь в том случае, когда стихия становится другом, а не средством реализации замыслов колдуна. – Так вот о чем ты говорил, – произнесла девушка, вспоминая слова Аскольда в тот момент, когда она гладила огонь и благодарила его. – Об этом же? О дружбе со стихией? Что я… могу этого достичь? – И об этом тоже, – кивнул молодой чародей, по-прежнему умолчав обо всей правде. Как и в прошлый раз, Айлин не стала допытываться и спросила: – Скажи, а что представляет огонь для тебя? Друг ли он тебе? Аскольд вздохнул и взглянул на пляшущие перед ними языки пламени. Становилось уже жарковато. – Не буду лукавить – огонь позволяет мне общаться с тобой, но я не настолько еще сдружился с ним, чтобы он боролся за меня до конца. Огонь – порождение жизни, жизни хаотической, в которой разрушение переходит в созидание и наоборот. Но я занимаюсь и кое-чем еще, что отталкивает от меня силы природы и не дает им стать частью меня. И станет ли когда-нибудь огонь моим другом – о том не ведаю. «Некромантия», – поняла Айлин. Но вслух ничего не сказала. Она знала – Аскольд понял, что она обо всем догадалась, но не хотел говорить об этом. Что же, его право. Но почему-то девушке вдруг стало жаль, очень жаль, что вместо служения жизни он посвятил себя смерти. А ведь… он уже сильный заклинатель огня, а каким мог бы стать? И, наверное, он и сам где-то жалел о том, что его присяга темной державе и изучение некромантии не дает ему в полной мере отдаться магии стихий. «Но он сделал свой выбор, а значит – чего же об этом говорить?» И девушка не произнесла ни слова. Но заговорил снова ее спутник. – Айлин, – проговорил он. – Знаешь, я ведь не сказал никому своего настоящего имени. Аскольд – это просто имя, которое я взял себе для этой миссии на Хоринисе. Оно неплохое, мне нравится. Но оно все же не родное. Девушка кивнула. – Чтобы понять это, не нужно быть гением разведки. Да, ты не Аскольд. Но разве – это важно? Он помолчал. – Наверное, нет. Наоборот, настоящее имя – это и сила, и опасность. У нас колдуны даже могут навести порчу на человека через его имя, поэтому, называясь Аскольдом, я вдвойне защищен. Меня не проклясть, и никто не знает, кто же я на самом деле. Айлин снова склонила голову в знак согласия, не понимая, к чему он ведет. – Но мое настоящее имя, данное мне отцом и матерью, – Хаарт, – он посмотрел пару мгновений на пламя и тут же взмахом руки погасил его. – Пожалуйста, никому его не говори. Девушка с удивлением взглянула на него, не понимая, чем заслужила такую откровенность, почему ей он открыл то, что могло ему навредить. И в то же время, где-то в глубине души, она догадывалась, что послужило толчком к этому. Совместное переживание в огненном круге, знакомство с новым огнем – огнем-другом, прохождение через них этого пламени – все это было как какое-то посвящение, как новая ступенька в их отношениях. И Айлин это ценила. – Никому, – с чувством произнесла девушка, понизив голос до шепота, как заговорщица. – Клянусь Аданосом и моими предками из Этайна! Аскольд – нет, теперь уже Хаарт – улыбнулся в ответ на ее чересчур эмоциональный порыв. – Верю и знаю, Айлин, – и медленно убрал руку, которой обнимал ее за плечи. Только теперь девушка наконец-то осознала, что они вот так и простояли долгое время, почти что обнявшись. И смущаться теперь было уже явно поздно. *** Хаарт показал ей и другое заклинание – огненную ловушку, сжимающуюся кольцом вокруг объекта. Жертвой пал один из камней, лежащих на том пустыре. Слабый огненный круг лишь немного нагревал его, находясь на расстоянии в пару футов, а вот сильный, приблизившись к камню вплотную, раскалил его так, что Айлин отдернула руку, когда дотронулась до него после того, как Хаарт закончил колдовать. Сомнений не было – заклинатель воистину умел управлять пламенем, превращая его из согревающего в обжигающий, из дарящего тепло в испепеляющий. Но все-таки ей он показал и другой огонь… Сейчас, вспоминая об этом, девушка снова невольно улыбалась. Грустно улыбалась, понимая, что Хаарт, даже будучи огнестражем, все равно оставался некромантом. И, к несчастью, не хотел этого менять. С Хаартом-огненным заклинателем у нее могло быть будущее, с Хаартом-некромантом – нет… Забывшись в воспоминаниях, девушка совсем потеряла счет времени. Ее вернул в реальный мир чей-то громкий смех – кажется, Тристана, – раздавшийся с улицы. Девушка взглянула в окно и обмерла. Аданос, уже вечерело! – Брок меня убьет… – прошептала она. – А если не Брок, то точно этот приезжий и крайне голодный барон Ролан. Нужно было немедленно заняться зайцем и использовать для его разморозки огненный круг, в центр которого она намеревалась положить тушку. Да, был риск что-то не так сделать и просто спалить несчастного ко всем Белиаровым демонам, но выбора теперь не оставалось, нужно было рискнуть. Девушка вскочила с места, сжав в руке свиток с нужными формулами. Кинувшись к двери, заметила лежавшего на табурете и постепенного оттаивающего зайца, с которого начала уже капать на пол вода. – Вот же… Белиар! – ругнулась Айлин. – Зачем я зайца-то сюда притащила? Ох, точно нужно меньше в облаках витать. И, схватив тушку, она направилась к двери…

Айлин Часть 1 Этот отрывок посвящается незабвенным «Лезеровым зайцам» Лезер Автор, наверное, размеры зайцев не видел. Это жжж не домашние кролЕГи, которые мелкота по сравнению с зайцами. Митяй Лезер, я не понял твоей критики по поводу зайцев. Да, заяц значительно крупнее кролика. Но для пятерых крупных мужиков, ты считаешь, что два зайца – слишком много еды? Особенно учитывая аппетиты Горна, да и Безымянного. Эта компашка, да под винцо, и кабана бы целиком умяла. А то, что он две тушки держал в руке 12-14 кг, – нормально, на мой взгляд, для тех времен. Тем более не написано, что он их в одной руке постоянно нес. Маск (Ктулх) Какие-то зайцы у вас странные, я к другим привык – побольше и потяжелее. Цербербосс А зайцы и мутанты могут быть! Хелдар Вот так плавно из обсуждений рассказов мы переместились в обсуждение веса зайцев. Митяй Лезар, чертяка, о своих зайцах со мной спорил! Из споров пользователей ВОПа в критике рассказов из «Второго Ежегодного Конкурса Неизведанная Готика» Когда Айлин зашла на кухню, то увидела, что Брок был несколько озадачен. Нетрудно было догадаться почему – присутствие пяти лишних голодных ртов на ужине явно не планировалось. Всего обитателей Убежища Кольца было шестеро: пятеро мужчин и одна девушка. К тому же достопочтимые маги часто постились и вообще не имели привычки есть чересчур плотно, потому проблем с готовкой обычно не возникало: со всем справлялся послушник, назначенный в этот день дежурным по кухне. Впрочем, Айлин тоже приходилось время от времени брать на себя обязанности кухарки даже после посвящения в чародейки – иначе бы обитатели Круга Воды изошли бы на нет от неумелой стряпни