согласен. это уже не то.Даже в "Бойцовском клубе" по словескам на ВОПе!!! выходили участвовать под масками ну я уже знаю и потому говорю, что лишних проблем не надо.

На ГГ было 2 игры: балы и овж - где юзеры играли под масками в ОВЖ были стандартные маски, к ним получали токо пароль играющие а для Бала делали мультов с приставкой "бал-" или "bal-" ну то "бал-Воронислав" и сам знает.

@Zuboskal, а вот так. поскольку ты как главный админ можешь видеть кто под каким айпи заходит и без труда вычислить игрока. Временно менять ники не выход. тем более история ников отображается и очень хорошо, а то имеют привычку некоторые прятаться под другими никами.

вот про это надо тогда в правилах дописать, что он имеет право добавить кому то или наоборот сказать что кто то "кю!" работал на этой неделе.

@Zuboskal, 3 поста это не премия а стандартная плата. А может если бы сказали что за 4-й и каждый последующий пост к примеру +10-20% от стандарта, то писали бы и больше. Но только тогда ввести "закон Мелькора о 3 строках" зы может и ГМ награждать по своему усмотрению. но только про такое я в правилах не увидел. надо чтоб всё было законно зы2 и чё ты шифруешься от меня?! отвечай в лс.

@Zuboskal, самое главное, чтобы ты не участвовал в игре.

у нас есть какая тема на текущее время для обсуждения форумных правил или пока свободно? "4) Активные игроки в ФРПГ "Миненталь" (не менее 3 постов в неделю в игровой теме) будут получать премию в 1500 монет." тут сказано про минимум, но вдруг кто то перевыполнит норму. титан конечно не участвует, ему пофиг, но остальные. им бы не помешала небольшая премия за перевыполнение.

- Непременно начну сразу с пудинга, - Хайрулла не стал уточнять, что и в том и другом случае ему следует приготовить сначала рис, а для этого нужно найти какой-никакой источник чистой воды или набрать её уже из готовых ёмкостей, если они имеются, чтобы промыть и поставить рис вариться. Он также огляделся в поисках мест где уже был костёр или где можно было его развести. В сотне метров от "крематория" он заметил такой место, где похоже недавно кто то разводил такой костёр, зола ещё оставалась, но была уже остывшая. Скинув вещи около найденного места, варрантец постарался быстрее собрать поблизости побольше сухих веток и сложив их в кучку, решил пока не зажигать а найти воду. Она также была найдена, после расспросов, находящихся неподалёку отдыхающих после смены шахтёров, указавших направление к небольшому горному ручью. Когда рис был помыт и залит водой котёлок был поставлен на огонь, пока он варился повар-добровлец задумался о том, что добавить в рис, чтобы из него получился сладкий пудинг, какой он, было время, едал в Варранте. Просмотрев свои вещи, в частности то что было съестного, он пришёл к выводу, что для этого понадобится ореховое масло и для вкуса одна из лесных ягод и мяты. Пока рис варился, Хайрулла занялся толчением ореха, пополняя бутыль ореховым маслом. После чего также истолок мяту, пополнив другую бутыль. Когда рис был почти сварен, он отобрал одну миску и влил туда немного масли и выжал тула сок из одной из лесных ягод и поставил с краю костра, чтобы пудинг продолжал греться около костра, доходя до нужной консистенции. Одновременно с этим он поджарил мясо жуков на веточках и когда было готово, мелко накрошил его в котелок с кашей, после чего также немного масла и молотой горцицы с мятой. Добавив последнюю и в пудинг. Менее чем через час, как он отошёл от копателей, обед был готов. Пудинг был приготовлен в одной из чашек, а кашу оставалось разложить черпаком в миски желающих. - Обед, - коротко сообщил он подойдя снова к магу с компанией и держа в руках миску с пудингом, - остальные могут подходить к костру за кашей..

