Мордраг. Миненталь. Замок Старого лагеря. Тронная зала.
2-й игровой день, около полудня.
Барон Ролан
– Шахтёры… – лицо Ролана исказила гримаса отвращения. – Никчёмные бездельники! Им бы только смены покороче да жалование в срок! Все вот здесь сидят! На моей шее! Дармоеды! – голос барона становился всё громче, – ждут удобного случая! Чтобы вонзить мне нож в спину! – активно жестикулируя руками, он уже расплескал всё содержимое бокала. – Ничтожества! Крысёныши! Думают, я не вижу! Я ВСЁ ВИЖУ!!! – получив должное ускорение, бокал отправился в ближайшую стену.
– Одна ты, любовь моя! – он рухнул перед супругой и принялся целовать её руки, в итоге положив голову на колени девушки. – Одна только ты меня понимаешь. Одной тебе я могу доверять, – говорил он в какой-то странной задумчивости.
– Кхм-кхм! Ваше высочество, ваш специальный заказ, особое блюдо, – раздался позади голос повара по имени Фредерик. Это был полный мужчина, ростом ниже среднего. Лопоухий, курносый, с пухлыми, румяными щеками, чувственным ртом и маленькими, цепкими глазками. Стоял он, выровнявшись по стойке смирно и гордо держа подбородок.
– Да-да-да, давай, заноси скорее, – барон поспешил подняться, всей тушей опираясь на стул Сандрин. – Давай! Неси! Неси! – повторял он.
С этими словами в залу прошли две служанки, расставляя порционные блюда в соответствии с местами господ.
– Позвольте вам представить, – начал свою речь Фредерик. – Сияние безмятежности! Нежнейший мясной рулет из кролика, сдобренный целым букетом пряностей и украшенный самыми разнообразными ягодами! – яство было выполнено в форме бабочки, где рулет являлся тельцем, а ягоды складывались в испещрённые узорами, красочные крылья. – По рецепту моих хороших знакомых из Венгарда! Столицы нашего достопочтенного Короля! Да хранит его Иннос!
Повар говорил, а Ролан весь сиял, не отрывая глаз от супруги, с нетерпением ожидая и наблюдая её реакцию.
Сандрин
«Да, похоже, мой тост явно оказался неудачным», – подумала Сандрин, провожая взглядом бокал, улетевший к стену и со звоном разбившийся о нее.
Впрочем, вскоре ей пришлось уже беспокоиться не об участи несчастного куска стекла, а о своей собственной. Супруг, казалось, точно лишился рассудка. Он бросился перед ней на пол и стал целовать руки…
И это в тронном зале! Где прислуга может их видеть! Нет, при том влиянии, который имел Ролан в Старом лагере – да и во всем Минентале, сказать по правде, – он мог не беспокоиться, что о нем подумают другие: во всяком случае, те, кто был много ниже его на сословной лестнице. С магами и высшими армейскими чинами он, конечно, держал себя иначе. Тем не менее, раньше подобные проявления «любви» случались, лишь когда супруги были наедине и никто не мог наблюдать за ними.
Сандрин оцепенела и даже не знала, что делать. В ее голове смешались самые разные чувства. Стыд за себя и за супруга – за его полупьяное поведение. Страх – ведь вслед за подобным самоуничижением мог последовать взрыв гнева уже по отношению к ней, а не к тем злосчастным шахтерам. И еще… пожалуй, это была жалость. Редко, но девушке было жаль своего супруга.
Возможно, он по-своему действительно любил ее – как мог, как умел. А она… она не была способна ответить ему. Нет, пыталась поначалу, но в конце концов не смогла и сдалась. Но оставалось это чувство вины перед ним, а также жалости: может, ему очень нужна ее поддержка, ее любовь, а она хочет вот так сбежать от него. Бросить, оставить – несмотря на его дикую, но в чем-то нежную заботу, на его стремление опекать и защищать – пусть и по-звериному, как свою законную добычу.
Когда он положил ей голову на колени, девушке даже захотелось погладить его по волосам – показать, что не совсем он ей безразличен. Не любит – да, боится – до жути, но все ж не считает плохим человеком, показать, что ей чертовски жаль, что не может она сделать его счастливым.
