Мордраг. Миненталь. Замок Рудных Баронов, комната Сандрин.

1-й игровой день, поздний вечер.

 

В это время внезапно прямо за спиной у Сандрин материлизовался сам бог Зубоскал.

- Значит, всё-таки мой план будет использован, - сказал он. - Я в этом мире всё знаю, и мне известно одно тайное место, где часто бывает лорд Хаарт, там он находится под другим именем, которое секретно для посторонних. Я как раз отправляюсь сейчас туда и могу передать это письмо твоему другу и повлиять на него так, чтобы он согласился.

Изменено 26 февраля, 201411 г. пользователем Sandrin

Мордраг. Миненталь. Замок Рудных Баронов, комната Сандрин.

1-й игровой день, поздний вечер.

 

От неожиданного появления владыки этой части Мордрага у Сандрин чуть инфаркт не случился. Ну вот почему Зубоскал появляется ВСЕГДА так неожиданно? Ладно бы, врагов пугать, но друзей?

Впрочем, сейчас было не до того, чтобы сердито ворчать на столь внезапно появившегося союзника. Нельзя было терять ни минуты.

– На вот, возьми, – Сандрин передала лорду Зубоскалу запечатанное письмо. – Передай ему, пожалуйста. И скажи еще, что нашим паролем будет его предыдущее звание. До того, как он стал лордом Хаартом, он был… Ну, это знаем лишь мы трое. Ты, я и он. И еще раз тебе спасибо.

Зубоскал чуть небрежно и покровительственно улыбнулся – ему было приятно, что его план одобрили, он обожал такие вот приключения, особенно когда в его руках были нити нескольких судеб. Он взял письмо и исчез так же внезапно, как и появился.

Сандрин закрыла глаза и сжала кулаки. «Ну, Аданос да поможет нам», – прошептала она.

Изменено 19 февраля, 201411 г. пользователем Sandrin

Мордраг. Замок Богов.

1-й игровой день, поздний вечер.

 

В это время Зубоскал с письмом прибыл в тайный замок Богов и их доверенных лиц и стал там ждать лорда Хаарта, который должен был явиться под покровом ночи для выполнения другого поручения - предоставления утерянных знаний по миру Асхана в рамках одного проекта... 

- Пусть сначала выполнит свой долг по тестированию, а если он его провалит, то как раз у него будет лишь один шанс исправиться - согласиться на реализацию плана и похитить Сандрин, - думал Зубоскал.

Изменено 26 февраля, 201411 г. пользователем Sandrin

Мордраг. Замок Богов.

1-й игровой день, поздний вечер.

 

Бог Инквизиции Эфренто Витреан.

Я не понимаю твой план, Зубоскал. Кто должен похитить Сандрин? Мы сильно рискуем...

Думаю, сверхмощные чары дядюшки Ксардаса помогут лорду... Но в случае появления угрозы его жизни, мы должны немедленно вмешаться! Я не хочу, чтобы потом архимаги Огня и Воды взывали ко мне с просьбами не воскрешать лорда в форме лича.

Изменено 26 февраля, 201411 г. пользователем Sandrin

Мордраг. Замок Богов.

1-й игровой день, поздний вечер.

 

Лорд Хаарт, кто же ещё). Мы ничем не рискуем, мы ведь Боги и нам Урт Ралл не страшен, и вообще никто не страшен. Рискует только наш лорд Хаарт, но если он погибнет, то я воскрешу его в обличии лича и он продолжит служить нам, а до этих магов нам нет дела! А так-то дело зашло слишком далеко, Сандрин нужно спасать во имя сохранения Равновесия, поэтому нам придётся рискнуть человеческой оболочкой лорда Хаарта.

 

Нам нельзя вмешиваться, это испытание лорд Хаарт должен пройти сам, мы следим за Равновесием и не можем просто взять и убить Урт Ралла. Но рудному барону не знаком мир Энрота, так что вряд ли он сможет добраться до Дейджи из Миртаны. Главное - само похищение провернуть удачно, а дальше уже всё должно быть безопасно.  

Изменено 26 февраля, 201411 г. пользователем Sandrin

В этой теме я буду потихоньку публиковать переделанное начало нашей ФРПГ. Теперь безо всяких богов, Скайрима и прочего, с новыми именами наших героев и с учетом того, что лорд Хаарт - у нас теперь лорд-маг, не рыцарь он больше.

 

Я буду править за себя, отыграю и за Альферуса. С Ворониславом будем советоваться, также будем думать насчет Кастора - это уже с Кактусом, он решил взять на себя этого НПС. Может, что-то тоже немного переработаем, уж точно уберем все отсылки к Эфренто Витреану.

По ходу публикации этих постов буду убирать в Архив посты из Игровой темы, которые уже не актуальны.

 

Героев Рассказчика и Кактуса эти правки не коснутся, они с богами никак не пересекались. 

 

Ну а Нинель... если хочет, сама изменит свой самый первый пост с учетом того, что мы убрали полностью линию с моряком. Теперь у нас лишь любовный треугольник Хаарт - Айлин - барон Ролан.

Но не настаиваю.

 

Сразу предупреждаю - здесь МНОГО БУКОФФ! Читать это чисто и только по желанию, ибо вкратце все это есть в Истории игры. 

 

Считайте это подготовкой к переработке ФРПГ в литературную повесть. 

 

Спойлер

Мордраг. Миненталь. Замок Рудных Баронов, комната Айлин.

1-й игровой день, поздний вечер.

 

На Старый лагерь опустились сумерки. Фонарщики разожгли светильники по всему Внешнему Кольцу, а также во дворе замка Рудных Баронов. Он по-прежнему назывался так, хотя сейчас принадлежал одному владельцу – а именно его Высочеству Ролану Теодору Барту, подданному его Величества Робара Второго.

 

Был поздний вечер, еще днем пришли со своей смены шахтеры и теперь радостно отмечали грядущий отдых – прежде чем они снова отправятся на добычу руды, их ждет целая неделя свободного времени. Пять лет спустя после исчезновения Барьера в шахтах Миненталя в большинстве своем трудились уже вольные старатели. Работать приходилось много, но и плату они получали соответствующую. Барон Ролан был суров и требователен, где-то даже слишком, но щедро вознаграждал исполнительных подданных – им самим и их семьям грех было жаловаться на своего господина. В итоге добыча руды шла как по маслу, и Миртана в срок получала поставки столь ценного сырья.

 

Веселились вольные труженики по-разному: одни шахтеры, чьи семьи жили во Внешнем Кольце, праздновали со своими домочадцами, по которым успели соскучиться. Другие, еще холостые, отправились с друзьями в местную таверну «Хмельной мракорис» – немного покутить. Стражники из замка, свободные на эту ночь от дежурств, тоже присоединялись к ним. Теперь в Лагере не было столь разительных отличий между охранниками и рудокопами, все выполняли свою работу, у всех были свои важные обязанности, потому отношение друг к другу было преимущественно уважительным. По всему Внешнему кольцу разносился веселый гомон, слышались звуки лютни и слова каких-то песен.

 

Однако за всеми этими гуляниями о безопасности никто не забывал. По деревянным стенам, огораживающим Внешнее Кольцо, прогуливались часовые, стражники были и на каждой улице – следили за порядком, но особенно охранялись, конечно же, Северные и Южные ворота.

 

Основные силы гарнизона, впрочем, размещались в сердце Лагеря, в замке Рудных Баронов. На крепостных стенах тут и там были видны фигуры часовых, их было полно и во дворе, они стояли на страже при кузне, сейчас тихой, опустевшей, охраняли склады, темницу и даже вход в Жилище Магов, хотя инносианцы владели колдовством, которое было куда опаснее любого меча, и могли в случае чего постоять за себя.

 

Дом Баронов охранялся особенно пристрастно. Часовые были расставлены на обоих его этажах, они присутствовали в каждом коридоре, а у парадного входа пребывала охрана из целых шести человек. Можно было подумать, что это был дворец короля.

 

При всем уважении, которым пользовался барон Ролан, а также трепете, который он внушал своим нравом, ему было, чего опасаться. Прежде всего завистников, стремящихся заполучить его место, такую важную должность – почти что хозяина Долины Рудников! Нет, в Новом лагере был свой начальник, тоже барон, но все соглашались, что влияние Ролана было намного сильнее. И ведь он был не из знати, титул получил сравнительно недавно, за службу королю. Тут было из-за чего кусать локти представителям дворянства, упустившим свой шанс!

 

Барон не боялся своих врагов, но был не настолько самонадеян, чтобы не принимать необходимые меры для охраны замка. Кроме того, в Минентале по-прежнему жили орки, где-то на болотах ютились людоящеры, призванные вместе с драконами в этот мир пять лет назад, но так и застрявшие на острове навсегда, да и бандитских шаек было полным-полно – у властей все никак не доходили руки навести в этих краях полный порядок.

 

И ведь ходили еще и слухи о темном культе, о вернувшимся на остров некроманте Ксардасе, от которого неизвестно было чего ожидать… Здесь, в Долине, он пока не показывался, но осторожность была не лишней.

 

Вот почему барон заботился о безопасности Внешнего Кольца, выставив часовых на стенах и солидную стражу у обоих ворот, а еще больше охранял сам замок. Охранял своих людей, рабочих и их семьи, себя… и свою вторую половину.