- Я рад, что, при моём слабом физическом развитии, смогу чем-то другим быть полезен нашему лагерю, - поклонился варрантец магу воды, затем услышал как к нему обратился тот евнух, что чуть не убил его напарника Ивана: - Рисовый пудинг, говоришь? Я люблю пудинги. Посмотрим, сможешь ли ты удовлетворить мой аппетит, толстый повар. Давай мне пудинг, а вот всем остальным можешь сварить каши. Ну так что, ты прямо тут готовить собрался, или как? "Я бы тебя бы накормил как следует, но с другой стороны с тобой надо быть осторожным - я видел с каким удовольствием ты разделал троих моих попутчиков, а я не готов схватиться с тобой в открытом бою, так что подожди пока - придёт время рассчитаемся, к тому же вдруг ты где со своей свирепой силой сможешь быть полезен мне,"- подумал повар-доброволец, вслух же сказал, - Я буду счастлив сделать то блюдо такому славному воину, да да славному, ибо я видел недавно Вас в деле, врагам нашего лагеря я не завидовал бы, если они повстречаются в бою с Вами. Максимум через часа полтора пудинг будет готов по самым лучшим варрантским рецептам, с учётом того, что я сделаю из того, что смогу найти в данной ситуации, но уверен что он не будет хуже, а всем остальным будет хорошая рисовая каша, - Хайрулла стал оглядываться по сторонам, ища место, где он мог бы приступить к своей работе, - Готовить буду конечно не в этом самом месте, дабы не мешать работающим, - он не стал говорить, что вид трупов не только плохо действует на его аппетит, но и сбивает его с кулинарного вдохновения - а это главное для тех случаев, когда известные в рецепте компоненты приходится заменять на имеющиеся в наличии, - Пожалуй я приготовлю всё это в стороне...Так значит на сколько порций каши мне приготовить обед? [spoiler=з.ы.]Прошу привести вещи Хайруллы к текущему состоянию.

Да пребудет с тобой Спящий, сомневающийся Kart!!!

@Zuboskal, Так значит надо рассмотреть поправки и проголосовать уже с ними

@Zuboskal, конкретно по 2 пункту про уход юзеров - кто против? поправка/уточнение - это значит против?

Да пребудет с тобой Спящий и с возвращением! младший гуру Ур-Шак !!!

- Вознаграждение?! - Хайрулла напустил на себя удивлённый вид, словно не слышал до этого слов Лефти о возможной награде, может его насторожило, что слишком уж ласково были сказаны эти слова, к тому же рядом присутствовал человек, который только недавно разделал двух его бывших спутников, словно в шутку, одного из которых лекарь так и не смог спасти в то время как и сегодня этого нового покойника, что он притащил сюда. Нет лучше было отказаться от вознаграждения и радости лицезреть на церемонию . ибо "бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а туда варрантцу не было никакого желания попадать", к тому же физиономии рядом стоящих говорили, что они не собираются молча смотреть на бездельников любующихся сожжением трупов, а найдут способ привлечь их к работе, которая окажется гораздо хуже работы на полях или даже на шахте. - Я услышал только, что если трупы не сжечь, то появляются ужасные зомби, спаси нас Аданос от этого! - после чего негромко, но так чтобы все стоящие рядом услышали добавил, - Этого несчастного я не смог вылечить, рана которую ему нанесли неизвестные бандиты, когда он нёс в наш лагерь траву из другого поселения, оказалась смертельной, а я не очень сильный врачеватель, к сожалению и не всегда могу спасти человека, - продолжил Хайрулла потупив очи, словно стесняясь стоять перед такими могучими людьми, с которыми он даже не достоин рядом дышать одним воздухом и, делая вид, что пока переводит дух от перенски тяжёлого груща и оценив по одеждам мага, что тут лучше прикрываться именем среднего из богов, - Если вы не против, то я чтобы не терять время зря, приготовлю вам, пока немного отдохну перед отбытием на работу в щахту, куда я и собирался, чтобы принести пользу лагерю , хороший обед, Я хороший повар, - ради того, чтобы показать своё искусство перед возможно одним не из последних людей в лагере, варрантец был готов пожертвовать последними кусками мяса и теми небольшими припасами, главное чтобы обед пришёлся этому магу по вкусу, если он конечно не откажется от обеда неиизвестного повара - это был его шанс и перестать работать на рисовых полях и в шахте, - Я могу приготовить для Вас вкусный рисовый пудинг, господин маг и рисовую кашу с пряностями.