Но Сандрин подавила в себе этот порыв. Нет, вот в чем мужчина точно не нуждается – так это в жалости. Это ранит, это унижает. Мужчине нужна любовь, восхищение, уважение, в конце концов. Но не подачки, будто промокшему котенку под дождем. Уж это Сандрин понимала – даже при всей своей наивности. Любви не было, восхищения тоже, уважение – оно тоже в последние недели трещало по швам и исчезало с каждой ссорой. Но избавить от жалости она мужа все-таки могла…
К счастью, тут появился повар Фредерик – и Ролан наконец на минуту оставил Сандрин в покое, чему она была несказанно рада.
Да, блюдо в самом деле было роскошным. В другое время это было бы настоящим праздником – отведать такое яство, ведь что и говорить: Фредерик был мастером своего дела.
Но сейчас Сандрин казалось, что нежнейшее мясо этого кролика станет ей поперек горла – не в том состоянии она была, чтобы наслаждаться едой, чтобы что-то есть вообще!
Тем не менее, недавний печальный эксперимент с неудачным тостом показал, что ей лучше меньше говорить – супруг мог неизвестно как отреагировать на ее, казалось бы, самые искренние и невинные слова. Поэтому стоит прекратить разговоры и начать уже завтрак. Чем быстрее закончат – тем быстрее можно будет попроситься в алхимическую лабораторию, с некоторых пор ставшую для Сандрин убежищем, ибо там она могла заниматься любимым делом: варить целебные напитки.
Да и подкрепиться все-таки стоило: мало того, что толком не спала ночью, если еще и в голоде будет держать себя, то просто ослабнет, а вот обмороки сейчас весьма нежелательны…
Ролан между тем явно ждал ее реакции. Что ж, все-таки придется что-то сказать, оценить его заботу. Ведь он явно старался… это видно.
– Спасибо тебе, Ролан, – поблагодарила она. – Это блюдо просто великолепно. Спасибо за твою заботу обо мне.
Аданос, сейчас грозный барон был похож на ребенка, который рад, что его похвалили! Эх, Сандрин, вот как тебя угораздило нажить себе столько проблем? Как ты с ними будешь разбираться? Даже если сбежишь от супруга, куда сбежать от совести?
Девушка быстро встала со стула и, приблизившись к супругу, быстро и легко поцеловала его в щеку. И тут же поспешила вернуться на свое место, чтобы не дать ему возможности отреагировать и – чего доброго – снова сгрести ее в охапку.
Сандрин сама не понимала, зачем это сделала: может, в порыве как-то оправдаться – и перед мужем, и перед собой, может, желая хотя бы этой благодарностью успокоить свою совесть. Да, по этикету такие поцелуи смешны, так скорее благодарят друг друга простолюдины. Ну да все равно, в конце концов, это пустяк по сравнению с тем, что сегодня вытворял супруг.
Кажется, поцелуй застал его врасплох… Ролан пока не предпринимал попыток снова приблизиться к ней, а сел на свое место, задумчиво глядя перед собой. Слуги тем временем расставили столовые приборы и положили перед господами по порции отменного блюда. Даже налили еще вина, заменив разбитый бокал барона.
Хотя говорить Сандрин больше ничего не собиралась, но не произнести молитву перед едой ей не позволяло воспитание – все же полжизни в Кольце Воды!
И вот она стала читать вслух – это была уже традиция, супруг доверял это дело ей, как служительнице – пусть и скромной – Аданоса.
– Аданос, Господин и покровитель нас, детей Высшего Брата Твоего. Властитель вод и лесов, наш наставник и мудрый учитель. Благослови нас на принятие пищи, которую Ты даровал нам в своей щедрости для поддержания тела нашего здравым и бодрым, чтобы в мире этом могли мы трудиться во славу Твою и Инноса, совершенствуя дух наш, преодолевая искушения…» – произнеся это, девушка зябко повела плечами, будто почувствовала холод, и невольно запнулась – перед ней будто снова призраком возникла Морская ведьма.
– …Преодолевая искушения и не давая повода грозному Теневому Брату Твоему покарать нас… – закончила она.
На последних словах молитвы голос Сандрин прозвучал слишком высоко и звонко, почти по-мальчишески, дрожа, будто травинка на ветру.
