Баллада "Месть океана"
Солнце взошло над пучиной морской,
Что древние тайны хранит.
И рвет паруса южный ветер хмельной.
Одно дуновенье пьянит...
Играют русалки с зеленой волной,
И взор ослепляет их блеск золотой,
Что души пленит неземной красотой
И в глубь океана манит...
Сияньем волшебным корабль овеян,
Но мрачен его капитан.
Он помнит проклятье морских чародеев,
Их месть за подлый обман.
Команда затянута в царство Морфея,
Сморила их дивная песнь водолея.
Но скоро окончится их одиссея -
Проходит уж срок, что был дан...
Небесное око заклятием скрыто,
Над морем царит тишина...
Но вдруг пучина завыла сердито
Бушует свирепо волна.
Любая теперь надежда разбита,
Звезда путеводная мраком сокрыта.
Небо затянуто мглой ядовитой,
И плоть разъедает вода.
Бездна немых мертвецов породила.
Живых они тянут на дно за собой,
И призраков музыка смерть им сулила.
Ужасен был час роковой...
Молитвы и крики слились воедино,
Но веры сильнее могучая сила
Глубин...На мгновение время застыло
И стих черных призраков вой...
Солнце взошло над пучиной морской,
Что древние тайны хранит.
Теперь здесь царит безмятежный покой.
И ветра дыханье пьянит...
Идея мрачного мира, который я попытаюсь показать вам в этой небольшой главе, возникла у меня уже давно, но как-то упорядочить свои мысли и выложить их в оформленном виде я решился только сейчас. Это - маленькая зарисовка, набросок. Возможно, я продолжу работу над созданием Серенделла позже. А пока - прошу любить и жаловать.
Дорогой Мертвых
Если вы встречали на своем пути одинокого барда, спешащего по северному тракту к ближайшей деревеньке, то вы наверняка могли услышать от него местную легенду. Она носит название "Сказание о Двух Сердцах", однако, кроме звучного наименования, она не содержит в себе ничего романтичного...эта история переходила среди жителей Северных Земель от отца к сыну в течение целых веков, уходя своими темными корнями в далекое прошлое.
Легенда рассказывала о тех временах, когда Серенделл был миром, в котором безраздельно властвовала магия. Волшебство буквально пронизывало Серенделл: сами кости земли, казалось, держались только на нем. Магия была чем-то естественным, словно воздух или вода, живы еще были эльфы, а люди почитали живых существ и не боялись выходить ночью на улицы своих городов.
Красивая сказка...Поразительно, сколько людских сердец было согрето причудливо переплетенными в этой истории мечтами о том, что прошлое когда-нибудь вновь возвратится. Но Серенделл давно стал пристанищем зла и порока, в нем не осталось места состраданию и беззаботности. И только песни о былых временах заставляют людей верить...во что? Сложно сказать. В свою мечту. В красивый сон...в иллюзию надежды.
В те времена на свете жил один волшебник. Прямо как в детских сказках, которые вам рассказывала мать, чтобы вы поскорее уснули, не правда ли? Этот волшебник был влюблен в прекрасную принцессу королевства Тарсионн, и она отвечала ему взаимностью. В тайне от короля Тарсионна они встречались при свете ярких звезд, под сенью раскидистых деревьев в саду ее дворца. Там они забывали обо всем: о королях и королевствах, о болезнях и горестях, о том, что как бы они не желали, им не суждено было остаться друг с другом навсегда...
Легенда не сохранила имен, они канули в омут истории, но их любовь навечно осталась жить в сердцах жителей Тарсионна. Волшебник и его принцесса были счастливы, и не догадывались, что вскоре великому горю суждено разбить их сердца. Случилось так, что принцесса стала жертвой страшной неизлечимой болезни, и лучшие врачеватели королевства ничего не могли исправить. Молодой волшебник сходил с ума от горя, ведь его возлюбленная медленно и неумолимо падала в холодные объятия смерти.