 

Которая в данный момент, правда, очень жалела, что ее так охраняют…

 

***

В одной из комнат Дома Баронов, расположенной на втором этаже, у окна стояла молодая девушка двадцати с небольшим лет. Она задумчиво, с какой-то даже грустью смотрела на огни фонарей Внешнего Кольца. До нее доносилась музыка и песни, долетали звуки радостного гуляния работяг-шахтеров.

 

В комнате, в которой пребывала девушка, царствовала атмосфера роскоши. На полу был расстелен дорогой ковер, у стены стоял большой шкаф, доверху набитый книгами, а рядом с ним располагался пюпитр. В углу был уютный камин, сейчас, в летнее время, правда, погашенный. Кровать с роскошным балдахином, комод из красного дерева, удобное кресло, два сундука с изящной резьбой на крышках – все это указывало на то, что хозяйка этого жилища принадлежала к высшему сословию и была к тому же очень богата.

 

В дополнение ко всему, стены комнаты были увешаны дорогими полотнами, изображавшими пейзажи острова Хоринис: монастырь магов Огня, пирамиды Яркендара, и – особый заказ барона – водопады Высокогорных пастбищ. Ведь Ролан помнил, что именно в этой местности прошла важная часть жизни его жены – там она была посвящена в Кольцо Воды, прошла послушничество и получила звание мага Первого Круга. Картина эта была подарком на ее недавний день рождения, напоминанием о ее любимых местах.

 

Но лучше бы этого полотна здесь не было! Оно делало только сильнее боль в сердце молодой чародейки.

 

Да, леди Айлин была супругой барона, была страстно любима своим мужем и окружена роскошью, она ни в чем не испытывала недостатка. Ее берегли, как сокровище, о ней заботились почти с отеческой нежностью. Казалось – сбылись мечты девочки из ремесленного квартала Хориниса, сироты, которую когда-то приютил добрый алхимик и тем, наверное, не только спас ей жизнь, но и в чем-то определил ее путь, научив полезному делу и познакомив с магами Воды.

 

Но вот только «золотая клетка» оказалась прежде всего именно клеткой. Сейчас всю эту роскошь, все это великолепие, все эти дорогие наряды, подарки, доступ к редким книгам, свое положение знатной леди девушка была готова променять на одно самое главное и важное сокровище – волю.

 

Снова оказаться на Высокогорных пастбищах в скромном, но уютном домике магов Воды – так называемом Убежище. Снова внимать наставлениям своего учителя – Риордана, проводить весь день в учебе и домашних хлопотах (ведь эти мужчины – пусть они и искусные чародеи – толком еду приготовить себе не умеют), а вечером… Вечером прогуливаться близ озера в сопровождении почетной «охраны» – кого-нибудь из послушников или заглянувших на огонек членов Кольца Воды. Но эта охрана заботилась только о безопасности девушки, она не была узницей, не имеющей право покинуть пределы пастбищ. Айлин была вольна идти, куда хочет. Всего четыре месяца назад, но не теперь…

 

А теперь девушка не могла выйти дальше Внешнего Кольца Старого Лагеря. Не могла прогуляться по лугу, умытому недавним дождем, и почувствовать удивительный запах свежих, мокрых трав. Будучи знахаркой, не могла пойти в лес и самой собирать растения, прислушиваясь к шелесту листву, пению птиц и ощущая себя в величественном храме природы, где своды – это деревья, устремляющиеся своими стволами ввысь. Не могла умываться в воде горного озера, не могла глотнуть чистой родниковой воды – такой холодной, что сводит зубы, но такой изумительно вкусной. Не могла часами просиживать у журчащих ручьев, забывая обо всем, слушая чудную мелодию, что играла вода – стихия, которую девушка пыталась познать.

 

Ее окружали теперь слуги, готовые исполнить любой ее каприз, но не становящиеся друзьями, ибо она была их госпожой, и как бы Айлин ни стремилась преодолеть эту преграду, это было, увы, невозможно. Она была такой же рабыней сословного положения, как и они. И стражники, охранявшие теперь ее, так же держали дистанцию – в частности, из-за повышенной ревности барона.

 

Как девушка скучала по наставникам – мудрым Миксиру и Риордану! По охотникам Гаану, Кавалорну и Никласу, которые при визитах в Убежище магов Воды, бывало, рассказывали у горящего камина истории своих поединков со зверьем Хориниса – где-то приукрашивая, конечно, но Айлин всегда слушала их истории с неподдельным интересом.  Скучала по смелому Корду, который все собирался, собирался уехать на материк, где родился и вырос, но так в итоге и остался на Хоринисе: «Ведь должен же кто-то представлять Кольцо Воды и среди наемников…» Он много рассказывал о далекой Миртане, и она становилась для девушки близкой и знакомой. А торговец Бальтрам мог и вовсе позабавить всех историями о самых разных странах и королевствах, ведь долгое время он был морским купцом и где только не побывал. И хотя в свое время он был всеми фибрами души против включения ее, женщины, в Кольцо Воды, после привык настолько, что, хотя и ворчал, но каждый раз из своих поездок привозил ей какой-нибудь подарок. Не дорогой, но очень полезный, сделанный от всего сердца. И Айлин старалась и его тоже отблагодарить, чем могла, – к примеру, изготовить ему редкое зелье, которое будет не лишним в дальних странствиях…

 

Даже по этому ворчуну она скучала теперь. Да что Бальтрам – девушка сейчас заключила бы в объятия даже несносного Тристана – шестнадцатилетнего послушника, который не начинал свой день без того, чтобы как-то не подколоть ее! И завершал его, причем, тем же самым. Даже это бесстыжее юное создание Айлин готова была бы терпеть дни напролет, сквозь пальцы глядя на его выходки и не угрожая задать ему хорошую трепку – за неуважение к старшим раз, и к ее званию мага – два.

 

Потому что все они были ее семьей, дружной семьей, при всех недостатках каждого из них. И неважно, что все эти охотники, наемники, послушники и прочие члены Кольца не были девушке родными по крови – они были ее братьями по служению общему делу Равновесия, которое объединяло их всех.

 

И вот теперь, имея семью реальную, мужа, Айлин ощущала себя такой одинокой, что тоска щемила сердце. Да, муж ее любил… баловал… заботился… Но беда в том, что она не любила его. Не смогла, переоценила свои силы, согласившись на этот «брак по расчету». Решила пойти на жертвы, чтобы привнести мир и лад в жизнь сурового барона с крутым нравом, но… оказалось, что неспособна она на такие жертвы. Не было мудрости, не было смирения, не было… много чего еще. И брак этот стал ей в тягость, муж как был, так и остался для нее чужим человеком. Да, присутствовало чувство уважения к нему, было чувство вины перед ним – но на этом, увы, не построишь счастливую семью. Айлин это поняла слишком поздно.

 

А еще и эта ревность мужа… это стремление держать ее всегда рядом. Ролан порой отказывался отпускать девушку даже в соседний с их жилищем Дом Магов! Чего уж говорить о дальних прогулках. Только Внешнее Кольцо – ни шагу за ворота. Заботился о  ее жизни, ведь Миненталь – опасное место? Да, конечно, но… Было в этом еще и глубокое чувство собственничества. И девушка не могла это принять, ее вольная душа бунтовала. Она не хотела быть вечной узницей Старого Лагеря, не хотела провести остаток жизни в его стенах!

 

В общем-то, все это и стало предметом недавнего ее разговора с мужем, который вылился в крупную ссору. Впрочем, таких ссор в последний месяц у них было много. Если сначала их брак можно было назвать если не удачным, то относительно спокойным, то теперь… это превращалось скорее в муку для обоих. И Айлин решилась – преодолев страх, она прямо попросила влиятельного мужа о разводе.

 

«Ну отпусти ты меня, ну, мы же несчастливы оба, не могу я быть тебе хорошей женой! Найди другую, которая будет обожать тебя и боготворить… Которая привнесет в твою жизнь радость и любовь. Но это не я, так отпусти меня. Прогони с позором, выстави виноватой перед всем Хоринисом! Я на все готова! Только отпусти…»

 

Бесполезно, ни о каком разводе и речи быть не могло. Ответом на просьбу, почти мольбу девушки была гневная тирада мужа, его полные ярости глаза. Ярости и… боли. И Айлин впервые по-настоящему испугалась его, и впервые поняла, в какой же ловушке она очутилась…

 

Когда Ролан ушел, так громко хлопнув дверью, что было удивительно, как она не вылетела из петель, девушка подошла к окну, сама не понимая зачем, и вот так и стояла Аданос знает сколько времени, ибо потеряла ему счет. Молодая чародейка глядела на ночной Лагерь, слушала песни и доносящиеся звуки веселья счастливых людей, и ощущала, как никогда раньше, что она оторвана ото всех, что богатство, высокое положение лишили ее всего, что ей было дорого, что она не обрела семью, а потеряла ее. И к тому же, кроме себя, сделала несчастным еще и своего мужа.

 

И когда наконец пришло осознание всего этого, ей овладело беспросветное отчаяние – такое, что толкает людей на безумные поступки, потому что выносить душевную боль, рвущую сердце на части, уже более невозможно…

 

 

Здесь у нас хранятся "для истории" начальные посты нашей ФРПГ, где мы еще только учились играть и наделали кучу смешных ошибок. )))

 

***

 

Пролог

 

 

Мордраг. Миненталь. Замок Рудных Баронов, комната Сандрин.