Тристана и Рената, а взваливать все на одного Брока было бы несправедливо. Конечно, порой в Убежище бывали гости: приходили на тайные собрания члены Кольца Воды, жаловали своими визитами инносианцы, представители знати Хориниса, проезжие путешественники и купцы. В первых двух случаях хлопот тоже было не особенно много: собрания назначались заблаговременно, да и маги Огня давали знать заранее о том, что посетят скромную обитель аданистов. Тогда целый день посвящали приготовлению к трапезе все послушники, а также Айлин. Сложнее было с неожиданными гостями: необходимо было оказать радушный прием, накормить и напоить визитеров, но подчас сделать это было довольно непросто, особенно когда они жаловали аккурат к ужину и времени на готовку дополнительных блюд фактически не оставалось. Ну, вот что можно приготовить за час? Впрочем, послушники Воды научились выпутываться и не из таких ситуаций, потому Айлин знала: у Брока уже есть идеи, оставалось их обсудить. – Что ты сегодня готовишь на ужин? – спросила девушка, подходя к очагу и обследуя содержимое огромного котла. – Варил бараньи ребрышки, сейчас вот заканчиваю готовить морковный суп. А еще занят пирогом из форели, – послушник ухмыльнулся, зная, как обожают его соратники по Кольцу это вкусное, сытное, но в то же время довольно постное блюдо. – Спасибо Рему, подкинул нам рыбки. Тесто уже готово, начинка тоже, вон, как сниму котел с огня – собирался уже пирог туда совать. – Объедение! – восхищенно произнесла Айлин, оглядывая готовую для отправки в очаг массу. – Да вот только, боюсь, всех этим супом и пирогом не накормим, – нахмурился Брок. – Ну, наставник Риордан уже мне сообщил через огонек, что останется ночевать на ферме Бенгара. За Бальтазаром нужно присмотреть, что-то сильно он захворал. Так что нас пятеро. Но ведь есть еще этот приезжий господин и его воины. Сколько их, не подскажешь? – Четверо, – ответила девушка. – Итого пятеро, к тому же его Высочество явно привык кушать хорошо и сытно, да и те парни всяко крепкие мужики. Хм… С ребрышек много мяса не снимешь, да и жестковатое оно, для бульона больше идет. Ну, допустим, еще поварить полчаса – и хватит на еще один суп, смогу сварганить бобовую похлебку. Господину, его провожатым и наставнику Миксиру отдадим наш морковный суп. Но хватит ли на них пирога – вот о чем думаю? – Сомневаюсь, – пожала плечами Айлин. – Думаю, нужно еще что-нибудь приготовить. – Одно сытное, а другое – вкусное. Я бы быстро сготовила для барона Ролана сырный суп по-капдунски. Сам знаешь – даже миртанские дворяне им не брезгуют. – Ну, это блюдо подойдет разве для того, чтобы поважничать перед Его Высочеством кулинарным искусством, – улыбнулся послушник. – Но мужиков этим не накормишь. – Ты прав. Что же предлагаешь ты? – молодая чародейка отдала инициативу своему брату по Кольцу. – Думал пожарить форель, но оказалось, что мы ее уже уничтожили. С беконом же возиться слишком долго. – Ну, а какое жаркое можно было бы сготовить в течение часа, максимум полутора, как думаешь? – Уже придумал, – подмигнул Брок. – Зайчатину потушить с травами. Тогда точно хватит на всех. У нас еще оставались пару тушек в ледовом погребе. «Ледовым» погребом называли специфический подвал в доме Круга Воды. Все скоропортящиеся продукты – в первую очередь мясо и рыба, а также маринованные овощи и варенья из фруктов и ягод – хранились именно там. К тому же маги Воды сами понижали там температуру: уж что-что, а в их силах было создать на небольшом участке пространства настоящую зиму, а отдельные продукты заморозить до такого состояния, что они покрывались льдом. Потому с хранением снеди проблем у членов Кольца Воды не возникало. Была другая проблема – быстро их разморозить. В принципе, здесь обычно помогали опять же Миксир или Риордан, повышая температуру воздуха вокруг объекта, но сейчас один был занят важным разговором, а другой – отсутствовал. И Айлин внезапно осознала, что задача по приведению тушки зайца в пригодное для готовки состояние ложится именно на нее. Причем разморозить ее следовало как можно скорее: у них было не более полутора часов в распоряжении. Брок, видимо, думал о том же самом, потому что внимательно посмотрел на девушку: – Айлин, ты сможешь хотя бы за полчаса подготовить этого зайца к тушению? За час я бы управился. – Хороший вопрос, – задумалась чародейка. Нет, она, конечно, умела колдовать и уже помогала старшим магам замораживать погреб, но не знала, получится ли у нее обратное. Как-то все руки не доходили попробовать, некогда было, все с травами да с травами работала. – Я попытаюсь. Где твой заяц? Брок кивнул на столик рядом с очагом. – Вон, там развалился. По-хорошему часа два будет отлеживаться. – Хорошо, попробую. – Удачи, а я пока пирог поставлю на огонь. Подойдя к тушке зайца (довольно крупного, надо сказать, кажется, его с парой собратьев презентовали Кольцу еще в феврале местные охотники), Айлин закрыла глаза, протянула вперед руки и сосредоточилась. Она пыталась создать вокруг тушки зверька поле с повышенной температурой, чтобы ускорить процесс разморозки. К сожалению, девушка довольно быстро поняла, что у нее ничего не получается. Здесь необходимы были знания по огненной магии или хотя бы волшбе обращения заклинаний – из искусственного холода в привычное тепло. – Что, не выходит? – возник рядом с ней Брок. – Эх, кажется, не сильна я в этом, – вздохнула Айлин, виновато взглянув на брата. – Когда наставники будут свободны на днях, обязательно попрошу потренировать меня. Послушник критически и даже будто осуждающе оглядел зайца, словно упрекал его в том, что он никак не хочется размораживаться и тем самым срывает важный ужин. Заяц остался невозмутимым. – И что же нам делать? Может, наставника Миксира все же позовем? Айлин снова вздохнула. Разумнее было позвать учителя или, в конце концов, разжечь во дворе костер и близ него «отогреть» непокорную тушку. Но, во-первых, не хотелось отвлекать мага от разговора с важным гостем (тем более гостя с непростым характером), а Тристана и Рената – от ухода за лошадьми. А, во-вторых, неудобно было признаваться в том, что она, чародейка Воды Первого Круга, не может разморозить какого-то там несчастного зайца. Девушка стала прокручивать в голове возможные варианты решения проблемы. Ей бы могла помощь огненная магия – прямая противоположность водяной. Но если Айлин ей не владеет, то что же может ее заменить? Конечно, в библиотеке найдется пару свитков инносианских заклятий, но тратить их на такую глупость, как разморозка тушки зайца? «Стоп! – сказала сама себе молодая волшебница. – А как же те огненные заклятия, которым учил меня Хаарт? Может, какое-то из них подойдет?» По осени начинающий некромант, который был к тому же неплохим огневиком, не раз демонстрировал ей свои умения в этой волшбе, а также пытался