Ей оставалось только надеяться, что погруженный в свои размышления муж этого не заметил…
Барон Ролан
«Да! Ей понравилось! – думал про себя барон, наблюдая за выражением лица супруги, как вдруг Сандрин подскочила и чмокнула его в щеку. – Скромница моя, совсем ещё как ребёнок…»
Ролан захлопал в ладоши:
– Браво, Фредерик! – он потянулся к тарелке и неуклюже умыкнул с неё маленькую ягодку, тут же отправив её в рот. – Браво! Настоящее произведение искусства! – он похлопал по плечу повара, который стоял всё в той же стойке смирно, ещё больше задрав подбородок.
– Все молодцы! – объявил он, возвращаясь к трону уже не покачиваясь, а скорее подпрыгивая, не телом, но душой. Барон отправил в рот ещё одну ягоду и хотел было запить вином, когда юная магесса начала читать молитву.
«О, Иннос! Где мои манеры?» – мысленно отругал он себя и, сплетя руки в замок, поднёс их межбровью. Никакие промашки сейчас не могли испортить барону настроение. – Ей понравилось! Ей понравилось! Ей понравилось!» – Ролан не знал молитв, он верил в Богов, не сомневался ни в благословениях, ни в наказаниях, которые они посылали, но никогда не молился.
Услышав, что Сандрин закончила, барон открыл глаза, разомкнул замок и принялся за рулет, стараясь держать себя как можно более достойно, соблюдая все эти павлиньи правила приличия.
– Чудесное утро! – заключил он, любуясь супругой.
Сандрин
Судя по всему, Ролан явно был доволен тем, что супруга оценила его старания… Он просто сиял от радости и не предпринимал больше попыток задушить ее в объятиях. А также не швырялся бокалами – все его внимание теперь сосредоточилось на рулете. Нет, барон бросал на нее мельком странные взгляды – Сандрин сложно было их истолковать. Впрочем, в них точно больше не было гнева и раздражения, не было и подозрительности – это, пожалуй, было самым главным. Признаться, девушка уже была на грани нервного срыва: вчерашняя ссора, два ночных кошмара, визит ведьмы… Еще одна перепалка с супругом точно переполнила бы чашу. А юной чародейке хотелось только одного – хотя бы небольшой передышки.
Передышки, которая дала бы ей возможность собраться с силами – и начать расхлебывать то, что она натворила своим необдуманным поступком.
Вот именно – натворила. Молитва, которую девушка сейчас прочитала, будто открыла ей глаза на возможные последствия ее решения написать лорду Хаарту.
Сандрин принялась за еду, но, в отличие от супруга, изысканное кушанье не доставляло ей никакого удовольствия – она вяло жевала мясо, даже не ощущая его вкуса. Трапеза стала чисто механическим процессом – подкрепить силы, не более. Злоупотреблять вином девушка не стала – прежде ей редко когда приходилось пить спиртные напитки, потому они действовали на нее довольно сильно, а терять трезвость ума не хотелось. Можно чего-нибудь еще натворить… или наговорить…
Все мысли девушки были сосредоточены сейчас на том, как же можно разрешить ситуацию с Хаартом.
Этот странный рыцарь-некромант явно прикипел к ней. Признаться, она даже не знала – почему? Он сам как-то говорил ей, что все эти чувства – помеха его делу. Значит, влюбленность можно смело исключить. Скорее, он просто хотел лучше узнать Круг Воды, понять магию другого мира. А ей было одиноко, хотелось поделиться с кем-то новыми знаниями, открытиями. Ведь тогда она еще была простой послушницей. А после ее увлекли его рассказы о другом, неведом мире – далеком Энроте, его магии, его народах, истории…
«Я не чувствую в нем враждебности по отношению к тебе – ни низменных желаний, – говорил маг Риордан, наблюдая за своей подопечной и гостем из другого мира. – Он к тебе действительно хорошо относится. А еще вас связывает что-то странное – мне пока сложно понять, что именно…»
Может, потому наставник все-таки разрешал ей встречаться с Хаартом – даже пару раз позволил им прогуляться наедине по ручьям Высокогорных пастбищ. Не пытался помешать им сдружиться… Разумно ли он поступил? Кто ж знает…
Однако сегодняшние сны-кошмары показали Сандрин суровую реальность: даже если энротский лорд был дружен с ней и никогда бы не обидел, то к остальным он так не относился. Он был некромантом, жестким человеком, и методы у него были соответствующие.