1-й игровой день, поздний вечер.

 

Итак, это было окончательное решение. Получив жестокий и бесповоротный отказ от мужа дать ей развод полюбовно (к тому же благоверный вновь одарил супругу целой россыпью милых выражений в ее адрес), Сандрин стала действовать по плану, который предложил ей Зубоскал.

Однако необходимо было заручиться поддержкой верного друга. Сандрин понимала, что авантюра может быть опасной, и не хотела подвергать товарища опасности. Если он согласится, осознавая риск, тогда ладно. Поэтому, дождавшись, пока муж уйдет по делам в Долину Рудников, Сандрин села за письменный стол, зажгла масляный светильник и принялась писать. Рядом она держала свои наброски о биографии энротского деятеля лорда Хаарта, если вдруг кому-то придет в голову следить за ней. Нет же, она просто занята трудом об этой яркой исторической личности, ничего более. Но на самом деле сейчас Сандрин собиралась писать кое-что другое. А именно послание своему другу, единственному, кто мог помочь ей...

Спойлер

Лорд Хаарт, дорогой мой друг!

Я обращаюсь к тебе именно так, чтобы никто не узнал твоего имени, под которым ты пребываешь на Мордраге. Ведь за мной может быть слежка. Но, как ни опасно это, я не могу не попросить тебя о помощи. И просьба моя к тебе состоит вот в чем.

Помнишь, ты предлагал мне поехать к тебе в Дейджу, чтобы там, в тишине и безмолвии, писать о тебе свой труд? Я тогда отказалась, потому что чувствовала бы себя неуютно в краю некромантов. Увы, теперь у меня нет выбора. Муж мой суров и непреклонен. Мне остается одно – бегство. Но я не могу убежать прямо к человеку, которого люблю. Он далеко и даже не знает, что происходит. Моя надежда на тебя, друг Хаарт. Сможешь ли ты увезти меня отсюда? Открыть портал на Антагарич из Хориниса? Прислать сюда своих лучших черных рыцарей и инсценировать мое похищение?

Да, это большой риск. Мой муж очень влиятелен в... кое-каких кругах. Даже я не все знаю о его деятельности. И месть его может быть жестока. Тебе чудом удалось избежать расправы в Эрафии, я не хочу, чтобы из-за меня ты подверг свою жизнь опасности еще и здесь, на Хоринисе. Но... мне больше не к кому обратиться.

Но если ты в силу разных причин откажешься – я все пойму и ни слова не скажу тебе в упрек. Ты все равно был и будешь моим другом. Если же велишь подождать более удобного момента – я буду ждать ровно столько, сколько понадобится.

Только лишь дай мне знать...

Благодарю тебя за твою всегдашнюю помощь и поддержку, мой друг. 

Леди Сандрин

 

Когда Сандрин закончила писать, она огляделась. Прислушалась... До умелой чародейки ей было еще расти и расти, но все же она могла чутко ощутить опасность. Нет, в ночи все было спокойно. Никто за ней не следил. Это был добрый знак, может, все получится.

Но вот проблема – кто же передаст письмо лорду Хаарту? Кто знает его имя, которое он носит в этой части Мордрага?

Изменено 30 марта, 201411 г. пользователем Sandrin

Отыгрыш за Айлин, часть 2

 

Бездумное оцепенение, в котором пребывала Айлин, внезапно вменилось безудержным желанием действовать. Решение пришло внезапно, неожиданно, в голове созрел отчаянный план…

 

Если Ролан не отпускает ее – пускай! Она сама уйдет, она сбежит, она вырвется прочь из этой тюрьмы, но не останется здесь! Ни за что! Уйдет в леса, будет жить, как Сагитта, затворницей, в бедности, еле сводя концы с концами, но не позволит превратить себя в пленницу, в узницу роскошного замка! Она плохая жена, никудышная, она бунтарка – Айлин согласна. Пусть ее клянут, пусть стыдят – ей все равно. Пусть даже Аданос лишит ее своего благословения – за то, что девушка нарушит данную перед алтарем клятву! Она готова принять даже это, хотя это и больнее всего. Но Ролан не удержит ее в своей клетке, она вольная и не даст себя запереть!

 

Только бы выбраться из лагеря! Но хороший вопрос – как? Как это сделать, когда его охраняют стражники? Ей не дадут выйти из Дома Баронов, не то что из замка! И даже если девушка ухитрится проскользнуть во Внешнее Кольцо, да даже выбраться за его пределы – мало шансов, что ее вовремя не хватятся и Ролан не подымет на ноги всех стражников, чтобы обыскать уголок Долины, стремясь вернуть супругу. Она просто не сможет далеко уйти.

 

Нет, без помощи ей не обойтись. К наставникам обращаться бесполезно. Айлин сама ответила согласием на их предложение устроить этот брак. Они не одобрят ее решения – нечего и думать. Братья? Но как их известить? И имеет ли она право подвергать их такой опасности? Вот куда им деваться с ней? Почти у всех у них свои семьи. Нет, нельзя…

 

Единственное, наверное, решение – это звать на помощь Хаарта, ее друга из иного мира. Мира под названием Энрот. Молодого мага-некроманта и заклинателя Огня, пришедшего сюда, чтобы изучать чародейство Мордрага.

 

Тоже не хочется втягивать его во все это. Да, он сам сказал на прощание, когда уходил пять месяцев назад в Яркендар: зови меня, если понадобится помощь… Но ведь речь шла о смертельной опасности! Ему и так приходится быть осторожным, он общается с Ксардасом, старым некромантом и демонологом, который на Хоринисе вне закона. Инносианцам уже давно не нравится такой союз, но Кольцо Воды пока не дает им вмешаться. Разумно ли просить у Хаарта помощи? Ведь он привлечет к себе излишнее внимание. И что он сможет сделать? Как доберется до нее?

 

Да и… настолько ли они друзья, что он вообще решит рисковать ради нее?

 

Будь Айлин в другом душевном состоянии, она бы, наверное, позволила здравому смыслу охладить свой пыл. Но в этот поздний вечер девушка сама уже не осознавала, что творила, слишком ей было больно, слишком тоскливо, слишком невыносима была ей жизнь узницы. Поэтому она ухватилась за эту возможность, как утопающий человек – за соломинку. И сделала то, о чем, возможно, сама не раз потом пожалеет.

 

***

Девушка наконец отошла от окна и зажгла масляную лампу: если бы не свет фонарей, проникающий из Внешнего Кольца, в комнате царила бы уже кромешная темнота. Затем девушка опустилась на колени рядом с одним из сундуков. Открыв его, она принялась что-то искать…

В сундуке хранились, в частности, кое-какие вещи из ее далекой, как уже казалось, жизни в Круге Воды. Несколько самостоятельно написанных свитков, необработанные или полуобработанные минералы – плод алхимических опытов молодой чародейки, несколько зачарованных колец и… вот то, что Айлин, собственно, и искала. Амулет.

 

На первый взгляд – ничего особенно. Просто открывающийся медальон на дешевенькой цепочке, разве что находящийся внутри прозрачный голубоватый камень, которому искусный ювелир придал форму шара, мог заинтересовать стороннего человека. Впрочем, ненадолго, особо драгоценным этот минерал не являлся. Это был так называемый шварцвальденский шпат – месторождения такого есть в Миртане, собственно, оттуда и был привезен этот камень – конечно же, добрым и ворчливым Бальтрамом.

 

Но маги Воды знали, что это не просто амулет, а амулет Призрачного огонька – и голубовато-прозрачный шпат служит жилищем этому странному созданию. Если простой человек откроет медальон – ничего не произойдет, но если это сделает волшебник, который подчинил себе это существо, и произнесет пару «нужных слов», то перед ним явится призрачный огонек-слуга. Риордан давно изучал эти создания – пришельцев из другого мира, которые потеряли дорогу туда и теперь несчастно блуждали по Мордрагу,  обреченные на вечные скитания, ибо их нельзя убить, можно лишь временно дематериализовать. Маг научился приручать призрачные огоньки: они искали своему хозяину разные вещи, а также служили вестниками. Еще будучи послушницей, Айлин тоже заинтересовалась этими причудливыми существами, и Риодран, в радости, что нашел единомышленницу, стал ее обучать работе с ними…

 

Не все девушка еще знала. Да, у нее был свой огонек, прирученный ей самой. Айлин даже дала ему имя, хотя это было совершенно необязательно. Звали его Люциан – ведь он был лучистый, сияющий… Огонек она поселила в этом камне – шварцвальденском шпате, который предварительно зачаровала, там он и жил. Люциан подчинялся командам девушки – выходил из «домика» и отправлялся на поиски брошенных ею монет. Ну, так она тренировала его поначалу. А потом, после дополнительного обучения, огонек уже помогал хозяйке искать разные травы и порой даже что-то находил. Не всегда, правда, то, что нужно, но ведь это было лишь начало. Но – самое главное – Айлин могла его послать с вестью к какому-нибудь человеку: конечно, при условии, что он находился не слишком далеко, на другой конец острова – вряд ли.