научить самым простеньким заклинаниям. Хаарт тогда, как суровый наставник, потребовал, чтобы девушка все записала «на всякий случай», хотя она разводила руками и говорила, что даже если у нее что-то и получится, то эффект будет слишком слабый – ее огнешаром и костер не разжечь, а от огненного круга не согреться и в ранние осенние холода. «Но, может, этого хватит, чтобы повысить температуру вокруг этого зайца? – призадумалась чародейка. – Эх, попытка – не пытка! Попробую». – Есть у меня некоторые идеи на этот счет, Броки. Ты не волнуйся – занимайся пирогом и приготовь еще сыр и яйца для супа по-капдунски. А я пока попробую привести нашего зайца в пригодное состояние. С этими словами, Айлин схватила со стола тушку (Белиар, какой этот зайчина все-таки здоровенный и тяжелый!) и прямо с ней выбежала из кухни. Брок недоуменно проводил ее взглядом, почесал затылок, пожал плечами. – Ну… ладно, – и, проверив, в каком состоянии пирог, полез в погреб за сыром и яйцами. *** Айлин была так увлечена своими мыслями и предстоящим экспериментом, что не придала значения тому, что прошествовала прямо с тушкой зайца наперевес через всю гостиную, где, помимо Миксира и Ролана, находился в данный момент еще и Том. Все трое что-то сосредоточенно разглядывали на ковре, но девушка не обратила на них внимания. Добравшись до своей комнаты на втором этаже Убежища, Айлин положила зайца на табурет и стала разбирать свои записи в поисках нужной. – Где же осенние?.. Так, нет, это Светотьма… Но он же еще огненным учил… Нет, не здесь... О Аданос, кажется, Трис в самом деле дурно на меня влияет… Дело в том, что вышеназванный послушник славился тем, что раскидывал все свои вещи где ни попадя и потом ему не удавалось найти не то что нужный свиток, но даже личные вещи, вроде запасных башмаков. Не выручил тут и довольно строгий уклад жизни, царящий в Убежище, – даже наставники так и не смогли окончательно приучить растяпу Тристана к аккуратности. Айлин же обычно отличалась тем, что в ее каморке все лежало на своих местах, а на рабочем столе пребывал полный порядок. Однако в последние две недели – после того памятного разговора с наставником о Хаарте – девушка стала более рассеянной – видимо, сказывались невеселые раздумья о предстоящем расставании. И вот теперь она с большим трудом нашла нужные ей свитки с осенними записями наставлений своего энротского друга об огненной волшбе. – Ну наконец-то! Вот вы где… Девушка аккуратно стала перебирать свитки и вскоре отыскала тот, который ей требовался. Огненный Круг – магия, которая может окружить чародея щитом из пламени, безвредным для заклинателя, но несущим смерть врагам, а может, наоборот, поймать их в ловушку… Страшноватое и вместе с тем до невозможности завораживающее заклятие, демонстрирующее мощь стихии Инноса и в то же время заставляющее дивиться умениям того, кому оказалось под силу с ней совладать. Девушка вчитывалась в записи и будто снова видела перед собой тот далекий осенний день, когда Хаарт впервые показал ей свои способности как огнестража – так называли на далеком Энроте огненных чародеев…

Мордраг. Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды. Середина апреля. За N месяцев до событий в игре. Маг Воды Миксир В отличие от своей наивной ученицы, аданисту не составило труда понять, что Ролан был не только уставшим после долгой дороги, но еще и… явно с похмелья. Потому сумбурная речь барона об орках, его сетования по поводу того, что он прожигает свою жизнь за стаканом вина (а может, и чего покрепче), в то время как другие люди в Старом Лагере заняты работой, явилась вполне логичным следствием его состояния. Впрочем, у Миксира все это вызвало не осуждение и ни в коем случае не презрение, а, скорее, сожаление и сочувствие. «Да, в этот раз слухи оказались верными. Ролан в самом деле много пьет. Много пьет и потихоньку уже начинает терять над собой контроль», – вздохнул про себя служитель Аданоса. И это не была проблема, связанная с одним лишь Роланом. Так часто бывает после окончания крупных войн. Многие люди – что простые солдаты, что их командиры – в течение долгого времени целиком и полностью отдают себя боевым действиям и становятся в этом деле профессионалами. Так и Ролан дослужился до полковника, под его руководством были сотни человек, и, надо сказать, он отлично проявил себя в битвах за Миненталь. Неудивительно, что после окончания кампании ему пожаловали титул барона, а вскоре доверили руководство бывшим замком Гомеза и восстановление так называемого Старого лагеря. Вроде бы все было замечательно, будущее сулило Ролану широкие перспективы, но… Но получилось так, что в мирной жизни бывшему полководцу оказалось сложно найти себя. На войне он был как дома – он и десятки, даже сотни других. Храбрые бойцы, они научились сражаться, и их трудами была добыта тяжелая победа над орками и обеспечена безопасность Хориниса. Однако далеко не каждый умелый офицер мог стать таким же умелым руководителем на полях обыденной жизни, как и не всякий солдат снова мог вернуться в привычный уклад. Но между новым рудным бароном и простым ополченцем все-таки была существенная разница. Могло показаться, что на первого ложилась крайне сложная и ответственная задача – наладить работу целого лагеря и шахты, в то время как второму нужно было всего лишь вернуться к своему скромному хозяйству – в мастерскую, на ферму, на охотничью тропу. Но на самом деле Ролану приходилось легче – у него было много смышленых помощников, обеспечивающих отстройку Лагеря и работу шахты, а потому непосредственно барон был занят лишь охраной своих подопечных. Хотя и здесь, как слышал Миксир, ему было на кого положиться – на младших офицеров. Если простому ополченцу необходимо было, сняв доспехи и повесив на стену меч, снова начинать хозяйничать, чтобы прокормить семью, то у рудного барона такой необходимости не было. Титул дал ему не только власть в Минентале (которую он делил разве что со своим коллегой из Нового Лагеря), но и солидное богатство. Работой шахты и бытом Старого лагеря руководили другие, а охранять их было не от кого: орки сидели тихо в своих землях, разбойников в Минентале давно уже приструнили, и в итоге за четыре последних года там не произошло никаких сколько-нибудь серьезных происшествий, которые потребовали бы бывшего полководца вновь взяться за меч. Таким образом, Ролан, как и многие другие, с окончанием войны просто потерял смысл жизни, а потому изнывал от скуки, от бездействия и… постепенно скатывался все ниже и ниже, буяня и пьянствуя. Наверное, королю и его советникам следовало было быть более мудрыми и поручить Ролану то дело, которое давалось ему хорошо: участие в какой-нибудь военной кампании. В том же Варанте время от времени вспыхивали волнения, тревожно вели себя орки на границе с Миртаной, в Гатии шла