Если редакция ещё работает, то делаю заказ 1. Какой ваш ник на форуме? Half-Orc 2. В каком лагере или фракции вы состоите? Братство Спящего 3. Краткое описание статьи, которую вы хотели бы заказать. Ваши предпочтения. Главная статья. Возникновение нового клана наёмников, его новые рекруты, цели клана. В общем про новый клан.

У этой "писательницы", как я считал ранее, смотря на его второе имя "Мария" я прочитал только 2 произведения и оба про войнеу - про 1-ю и 2-ю мировые: "На западном фронте без перемен" и "Время жить и время умирать" В основном то читал наши книги про войну и наши фильмы смотрел. А тут взгляд как бы с другой стороны. Иногда даже начинаешь с сочувствием относиться к главному герою и так и хочется ему крикнуть: "Рот фронт!". В общем пишет интересно, раз начинаешь даже за "врагов" переживать.

(15 (27) января 1826 село Спас-Угол, Калязинский уезд, Тверская губерния 28 апреля (10 мая) 1889 Санкт-Петербург, Российская империя) Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (настоящая фамилия Салтыков, псевдоним Николай Щедрин) — русский писатель, журналист, редактор журнала «Отечественные записки», Рязанский и Тверской вице-губернатор. [spoiler=Биография:]Михаил Салтыков родился в старинной дворянской семье, в имении родителей, селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии. Был шестым ребёнком потомственного дворянина и коллежского советника Евграфа Васильевича Салтыкова (1776—1851). Мать писателя, Забелина Ольга Михайловна (1801—1874), была дочерью московского дворянина Забелина Михаила Петровича (1765—1849) и Марфы Ивановны (1770—1814). Хотя в примечании к «Пошехонской старине» Салтыков-Щедрин и просил не смешивать его с личностью Никанора Затрапезного, от имени которого ведётся рассказ, но полнейшее сходство многого из сообщаемого о Затрапезном с несомненными фактами жизни Салтыкова-Щедрина позволяет предполагать, что «Пошехонская старина» имеет отчасти автобиографический характер. Первым учителем Салтыкова-Щедрина был крепостной человек его родителей, живописец Павел Соколов; потом с ним занимались старшая сестра, священник соседнего села, гувернантка и студент Московской духовной академии. Десяти лет от роду он поступил в Московский дворянский институт, а два года спустя был переведён, как один из лучших учеников, казённокоштным воспитанником в Царскосельский лицей. Именно там он и начал свою деятельность писателя. В 1844 году окончил лицей по второму разряду (то есть с чином X класса), 17 из 22 учеников, потому что поведение его аттестовалось не более как «довольно хорошим»: к обычным школьным проступкам (грубость, курение, небрежность в одежде) у него присоединялось «писание стихов» «неодобрительного» содержания. В лицее под влиянием свежих ещё тогда пушкинских преданий каждый курс имел своего поэта; на XIII курсе эту роль играл Салтыков-Щедрин. Несколько его стихотворений было помещено в «Библиотеке для чтения» 1841 и 1842 годов, когда он был ещё лицеистом; другие, напечатанные в «Современнике» (ред. Плетнёва) в 1844 и 1845 годах, написаны им также ещё в лицее; все эти стихотворения перепечатаны в «Материалах для биографии И. Е. Салтыкова», приложенных к полному собранию его сочинений. Ни одно из стихотворений Салтыкова-Щедрина (отчасти переводных, отчасти оригинальных) не носит на себе следов таланта; позднейшие по времени даже уступают более ранним. Салтыков-Щедрин скоро понял, что у него нет призвания к поэзии, перестал писать стихи и не любил, когда ему о них напоминали. Однако в этих ученических упражнениях чувствуется искреннее настроение, большей частью грустное, меланхоличное (в тот период у знакомых Салтыков-Щедрин слыл под именем «мрачного лицеиста»). В августе 1845 Салтыков-Щедрин был зачислен на службу в канцелярию военного министра и только через два года получил там первое штатное место — помощника секретаря. Литература уже тогда занимала его гораздо больше, чем