 

К сожалению, отправить огонек означало расстаться с ним навсегда. Девушка еще не обладала достаточной силой магии, чтобы призвать его обратно, к себе. Люциан, выполнив свою миссию, снова станет бесприютным блуждающим огоньком, потерявшим свою хозяйку. Печально это, ведь это создание – все, что осталось у девушки, единственная ниточка, которая связывает ее с миром за пределами лагеря. Отошлет она вестника – и все, потеряет маленького призрачного друга, останется совсем одна…

 

Но не отправить его Айлин тоже не может. Нужно попробовать, попытаться! Девушка очень надеялась, что Хаарт еще не покинул мир Мордрага, вернувшись в далекую страну некромантов с почти непроизносимым названием – как ее, Дей… Дейя... Дейха… Дейджа вроде. Неважно. Сейчас чародейка была готова отправиться хоть в сами Чертоги Белиара – лишь бы прочь отсюда!

 

Только бы Хаарт был еще в Хоринисе – и желательно вернулся из Яркендара! Девушка не была уверена, что ее сил хватит на то, что бы отослать огонек в далекую страну Зодчих. Может статься, что Люциан просто не доберется до туда и застрянет где-то в горах. То есть попытка Айлин связаться с другом будет напрасной. Но она должна рискнуть.

 

Девушка отошла на середину комнаты, открыла медальон, ласково провела пальцами по блестящей поверхности шпата, будто здороваясь с Люцианом, а потом, вытянув руку с амулетом вперед, произнесла вслух, но негромко.

 

– Апарисьо сурха!

 

И тут же на несколько секунд ее ослепило яркое сияние, заставив зажмуриться. Когда девушка открыла через глаза, перед ней в воздухе уже переливался синеватым светом Люциан, колеблясь туда-сюда, будто приветствуя свою хозяйку.

Айлин вздохнула. Жалко было прощаться навсегда с ним, но… что ж поделать?

 

– Прости меня, Люциан, я отошлю тебя… ты не сможешь вернуться, ты опять станешь блуждать по острову… Может, другой маг снова тебя приручит однажды. Прости, что так поступаю, но… у меня нет выхода. Помоги мне!

 

Понимал ее огонек или нет? Риордан говорил, что слов он, конечно, не различает, только ряд заученных команд. Но маг клялся, что это существо из иного мира понимает отношение к нему. Доброе или злое намерение передается ему на уровне вибраций, и огонек может уловить, что ему хочет сообщить хозяин. Айлин надеялась, что Люциан поймет ее и простит. Если огоньки вообще могли обижаться и прощать.

 

Девушка собралась с силами. Пора составить послание.

– Экспресо мандадо!

Огонек всколыхнулся, приблизился и почти что опустился на протянутую левую руку Айлин. Он не обжигал свою хозяйку, от него исходило лишь легкое, ласковое тепло. Люциан внимательно слушал чародейку, готовясь запомнить ее голос и воспроизвести его перед тем, к кому он будет послан. Девушка задумалась на пару мгновений – как точнее и более кратно передать суть просьбы, а потом начала говорить.

 

– Хаарт, как мы и договаривались, я посылаю к тебе своего огонька, Люциана.  Я вынуждена просить твоей помощи.

Знаю, что сама в прощальном письме говорила о том, что мы не должны больше видеться, что я теперь замужняя женщина и не вернусь в Убежище Кольца.

Я горько ошибалась. Этот брак оказался сплошной бедой. Я не смогла стать хорошей женой и превратилась в узницу Старого Лагеря. Муж меня не хочет отпускать, и меня ждет незавидное будущее.

Хаарт, помнишь, ты как-то предлагал мне отправиться с тобой на Энрот? Может, ты шутил, но теперь это для меня единственный выход! Хоть в страну некромантов, хоть куда! Прошу, помоги мне выбраться из Старого Лагеря и забери с собой на далекий Энрот, в другой мир! Если ты еще считаешь меня своим другом – не оставь!

Но я понимаю, что толкаю тебя на сумасшедший риск. Потому, если ты откажешься, я пойму и не скажу ни слова. Ты по-прежнему будешь моим другом.

Если мне нужно будет подождать, чтобы снизить степень риска, – я готова ждать, сколько угодно!

 

Прости меня, но мне больше не к кому обратиться.

И последнее…

 

Говоря это, девушка запнулась и посмотрела на переливающегося своим призрачным светом Люциана, ее доброго помощника, запоминающего ее слова, ее голос. Больно отсылать его…

 

– Хаарт, Люциан – мой огонек – не сможет вернуться ко мне. Когда он передаст тебе это послание, скажи ему «волюнта дано» – это освободит его от службы. Тебя он не тронет, но и ты… не причиняй ему вреда. Пожалуйста. Пусть уйдет в лес, в горы…

 

Хватит, она сказала все, что надо. Айлин снова, в последний раз взглянула на верного маленького друга – он по-прежнему грел ее ладонь.

 

– Прощай, Люциан. Надеюсь, с новым хозяином… другом, тебе больше повезет. Хаарта не трогай, он… мой друг. Как и ты. Очень дорогой друг… Доброго тебе пути. Мандадо эчо!

 

Вспыхнув особенно ярко – так, что Айлин снова была вынуждена зажмуриться, огонек растворился в воздухе. Вот и нет его, только рука все еще ощущает тепло…

 

«Надеюсь, это все было не зря…»

 

***

Девушка погасила светильник, только когда уже легла спать. Но, конечно, сон не шел. Айлин держала в руках опустевший голубовато-прозрачный шпат – теперь такой холодный – и, закрыв глаза, думала о далеком Энроте, куда ее звал Хаарт. Страна некромантов… Страшно. Но ведь он говорил, что в том мире живут не только темные маги. Есть и заклинатели стихий – Воды, Огня, Земли… И даже Воздуха! Удивительно! Было бы здорово изучить эту магию.

Может, девушка и изучит ее, если выберется отсюда. А пока ей остается лишь надеяться и робко мечтать. Надеяться, что и ей будет дана воля… как она пожаловала ее призрачному огоньку.

 

Девушка провела холодным кристаллом по щеке, вспоминая свой огонек. Добрался ли он до Хаарта, передал ли послание? И что ответил молодой маг на него?

 

Видимо, бурные события вечера и переживания все же сказались, потому что девушка наконец заснула, по-прежнему сжимая в руке шварцвальденский минерал. Перед тем, как Айлин забылась беспокойным сном, ей показалось, будто камень чуть потеплел…

 

Был ли это прощальный знак Люциана о том, что он доставил послание?

 

Или это ей уже приснилось?

Мордраг. Миненталь. Старый лагерь. Замок Рудных Баронов. Тронная зала.

2-ой игровой день. После полудня.

 

– О своей жене я сам позабочусь, – процедил барон, – мастер Мардук, – добавил он почтительное обращение, неотъемлемую деталь общения лицемерных членов высшего общества. – Айлин верна Аданосу, она искренне и чисто верит во все эти глупые идеи, не имеющие отношения к нашему проклятому миру! Она никогда не станет связываться с некромантами и прочими больными на голову, трусливыми ничтожествами! – Ролан, как мог, старался сдерживать себя.

– Свяжись с Кроносом, Мардук. Я позабочусь о безопасности людей и прямо сейчас отправлю пару надёжных ребят к твоему послушнику. Пусть выдвигается, как можно скорее, пора и Пирокару пошевелить своей задницей.

Мордраг. Миненталь. Старый лагерь. Замок Рудных Баронов. Тронная зала.

 

2-ой игровой день. После полудня.

 

Отыгрыш за НПС, маг Огня Мардук

 

 

Лицо Мардука побагровело от гнева – этот барон-выскочка имеет право отзываться о Верховном маге Огня Хориниса подобным образом? Да что он о себе возомнил?! Никто из миртанских паладинов, посвященных в таинства святейшего Ордена, владеющих обширными землями и не одним, а тремя замками, не позволил бы себе оскорблять служителя Инноса, а Ролан, выходец из простолюдинов, не так давно получивший дворянское звание, имеющий под своим началом лишь шахту да вот этот Лагерь, – что себе позволяет? Хотя… в том-то и дело! Простолюдин! Чего ожидать от сына какого-то городского стражника? Настоящим бароном ему никогда не стать: аристократизма нет, манеры никогда не будут такими, какими следует, этому учатся с раннего детства, после сорока это уже не освоить. Светлейший монарх снова и снова совершает ошибки, разбрасываясь званиями графов и баронов, нельзя давать их кому попало – как бы ни велики были заслуги перед королевством выходцев из простого народа. Вот тому показательный пример!

 

Будь на месте Мардука Серпантес или даже Парлан, барону бы явно не поздоровилось: эти маги не прощали ни единого грубого слова, хотя бы просто задевающего Церковь Инноса – об оскорблении их самих лично или старших по званию даже речи не шло. Но Верховый маг Старого Лагеря был более мудр и умел держать себя в руках, к тому же за четыре года он привык к вспышкам гнева и раздражения у своего невольного соратника по восстановлению шахт и поселений Миненталя. Поэтому он ограничился лишь суровой отповедью.