Вот придет он к ней на помощь… Но как придет? Изыскивая какой-то бескровный путь похитить ее, в крайнем случае ограничившись лишь схваткой с охраной? Или поступит как с теми же крестьянами из ее сна – пойдет напролом, сквозь Внешнее Кольцо Старого Лагеря, убивая всех, кто попадется по пути? Шахтеров, охотников – безвинное население. А ведь старатели там живут со своими семьями, среди них есть женщины, есть дети… Неужто за ее спасение им придется заплатить своей кровью?
Сандрин никогда этого себе не простит! Это будет конец, удар, после которого ей уже не подняться.
Да и стража… ведь и у них есть свои семьи! Вон тот пожилой охранник по имени Самуэль, приставленный к ней лично, – без него ее не выпускают за пределы дома баронов. Он сопровождает ее и в алхимическую лабораторию, и в библиотеку, и в прогулке по Внешнему Кольцу. Молоденького солдата Ролан не посылает – возможно, боится, что Сандрин соблазнит его, хотя это смешно, она – и искусительница? Да она, замужняя женщина, до сих пор краснеет от простого поцелуя в губы!
И вот у этого Самуэля есть семья – жена и трое ребятишек, старшему уже пятнадцать лет, он служит оруженосцем у одного из баронов-коллег Ролана. И сам Сэм очень добродушный, к ней относится тоже как к дочери. Но вот если Хаарт попытается ее похитить, то стражник вынужден будет биться с ним. И вот убьют его – как тогда быть его жене и детям? Как Сандрин посмотрит им в глаза? Из-за ее желания воли-вольной бедная женщина станет вдовой, а дети – сиротами.
Что же до Ролана… Да, со слугами он жесткий, с подчиненными суровый, на нее тоже может накричать. Да, не выпускает ее за пределы Лагеря, ревнив. Но вот сейчас глядишь на него и думаешь – ну, какой он тиран? Тирану ведь тоже нужна любовь и поддержка, нужны те, кто его не подведет, не предаст. Слуги продажны, соратники завистливы, ну, должен же быть хоть кто-то, на кого можно положиться! И грозный барон ищет этого «кого-то» в семье, а конкретно – в ней. А она? Зовет на помощь друга-некроманта, который может залить Старый Лагерь кровью. Это ли не тот самый нож в спину, о котором говорил Ролан, ругая шахтеров?
Вот только нож вонзает его дражайшая супруга. Подло это. Низко.
Хаарт-то не виноват. Он, наверное, искренне хочет помочь, хотя и своих дел у него полно. Но просто он не знает иного пути, он будет действовать, как умеет.
Вся же вина будет на ней...
Сандрин кое-как проглотила очередной кусок рулета – это был не обед, а сплошное мучение! Так, хватит, не дитя она маленькое, натворила дел – теперь самое время постараться хоть что-то исправить. Нужно как-то связаться с Хаартом! Попросить его не действовать необдуманно, не идти напролом. Если рассердится и откажется ей помогать – что ж, примет это. Жаль ей будет потерять друга, хоть и некромант, но…. друг он ей. Может, это даже что-то вроде любви, только странной какой-то.
Но не может девушка допустить гибели невинных людей!
И, кажется, есть у нее идея, как можно установить с Хаартом контакт. Есть один способ… Сложен он для мага Первого круга, требует большой концентрации, в случае неудачи Сандрин не сможет колдовать в течение дня – если не дольше, да и физически будет вымотана. А если кто случайно нарушит обряд – резко выведет ее из транса, то… это будет словно спящему глубоким сном человеку нанести удар под дых.
Но выбора у нее нет, нужно рискнуть.
Главное – чтобы супруг пустил ее в алхимическую лабораторию. И чем скорее, тем лучше.
Из последних сил сражаясь с несчастным кроликом-рулетом, девушка набиралась решимости вновь заговорить с мужем. Наконец, прожевав оставшийся кусок кушанья, она обернулась к барону:
– Ролан, еще раз тебе спасибо… это было просто восхитительно!
Сандрин, давно ли ты научилась врать? Да еще и так бездарно! Конечно, «восхитительно» – еле-еле проглатывала пищу.