служба: он не только много читал, увлекаясь в особенности Жорж Санд и французскими социалистами (блестящая картина этого увлечения нарисована им тридцать лет спустя в четвёртой главе сборника «За рубежом»), но и писал — сначала небольшие библиографические заметки (в «Отечественных записках» 1847), потом повести «Противоречия» (там же, ноябрь 1847) и «Запутанное дело» (март 1848). Уже в библиографических заметках, несмотря на маловажность книг, по поводу которых они написаны, проглядывает образ мыслей автора — его отвращение к рутине, к прописной морали, к крепостному праву; местами попадаются и блёстки насмешливого юмора. В первой повести Салтыкова-Щедрина, «Противоречия», которую он никогда впоследствии не перепечатывал, звучит, сдавленно и глухо, та самая тема, на которую были написаны ранние романы Ж. Санд: признание прав жизни и страсти. Герой повести, Нагибин — человек, обессиленный тепличным воспитанием и беззащитный против влияний среды, против «мелочей жизни». Страх перед этими мелочами и тогда, и позже (например, в «Дороге» в «Губернских очерках») был знаком, по-видимому, и самому Салтыкову-Щедрину — но у него это был тот страх, который служит источником борьбы, а не уныния. В Нагибине отразился, таким образом, только один небольшой уголок внутренней жизни автора. Другое действующее лицо романа — «женщина-кулак», Крошина — напоминает Анну Павловну Затрапезную из «Пошехонской старины», то есть навеяно, вероятно, семейными воспоминаниями Салтыкова-Щедрина. Гораздо крупнее «Запутанное дело» (перепечатано в «Невинных рассказах»), написанное под сильным влиянием «Шинели», может быть, и «Бедных людей», но заключающее в себе несколько замечательных страниц (например, изображение пирамиды из человеческих тел, которая снится Мичулину). «Россия, — так размышляет герой повести, — государство обширное, обильное и богатое; да человек-то глуп, мрёт себе с голоду в обильном государстве». «Жизнь — лотерея», подсказывает ему привычный взгляд, завещанный ему отцом; «оно так, — отвечает какой-то недоброжелательный голос, — но почему же она лотерея, почему ж бы не быть ей просто жизнью?» Несколькими месяцами раньше такие рассуждения остались бы, может быть, незамеченными — но «Запутанное дело» появилось в свет как раз тогда, когда Февральская революция во Франции отразилась в России учреждением так называемого Бутурлинского комитета (по имени его председателя Д. П. Бутурлина), облечённого особыми полномочиями для обуздания печати. В наказание за вольнодумие уже 28 апреля 1848 года он был выслан в Вятку и 3 июля определён канцелярским чиновником при Вятском губернском правлении. В ноябре того же года он был назначен старшим чиновником особых поручений при вятском губернаторе, затем два раза занимал должность правителя губернаторской канцелярии, а с августа 1850 был советником губернского правления. О службе его в Вятке сохранилось мало сведений, но, судя по записке о земельных беспорядках в Слободском уезде, найденной после смерти Салтыкова-Щедрина в его бумагах и подробно изложенной в «Материалах» для его биографии, он горячо принимал к сердцу свои обязанности, когда они приводили его в непосредственное соприкосновение с народной массой и давали ему возможность быть ей полезным. Провинциальную жизнь в самых тёмных её сторонах, в то время легко ускользавших от взора, Салтыков-Щедрин узнал как нельзя лучше, благодаря командировкам и следствиям, которые на него возлагались — и богатый запас сделанных им наблюдений нашли себе место в «Губернских очерках». Тяжёлую скуку умственного одиночества он разгонял внеслужебными занятиями: сохранились отрывки его переводов из Токвиля, Вивьена, Шерюеля и заметки, написанные им по поводу известной книги Беккарии. Для сестёр Болтиных, дочерей вятского вице-губернатора, из которых одна (Елизавета Аполлоновна) в 1856 стала его женой, он составил «Краткую историю России». В ноябре 1855 ему