И вот настал день, когда траур пал на королевский дворец, и тоска ледяными когтями сжала сердце влюбленного мага - принцесса умерла, перед смертью испытывая жуткую боль.
Ее похоронили в тихой лесной роще. Десятки послов из других стран совершили прощальную мессу по слишком рано усохшему дивному цветку, передавая королевской семье слова скорби и сожаления от своих властителей. Король Тарсионны на следующий же день скончался от горя, так внезапно постигшего королевскую семью...
А что же молодой волшебник? Нет таких слов, которыми можно описать то, что он испытал, узнав о смерти принцессы. Он провел множество тягостных часов на ее могиле, представляя себе, что она еще жива и рядом с ним, вот, кажется, это ее мягкие волосы развеваются на ветру? Но нет...это лунный свет пробивался сквозь кроны деревьев, тяжелым пологом укрывающих тихую рощу от всего мира.
Когда такое горе разрывает человеку сердце, он может лишь смириться с потерей, ведь время излечивает любую рану. Но не таков был маг, о падении которого далее повествует сказание. Он не смог покорно принять смерть любимой.
Там, над могилой принцессы, под яростные крики козодоев, он поклялся, что вырвет из безжалостных когтей Смерти то, ради чего он жил, и что он будет проклят навеки, если не найдет способ вернуть возлюбленную к жизни.
Двадцать лет он странствовал по земле, в поисках ответов на свои вопросы. Он был там, куда доныне и не ступала нога человека, выискивая способ победить смерть...но все его усилия были тщетны.
И тогда волшебник сделал шаг, который навсегда определил его судьбу. Он стал постигать мерзкое и бесчеловечное искусство темной магии, искать совета у забытых богов, которые развращали умы глупцов, и требовали крови и неисчислимых жертв, чтобы утолить свой безудержный голод. Маг стал похищать людей из ближайших городов и проводить над ними ужасные эксперименты. Кровь текла рекой, и черный ужас стал разрушать некогда славное королевство изнутри.
Постепенно волшебник забыл все. Он стал орудием Тьмы, и теперь продолжал существовать лишь ради уничтожения всего живого. Он больше не помнил лица своей принцессы. Не помнил ничего.
Но есть вещи, которые изменить нельзя. Сила Тьмы в итоге пожрала мага, и больше никто никогда не слышал о нем.
Забылось его имя и его дела.
Говорят, что темная башня, где некромант творил свои черные дела, стояла в мертвых лесах веками, но Инквизиция стерла ее в пыль, а все, кто участвовал в этом, были убиты прямо на ее развалинах. И теперь они ворочаются в своих могилах, а по ночам выходят на поверхность, чтобы отомстить за свою смерть, бродят по катакомбам под башней и охраняют несметные сокровища...
Вот из таких историй и состоят Северные Земли в предгорьях Хаерна.
К счастью или сожалению, это всего лишь легенда. Барды очень любят рассказывать ее ночами в тавернах и у наемничьих костров, а слушатели щедро платят им за это. Проверить истинность или лживость этой повести невозможно, так как она рассказывает о временах, весьма далеких от нынешней действительности. Теперь в Серенделле нет никаких блистательных королевств, нет истинной любви и нет счастья. Теперь этот мир - добыча темных сил и пустоты, а населяющие его существа коварны и мстительны: так они приспосабливаются, чтобы выжить.
***
По неширокой каменистой дороге, разбитой временем и колесами деревенских телег, неторопливо ступая, шел вороной конь, время от времени недовольно фыркая и встряхивая шелковистой гривой. На себе он нес седока в темных одеждах и с накинутым на голову капюшоном. С обоих небольшими ручейками стекала дождевая вода; всадник продрог и вымок до нитки, не говоря уже о том, что он был голоден, как волк. Да и место, по которому они ехали, заставляло волноваться не только коня, но и его седока - тот иногда опасливо озирался по сторонам, то и дело ощупывая рукоять кинжала, висевшего у путника на груди. Длинный меч с черненой рукоятью пока что мирно покоился в ножнах у всадника за спиной.