 

– Ролан, – холодно проговорил Мардук, – я попрошу Вас не забываться и впредь не использовать такие слова по отношению к Его Высокопреосвященству мастеру Пирокару! В следующий раз подобные выражения в его адрес не сойдут Вам с рук. Именно Глава монастыря ведает всем, что касается разных темных культов и сект, и он знает, что делает. Сомневаться в том, что Пирокар не примет надлежащие меры – это само по себе дерзость, я не говорю о Вашей прямой грубости по отношению к нему! За это может последовать суровое наказание. Запомните хорошенько, что даже звание барона не даем Вам права высказываться подобным образом о служителях Церкви Инноса, тем более о Высших магах. Ни одному дворянину – ни одному, Вы слышите! – не позволено говорить такие слова в адрес Совета Трех, особенно в адрес их Главы.

 

Чуть помедлив, чтобы смирить свое праведное негодование и вспомнить, о чем же шел разговор, Мардук продолжил уже более спокойно.

 

– И все-таки насчет Вашей жены. Как бы Вам ни неприятно было об этом говорить, я еще раз напомню Вам, что, еще будучи послушницей у Риордана, леди Айлин виделась с этим Аскольдом-некромантом. Я убежден, что встречи эти происходили в рамках сотрудничества аданистов с иномирцем и не носили предосудительного характера. Но советую Вам внимательнее следить за супругой.

 

Мардук приблизился к барону, сидящему на трону, и понизил голос:

 

– То, о чем сейчас пойдет речь, должно остаться между нами. И скажу я это чисто из моего к Вам расположения, хотя Вы своим сегодняшним поступком этого и не заслуживаете. Но я уважаю Вас, как грамотного руководителя, который восстановил Лагерь и добычу руды – без Вас ничего бы этого не было. Я не хочу, чтобы у Вас, Ролан, были проблемы из-за жены, а они, вне всякого сомнения, будут, если начнется противостояние между Ксардасом и нами, магами Огня. Если прольется кровь хотя бы одного невинного жителя – шахтера, крестьянина, даже охотника, – Церковь Инноса вправе начать преследование всех тех, кто так или иначе был связан с этим некромантом или его дружком-иномирцем. С магами Воды мы конфликтовать не станем, но леди Айлин – особый случай. Вы знаете, как негативно Совет Трех отнесся к решению Миксира разрешить женщинам вступать в Кольцо Воды, более того – разрешить им проходить послушание и последующее посвящение в маги. Я сам категорически против этого, но я знаю Вашу жену лично и понимаю, что она хороший человек, поэтому зла ей не желаю. Но среди нас, инносианцев, есть те, которые не остановятся перед тем, чтобы углядеть в ее поведении малейший проступок против Церкви, а потом лишить ее звания мага – и предать анафеме. Я говорю это на полном серьезе. А если выяснится, что Ваша супруга была дружна с некромантом и этот служитель Тьмы пролил кровь мирных жителей или – не дай Иннос – хотя бы одного служителя Огня, то леди Айлин может попасть под суд инквизиции. Ее не постесняются обвинить в чем угодно – даже в постыдной любовной связи с приспешником Белиара. Боюсь, тогда даже Кольцо Воды не сможет ей помочь, и уж тем более не поможет Ваше заступничество. Потому что духовная власть принадлежит именно нам, слугам Огнебога, и она превосходит власть светскую, хотя некоторые из нас – я вынужден это признать – злоупотребляют ей. Есть среди нас те, которые сделают все, чтобы женщина больше никогда не была посвящена в чародейки, они продемонстрируют наглядно, что может быть с нарушительницами, дерзнувшими преступить непреложный закон о том, что Круги магии – лишь для мужчин.

 

Мардук снова помедлил, чтобы придать веса своей речи, и закончил свой монолог.

 

– Я всегда считал, что ваш брак с леди Айлин – крайне неудачное решение, но ничего теперь не поделаешь. Если Вы не хотите хлебнуть горя из-за нее и если она Вам в самом деле дорога – а я это вижу, – Мардук внимательно посмотрел на барона, – не дайте недоброжелателям не малейшего повода обвинить ее в чем-либо. Пусть эти некроманты суть проклятые приспешники Белиара, обреченные на вечные мучения, не стоит их недооценивать. Они могущественны и коварны, и уж точно не «ничтожества», – назидательно сказал инносианец. – И повторюсь… все, что вы сейчас услышали, я Вам не говорил.

 

Мардук замолчал, поднял голову и сказал уже вслух:

 

– Я полагаю, Ролан, что мы все обсудили. Я прямо сейчас отправлюсь в Новый Лагерь – известить Кроноса, а Ваши стражники-провожатые пусть через час будут у дверей Дома Магов. Да хранит Вас Иннос, барон.

 

С этими словами служитель Огнебога гордо и невозмутимо направился к выходу из Тронной залы.

Изменено 19 апреля, 201411 г. пользователем Sandrin

Мордраг. Миненталь. Старый лагерь. Замок Рудный Баронов. Тронная зала.

2-ой игровой день. После полудня.

 

– Пусть Айлин не заботит вас, мастер Мардук, – отрезал Ролан, – в конце концов, она всего лишь женщина, не так ли? – добавил он с лёгкой иронией. – Я организую защиту лагеря и прямо сейчас направлю пару надежных солдат для сопровождения нашего вестника.

Изменено 2 мая, 201411 г. пользователем Рассказчик

Мордраг. Миненталь. Старый лагерь. Замок Рудный Баронов. Тронная зала.

2-ой игровой день. После полудня.

 

Отыгрыш за НПС, маг Огня Мардук

 

Мардук внимательно посмотрел на Ролана. Что и говорить, жена была слабым местом сурового и жесткого барона, у которого, как казалось, и вовсе не могло быть слабостей. Но нет, он все же был человеком, причем, как убедился маг Огня за последние четыре месяца, леди Айлин стала настоящей страстью главы Старого Лагеря. Задевать ее даже в обычным разговоре было чревато, а уж обвинять в чем-то…

 

Пожалуй, мудрее было замять эту тему. Совесть Мардука была чиста: он предупредил барона о дружбе его супруги с некромантом Аскольдом. Поверить этому или по-прежнему считать, что Айлин чиста и непорочна, – личное дело Ролана. В конце концов, даже если бы энротский лазутчик надумал связаться с баронессой, сделать это ему было бы архисложно: учитывая количество стражи в Лагере и то, как ревностно его глава оберегал свою супругу. Пусть Аскольд и проклятый белиарист, но не безумец же, чтобы рисковать ради какой-то женщины? Он всегда может вступить в контакт с другими магами Воды, если ему так уж сильно это понадобится.

 

Было, правда, еще кое-что – некоторые собратья Мардука были настроены крайне враждебно по отношении к женщине, дерзнувшей стать магом. Инносианец сам был против этого, но за четыре месяца общения с Айлин понял, что у нее нет ни высокомерия, ни заносчивости, разве что полудетская наивность. Словом, истинная воспитанница магов Воды. Поэтому задумывать что-то, чтобы навредить ей, Мардук был не намерен. Ни к чему это, особенно учитывая, какой теперь у нее защитник. Маг был почему-то убежден, что ради жены барон готов будет рискнуть всем, что имеет. Глупая, бессмысленная страсть, человеческая слабость, по мнению инносианца. Но это необходимо было учитывать. Старый Лагерь должен продолжать развиваться во что бы то ни слало, и, если ради этого придется смотреть сквозь пальцы на выходки своевольного Ролана и закрывать глаза на связь его жены с белиаристом, – что ж, Мардук был на это готов. Вопрос в том – готовы ли были его коллеги? Что для них было важнее: благополучие Миненталя, а значит, и всего Хориниса в целом, – или неукоснительное следование догмам?

 

Впрочем, это уже решать не ему, а Пирокару и его советникам. А Мардук, как мог, исполнял четыре года свои обязанности и поддерживал мир и согласие с таким непростым деловым партнером, как его Высочество барон Ролан Теодор Барт.

 

Но об одном инносианец все-таки сказал:

 

– Хорошо, Ролан, – согласился он. – Мастер Пирокар вскоре узнает о случившемся, кроме того, не стоит забывать, что его Преосвященство мастер Каррипто послал на Хоринис отборный отряд паладинов и боевых магов. Они должны были причалить в порту уже сегодня. Так что в скором времени мы сможем искоренить эту белиаристскую заразу раз и навсегда! – глаза мага сверкнули в праведном гневе истинного служителя Огнебога. – Но… – чуть помедлил он, – до сего радостного момента мы должны быть очень бдительны. Некромантов можно ненавидеть и презирать, но недооценивать их – ошибка, за которую можем поплатиться все мы. А уж тем более не стоит недооценивать Ксардаса, который одно время тоже служил Инносу и знает нас очень хорошо, даже слишком хорошо. Также он знает весь этот замок… да и всю Долину Рудников. Готов поспорить, у него есть много козырей в рукаве, если вдруг он решится атаковать нас – а от него никогда не ведаешь, что ожидать. Поэтому будем осторожны, как никогда ранее. Я же отправляюсь в Новый лагерь, извещу Кроноса и Ополоза. Им тоже следует знать об этом. А Вы делайте то, что должны. Да хранит Вас Иннос, Ваше Высочество!

Мордраг. Миненталь. Старый лагерь. Замок Рудный Баронов. Тронная зала.

2-ой игровой день. После полудня.