гражданская война, и Миртана послала туда военную экспедицию по договоренности о взаимопомощи с тамошним монархом. Вот где бы пригодились находчивость и военные умения Ролана! Ну, не создан он быть руководителем мирного Лагеря! Жалко его, сопьется ведь помаленьку. И не только он один пал жертвой мирного времени, сменившегося затяжную войну… Нет, Миксир не мог его осуждать. Но и как помочь – тоже не знал. Обычному солдату он еще мог бы что-то посоветовать, но как быть с бароном, отличающимся отнюдь не простым, как говорил аданист своей ученице, характером? Миксир в который раз пожалел, что мудрый Ватрас оставил Хоринис, его так не хватало Кругу Воды… Размышления аданиста прервало неожиданное признание Ролана. Его хаотичная речь про орков и свое безделье в конце концов вылилась в слова о том, что он убил какого-то человека – повара, за то, что он чем-то не угодил ему. Миксир нахмурился. Это было уже серьезно. А ведь Ролан, судя по всему, действительно мог в приступе ярости, пьяный, измучившись от осознания собственной ненужности и не контролируя себя, напасть на человека, разозлившего его, и даже убить его… И опять же, это был не единичный случай. Помнится, около года назад магам Воды уже пришлось столкнуться с тем, что бывший ополченец, став стражником, до смерти забил пойманного с поличным контрабандиста и в результате сам был наказан «за превышение необходимой строгости при задержании преступника». Но невольный убийца вызывал скорее жалость, нежели осуждение: в прошлом он хорошо проявил себя на службе королю, был женат, имелись дети, был на хорошем счету у Вульфгара… Но ведь и погибший парень тоже не был конченым подонком и не заслуживал подобной участи. По словам стражника, при задержании контрабандистов его вдруг охватила дикая ярость, поскольку в годы войны он отвечал за снабжение своего отряда провизией и имел право сурово карать тех, кто пытался поживиться за счет солдат. И вот, спустя несколько лет, столкнувшись с похожей ситуацией, он не смог себя сдержать – настолько была сильна в душе ненависть к ворью. Потом же, придя в себя, стражник сам ужасался своим действиям. И это был еще не самый драматичный случай. Также много отставных солдат, которым не хватило места в страже и патрулях, подались в наемники и далеко не всегда служили достойным господам, как, например, в случае с Секобом. Да что в наемники – некоторые вообще пошли по скользкой дорожке разбоя. Некоторые не могли, столкнувшись со смертью и научившись убивать, вернуться в мирную жизнь, а некоторые, привыкнув получать свое силой, – просто не хотели. «Война – горе, конец войны – тоже горе», – подумал про себя Миксир в который уже раз. И вот – неужели снова? Сколько же можно! К счастью, все обошлось. Вбежавший Том – оруженосец барона, принесший посылку от повара Фредерика, – доказал, что страхи и сомнения Ролана оказались бредом измученного сознания. Миксир облегченно вздохнул. Но сюрпризы на этом не закончились. Вот как следовало магу Воды реагировать на следующие слова парнишки? – Простите, Ваше Высочество, я подумал, это может быть важно. Когда мы только отъезжали, вы передали мне этот кожаный мешочек. Вы сказали, чтобы я берёг его, как свою возлюбленную, я сказал, что у меня пока нет возлюбленной, а вы сказали, что мы должны похоронить его со всеми почестями… что бы это ни значило… Действительно, а что бы мог значить вывалившийся из мешочка дохлый таракан (довольно крупный, однако), которого к тому же следовало «беречь, как свою возлюбленную», а в довершение всего еще и «похоронить со всеми почестями»? «Н-да, кажется, состояние Ролана еще более серьезно, нежели говорили слухи, – покачал головой Миксир. – Если уже дело доходит до устроения похорон насекомым, то что будет в следующий раз? Свадьба домашних кротокрысов? Включение шныга в личную охрану? Или учреждения почетного ордена кровавого шершня? Нет, Ролану нужно определенно завязывать с алкоголем, иначе… иначе последствия будут крайне плачевными для него самого. Барон грозит превратиться в посмешище для Старого Лагеря, где его причуды будут обсуждать за его спиной, страшась господнего гнева. Но однажды он все равно прослышит про то, что о нем говорят, ведь услужливые лизоблюды всегда найдутся, и тогда прольется кровь… И уже, боюсь, не таракана…» Нужно было что-то делать, как-то спасать Ролана, как-то… помочь ему, поддержать, наставить. Но сделать это будет ох как нелегко… «Пожалуй, следует начать с того, чтобы вернуть ему смысл жизни. Смысл, который сейчас сводится к бутылке да, может, редким забавам вроде интрижек с женщинами и охотничьих удальств». Ну а пока необходимо было как-то разобраться с этим злосчастным тараканом, будь неладно это насекомое. И сделать это так, чтобы не задеть и не обидеть Ролана. И не только потому, что, оскорбленный и униженный, он может натворить бед, но и потому, что иначе Миксир не сможет ему помочь в дальнейшем – барон просто потеряет к аданистам доверие, которое сейчас вроде бы было. Что же делать? Маг Воды еще раз окинул взглядом мертвого таракана и обернулся к Тому. – Юноша, оставь нас с твоим господином наедине, нам нужно поговорить. Когда оруженосец, поклонившись, закрыл за собой дверь, Миксир обратился к барону: – Ваше Высочество, не переживайте: Аданос уберег Вас от греха, как видите, Ваш повар жив и здоров. Ну а что же до этого насекомого, то послушайте меня. Бог, которому я служу, повелел нам быть милостивым ко всем живым тварям, какими бы мерзкими и ничтожными они ни казались. Все для чего-то было создано Великим Братом Его, Инносом, даже этот таракан. Мы часто убиваем его творения – и в гневе, и, как охотники, для пользы, беря мясо животных для еды, а их шкуры для одежды и доспехов. Но далеко не все умеют проявлять уважение к природе, которое заповедовал нам Аданос, Господин всех Вод, а также Хранитель всего живого мира. Мы, его смиренные служители, не требуем от людей невыполнимого, а просим только не брать много от природы, чтить ее законы, чему и следует Гильдия Охотников. Но если кто-то по доброй воле, как Вы, проявляет скорбь по твари, которая пала жертвой его гнева, то это достойно уважения. Вы правильно сделали, что пришли к нам, Ваше Высочество, другие… не поймут этого, поэтому попрошу Вас хранить молчание о произошедшем. Ну а мы устроим похороны этому насекомому, вернем его в лоно природы через специальный обряд и помолимся Аданосу за Вашу добрую душу. Я попрошу своих учеников все организовать, Вы тоже можете поучаствовать и посмотреть. Миксир взглянул за окно: понемногу начинало вечереть, день в апреле еще был короток. – Я думаю, разумнее заняться этим сейчас, до ужина. Согласны ли Вы? «Попрошу о помощи Айлин и Рената, они добрые и умные ребята, сделают все, как надо. А Брок, поди, и сам справится с ужином». Миксир терпеливо ждал ответа барона.