Дорога змеей скользила между маленьких пологих холмов, покрытых густым кустарником, и уходила вдаль. По обочинам часто попадались невесть как попавшие туда большие валуны, поросшие мхом. Словно великаны спустились с гор и поставили здесь эти камни в память о далеком прошлом.
Эта часть дороги лежала в низине между холмами - ветра здесь не было, только густой белесый туман обволакивал путника и его коня, а потом уходил в мрачный молчащий лес, как невиданный древний зверь, уползающий в свое темное логово. Небо над деревьями заволокли черные грозовые тучи; иногда вспыхивали на горизонте далекие и бесшумные вспышки молний. В воздухе веяло свежестью от недавно прошедшего дождя, но ее перебивал могильный запах, исходящий из леса. Так пахнет в старых склепах, где нет ничего, кроме праха мертвых и вечной тишины.
Жуткое место. Неудивительно, что эта дорога в Хенкерриг была заброшена. Об этих местах ходило множество всяких страшных историй и легенд, которые рассказывают друг другу пьяные крестьяне в местном трактире, и все они советовали держаться от старого тракта подальше. Кто знает, может быть, в этих историях есть доля истины?
Ведь не бывает дыма без огня...
Всадник натянул поводья. Вороной вновь боязливо фыркнул и остановился. Его хозяин положил коню ладонь на голову, заставляя того замереть, и стал осматривать опушку леса, до которой с дороги было рукой подать. На несколько мгновений все вокруг погрузилось в угрожающую тишину. Человек медленно скользил взглядом по черным скелетам деревьев, слегка прищурив глаза. Это был взгляд хищника, а не безвольной жертвы. Взгляд охотника, но не добычи.
Конь стал обеспокоенно бить копытами об землю и порывался сорваться в с места, но твердая рука седока удерживала его на месте. Не спуская взгляд с леса, всадник погладил вороного по шее.
- Тихо, Чертенок. Мне это тоже не нравится, - прозвучал тихий, но твердый голос, - но убегать пока рано.
Чертенок явно не разделял спокойствия своего хозяина. В угнетающей тишине леса скрывалась угроза; и человек, и конь чувствовали это нутром. Всадник медленно потянулся за притороченным к сумкам с поклажей небольшому рогатому арбалету и вытянул из колчана, висевшего там же, короткий болт с поблескивающим стальным наконечником. Зарядив арбалет, человек цокнул языком и конь послушно тронулся с места.
Они не успели проехать и двух десятков шагов, как вдруг всадник краем глаза уловил быстрое движение справа, что-то обожгло правый бок...он упал с коня, но этот путник прошел слишком хорошую школу. Вскочив на ноги, человек отточенным движением выхватил откуда-то причудливо изогнутый нож и метнул прямо в надвигающийся на него черный силуэт с горящими колдовским огнем глазами. Послышался рык и хриплое поскуливание: странник сумел попасть в цель с одного броска. Нож попал зверю в голову, но видимо его череп был слишком крепок даже для острой закаленной стали. Тварь и не думала умирать: покачнувшись, она пришла в себя и прыгнула на воина, сбивая того с ног. Человек отчаянным усилием отбросил от себя чудовище...и внезапно почувствовал, что сила начинает покидать его, а дикая боль в боку притупляет все остальные чувства.
- Если я умру, то ты сдохнешь вместе со мной, скотина... - вынув кинжал из ножен на груди он молниеносным движением полоснул зверю по оскаленной морде. Тварь завыла от боли, страха и черной животной злобы. Через считанные доли секунды странник изловчился и попал ночному гостю по горлу; брызнула горячая кровь, и чудовище рухнуло на окровавленные дорожные камни.
Человек вздохнул и убрал кинжал обратно в ножны. Присев на одно колено, он склонился над трупом зверя, пытаясь рассмотреть, кто на него напал. Мускулистое тело, покрытое шерстью, и голова пса...оборотень.