 

– Да хранит вас Иннос, мастер Мардук! – отвесил Ролан официально-машинальное прощание. Не то, чтобы барон совсем не желал, сопутствия Огнебога магу. Мардук всегда отличался мудростью и рассудительностью, он был ощутимо проще своих коллег, которых довелось видеть Ролану. В моменты успешного сотрудничества барон даже проникался некоторым уважением к этому представителю церкви и едва ли желал видеть кого-либо другого на его месте.

Мордраг. Миненталь. Старый лагерь. Замок Рудных Баронов. Тронная зала.

За четыре месяца и две недели до событий в игре.

 

Барон Ролан Теодор Барт восседал на троне. Початая бутылка вина находилась в его руке, а перед ним находился Морт, ученый муж с материка, вверенный его высочеству королём для продуктивного управления лагерем.

 

Так вышло, что Морт любил считать. Ещё будучи ребёнком он считал всё подряд: количество съеденных за сезон фруктов, количество шагов на его пути из точки «А» в точку «Б», количество пойманной отцом рыбы и даже количество камней и досок составляющих одну из стен их дома, и, самое страшное, он, не прилагая совершенно никаких усилий, зачем-то запоминал всё эту ерунду, и запоминал надолго.

 

Теперь же счетовод в единственном лице успешно вёл все дела Старого лагеря. Стоя в дорогом камзоле, костлявыми руками он сжимал тугой свиток, зачитанная часть которого, несмотря на высокий рост Морта, уже касалась пола.

 

– …за прошедший период было добыто такое-то количество руды, – докладывал управляющий, - такое-то количество уже отправлено, а такое-то готово к отправке…

 

Ролану, кажется, всё это было совершенно неинтересно. Периодически прикладываясь к бутылке, он не исключено, что слушал, но был тупо уткнут взглядом в щель на обеденном столе.

 

– …что на такое-то количество процентов превышает показатели прошлого периода… – продолжал Морт.

 

И всё бы хорошо. Тихо, мирно, без жестокости. Как вдруг! Из щели! Появился таракан. Прекрасно сложенный, рыжий, он, пошевелив усами, направился к тарелке Ролана.

 

– Кыш! – воскликнул барон. – Прочь! Уходи!

 

Морт, одним глазом заметив таракана, другим продолжал зачитывать отчёт. Он изначально не рассчитывал на особое внимание барона, скорее это был отчёт для самого себя, подвод итогов отличной работы.

 

Таракан же, ловко перебирая шестью лапами, забрался на окорок, находящийся в тарелке барона. То ли он был голоден, то ли хотел справить нужду, факт в том, что он полностью проигнорировал авторитетные замечания Его Высочества.

 

– ПРОЧЬ! – выронив бутылку из рук, Ролан со всего маху стукнул по собственной тарелке, от чего та была перевёрнута, а опертая об нее вилка была катапультирована прямиком в окно.

 

– …свинья Изольда стала бесспорной героиней прошедшего периода, принеся рекордный помет из 37 поросят… – чем быстрее Морт прочтёт всё это, тем раньше покинет помещение, оставив барона наедине с его неотложными делами.

 

– ПРО-О-ОЧЬ! – проорал барон, заметив, как рыжий нарушитель, высунув сначала один ус, а затем и второй, выглянул из-за следующей ближайшей тарелки. Мысли таракана были неизвестны, но Ролан точно знал, что он насмехается над ним.

 

– ПРОЧЬ! ПРОЧЬ! ПРОЧЬ! – разверзся барон. Крепко ухватившись за основание, он разом свалил на бок весь длиннющий обеденный стол.

 

– …плотниками были собраны 19 столов и 43 стула… – сквозь вопли, грохот мебели и звон посуды, продолжал раздаваться размеренный голос управляющего.

 

Маленький кошмар барона, шустро виляя меж опрокинутого содержимого стола, направлялся к противоположному концу зала.

– ПРОЧЬ! ПРОЧЬ! ПРОЧЬ! – гремел за ним барон, топча всё на своём пути.

Не имея альтернативных ходов к отступлению, таракан юркнул в щель под тяжелый дорогой ковер. Сидя в убежище, он слышал каждый грузный шаг своего преследователя.

 

– А-ХА-ХА! – торжествующе раскатился барон. – Попался! – Ролан приподнял ковёр и с наслаждением смотрел на загнанного в угол, беспомощного противника.

 

Доклад Морта подходил к своей кульминации.

 

– Он попался! – крикнул Ролан управляющему. Худощавый мужчина оторвался от зачитывания и смотрел на барона в некоторой растерянности, не имея ни малейшего представления, что ему ответить.  

– Попался! – в очередной раз воскликнул Ролан и отпустил кончик ковра, который с неожиданной звучностью шлёпнулся на своё место.

 

Барон перевёл только что торжествующий взгляд с Морта на это место, часть ковра, под которым прятался таракан. Барон был испуган. Морт, кажется, тоже затаил дыхание.

 

С осторожностью взявшись за край, Ролан вновь приподнял ковёр и увидел…

 

Голова маленького таракана, такого ловкого и шустрого, безрассудного и отважного была полностью раздавлена. Усы отвалились, а ноги рефлекторно продолжали своё шествие…

 

– Чёрт! – выдохнул Ролан.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт!

 

Морт, всегда завершавший все свои дела, более не зачитывал доклад, опустив руки, он стоял в молчании, глядя на барона.

 

– Чёрт! *убрано цензурой*, *убрано цензурой*, *убрано цензурой* коромыслом, *убрано цензурой*, *убрано цензурой*!!! – не скупился барон.

– Я убил его! – сказал он, с ужасом глядя на Морта.

– Я убил его! – повторил барон. – Он доверился мне, вышел! Он поверил, что не все люди злые! А я убил его! Я безжалостно расправился с ним! С этим маленьким и отважным…

 

Эмоцию на лице Морта нельзя было описать словами.

 

 – А-а-а-а! – надрывался барон.

 

– На… на том свете ему будет лучше… – нерешительно проговорил Морт. – Аданос позаботится о нём…

 

Как вдруг Ролан просиял! – Аданос!

Барон аккуратно сгрёб останки таракана в маленький мешочек.

– Коня мне! Коня! Мы едем к магам воды!

Изменено 7 мая, 201411 г. пользователем Рассказчик

Мордраг. Остров Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды.

Весна. Середина апреля. За N месяцев до событий в игре.

 

Отыгрыш за Айлин, часть 1

 

Казалось бы, еще не так давно зима неохотно отдала свои права весне и отступила далеко-далеко, в Царство Белиара, спрятавшись там до своего срока. Всего с месяц назад высокогорное плато окончательно очистилось от снега, и всего две недели назад озерная гладь наконец сбросила с себя последние оковы льда, и природа зябко вздрагивала, с нетерпением дожидаясь дневных часов, когда солнце медленно согревало все вокруг. Поля и леса стояли обнаженные, лишенные теперь даже снежных нарядов, продрогшая и все еще терзаемая последними холодами земля уныло чернела, тоже мечтая о летних одеждах. Щедро разлились река и ручьи Верхних пастбищ, превратив свои берега в непроходимую топь. На дорогах царствовала весенняя распутица, затрудняя передвижение как конным, так и пешим путешественникам.

С трудом весна отвоевала у зимы этот край, опустошенный и измученный суровой владычицей, и думалось, что придется еще долго ждать, прежде чем сюда вернется жизнь…

 

Но вовсе нет, природа настолько умело соединяет в себе расцвет и увядание, созидание и разрушение, что ей требуется совсем немного времени, чтобы воскресить то, что, казалось бы, обречено на медленное и болезненное восстановление. И вот уже на деревьях набухли и стали распускаться почки – леса Хориниса окутала зеленоватая дымка – предчувствие появления свежей, молодой листвы, которая вернет рощам и дремучим чащобам жизнь. Уже вовсю тянется к солнцу новая травка – прорываясь к свету и теплу сквозь затвердевшую землю, даже сквозь протоптанные тропинки и заезженные дороги. Весело гудят водопады, у озера снова закипела жизнь – очнулись ото сна многочисленные пресмыкающиеся и земноводные и занялись своими важными делами. Весело щебечут птицы, перелетая с ветки на ветку, ищут себе пару. Дни теперь длинные, а солнце в околополуденные часы печет так, будто уже пришло лето.

 

Оживились в тон природе и разумные обитатели Хориниса. Уже середина апреля – пора начинать сельские работы. Крестьяне вспахивают и засеивают поля, принялись хозяйничать на своих участках садоводы и огородники. После конца весенней распутицы полностью наладилось сообщение между разными населенными пунктами острова: по подсохшим дорогам туда-сюда снуют повозки торговцев и ездят по каким-то своим делам другие люди. Кто-то из Хориниса направляется в Миненталь, в один из Лагерей, оттуда, наоборот, едут посланцы в город. Ведь Рудная Долина давно уже не каторга и не место, которым пугают непослушных детей. Да, есть и там еще много нехоженых троп и мест, куда лучше не соваться, но часть ее уже вполне безопасна и обжита.

 

У рыбаков, чей промысел идет в пресных озерах и реках, сейчас, правда, затишье. Настал период нереста, а это событие люди уважают. Дашь водным тварям расплодиться – летом природа воздаст тебе за терпение с лихвой. Да и перед нерестом рыба была жуть голодна и легко глотала любую наживку, посему опытные рыбаки наловили немало, теперь не пропадут.