– Я хочу тебя попросить – могу ли я после завтрака пойти в алхимическую лабораторию? Мне плохо спалось, а ты же знаешь, как работа с травами и зельями помогает мне восстановиться. Может, и себе какое-нибудь лечебное снадобье приготовлю… Пожалуйста? У тебя же все равно много дел…
Она очень надеялась, что дел действительно много и что на Совете тоже обсуждались важные вопросы, которые, хочет того Ролан или нет, потребуют его участия…
Барон Ролан
«Долбанный рулет! – ругался про себя Ролан. – Давай же, паразит, отрезайся!» – барон активно орудовал столовыми приборами, попеременно поглядывая то на кролика, то на жену, совершенно при этом по-идиотски улыбаясь, капли пота стекали по его лбу, а напряжение, кажется, достигало своего максимума… Скрежет вилки, лязг ножа – и уже в следующее мгновение половина содержимого тарелки барона оказалась вне её.
– Хы! Этот кролик всё ещё надеется убежать от меня! – откомментировал Ролан и рассмеялся.
Сандрин, как и слуги, хранила молчание, стараясь не бросать на супруга лишних взглядов.
– Желаете ещё вина, ваше высочество? – раздался голос откуда-то из-за уха барона.
– Нет! Пошёл прочь! – лицо Ролана было красным, но уже не от выпивки, а от стыда и ярости.
– София, неумёха, вечно ты всё роняешь! Давай, прибери здесь всё! И налейте уже кто-нибудь мне вина! – он отодвинулся подальше от этого чёртового рулета, забирая с собой бокал, откинулся на своём троне и, наконец, расслабился, на сегодня с него работы было достаточно.
– Ролан, ещё раз спасибо тебе… это было просто восхитительно!
«Восхитительно! О, Иннос, она рада и старается отблагодарить, несмотря на всю мою косолапость. Ангел, ниспосланный Аданосом!»
– Я хочу тебя попросить – могу ли я после завтрака пойти в алхимическую лабораторию? Мне плохо спалось, а ты же знаешь, как работа с травами и зельями помогает мне восстановиться. Может, и себе какое-нибудь лечебное снадобье приготовлю…
– Конечно, иди, любовь моя. Самуэль сопроводит тебя. Если твои зелья не помогут, скажи, я прикажу послать за Миксиром или Ультаром.
Каждый раз, отпуская Сандрин, Ролану приходилось переступать через себя. Он понимал, что девушка молода и что он не может постоянно удерживать её возле себя, к тому же она очень любит свои травы и книги. Да, многочисленные недоброжелатели могли попытаться навредить ему через неё, или, что ещё хуже, магесса могла увлечься каким-нибудь молодым солдатиком. Барон не сомневался в супруге, он знал, что Сандрин не станет смотреть в сторону других мужчин, но также не исключал, что какому-нибудь слащавому сопляку удастся затуманить ей разум своими фальшивыми речами. Самуэль снимал часть этого бремени. Старый служака, порядочный семьянин, человек, для которого слово «честь» не было пустым звуком, а в бою его клинок не уступал и дюжине мечей горячих да самоуверенных юнцов.
Сандрин
Радости Сандрин не было предела – он ей разрешил, разрешил пойти в лабораторию! Значит, еще не все потеряно.
– Спасибо тебе, Ролан, – искренне улыбнулась она мужу.
Ведь она старается для лагеря, для мужа... не дать Хаарту погубить невинные жизни. Ничего, она справится, должна справиться!
Жаль, что нельзя попросить о помощи Дориана – мага Огня Первого круга, молодого человека, всего-то на два года старше девушки. Он прошел обучение у алхимика Неораса и был отправлен вместе с двумя послушниками сопровождать мастера Мардука в Старый лагерь. Дориан, как и Сандрин, был буквально влюблен во все эти зелья и травы и часами мог проводить за книгами, изыскивая какой-нибудь новый рецепт, или же в лаборатории – экспериментируя.
Конечно, он был на порядок опытнее девушки – и дольше пробыл в магах, да и времени своему труду он посвящал больше, не говоря о том, что его-то никто не держал взаперти и он мог целыми днями бродить по лугам и рощам Миненталя, собирая редкие травы. Увы, Сандрин приходилось довольствоваться лишь его запасами – о прогулках за Внешним Кольцом ей пришлось забыть ровно четыре месяца назад.