разрешено было, наконец, покинуть Вятку (откуда он до тех пор только один раз выезжал к себе в тверскую деревню); в феврале 1856 он был причислен к Министерству внутренних дел, в июне того же года назначен чиновником особых поручений при министре и в августе командирован в губернии Тверскую и Владимирскую для обозрения делопроизводства губернских комитетов ополчения (созванного, по случаю Восточной войны, в 1855). В его бумагах нашлась черновая записка, составленная им при исполнении этого поручения. Она удостоверяет, что так называемые дворянские губернии предстали перед Салтыковым-Щедриным не в лучшем виде, чем недворянская, Вятская; злоупотреблений при снаряжении ополчения им было обнаружено множество. Несколько позже им была составлена записка об устройстве градских и земских полиций, проникнутая мало ещё распространенной тогда идеей децентрализации и весьма смело подчеркивавшая недостатки действовавших порядков. Вслед за возвращением Салтыкова-Щедрина из ссылки возобновилась, с большим блеском, его литературная деятельность. Имя надворного советника Щедрина, которым были подписаны появлявшиеся в «Русском вестнике» с 1856 «Губернские очерки», сразу стало одним из самых любимых и популярных. Собранные в одно целое, «Губернские очерки» в 1857 выдержали три издания (впоследствии — ещё множество). Они положили начало целой литературе, получившей название «обличительной», но сами принадлежали к ней только отчасти. Внешняя сторона мира кляуз, взяток, всяческих злоупотреблений наполняет всецело лишь некоторые из очерков; на первый план выдвигается психология чиновничьего быта, выступают такие крупные фигуры, как Порфирий Петрович, как «озорник», первообраз «помпадуров», или «надорванный», первообраз «ташкентцев», как Перегоренский, с неукротимым ябедничеством которого должно считаться даже административное полновластие. Юмор, как и у Гоголя, чередуется в «Губернских очерках» с лиризмом; такие страницы, как обращение к провинции (в «Скуке»), производят до сих пор глубокое впечатление. Чем были «Губернские очерки» для русского общества, только что пробудившегося к новой жизни и с радостным удивлением следившего за первыми проблесками свободного слова, — это легко себе представить. Обстоятельствами тогдашнего времени объясняется и то, что автор «Губернских очерков» мог не только оставаться на службе, но и получать более ответственные должности. В марте 1858 Салтыков-Щедрин был назначен рязанским вице-губернатором, в апреле 1860 переведён на ту же должность в Тверь. Пишет он в это время очень много, сначала в разных журналах (кроме «Русского вестника» — в «Атенее», «Современнике», «Библиотеке для чтения», «Московском вестнике»), но с 1860 — почти исключительно в «Современник» (в 1861 Салтыков-Щедрин поместил несколько небольших статей в «Московских ведомостях» (ред. В. Ф. Корша), в 1862 — несколько сцен и рассказов в журнале «Время»). Из написанного им между 1858 и 1862 годами составились два сборника — «Невинные рассказы» и «Сатиры в прозе»; и тот, и другой изданы отдельно три раза (1863, 1881, 1885). В картинах провинциальной жизни, которые Салтыков-Щедрин теперь рисует, Крутогорск (то есть Вятка) скоро уступает Глупову, представляющему собою не какой-нибудь определённый, а типичный русский город — тот город, «историю» которого, понимаемого в ещё более широком смысле, несколькими годами позже написал Салтыков-Щедрин. Здесь видны как последние вспышки отживающего крепостного строя («Госпожа Падейкова», «Наш дружеский хлам», «Наш губернский день»), так и очерки так называемого «возрождения», в Глупове не идущего дальше попыток сохранить в новых формах старое содержание. Староглуповец «представлялся милым уже потому, что был не ужасно, а смешно отвратителен; новоглуповец продолжает быть отвратительным — и в то же время утратил способность быть милым» («Наши глуповские дела»). В настоящем и будущем Глупова усматривается один «конфуз»: «идти вперёд — трудно, идти назад — невозможно». Только в самом конце этюдов о Глупове проглядывает нечто похожее на луч надежды: Салтыков-Щедрин выражает уверенность, что «новоглуповец будет последним из глуповцев». В феврале 1862 Салтыков-Щедрин в первый раз вышел в отставку. Он хотел поселиться в Москве и основать там двухнедельный журнал; когда ему это не удалось, он переехал в Петербург и с начала 1863 стал фактически одним из редакторов «Современника». В течение двух лет он помещает в нём беллетристические произведения, общественные и театральные хроники, московские письма, рецензии на книги, полемические заметки, публицистические статьи. (Обзор содержания статей, помещённых Салтыковым-Щедриным в «Современник» 1863 и 1864, см. в книге А. Н. Пыпина «M. Е. Салтыков» (СПб., 1899). К этому же приблизительно времени относятся и замечания Салтыкова-Щедрина на проект устава о книгопечатании, составленный комиссией под председательством князя Д. А. Оболенского. Главный недостаток проекта Салтыков-Щедрин видит в том, что он ограничивается заменой одной формы произвола, беспорядочной и хаотической, другой, систематизированной и формально узаконенной. Весьма вероятно, что стеснения, которые «Современник» на каждом шагу встречал со стороны цензуры, в связи с отсутствием надежды на скорую перемену к лучшему, побудили Салтыкова-Щедрина опять поступить на службу, но в другое ведомство, менее прикосновенное к злобе дня. В ноябре 1864 он был назначен управляющим Пензенской казённой палатой, два года спустя переведён на ту же должность в Тулу, а в октябре 1867 — в Рязань. Эти годы были временем его наименьшей литературной деятельности: в течение трёх лет (1865—1867) в печати появилась только одна его статья «Завещание моим детям» («Современник», 1866, № 1; перепечатанный в «Признаках времени»). Его тяга к литературе оставалась, однако, прежней: как только «Отечественные записки» перешли (с 1 января 1868) под редакцию Некрасова, Салтыков-Щедрин стал одним из их самых усердных сотрудников, а в июне 1868 окончательно покинул службу и занял должность одного из главных сотрудников и руководителей журнала, официальным редактором которого стал десять лет спустя, после смерти Некрасова. Пока существовали «Отечественные записки», то есть до 1884, Салтыков-Щедрин работал исключительно для них. Большая часть написанного им в это время вошла в состав следующих сборников: «Признаки времени» и «Письма из провинции» (1870, 72, 85), «История одного города» (1 и 2 изд. 1870; 3 изд. 1883), «Помпадуры и Помпадурши» (1873, 77, 82, 86), «Господа Ташкентцы» (1873, 81, 85), «Дневник провинциала в Петербурге» (1873, 81, 85), «Благонамеренные речи» (1876, 83), «В среде умеренности и аккуратности» (1878, 81, 85), «Господа Головлёвы» (1880, 83), «Сборник» (1881, 83), «Убежище Монрепо» (1882, 83), «Круглый год» (1880, 83), «Современная идиллия» (1877—1881), «За рубежом» (1880—1881), «Письма к тётеньке» (1882), «Недоконченные беседы» (1885), «Пошехонские рассказы» (1886). Сверх того в «Отечественных записках» были напечатаны в 1876 «Культурные люди» и «Итоги», при жизни Салтыкова-Щедрина не перепечатанные ни в одном из его сборников, но включенные в посмертное издание его сочинений. «Сказки», изданные особо в 1887, появлялись первоначально в «Отечественных записках», «Неделе», «Русских ведомостях» и «Сборнике литературного фонда». После запрета «Отечественных записок» Салтыков-Щедрин помещал свои произведения преимущественно в «Вестнике Европы»; отдельно «Пёстрые письма» и «Мелочи жизни» были изданы при жизни автора (1886 и 1887), «Пошехонская старина» — уже после его смерти, в 1890. Здоровье Салтыкова-Щедрина, расшатанное ещё с половины 1870-х годов, было глубоко подорвано запретом «Отечественных записок». Впечатление, произведенное на него этим событием, изображено им самим с большой силой в одной из сказок («Приключение с Крамольниковым», который «однажды утром, проснувшись, совершенно явственно ощутил, что его нет») и в первом «Пёстром письме», начинающемся словами: «несколько месяцев тому назад я совершению неожиданно лишился употребления языка»… Редакционной работой Салтыков-Щедрин занимался неутомимо и страстно, живо принимая к сердцу всё касающееся журнала. Окружённый людьми ему симпатичными и с ним солидарными, Салтыков-Щедрин чувствовал себя благодаря «Отечественным запискам» в постоянном общении с читателями, на постоянной, если можно так выразиться, службе у литературы, которую он так горячо любил и которой посвятил в «Круглом годе» такой чудный хвалебный гимн (письмо к сыну, написанное незадолго до смерти, оканчивается словами: «паче всего люби родную литературу и звание литератора предпочитай всякому другому»). Незаменимой утратой был для него поэтому разрыв непосредственной связи между ним и публикой. Салтыков-Щедрин знал, что «читатель-друг» по-прежнему существует — но этот читатель «заробел, затерялся в толпе, и дознаться, где именно он находится, довольно трудно». Мысль об одиночестве, о «брошенности» удручает его всё больше и больше, обостряемая физическими страданиями и в свою очередь обостряющая их. «Болен я, — восклицает он в первой главе „Мелочей жизни“. Недуг впился в меня всеми когтями и не выпускает из них. Измождённое тело ничего не может ему противопоставить». Последние его годы были медленной агонией, но он не переставал писать, пока мог держать перо, и его творчество оставалось до конца сильным и свободным: «Пошехонская старина» ни в чём не уступает его лучшим произведениям. Незадолго до смерти он начал новый труд, об основной мысли которого можно составить себе понятие уже по его заглавию: «Забытые слова» («Были, знаете, слова, — сказал Салтыков Н. К. Михайловскому незадолго до смерти, — ну, совесть, отечество, человечество, другие там ещё… А теперь потрудитесь-ка их поискать!.. Надо же напомнить!»..). Он умер 28 апреля (10 мая) 1889 и погребён 2 мая (14 мая), согласно его желанию, на Волковском кладбище, рядом с И. С. Тургеневым. [spoiler=Библиография:]Хроники и романы Господа Головлёвы (1875—1880) История одного города (1869—1870) Пошехонская старина (1887—1889) Убежище Монрепо (1878—1879) Сказки Пропала совесть (1869) Верный Трезор (1885) Дикий помещик (1869) Карась-идеалист (1884) Сказка о ретивом начальнике (1883) Медведь на воеводстве (1884) Орел-меценат (1884) Премудрый пискарь (1883) Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил (1869) Самоотверженный заяц (1883) Бедный волк (1883) Здравомысленный заяц (1885) Либерал (1885) Коняга (1885) Приключение с Крамольниковым (1886) Христова ночь Рождественская сказка Вяленая вобла (1884) Добродетели и Пороки (1884) Обманщик-газетчик и легковерный читатель (1884) Недреманное око (1885) Дурак (1885) Баран-непомнящий (1885) Кисель (1885) Праздный разговор (1886) Богатырь (1886; запрещена, опубликована только в 1922 году) Ворон-челобитчик (1886) Игрушечного дела людишки (1880) Соседи Деревенский пожар Путём-дорогою Рассказы Годовщина Добрая душа Испорченные дети Соседи Чижиково горе (1884) Книги очерков В больнице для умалишённых Господа ташкентцы (1873) Господа Молчалины Губернские очерки (1856—1857) Дневник провинциала в Петербурге (1872) За рубежом (1880—1881) Письма к тетеньке Невинные рассказы Помпадуры и помпадурши (1863—1874) Сатиры в прозе Современная идиллия (1877—1883) Благонамеренные речи (1872-1876) Комедии Смерть Пазухина (1857, запрещена; поставлена 1893) Тени (1862—65, не закончена, поставлена 1914) В основном читал у него небольшие произведения: «Сказ о том как мужик 2 генералов прокормил», «Премудрый пескарь» из крупных «История одного города» после просмотра фильма «Оно» в перестроечные годы и так последний градоначальник на Мишку Меченого был похож, да и другие секретарские цари тоже были очень красочно показаны. Так что сказки всегда современны.