 

Вынуждены в большинстве своем и охотники выжидать своей поры – ведь сейчас зверье играет свадьбы и приносит потомство, нельзя его бить. Впрочем, без дела они тоже не сидят: чинят и ремонтируют снасти, кроме того, то и дело к ним обращаются за помощью фермеры, которым докучают то пробудившиеся от зимней спячки шныги, то ящерицы, а чаще всего настырные и прожорливые гигантские крысы – уж эти готовы плодиться по три раза в год. Закон леса таков – не ходи охотиться, когда звери брачуются, но коли сами они мешают людям, то готовь стрелы и рогатины.

 

В общем, хватает дел у сельского населения, но и маги Воды не сидят, сложа руки. Весна – время хворей, когда могут проснуться болезни, что зиму ждали, затаившись, а солнце стало припекать, вот они и проявились. А сколько людей простужается, поверив обманчивым лучам светила и уйдя поутру в поля, не захватив с собой теплой одежды? Так что уже второй месяц  знай себе работают алхимики Воды, изготавливая зелья, хотя уже подходят к концу их запасы целебных растений, ждут не дождутся знахари, когда снова земля позволит взойти семенам, пролежавшим в ней с осени, и снова зацветут и зазеленеют в лесах и лугах травы вроде серафиса, орочьего листа, огненной крапивы, лунной тени…

 

Однако малую часть из них можно вырастить и самим – в обычном саду. Бесполезно, конечно, пытаться заполучить и уж тем более заставить взойти семена таких чудесных растений, как ягоды гоблина, драконий корень, о царском щавеле и речи нет. Для них не просто нужна хорошая земля и тщательный уход, но и особая энергетика. Не умеют культивировать их даже маги, потому так редки и ценны эти травы. Конечно, не под силу также вырастить в саду и грибы, вроде темных. С одной стороны, сожалеют об этом знахари: ведь это упростило бы им жизнь – не приходилось бы бродить по лесам и лугам, осматривая каждый кустик, заглядывая под каждое упавшее дерево, или даже забредать в пещеры, рискуя наткнуться на их мрачных обитателей. С другой, а сохранили бы эти культивированные травы свои волшебные свойства, не растратили бы их?

 

Те немногие из растений, которые удавалось заполучить в «травяных садах», вполне годились в дело, однако были это самые простые их разновидности: тот же серафис, огненная крапива, трилистник, солнечник. Из особых разве что лечебный корень, но с ним было много хлопот: далеко не все семена прорастали, а проросшие не все формировали крупный корень, достаточный для того, чтобы быть примененным в алхимии. Однако с каждым годом знахари набирались опыта и получали со своих «травяных садов» все больше и больше ценных ингредиентов.

 

В монастыре Инноса был большой участок, предназначенный для посадок, и работали там до шести послушников. Подобной роскошью маги Воды не могли похвастаться: у них было всего-то четверо подопечных, один из которых почти постоянно пребывал при часовне в городе, а на троих ложились обязанности и следить за Убежищем, и готовить еду, и прибираться, и закупать провизию и дрова, и стирка. И все-таки у аданистов был свой небольшой огородик, где росли простенькие овощи: репа, лук, морковь, свекла, капуста. В принципе, у них хватило бы денег на покупку всего этого у фермеров, но так хотелось вырастить что-то самим! Даже сам маг Четвертого круга Риордан любил повозиться в огороде, вспоминая свое крестьянское детство, и послушников своих тоже приучил к трудолюбию. В конце концов, из всех богов Мордрага именно Аданос ближе всего к природе, ибо Вода дарит и поддерживает жизнь во всем.

 

В середине весны настала наконец пора перекопать и удобрить компостом небольшой участок земли, часть из которого была отведена под овощи, а другая – под травы. Капусту, правда, посадили еще в начале апреля, а вот «травяной сад» дожидался более теплой погоды. И вот, пришел и его черед, потому уже третий день послушники выделяли пару часов, чтобы поработать лопатой и граблями, а также выполнить менее сложную физически, но требующую больше энергетических затрат задачу – сам посев. Ведь для того, чтобы дали всходы растения с чудесными свойствами, нужно было вначале самим чародеям поделиться с ними своей маной, дать им импульс, толчок. Потому вскапывали и рыхлили землю послушники, а посев проводил уже кто-то из старших волшебников. Ну, или хотя бы тот, кто был посвящен в Круги Воды.

 

Вчера и позавчера в «травяном саду» работал с учениками Риордан, но сегодня пришел с фермы Бенгара Гаан и сообщил о том, что один из работников – Бальтазар – слег с воспалением легких. Около недели назад он искал убежавшую овцу, бродил по растекшимся ручьям, все еще не вернувшихся в привычное русло, поскользнулся и ухнул в один из них. В общем, овцу-то нашел, но промок и озяб сильно. Вроде отогрели его по возвращении, дали глотнуть настойки из джина, но все равно не помогло, сильно захворал он, с каждым днем становилось все хуже – то ли возраст сказался, то ли еще что. Решили больше его товарищи не выжидать и не гневить Инноса, потому отправили вестника в Убежище Кольца.

 

Посему рано поутру Риордан, запасшись зельям, ушел вместе с Гааном на ферму, а сколько он пробудет там – неизвестно. Конечно, в Убежище был Миксир, который раз в пару дней заглядывал из города сюда, чтобы проведать, как идут дела у его коллег и братьев по Кольцу, но травоведение было не его стезей. Вот так и получилось, что забота о саде легла на Айлин. Далее ждать было нельзя, сейчас самое время, когда нужно бросить семена в лоно сырой земли, полить водой и щедро напоить энергией, а потом дать солнышку поманить к себе зеленые ростки. Впрочем, молодая чародейка была совсем не против – ей нравилось работать как в огороде, так и в «травяном саду». В последнем даже больше, ведь целительство и знахарство были ее особенной страстью.

 

***

Уже второй час девушка трудилась на участке с двумя помощниками – Ренатом и Тристаном. День выдался жаркий, поэтому все трое были в обычных туниках, крашеных в синие цвета, с непокрытой головой. Конечно, облачение Айлин отличалось большей строгостью. Ее туника заканчивалась немногим выше щиколоток, а полосы ткани, переброшенные через плечи и крепящиеся на поясе, закрывали своей бахромой и руки почти до локтя. Ворот доставал до горла, ну а высокие шнурованные ботинки, доходящие до середины голени, не оставляли для любопытного взгляда никакого обзора. К этому девушку обязывал статус и положение: ведь чародейка Воды – не какая-нибудь там прислужница из портового кабачка, даже ее рабочие одежды должны быть закрытые, не позволяя кому-нибудь обвинить ее в безнравственности. На звание Айлин указывала белая вышивка спереди на тунике – взметнувшийся ввысь столп воды, подобный гейзеру, и окружающий его белый круг. Это был знак мага Первого Круга. Сначала девушка вышла было работать в косынке – чтобы не мешали длинные, ниже плеч волосы, но на солнце сделалось так жарко, что молодая волшебница ограничилась тем, что стянула их сзади ремешком.

 

Обязанности распределялись просто: Ренат и Тристан старательно вскапывали землю, взрыхляли ее граблями и клали немного компоста. Чародейка же делала бороздки, бросала туда семена, засыпала, а потом поливала водой. Далее наступал самый сложный этап: опустившись на колени, девушка сосредотачивалась и, водя рукой над посадками, отдавала им часть своей энергии. Взгляд простого человека ничего бы не уловил, но натренированный глаз волшебника мог заметить, как от пальцев Айлин к земле исходило голубоватое свечение – так, вместе с водой материальной, семена получали магический заряд с астрального плана. Конечно, потихоньку силы девушки тоже шли на убыль, но это было нормально – после окончания работы братья проводят чародейку к озеру, она помолится Аданосу, и ее энергетика восстановится. Зато в разы больше шансов, что прорастут все семена.

 

Когда полностью обрабатывался участок, отделенный под особый вид колдовских трав, Ренат и Тристан вбивали по его краям колышки, а один из них помечали табличкой – теперь не ошибиться, что здесь должно вырасти. Солнце припекало нещадно – будто в летний день, парило, будто собирался к вечеру дождь, парни то и дело вытирали пот со лба. Впрочем, не уставали при этом обмениваться шутками-прибаутками, умолкая лишь когда Айлин совершала ритуал отдачи энергии семенам.

Сейчас молодые люди вскапывали предпоследний на сегодня участок, а Айлин сидела на изгороди рядышком и отдыхала. Все были довольны: поработали хорошо, пока все шло по плану. Завтра они закончат сеять травы и перейдут уже к овощам. Там дело пойдет полегче.

– М-да… – сказал Тристан, вглядываясь в ком земли, который он только что перевернул и рассек лопатой. – Еще один пострадавший, уже четвертый за сегодня… – он наклонился и извлек что-то оттуда. – Дождевые черви – истинные мученики садоводства и огородничества!

И он зачем-то продемонстрировал рассеченного на две половинки «пострадавшего» не кому-нибудь, а своей сестре по Кольцу. Айлин отвернулась и отвела его руку.

– Обязательно совать их мне в лицо? – поинтересовалась она.