Эта фраза просто наповал... Да, Арантиру проще кинуть парня на шипы, проще убить, чем дать ЕМУ произнести несколько слов! Он ведь таааак благороден! Плохой Сарет, убил Арантира, не поговорил с ним... Но хороший Арантир, который так же убил Сарета, тоже не дав ему и слова сказать... Плохой Сарет, пошарившийся по замку в Эрише... Но хороший Арантир, точно также пошарившийся по особняку Менелага... Мне кажется, у нас разница вся между Саретом и Арантиром такая: первый убивает ради не пойми чего, и посему он грязный убийца. Второй убивает РАДИ ВЕЛИКИХ ЦЕЛЕЙ, и он у нас благородный, мудрый, честный страдалец. Да подлость это - убивать ради каких бы то ни было целей! Цель не оправдывает средства, и вспомните слезинку ребенка у Достоевского. Мне интересно, как бы Федор Михайлович оценил Арантира... И я не освобождаю Сарета от ответственности и еще скажу о том, что да, орков сильно жалко. И повторю мои же слова о том, что очень плохо, когда человек не понимает, куда идет и зачем, и следует лишь чьей-нибудь указке, как наемник. И за это Сарет поплатился сполна, когда наконец понял, обретя Череп, что все его использовали - начиная с рождения. А потом его еще и убили. Я думаю, здесь он заплатил в полной мере за свою безответственность и стремление к приключениям с выключенной головой. На шипе повисеть - это вполне себе расплата хорошая. С этого момента и начинаются потихоньку самостоятельные решения. А где ответственность Арантира? Где его мучения? Где его сожаление? Я не вижу... Да, нам не показали его от первого лица, как Сарета, но где в его дневнике хоть капля жалости к Стоунхельму, который он собрался принести в жертву? Где хотя бы строчка "жаль, но так надо"? Холодное решение... убить город. Решение бесчувственного некроманта. Хорошо. Тогда зачем писать о его жалости к "своим"? Типа - чужие мне по барабану, но моих - не трожь? Ну, да это логика банального человека. Сарету тоже некроманты по барабану, а люди - важнее. Но он все равно будет "убийцей", а Арантир - образцом для подражания. И еще раз. Ответственность - одинаковая, но ожидания - разные. Опыт и знания 20-летнего парня и 200-летнего (минимум) некроманта - разница есть? Кто должен вести себя адекватнее? Второй... А что мы видим в итоге? Не поговорив - на шипы сразу. Потому что увидел тела орков и подумал, что перед ним демон, не имеющий внутри ничего светлого. А сам при этом спокойно собирается убить целый город с женщинами и детьми. Нет, ну супер просто! Что же насчет: пусть жители уйдут. Во-первых, а они знают, что их городу конец? Или Арантир вывесил везде оповещения: "Ваш город в течение суток принесется в жертву, женщинам, детям и недемонопоклонникам просьба покинуть его стены". Для жителей это просто штурм города, города неплохо укрепленного, в Средние века лишь города и были надеждой всех жителей, куда бежали крестьяне и сельчане, надеясь на защиту своего лорда. Куда им дальше бежать-то? Некуда... Откуда же они знали, что Менелагу на них плевать? И как им, после смерти Менелага, когда погиб сильный маг и защитник, а город уже в кольце осады, спрашивается, бежать? Арантир разве открыл "гуманитарные коридоры"? Не думаю, а видя поведение наемников, ни за что убивающих простых людей, вижу, что люди просто уже боялись бежать. В итоге все эти "кто хотел - ушел" - просто надуманно, это просто поиск оправдания Арантиру. Ведь иначе придется признать, что на руках благородной личности будет кровь детей... И, к слову, Сарету ты почему-то оправдания не ищешь. Вот, бросил Линну... А может, он переживал? Вон как закричал, когда ее Арантир схватил. А может, вернуться было нельзя, поднять снова решетку он не мог, поскольку телекинезом не владел? Но нет - Арантир у нас благородный, он горожанам давал возможность уйти, а Сарет плохой, он подругу не защитил... Нет, я все понимаю, хочется сгладить нелицеприятные моменты относительно любимого героя, объяснить их по-хорошему, но тогда уж давай поступать честно: обеляя одного, не очернять другого. И в моментах, о которых у нас нет сведений, так и говорить - "а мы не знаем, как было". И мы не знаем, а испытывал ли Арантир жалость... И пытался ли вывести часть жителей... Но мы также не знаем, а переживал ли Сарет из-за Линны. Не знаем, а не хотел ли он все-таки поговорить с Арантиром... И присоединюсь к Джулиану: такую проблему, как Темный Мессия, должен был решать весь Асхан. Арантир, едва обнаружив гробницу Черепа на острове, должен был дать знать тому же Зехиру (ведь тот с Маркелом был не в ладах, но не с ним), той же императорской чете Единорогов (которой он фактически помог с Биарой), тем же Драконьим рыцарям, наконец. Если Менелаг за такое короткое время успел так покопаться на острове, то, если орки в самом деле были заодно с Арантиром (хотя это лишь предположение), Арантир вполне мог исследовать все сам. Но в итоге ему нужен Мелелаг, чтобы узнать все ловушки и секреты... Это как? То есть Арантир понадеялся лишь на себя, а ведь время у него явно было. Вот честно, это тянет на единственное: у меня все под контролем, я работаю один. Самонадеянность. А если бы все-таки Сарет оказался злобным-презлобным, выращенным в ненависти ко всему Асхану? И выпустил бы папаню? Плакал бы Асхан тогда. Потому даже в истории с Храмом Черепа вообще много непоняток. Если Арантир знал его давно, то просто недопустимо было надеяться лишь на одних орков и не обезопасить Череп, к тому же имея сведения, что Менелаг там уже вовсю роется. Если Арантир узнал лишь недавно, то орки вообще не его союзники, и он такой же захватчик. Ну и не удержусь от пары замечаний. Если ему в голову не приходит, что нанятые им головорезы, которые "не раз проштрафились перед ним же", не будут убивать и мародерствовать, то стоит уже усомниться в мудрости Арантира. Если же приходит, но ему нет до этого дела, то получается, что он ничем не лучше обвиняемого тобой Сарета. Только Сарет делает все своими руками, а Арантир - ручками головорезов. Но нанял-то их он! И знал, кого нанимал... Если солдаты "благородного" генерала так себя ведут, никакой он не благородный. Он за них в ответе. Да, простых кухарок, слуг, конюхов там, которые просто служат Менелагу, не догадываясь о его целях... Так, жалкие людишки, чего их жалеть... Но касательно Сарета будет вести счет всех убитых им в замке слуг! Которых, к слову, можно не убивать - я о простых уборщиках. И куда только ушли "столетия упорного труда"? К тому же преценденты непокорности слух "Асхи" уже были, и не так давно... Да, некромантов, которые просто зашли выпить чаю с моряками и мирно побеседовать. И вовсе корабль не захватывали... И которые могли запросто зажарить Сарета огненными шарами (хотя жуткая условность всех игр - огнешары в домах, в лесу и на кораблях, пожар обеспечен 100%). Поединок мага и воина вообще очень неравный, потому что, пока воин добежит до мага, тот может уже трижды его убить разными заклятиями, уклоняться от которых сложно. Но, как и обещала, я честно проведу Сарета по всем главам. И Арантира тоже. Ну а про служение Асхе или не Асхе - тут епархия Джулиана, он лучше меня подкован в матчасти обоих "Героев".

Извини, Минотавр, чуточку уточню, не возражаешь? Как бы для меня в Героях существуют два критерия: полезность замка для сражений и личные симпатии. И это не всегда совпадает. Из побуждений полезности в сражениях я предпочитаю людей и магов (Башню). Но дело в том, что, касательно симпатий, людей - сиречь Эрафию - я терпеть не могу. Все из-за Катюхи. А Бракада как-то меня не шибко тоже вдохновляет, увы... А вот касательно симпатий по сердцу, первое место занимают таталийцы! Ну, запали мне в душу эти болотные ребята, а после кампании "Играя с огнем" - всё... На втором - элементали, потому что они искренне пытались помочь остановить катастрофу с Клинком Армагеддона, но Джелу все испортил... Но играть элементалями - читерно и как-то не интересно, а таталийцами - жутко трудно, потому что виверны - слабое звено. Впрочем, ими я все-таки пытаюсь и даже разработала свою стратегию. А элементалями - нет. А проклятые некроманты не нравятся никогда! Играю за них только в кампаниях, сюжета ради.