- И почему мне так везет? - невесело усмехнулся путник, корчась от дикой боли в боку. Он поднялся с земли и огляделся в поисках своего коня. Чертенка и след простыл. Помимо того, что теперь ему придется топать до ближайшей таверны пешком, выяснилось, что оборотень успел впиться зубами страннику в плечо, чего тот и не заметил в пылу схватки с монстром. Путник еще раз взглянул на бездыханное тело чудовища. На дороге лежал труп молодого парня, облаченного в рваные тряпки и сжимающего в руке клок серой шерсти...
Вновь пошел дождь, смывая с камней и травы черную кровь. Человек, сыгравший в эту ночь со смертью, развернулся и не оглядываясь пошел дальше, в Хенкерриг, то и дело потирая рукой укушенное оборотнем плечо...
***
Деревня была небольшой, на два десятка домов, но здесь был свой кузнец, и своя таверна, более того, Хенкерриг больше походил на укрепленный форт, чем на деревню. Он был окружен добротным деревянным частоколом, имел пару крепких дубовых ворот, которые выдержали бы и натиск лесного дракона - шутка ли, Хенкерриг стоял прямо на границе с Темными Землями, что на юге от предгорий Хаерна. Люди в здешних местах крепко держат меч, и опасности Темных Земель не страшат их.
Таверна в Хенкерриге называлась "Неясыть". Аластору уже приходилось бывать здесь, как, впрочем, всякому, кто держит путь в Хаерн или к горным перевалам.
Аластор завел коня в свободное стойло в конюшне, толкнул маленькую незаметную дверь и оказался в помещении таверны. Нос защекотал запах жаркого и жженого сала. В таверне было почти пусто, и неудивительно: Северный тракт в последнее время стал опасным местом. Впрочем, в Серенделле не бывало безопасных мест.
Аластор подошел к стойке и бросив на гладко выструганное дерево несколько серебряных монет, процедил сквозь зубы:
- Мне нужна комната и горячий ужин. Если сделаешь все быстро, получишь еще.
Трактирщик нахмурился и кивнул. Аластор сел за стол в дальнем углу, куда почти не проникал свет от факелов и свечей, скинул дорожный плащ и стал ждать, вертя в руках небольшой кинжал.
Прошедший вчера ливень застал врасплох всех, кто ехал сюда Северным трактом, и Аластор был в их числе. В Хенкерриг он приехал буквально час назад, стуча зубами от ночного холода.
Аластор оглядел зал. За столом, который стоял ближе всех к выходу, расположилась кампания местных. Они шумели, то и дело выкрикивая бранное слова или радуясь очередному выигрышу в кости. Еще в таверне остановился старик с длинной седой бородой и даже (удивительное дело!) приземистый широкоплечий гном. Странно, они редко вылезают из своих чертогов под Хаерном. Справа от Аластора на длинной скамье сидела темноволосая девушка, одетая в добротный охотничий костюм и высокие кожаные сапожки. Ее зеленый плащ, так же, как и плащ Аластора, валялся подле нее на скамье. В руке девушка держала флейту, а из дорожного мешка выглядывала маленькая изящная лютня. Она заметила взгляд Аластора и улыбнулась.
Угрюмый трактирщик грузной походкой подошел к столу, за которым сидел Аластор и поставил на грубо обтесанные доски глиняную миску, от которой исходил приятный аромат горячей еды, и щербатый кувшин. Наверное с дрянным местным элем или брагой. Путник ловким движением кисти выудил откуда-то серебряную монетку и бросил трактирщику. Хозяин "Неясыти" поймал ее и все так же в гнетущем молчании отошел к стойке, где принялся меланхолично протирать серой тряпкой большую пивную кружку из мутного стекла.
Аластор, продолжая изучать посетителей таверны, пригубил из кувшина его загадочного содержимого. Это оказалось пиво, скверное на вкус и вызывающее непроизвольные приступы тошноты. Мужчина поморщился и резким движением отставил кувшин подальше, умоляя всех известных ему богов, чтобы в миске оказалось что-то съедобное. К его удивлению, трактирщик не поскупился на еду и подал Аластору тушеные овощи с вареным зерном.