Дориан относился к девушке хорошо – в отличие от своего мастера, который, как и другие высокопоставленные инносианцы, до сих пор не мог принять тот факт, что аданисты посвятили в Круг Воды девушку. Видимо, считали, что занятие колдовством – неженское дело. Алхимия, впрочем, тоже – вон ту же Сагитту все кличут отравительницей, хотя она умелая знахарка, это знают все местные крестьяне и охотники. Но указывать Кольцу Воды не смел даже сам Пирокар, а теперь, когда Сандрин к тому же была женой влиятельного барона Ролана, Мардук мог лишь каждый раз провожать ее мрачным взглядом, хмуро отвечая на ее уважительное приветствие – с главой лагеря ему ссориться не хотелось. Ведь барон требовал уважения к своей супруге буквально ото всех, а невежи становились его личными недругами. А маг Огня таковым быть не хотел, поскольку, как ни крути, они с Роланом выполняли важную миссию – поставку руды в Миртану, тут не до выяснения отношений.
Впрочем, отчасти Мардук мог порадоваться – как замужней женщине, да еще и живущей взаперти, девушке точно не грозило продолжить свою магическую карьеру. Однако Сандрин старалась не забывать свои навыки – наоборот, совершенствовала их при первом удобном случае, а Дориан всегда ей охотно помогал. Объяснял сложные вещи, присутствовал при опасных опытах, мудро направляя ее действия или просто поддерживая. Причем – и это было самое важное – общались они только по делу, ничего лишнего, никаких взглядов и улыбок – ведь в библиотеке или лаборатории Сандрин всегда сопровождал Самуэль, а ему полагалось докладывать барону, если кто-то решит построить глазки его супруге. Нет, в мыслях у Дориана ничего подобного не было – себе дороже, да и девушка относилась к нему только как к коллеге – не больше и не меньше. Но подводить Самуэля тоже не хотелось, потому маг Огня и чародейка Воды держали себя друг с другом уважительно-отстраненно.
Но в этот раз его помощи просить было нельзя. Молодой маг сразу бы догадался, что девушка хочет выполнить сложный обряд мысленной связи с кем-то. Это вызовет его подозрения и… Нет, Сандрин не думала, что Дориан сразу кинется докладывать мужу – чай, не какой-нибудь завистливый ябедник. Но ставить его перед сложным выбором – рассказать барону или промолчать – она не хотела. И так уже натворила дел, теперь следует быть предельно осторожной.
Между тем слуги уже убрали со стола останки несчастного кролика и принесли десерт – на этот раз это были поджаренные кусочки хлеба, обмазанные медом с кедровыми орешками с добавлением щепоточки жгучего перца с Южных островов. Подавали блюдо на тарелках, по три кусочка в каждой, еще горячим. Эх, Сандрин обожала эти «медовые хлебцы», за что заслужила от брата по Кольцу Кавалорна шутливое прозвище «лакомка»!
И вовсе она не лакомка! В детстве и юности совсем не знала, что такое десерты! Но на небольшом пире, организованном в таверне Орлана около трех лет назад в честь принятия ее в Кольцо, хозяин заведения расщедрился на множество блюд, в том числе и на пару десертных. Тогда Сандрин и съела все «медовые хлебцы», заставив новоиспеченных братьев покатываться со смеху. Так и прилепилось к ней это прозвище, впрочем, девушка лишь для виду хмурилась, когда ее так называли. Ведь и Кавалорн, и Гаан, и Балтрам, и даже суровый Корд просто шутили – по-доброму так. И раз в пару месяцев кто-нибудь из них радовал сестренку таким вот десертом.
Дорогие, счастливые дни… Где они теперь? Прошло всего каких-то четыре месяца, с тех пор как поменялась ее жизнь, а кажется, что уже целый век она томится в этом замке, отрезанная от всех, кто ей был дорог. Муж ревнив, никого к ней не пускает. Ну, кого-то из магов Воды пустит, конечно, – уж их-то грех подозревать! А братьев… Даже если они придут, то лишь тоскливее станет – зачем, ну зачем она променяла свою вольную жизнь на «золотую клетку»? Сандрин еще сильнее будет горевать о том, что братья по Кольцу по-прежнему свободны, как птицы, а она – узница, что они побудут с ней часок – и снова покинут ее, а она останется снова запертой в этих стенах…
Аккуратно орудуя ножом и вилкой над десертом, Сандрин думала: «Почему, ну почему не даст он мне развод? Вон как разозлился вчера! А ведь так было бы лучше для нас обоих. Сложно это, конечно, но при его влиянии да с помощью магов Воды вполне возможно».