@Zuboskal, выгодность шахт только для твоих бонусов. тут ты всё чётко под себя рассчитал.

а ты покупал на прошлой неделе удачу? не вижу что то

то то я думаю чё ты всё время говоришь что раскопки выгодные, когда я говорю, что только после 40 если выпадет то они доход только дадут. я же считал что все платят 3 тыши, а ты себе сделал 1 тыщу. кстати когда другие делали бонусы то ты проверял чтоб было не слишком жирно для них, твой бонус ессно никто не обговаривал кроме тебя и твоего кореша - "отца экономики"

а вот это что за читерство: "1) Дом Ростовщика. Если раскопки производятся с артефактом, то они стоят на 2000 монет дешевле." ???!!

@Zuboskal, потому что я задал вопрос, который не имеет отношение к нашему текущему обсуждению. И НЕ НАДО ЗЛОУПОТРЕБЛЯТЬ СВОИМ АДМИНСТВОМ - ТО НЕ ПО ТЕМЕ НАПИСАЛ, ТО ПЛОЖУ ТЕМЫ - ТЫ УЖ САМ ОПРЕДЕЛИСЬ

и по раскопкам: 4) Раскопки в шахтах. Стоимость раскопок 1000 монет. Бросается кубик от 1 до 39. Если число больше 30, то раскопки удачные и находится 2500 монет, если число больше или равно 20, то раскопки плановые и находится 1500 монет, если число меньше 20, то раскопки неудачные и ничего не находится, если число меньше 10, то в ходе раскопок происходит обвал шахты и ремонт стоит 1000 монет. Вести раскопки можно 1 раз в неделю во всех шахтах. 1000 на раскопки во всех 3 шахтах или только в одной? а то последняя фраза (Вести раскопки можно 1 раз в неделю во всех шахтах.) как бы говорит что в одной только и чтобы копать во всех 3 шахтах нужно 3 тыщи. и всё таки: по поводу "дезертирства" юзера из одного клана в другой. вот как описано в казне: "1) Уход из Лагеря. Если участник Лагеря хочет уйти из Лагеря, то Лагерь, в который он хочет перейти, должен выплатить за переход из своей казны 5000 монет." предлагаю учитывать активность юзеры в бывшем клане. к примеру если он там набил 100 постов за месяц или даже полгода - то это ценный юзер и клан, который он покинул, много потерял. Поэтому хоть даже полгода прошло - вправе потребовать компенсацию в эти 5 тыщ а если он бил баклуши и будучи в прелыдушем клане еле еле нацарапал пару посто (ну может до 10 даже) за пару месяцев или полгода - то какая нафиг коменсация за почти "мёртвую душу" ?

Уф!!! Слава богам, - Хайрулла остановил ход своей волокуши, и отвязал уже ненужную для перевозки набедренную повязку, и накинув её пока себе на правое плечо, после чего отдышавшись обратился одновременно к черномазому убийце и магу воды, которых посчитал тут главными, но кто конкретно из них ещё не знал: - Этот бедняга погиб при нападении бандитов, когда нёс траву в наш лагерь, я не смог уже ему помочь, к сожалению. Было сказано тащить его сюда.

- О, Белиар, благодарю тебя за эти сокровища!, - громко произнёс Хайрулла, после чего ещё раз оглянувшись нагнулся над членом трупа и сломанным мечом освободил кольца от ненужных ему кусков мяса, отошёл к воде и отмыл их от крови, затем завернул в чистую тряпицу и положил себе в карман халата. "Ему уже всё равно ничего не нужно," - подумал он, -"Однако, надо как то его перетащить в местный крематорий, помощи похоже ждать не стоит" Срубив с помошью меча пару толстых веток околоа полутора метров и с полдюжины веток поменьше, связал их с помощью верёвок, сделанныз ранее связал ветки, так что получилась небольшая волокуша, затем подтащил этот транспорт к мертвецу, переложил его на этот транспорт и для надёжности привязал его же набедренной повязкой, чтобы тот не упал при движении и впрягшись в "оглобли" потащил тело в новый лагерь.