@Sibami, ну, у меня ощущение, что по поводу Арантира в Дарк Мессии мы так никогда и не договоримся. Фактически за месяц с лишним спора мы пришли лишь к двум (нет, трем) единым утверждениям: 1) Менелаг - меркантильный козлина, которому плевать на Стоунхельм, Асхан и даже на свою племянницу; 2) С Линной, принесенной в жертву Паучихе, разработчики здорово накосячили; Впрочем, эти две вещи были вполне логичными и вытекали из игры так явно, что спорить-то тут было не о чем. А вот пришли мы к этому: 3) Без Арантира Сарет вряд ли бы вырос и, скорее всего, пал бы жертвой козней Менелага. И товарищ Кха уже разгуливал бы по Асхану. Т.е. враг стал "другом", учителем. Вот здесь я согласна на все 100% - испытания закаляют, без трудностей характера не выработаешь. Тем не менее, если Родя Раскольников совершил грех, убив старуху-процентщицу, то он совершил грех и еще раз тяжкий грех, и должен был быть наказан. Не важно, что этот жуткий поступок стал толчком к его духовному взрослению и переосмыслению взглядов на мир. И если Арантир поступил в ДМ плохо, то это плохо, и его смерть - логичное следствие. И тут не важно, что тем самым он позволил "повзрослеть" Сарету. Любить - так любить, наказывать - так наказывать. У нас с тобой диаметрально противоположные позиции. Ты превозносишь Арантира, я же, ценя его роль в ДМ, считаю, что он поплатился заслуженно. Для тебя он образец мудрости, для меня - фанатик, развитие которого прекратилось именно в этой игре. Для меня Сарет - парень с неразвитой личностью, которого едва не сделали марионеткой-погубителем Асхана, но который все-таки успел вовремя взяться за ум (да, и в этом сыграл и свою роль Арантир, я же не отрицаю), а для тебя - убийца, который убивает сам не зная ради чего. Вообще, любое убийство - грех. Какими целями благими его не покрывать. Это так. Но есть такое дело, как война, и такой человек, как воин. Он убивает, но при этом делает это лишь в случае необходимости и руководствуется законами воинской чести (не убивать женщин, детей, безоружных мирных жителей, не добивать раненных). А есть полководец. Он не убивает лично, но посылает армии. И если он полководец с чувством чести, то его воины в большинстве своем будут подчиняться тем же принципам, что изложены выше. Если он не может контролировать своих солдат и они творят непонятно что, то грош ему цена как полководцу. Думаю, эти положения отвечают законам человечности и о них спорить просто глупо. Теперь давай прогоним по ним Сарета и Арантира. Сарет - воин-одиночка (ну, иногда ему помогают, но мало), Арантир - полководец. Что мы видим в случае Сарета. - Он забирает кристалл Шантири под носом у ищущих его же наемников. Против кого он сражается? Против нежити и наемников, профессиональных солдат. Один против нескольких. Его могут легко убить, но побеждает он. Цель - ему она неясна, он действует по просьбе учителя, которому доверяет. Несамостоятельное решение, да, но пока не криминальное. - Стоунхельм. Он убивает циклопа, который разносил стены и гибли солдаты. Думаю, цель понятна - защитить город. Благородная цель. - Особняк Менелага, захваченный людьми Арантира. Наемники хватают Менелага и Линну, угрожают им пытками (и Сарет не телепат, чтобы знать, что Линне на самом деле опасность не угрожает). Наемники убивают почти всех слуг. Один из них врывается ночью в спальню Сарета и вопрос - а не разбуди парня слуга парой минут ранее, а не постеснялся бы наемник убить спящего? Что-то сомнительно, учитывая убитых слуг - в числе которых и женщины. Сарет сражается один против по меньшей мере двух десятков черных стражей, убивших ни в чем не повинных слуг. Есть нарушения? Лично я не вижу. Цель его - найти Менелага, человека, который его приютил и на которого напали враги. - Подземелья и кража кристалла Шантири у Арантира. То же сражение против наемников, которые устроили резню в особняке, освобождение узников (!). Единственное, в чем можно обвинить Сарета, - это кража кристалла, некрасивое действие, но если учитывать, что вурдалак Арантира так же спер его у Менелага, то... один вор украл у другого. От перемены мест слагаемых мало что изменилось. Цель - вернуть похищенный кристалл. Тоже несамостоятельное решение. - Корабль Менелага. Сарет сражается против наемников, освобождает корабль. Хотя тут сильная условность игры, потому что мы не видим плененной команды, а ведь она должна быть. Скорее всего, Сарет просто пробрался на корабль и освободил заключенных в трюме моряков, и уже вместе они убили оставшихся наемников. Но кто это наемники? Это фактически пираты, захватчики корабля. Или матросы, отбивающиеся в морском сражении от морских разбойников, - это тоже убийцы? Отнюдь. Пока корабль готовят к отплытию, Сарет и Линна отражают атаки наемников с берега. Тоже бой нескольких против по меньшей мере полутора десятков. Хотя, скорее всего, без условностей они должны были использовать баллисты. Цель - вернуть наследнице Менелага захваченный корабль. Вот, кроме момента в прологе с кристаллом Шантири, лично я вижу в Сарете лишь воина, обороняющего город, воина, следующего законам чести воина. Пусть его водят за нос, но он нигде не проявил себя, как убийца. И только в Прологе он такой же искатель сокровищ, как и наемники, ищущий реликвию. Столкнулись интересы двух человек насчет кристалла - Менелага и Арантира, победил первый (через Сарета). Но разве Сарет сражался по-подлому? Солдат против солдата. А вот Арантир, как полководец, уже запятнал себя кровью невинных жителей в истории с особняком. Его наемники убили слуг Менелага, пошарились в его доме, стали его разграблять... И как бы ни была блага его цель, его люди проявили себя как безжалостные головорезы. Кто должен за них отвечать? Конечно же, Арантир. И еще неизвестно, а погиб ли кто-то при захвате корабля? Мы видим убитых Саретом наемников, но, видя, как они орудуют, сложно предположить, что они сами не убили кого-то, захватывая судно. Но ладно, нет свидетельств, нет доказательств. Опустим это. Пока вот чаши весов для меня не в пользу Арантира склоняются. Пусть его цель и благородна, а у Сарета лично ее вообще нет, кроме целей отрывочных, но поступки Арантира пока что кровавее. От меча Сарета пока что погибли лишь наемники, пришедшие с мечом на чужую землю, а вот от рук Арантира... в том числе и мирные жители. Завтра предлагаю продолжить и проанализировать дальнейшие главы.