Аластор вздохнул и стал уплетать овощи, изредка бросая взгляд на дверь. Попутно он думал о самых разных вещах...по правде сказать, Аластору в голову часто лезли мысли и идеи, которые просто не могли приходить на ум обычному бродяге. Люди, жившие здесь, в предгорьях, думали лишь о том, как пережить завтрашний день, как не умереть от голода или не стать случайной жертвой болезни, или добычей одной из ночных тварей, которых в этих местах водилось великое множество. Аластор тоже думал обо всем этом, но как-то отрешенно, словно его это совершенно не интересовало. Он часто задавал себе иные вопросы, пытался понять поступки людей и законы мира, в котором он живет. Он был философом поневоле, а почему так, он не знал...и эта была, пожалуй, единственная вещь, которую он знать не хотел.
Закончив ужин, Аластор прислонился спиной к неровной стене трактира, опустил на глаза капюшон и попытался вздремнуть.
Прошло около двух часов. Ночь все еще властвовала над этой землей, на небе собрались непроницаемые черные тучи. Грянул гром. Вскоре послышался дробный стук крупных дождевых капель о стекло.
Тут полусонный Аластор краем глаза приметил ту самую темноволосую девушку, которая сидела недалеко от него. Она встала со скамьи, вытащила из походного мешка лютню и направилась к центру зала. Ударив по струнам, она обратилась к оживившимся гостям "Неясыти" с приветствием.
Девушку звали Катрина. Она была странствующим менестрелем, и чтобы порадовать сердца уставших мужчин, она исполнила перед Аластором и прочими посетителями таверны "Балладу о черной розе". Надо сказать, что голос у нее был ангельски чист.
***
(Данный отрывок планируется еще корректировать и изменять. Мне он очень не нравится, наверное у меня творческий кризис. А может и нет. Поэтому жду критики. Также я изменил предыдущий эпизод, убрав момент знакомства Аластора с девушкой по имени Катрина. Приятного чтения.)
Северные ворота деревни выходили на тракт ведущий к перевалу через Хаерн. Всем, кому приходилось хаживать этой дорогой, вспоминались поросшие быльем легенды и старые сказки, рассказывающие о загадочном народе гномов, о тайнах и сокровищах, скрытых в недрах черных гор...мало кому приходилось бывать в подземных чертогах, и еще более немногим удавалось выйти оттуда обратно на свет тусклого солнца. Тем не менее, ужасы гор не торопились нарушать спокойствие путников и мирно дремали во тьме, ожидая своего часа.
В эту дождливую ночь, когда нити судьбы решили сплести особенно причудливый узор, в одном из северных поселений произошло то, что послужило маленьким камнем, сдвигающим огромную лавину. В местном храме, одиноко стоящем на отшибе, седовласый жрец стоял на коленях перед черной тенью.
- Я клянусь...я ничего об этом не знаю...пощадите меня, я просто скромный служитель Старых Богов, и того, что вы ищите, у меня нет...Пожалуйста...
Тень медленно склонила голову набок, словно изучая лицо монаха, а может выискивая на его шее артерию, перерезав которую, можно заглушить крики...
- Великая Инквизиция не ошибается, старик. Нам точно известно, что книга Нивлида спрятана им в этих местах и многое указывает на этот храм. Ты не можешь не знать о ней.
- Но я правда ничего не знаю об этой книге! И даже не слышал...клянусь своей верой, я ничего не знаю!
- Я вижу страх в твоих глазах. И еще я вижу, что ты лжешь.
- Нет, клянусь, я говорю правду!
- Твои клятвы тебя не спасут, глупец...Если ты не скажешь мне, где книга, я сдеру с тебя еще живого кожу и подвешу твое тело к потолку.