Конечно, развод будет концом всех ее мечтаний стать чародейкой. Развести-то разведут, но в наказание лишат звания мага. Уж инносианцы позаботятся, особенно этот… Серпантес, один из Совета Трех. Очень уж он ее невзлюбил. Ай да ладно! Ведь ее даже больше привлекает алхимия. Пойдет в ученицы к Сагитте, станет знахаркой. Братья пожурят – но не бросят. Маги Воды вздохнут – но простят. А мнение остальных ей не важно.
Но Ролан ее не отпустит, нечего и думать об этом. Ему не нужна слава барона, от которого ушла жена, не захочет он давать тему для сплетен и пересудов – и неважно, что она готова взять вину на себя. А может, он ее и впрямь любит… Но почему же тогда не отпустит?
Аданос, где была ее голова, когда она соглашалась на этот брак? Как же теперь все это распутать?
Так… она что, молчит уже минут десять? Ох, манеры, манеры! Нехорошо это. Нужно что-нибудь все-таки сказать, поддержать беседу. Хотя какая там беседа – каждый из них погружен в свои мысли.
А что если спросить об этом Совете, что нынче был у мужа? Там и Мардук присутствовал, и Герман – капитан замковой стражи, – и еще много других лиц, которых девушка даже не знала. Но они явно говорили о чем-то важном.
У Сандрин были кое-какие догадки – возможно, что о темном культе, сведения о котором маги и Воды, и Огня тщательно старались скрыть, тем не менее, о нем шептались все кому не лень в Хоринисе, к тому же искажая реальные факты и добавляя кучу таких подробностей, что можно было подумать, что на острове от белиаристов уже проходу нет – что их как полевых жуков на крестьянских угодьях в период, когда поспевает урожай, – все знают, что любят эти гигантские насекомые полакомиться на дармовщинку созревшими колосьями (а то и самим зазевавшимся фермером).
Сандрин же рассказывали маги Воды, что у этого культа лишь два лидера – старый некромант Ксардас и ее друг Хаарт, которого здесь знали под именем Аскольда. Может, у них есть еще какие-то последовали, недавно завербованные, – вот этих деталей она не ведала, но они всяко не обладали особыми знаниями. Просто слишком мало времени у них было, чтобы научиться чему-то путному, ведь прошло не более года, с тех пор как Ксардас вернулся на Хоринис, а Хаарт пришел из мира Энрота.
Да, девушка знала кое-что об этом культе. Но вот что знали об этом маги Огня? И что знал ее муж, который живо интересовался делами не только в Долине Рудников, но и за ее пределами? Не грозит ли Хаарту какая опасность?
После случая на кладбище за домом Секоба, когда они с Ксардасом не удержали поднятую нежить и она рванулась на крестьянские поля, заметных происшествий больше не было. Ведь у Хаарта состоялся тогда серьезный разговор с Миксиром… и рыцарь обещал безопасность мирным жителям. И держал свое слово, а маги Воды в ответ не вмешивались в его дела. Но вот инносианцы вряд ли будут хранить нейтралитет.
Уходить нужно Хаарту из Хориниса, уходить. С ней или без нее – неважно. Здесь стало слишком опасно.
Спросить мужа или нет? Попытаться что-то выведать? Ох, рискует она, рискует привлечь излишние подозрения. Но если девушка собралась связаться с Хаартом, лучше узнать, не открылась ли на него охота. И тогда предостеречь.
Да уж, сложно быть членом Кольца Воды. Девушка хочет спасти мужа и жителей Старого лагеря от меча Хаарта – и хочет в то же самое время спасти его, рыцаря-некроманта, от магов Огня. Две, казалось бы, противоречащие друг другу задачи. Но дело Равновесия – постараться выполнить их обе…
Еще бы суметь… Эх, ладно, была не была!
– Ролан, – обратилась Сандрин к супругу, доев последний хлебец. – А как в целом твои дела? С Лагерем все нормально, надеюсь? Нет проблем? Этот Совет, который был у тебя сегодня… все хорошо? Просто на нем было столько важных лиц… мастер Мардук, капитан Герман… Ничего не стряслось?
Ох, Сандрин, по лезвию ножа ходишь, по лезвию ножа! Как бы тебе не пожалеть, что не прикусила вовремя ты свой язык…