Ну вот, добралась я все-таки сюда ответить. Продолжим спор? Категорически против! Арантир не сделал Сарету ничего хорошего, чтобы 20-летний паренек-полукровка, в котором хоть заочищайся все равно будет взрывной темперамент, не захотел с ним посчитаться. Арантир убивал мирных жителей (ну, не он лично, а его войска, циклопы), дважды чуть не убил подругу, убил его самого (даже не поговорив и не взяв в плен), так что его реакция закономерна. И идет он не только потешить желание месте (если это желание и охватывало Сарета полностью, то лишь после воскрешения, когда он прямым текстом говорит: "Да я его убью!"), а спасти людей: "Он убьет десятки, сотни... Безумец! Я не дам тебе этого сделать!" На этот раз уже никто его не толкал к этому, ибо Ксане, думаю, была безразлична судьба Стоунхельма, ее интересовало отобрать у Арантира Череп. К слову, решение спасти Линну - тоже сугубо самостоятельное, ибо Ксана изо всех сил отговаривает спасать соперницу. Взросление началось уже в Некрополе. Хотя нет, даже раньше. Сарет сам принимает решение идти через портал в Эриш, говоря Дункану - а вы охраняйте город. Да, возможно, где-то Сарет еще играет, возомнив себя "спасителем Стоунхельма", есть и здесь мальчишеская бравада. Но убивает он не ради убийства, а под влиянием разных мотивов: и месть, и стремление спасти город, и стремление вернуть себе Череп, который вообще-то добыл он. Эммм... вот ты сама начала формулировать, но недоформулировала. А ведь получается, что Арантир-то тоже у нас в Дарк Мессии ни разу не мудрый. Вот смотри, твоя логика. Арантир - опытный некромант, работающий со смертью, видевший ее не раз, потому он спокойно жертвует целым городом ради спасения Асхана. Так? У него лаборатория целая в замке, где его ученики или ученики учеников тоже не добрыми делами занимаются. Он сам для достижения своих целей пускает в город наемников и циклопов, которые тоже убивают ни в чем не повинных людей. Так чего же тогда Арантира, этого "мудрого" некроманта, который привык к смерти, шокирует вид убитых наемников и разоренного замка в Эрише? Т.е. если сам Арантир это устраивает в Стоунхельме - это нормально, это щепки, которые летят при рубке дров, а коль Сарет это делает - то проклятый демон, не достойный снисхождения? Ну уж нет. Они стоят друг друга. Сарет убил не больше за всю игру, чем Арантир. И если Арантира не волнует смерть целого города, ибо "Асха все обращает во благо", то чего это его так берет за душу гибель его слуг в Эрише? Побыл бы тоже отстраненным, подумаешь - и там смерть, и здесь... И если для 20-летнего мальчика эмоциональность понятна, то для некроманта, прожившего столетия... нет, мне лично не понятна. Если он так реагирует на Сарета (ууу, демон, убил моих учеников в Эрише, сволочь!), то значит он такой же эмоциональный. Но вот Сарету это простительно, Арантиру - нет. Если эмоциональный - то и город должен пожалеть, если отстраненный - то изволь и своих не жалеть. А то двойные стандарты получаются. Так что Арантир как раз поступает в конце эмоционально, а не здравомысляще. Здравомыслящий бы как раз дал Сарету шанс объясниться, поговорить. А не начал бы снова: ты демон-демон-демон... У Сарета было слишком мало времени, у Арантира же "столетия упорного труда". Я согласна, что такие простаки, как Сарет, опасны - их можно натравить на кого угодно, нельзя действовать, не думая. Но такие уверенные всегда и везде в своей правоте, как Арантир, - тоже опасны. Крайности сходятся: не думать вообще и думать, что всегда прав, - две стороны одной медали, одинаково губительные. Но Сарет может еще вырасти, Арантир же, каким нам его показали в Дарк Мессии, навряд ли. Хотя жаль. Не, не думаю уже, что в конце Сарет хотел покрасоваться перед Линной, да и Линна уже воспринимала Арантира как врага. Если вначале парень и вел себя, как боевой петушок, то в конце уже стало не до игр. Эм... а Линна знала, что это чья-то самодеятельность? Вот поставь себя на ее место: тебя хватает могущественный некромант и очень болезненно вырубает. Приходишь в себя, он с тобой не говорит, ты в каком-то некрополе, а потом тебя хватают и тащат в Яму в какому-то паучине. Ну да, ты, конечно же, будешь думать: а виновен ли некромант или меня без его ведома кинули туда? Рассуждать некогда, для тебя будут виноватые все, а Сарет, который спас, - самым лучшим. Потому если кого и винить в том, что Линна обозлилась на Арантира, так разработчиков. А так ее злость была вполне логична. Как и злость Сарета. Еще раз повторюсь - они дети по сравнению с Арантиром. 20-летние дети с эмоциями, дети, которые легко влюбляются и легко ненавидят. Им это простительно. ------------- И да, тут возник такой вопрос еще... С Джулианом его обсудили и хочу выложить плоды нашего разговора. Все-таки - а какой же Асхе служил Арантир? Драконице ли Порядка? Я, честно говорю, в матчасти не сильна до такой степени и в Шестерку не играла. Но Джулиан, который как раз сейчас проходит Шестерку, обещал заходить сюда и, если что, поучаствовать в беседе. 1) Так вот, касательно Шестерки, культ Намтару возник много позже остальных культов Драконов. То есть Асху не славили не славили, а потом появились некроманты и стали славить? А Намтару - это следствие кошмаров, которых не кто-нибудь, а сам Ургаш наслал на Асху. То есть, по сути, это негативный аспект Асхи, да еще и порожденный Хаосом. И вот ему-то, получается, и служат некроманты (забавно тогда - при этом борясь против демонов, детей Ургаша). Иными словами, некроманты служат никакой не Драконице Асхе, а одной из ее ипостасей, причем с весьма сомнительным происхождением. И ведь Асха - Драконица Порядка - всегда отличалась добротой и милосердием и она бы не одобрила какого бы то ни было геноцида. Даже демонов. Не случайно первым и пока что единственным ее избранником был Сар-Илам, которые пожертвовал собой (а не другими!) ради создания Шио - тюрьмы демонов. И этот же человек-дракон и говорит, к слову, с Саретом и дает ему шанс (которого не дает Арантир). Вот как действует истинная Асха. Не убивает демонов, но через своего Избранного запечатывает их. И Избранный этот жертвует собой, а человекодемону дает шанс. А теперь сравни это с тем, что якобы велела делать "Асха" Арантиру в Дарк Мессии. Та ли это Асха была? В нашей истории в Средние века под знаменем Христа вершились кровавые войны и свирепствовала инквизиция, вот только к Христу и его истинному учению это не имело никакого отношения. Истинное служение раскрывается в поступках, а поступки Арантира в Дарк Мессии - это не служение Асхе как Драконице доброты и милосердия. 2) "Асха всё обращает во благо", - любят говорить некроманты. "Магия и некромантия, Свет и Тьма - это две стороны одной медали, но не демоны", - утверждает Арантир. Позвольте, но тогда фраза должна звучать так: "Асха всё обращает во благо, кроме демонов". Но тогда уже ни разу "не всё". Противоречие. В общем, в свете всего этого я начинаю сомневаться уже, что Арантир, во всяком случае, в Дарк Мессии, служит настоящей Асхе. Такая Асха не позволила бы приносить в жертву города. Так что, конечно, Арантир сыграл свою важную роль во взрослении Сарета. Тут спорить не буду, без Арантира было бы плохо. Но если бы он победил... ох, не хочу думать, что было бы. Сколько бы еще городов пострадало во благо Асхана? Ведь всегда и везде можно найти слабые души и демонопоклонников. Тогда проще "отформатировать сразу весь Асхан", устроить всемирный потоп. Но это решать уже высшим Драконам. А не человеку, ведомому одним из них. Причем весьма сомнительной его ипостасью.