Жреца затрясло от ужаса, зрачки расширились, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Разумеется, он знал. И сейчас перед ним становился выбор - умереть, испытывая жуткую боль, или нарушить данную когда-то клятву.
Человек - слабое создание. И чем он слабее, тем отчаяннее цепляется за жизнь, какой бы жалкой и бессмысленной она не была...этот страх перед смертью порой не способно побороть ничто: ни вера, ни чувство долга...ничто.
Старик склонил голову, и все еще тяжело дыша, хрипло прошептал:
- За алтарем...секретная дверь. Голова горгульи.
Темный пришелец подошел к алтарю и остановился возле безобразного вида каменного изваяния. Морда истукана была искривлена в дьявольской усмешке. Инквизитор положил руку в черной перчатке на голову горгульи и попытался повернуть ее вправо. Ничего не произошло. Тогда он раздраженно дернул рукой влево...Внезапно раздался жуткий скрежет камня о камень. Где-то пришли в движение потайные шестерни. Инквизитор отошел от алтаря на несколько шагов назад и стал ждать. Жрец, все еще стоя на коленях, скулил у его ног, бормоча одну и ту же молитву.
Через несколько мгновений кусок стены справа от Инквизитора начал медленно вдавливаться и отходить в сторону. Пришелец поднял руки вверх и скинул широкий капюшон. Под ним скрывалось лицо мужчины, покрытое с одной стороны ритуальными татуировками. Казалось, оно словно высечено из куска гранита, настолько мало было в нем плавных черт. Темные непослушные волосы спадали на глаза, в которых не было ничего, кроме темной и холодной решительности, бровь и правую щеку пересекал тонкий ломаный шрам.
Скрежет прекратился, и взору Инквизитора открылся черный проход, от которого веяло могильным холодом. Он резко контрастировал с теплом, исходящем от церковных светильников. Пришелец приблизился к зияющей в стене черной дыре и стал пристально вглядываться во тьму, словно ожидая чего-то...он простоял около минуты, не шевелясь и не издавая звуков. Слышно было лишь бешеное сердцебиение старого жреца.
Инквизитор повернулся и взглянул старику в глаза.
- Я сказал тебе, где книга, ты обещал меня пощадить... - пролепетал старик, все еще валяясь на полу.
Инквизитор вновь склонил голову набок и слегка улыбнулся.
- Я ничего не обещал.
С этими словами он поднял руку и стал медленно сжимать ее в кулак. Жрец вскинул голову и захрипел, словно не мог вдохнуть. Он катался по полу и жадно хватал ртом воздух. С трудом поднявшись на ноги, он попытался дойти до входной двери, убежать. Но силы подвели старика, и он упал на холодные каменные плиты, извиваясь от ужаса, словно червь. Темный пришелец разжал руку и повернул ее ладонью вниз. Жрец обмяк и тяжело, отрывисто задышал. Но Инквизитор и не думал оставлять его в покое. Это походило на жестокую игру и гость еще не наигрался. Он начертил перед собой в воздухе магический знак, и указал на отхаркивающего кровь жреца. В тот же миг церковь огласил страшный, пронзительный крик. Так кричать мог лишь тот, кто воочию узрел самого Темного Бога. Старик схватился за голову и издал еще один жуткий вопль...Нечленораздельные звуки, вырывающиеся из его горла сливались в некие слова, но их невозможно было разобрать. Его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он словно перестал ощущать окружающий его мир и погрузился в иллюзию ужаса и боли. Наконец, не выдержав мучений, монах разорвал себе горло и рухнул на церковный алтарь. Церемониальный серебряный кубок со звоном упал с алтаря и покатился по полу.
Все стихло. Инквизитор накинул капюшон, снял со стены один из светильников и не колеблясь нырнул в темный проход. Через некоторое время мерцающий огонек вместе с темным силуэтом исчезли в недрах черной пасти потайного хода.
В храме Старых Богов воцарилась гнетущая тишина...слышно было лишь как капли темно-красной крови капали с алтаря на узорный пол...