Насчет Хаоса. Ну, во-первых, отсутствие каких бы то ни было правил для хаоситов - это годится только для громких лозунгов. Однако попробуйте вы построить хотя бы замок, сказав рабочим - ай, делайте, как хотите, у нас нет никаких правил и законов. И замка вы никогда не увидите, в лучшем случае у вас будет груда камней. Отсутствие правил и законов оставит хаосита голодным и холодным, а ведь кушать ворлокам почему-то тоже хочется. Итого: если они не толпа безумцев или юродивых, которым достаточно того, что люди добрые (или испуганные) подадут, то для создания Лагеря им нужно какие-то мало-мальские законы. Также разным хаоситам нужно договариваться между собой, потому что если один в лес, другой - по дрова, то Лагерь быстро развалится. Конкуренты не дремлют. Потому какой-то устав и кодекс все одно нужен. Он нужен даже банде разбойников, которые тоже своего рода "хаоситы", ибо нарушают чужие законы. Но найдите мне хоть одну банду, где нет внутри своих собственных? Так что от правил никуда не уйти, а также не уйти от солидарности, которой я у форумчан, голосующих за Хаос, просто не вижу. Каждый будет понимать Хаос по-своему, вы не договоритесь, это миф. Но если все-таки поговорить о возможной реализации Лагеря Хаоситов в "Готике". Да, идея Воронислава о прабогах интересна, в конце концов, во многих мифологиях известные пантеоны богов возникли из древнего Хаоса. Тут данных мало (к тому же Спящего придется не трогать), но можно было бы поработать над концепцией. Что касается моего предложения - лагерь приверженцев всех трех богов, практикующих разную магию, то не вижу здесь особого противоречия миру Мордрага. 1) Ибо Ксардас у нас бывший огненный маг, но некромантию практикует за милую душу. 2) Именно совместные силы служителей трех богов воссоздали магический камень для Глаза Инноса. А не взаимоуничтожили друг друга. 3) В магии инносианцев в Готике 2 встречаются заклинания из школы Воды (ледяная стрела, блок, волна, молния) и некромантии (поднятие скелетов). И ничего так, нормальненько. Т.е. сами по себе виды магии там сумбурны и не продуманы, как следует. Если еще и было разделение в Готике 1, даже разным цветом свитки и руны красили, то в Готике 2 полный... хаос. А посему не вижу ничего странного видеть в одном лагере белиаристов, аданистов и инносианцев, сиречь некромантов и демонологов, водных магов и огневиков. Главное - чтобы друг друга не поубивали. 4) Но поселение Туушу из Аркании доказывает, что возможно и сотрудничество. Да, это не канон, но мне лично эта деталь Аркаши не показалась ересью, а, наоборот, заинтересовала. Но все-таки, все-таки... Я бы проголосовала за вариант: "Не нужно лагерей". Нет, я не против новых лагерей, но они должны возникать по настоящему желанию лидера, которые призовет под свое крыло людей, готовых поддержать его, они вместе создадут единую концепцию... А у нас тут все шуточки-прибауточки, Зуба сказал - пошли делать, все голосуют смеха ради, а на этом базу не построишь. Но пусть тема повисит, она никому не мешает. Посмеемся, подискутируем, это оживление для форума, да.

Понятное дело, что Рассказчик вызов бы принял. Он Минотавр-воин или где? Так что поздравляю его с заслуженной победой! Кстати, Рассказчик, из твоих призовых дракончиков уже зоопарк скоро можно будет создавать. Такими темпами объедят тебя совсем, так что понимаю-понимаю, почему ты решил раздаривать их помаленьку.

Таки интересно стало, что вы тут затеяли. Честно? Я не вижу варианта, за которой проголосовала бы. Могла бы за Хаоситов, но вижу, что тут хотят устроить Лагерь безумного Хаоса, насовав туда не пойми чего. Может, это и весело, но по мне – банально. Безумцы-хаоситы – ребята, это уже не катит, это штамп. Лично мне были бы интересны ворлоки наподобие тех, которые в «Героях 1-3». Эдакие серые маги, не Свет, но и не Тьма. Как там в «Мече и Магии 7» говорили о нигонских ворлоках: технически они пользуются магией Тьмы, но они не полные злодеи. Они вполне могут мыслить здраво и с ними можно договориться. Яркий пример – симпатяга Тор Анвин, ворлок Нигона, который единственный из учителей, при выборе нашими героями пути Света, не кидается с проклятиями на нас, ако мучающийся от похмелья товарищ, а говорит, что уважает наш выбор, но помочь с наставничеством более не сможет. То есть это не безумцы, а просто колдуны, изучающие разные типы магии, не альтруисты, конечно, себе на уме, непредсказуемые в решениях (могут вас поддержать, могут к черту послать), но и не такие «ахаха, я вас всех убью, я мир во Тьму погружу!» («закусывать надо», как говорится). В «Готике» можно сделать Лагерь, где были бы свои хаоситы – колдуны, изучающие магию всех трех типов – Огонь (Иннос), Воду (Аданос) и некромантию (Белиар). Но вполне себе совмещающие служение всем трем богам, ибо такой хаос религий и типов магии и есть жизнь. Они не равны белиаристам, потому что не скатываются в полную Тьму, но и хорошистами их не назовешь. И сделать ставку на непредсказуемость их политики. Могут поддержать и обласкать магов Огня, а могут раз – и к пиратам податься. Такой Лагерь был бы интересен. Но сомневаюсь, что такое можно создать, ибо, наверное, Хаос каждый будет понимать по-своему, а без четкой концепции Лагерь не сделаешь, да и входить в него должны люди, дружные между собой. Имитацию внешнего Хаоса можно создать, лишь внутри будучи солидарными. Был бы еще интересен Лагерь людоящеров-драконопоклонников. О них мы почти ничего не знаем, но было бы занимательно поработать над историей этой расы. Как они появились, что связывает их с драконами, их вечная разорванность между людскими корнями и драконьими (тоже хаос своего рода). Сделать их не только тупыми воинами «за моего Драконаааа!», но и созидателями. Орки, да простят они меня, как-то меня не притягивают, а гоблины все-таки слишком примитивны в «Готике». И да – Нинель на вас обидится. Не учли ее амазонок. Или богинь… Кого она там предлагала? :D

@Zuboskal, так как Рассказчик хочет еще поиграть, да и я не против доиграть пару сцен с ним, то нет смысла сносить весь раздел - он в самом деле никому не мешает. Пусть будет, но переименуйте его, пожалуйста, в "Литературный проект "От Мордрага до Энрота". Заранее спасибо.

@Zuboskal, не ври, три дня всего - с 6-го июля. Кроме того, я же говорю - мы решили с Рассказчиком доиграть эту сцену, а это легче здесь делать, а не "раскапывать могилы", будто мародеры или вообще незнамо кто.

@Zuboskal, я же просила - недельку подождать, чтобы мне всё скопировать себе на комп! А т.к. Рассказчик решил еще поиграть, то вначале доиграем с ним эту сцену. Потому тему с Флэшбеками открыла. А про удаление я и так понимаю. Раздела больше не будет. @Рассказчик, отвечу в первый же свободный от ремонта день. Или завтра или послезавтра.