Ох уж эти парни! Особенно Тристан! Нет-нет да подразнит ее – то паука покажет, то гусеницу поднесет на ладони, а однажды и вовсе мышонка подбросил в комнату. Не то чтобы Айлин боялась всех этих тварей – не завизжит, как какая-нибудь девчонка, и не полезет на стол от одного вида серенького тощего хвостика или лап косматого паучины, но все равно неприятно! И ведь парни это знают, а Тристан уже который раз получал предупреждения стать подопытным кротокрысом в опробывании на нем свитка превращения в мясного жука. Но все равно не уймется противный мальчишка – никакого уважения и почтения даже к званию сестры по Кольцу!

Впрочем, он еще слишком юн – шестнадцать лет всего. Конечно, работящий, смелый, обладает опытом и знанием жизни не по годам – не случайно ведь он сын купца и до поступления в послушники побывал с отцом и на материке в Варранте, и на Южных островах. Может, и продолжил бы Тристан путь родителя, ибо был он единственным сыном, вряд ли бы отпустили его в учение к магам, несмотря на проявляющиеся с детства способности к знахарству, но тут случилась беда. Полтора года назад пошел ко дну корабль, на котором отец плыл в очередную торговую поездку, к счастью, в тот раз Тристан оставался дома, в Хоринисе, ибо захворал перед самым отъездом. Вот так вот, ценой такой тяжелой потери, определилась судьба паренька. Взял его под свое покровительство товарищ отца по гильдии и тайный член Кольца Воды – Бальтрам, а потом и познакомил со служителями Аданоса, ибо подумал: а вдруг способности юноши такие, что грех их разбазаривать?

 

Миксир при первой встрече внимательно оглядел парня, задал несколько вопросов, а затем отправил его на испытание к Риордану. Отзыв заслуженного алхимика Кольца был следующим: путь Тристана – это путь мага, не стоит отказываться от дара самого Аданоса. Вот так юноша и стал послушником. С детства он привык трудиться – и был едва ли не самым усердным среди своих товарищей. Его матери, оставшейся вдовой с маленькой дочкой, сестренкой Тристана, помогало Кольцо Воды. Ну а сама женщина искренне гордилась сыном: ведь быть магом почетно, если так распорядилась судьба, пусть юноша служит Аданосу, ну а муж, увидев сверху успехи своего отпрыска на стезе целителя Воды, наверное, уже и сам не был бы против.

Несмотря на юный возраст, пережитые потери и раннюю возмужалость, Тристан в чем-то был еще мальчишкой. Он смотрел на жизнь с улыбкой и вообще был склонен к хохмачеству. Правда, трудно было иногда понять – шутит он или говорит серьезно. Да и выходки его были хоть и незлобны, но порой… приводили к неожиданным для самого юноши последствиям.

 

Один раз, еще прошлым летом, он подмешал в напиток своего наставника Риордана самогон, добытый на ферме Бенгара. Маг Воды вообще почти не употреблял спиртное, даже вино пил лишь по праздникам и особым ритуалам, неудивительно, что можжевеловая водка ему крепко ударила в голову. И вот послушники, разинув рот, слушали воспоминания такого, казалось бы, степенного и почтенного старца Риордана о его бурной молодости, сомнительных «подвигах» и любви к одной смуглянке-варрантийке… Причем под конец в его рассказах стали проскальзывать такие интересные детали, что благоразумный Ренат поспешил выпроводить Айлин из комнаты, ибо «добропорядочным и незамужним девушкам нечего слушать такие подробности».

 

Конечно, когда маг проспался и пришел в себя, то Тристана наказали… причем парень порадовался, что Сатурас, возглавлявший некогда Кольцо Воды, теперь пребывает далеко отсюда, на материке, а нынешний руководитель тайной организации Миксир не так суров. Поэтому все ограничилось тем, что месяц нерадивый отрок колол дрова, мыл и чистил все мензурки, а также в одиночку прополол все грядки. Впрочем, сам пострадавший – Риордан – отнесся к случившемуся с юмором и указал послушникам, что вот она – яркая иллюстрация того, что не надо творить из наставника кумира, что никто не свят: не в настоящем, так в прошлом каждого человека найдется такое, о чем не хотелось бы вспоминать. Тристан же признал, что шутка была откровенно неудачной, и больше подобное не вытворял.

 

Правда, вытворял другое. Например, дразнил Айлин. Что поделать, ну как можно обойти вниманием молодую девушку и к тому же единственную женщину в Кольце Воды? Вот только если это и было своего рода попытками произвести впечатление, то какими-то странными. Вот как теперь – когда Тристан демонстрировал девушке несчастного дождевого червя, рассеченного на две половинки.

– Трис, да убери уже этого пострадавшего! – вступился за Айлин Ренат – молодой человек, который был старше шутника по возрасту и был более рассудительный. – Что ей предлагаешь, отпевание ему устроить?

– Рен, я не могу поверить, что ты говоришь такие кощунственные вещи! – для вида возмутился Тристан и выкинул червя за изгородь – будто нарочно в опасной близости от девушки. – Эх, на рыбалку бы! Пару рыбок выловить, поди, Аданос не накажет? Раз сама наживка лезет в руки…

– Копай-копай, – шикнул на него Ренат, откладывая в сторону лопату и берясь за грабли, – а то будет тебе «рыбалка»! Нам еще целую делянку засеять, а солнце-то уже к закату клонится!

– Я весь в работе, о чем ты? – невинно улыбнулся Тристан и принялся докапывать свою часть грядки. – С другой стороны, если червей много, значит, в земле довольно влаги. Аданос даст, будет у нас богатый урожай трав.

– Да я был бы только рад, – сказал его брат по Кольцу, – а то вон в прошлом году недосчитались солнечника…

– Градом просто его побило, прокараулили, – вздохнул Тристан и, пройдясь лопатой по последнему кому земли, потянулся за ведром с компостом. – Айлин, сестренка, мы уже заканчиваем, так что готовься пролить энергию Воды земной и небесной на эти бренные грядки!

Ренат только покачал головой – дескать, ну что ж возьмешь с этого хохмача? Только терпеть его. Впрочем, на самом деле Тристана все любили, та же Айлин, угрожающая превратить юношу в молодого мясного жука, в случае чего брата бы в обиду не дала. Это чувство общности и было самой яркой характеристикой Кольца Воды: людей объединяло нечто большее, чем просто аквамариновое кольцо на пальце.

Ренат и Тристан довольно быстро взрыхлили и удобрили компостом делянку, теперь настала очередь действовать Айлин. Шепча заклинания, девушка аккуратно бросала семена в землю, засыпала их и поливала водой. Молодые люди уселись передохнуть на изгородь и с одобрением и уважением смотрели на свою сестру по Кольцу. Вроде бы ей доставалось меньше работы, но она была самой важной.

 

Тут Ренат присмотрелся к типу семян, их форме и цвету. Стоп, уж не велейс ли хочет посадить его сестра – это этайнское магическое растение, дающее после цветения чудесный плод в виде крупной, с кулак, ягоды, напоминающей малину? Юноша сомневался, стоит ли ему отвлекать Айлин своим вопросом, но, признаться, он не видел смысла в том, чтобы снова пытаться культивировать эту колдовскую траву – два года подряд они пытались это сделать, но ростки либо вообще не появлялись, либо быстро засыхали. Не принимала земля Хориниса гостя из далекого Этайна.

Пока Ренат думал, Тристан уже озвучил его сомнения.

– Глазам поверить не могу, Айлин! – воскликнул парень. – Опять за старое?

– Что? – подняла на него глаза девушка.

– Про твой драгоценный велейс! Как пить дать лишь зря эта делянка пропадет! – сказал Тристан.

– Наставник Риордан мне разрешил! – стала защищаться молодая волшебница.

– Точнее, не возразил, – ухмыльнулся ехидный паренек. – Ты просто опустила эту милую деталь, оговаривая с ним план засева, а на ярмарке в Хоринисе, как посмотрю, все-таки приобрела эти семена. Ведь, готов поспорить, в наших запасах их не было! Какой коварнейший план, Айлин! И ведь нам, своим братьям, ни слова!

– Пусть так! – в голосе девушки послышалось упрямство. – Тебе что, жалко, что ли? Отвечать за неудачу, в конце концов, мне!

– Нет, ну как хочешь… Мы же делянку вскапывали, пять потов сошло, червь вон пострадал… Ай, Рен? Ты чего? – это его брат по Кольцу весьма ощутимо пихнул его локтем.

– Ничего! Не мешай Айлин. Ей нужно сосредоточиться. Велейс так велейс. Все-таки это растение ее родины…

– Ну не хочет оно, это «растение ее родины», дитя иного края, приживаться на чужбине! Сиротой оно себя здесь ощущает, горемычной! – сказал Тристан жалобным голосом.

Ренат сурово посмотрел на него. Видя, что поддерживать его не собираются, юноша вздохнул и умолк, только развел руками – если что, я вас предупреждал.

– Давай, Айлин, – кивнул девушке рассудительный старший брат по Кольцу. – Как говорится, третий раз – самый удачный!

Волшебница посмотрела на него с благодарностью и продолжила посев. Парни больше ей не мешали. И вот, настал самый ответственный момент – отдать семенам частичку своей энергии. Айлин закрыла глаза, собралась с силами.

«Дитя иного края… не приживется на чужбине», – вновь пронеслись в ее голове слова Тристана. Но думала в этот момент девушка отнюдь не о велейсе…

Изменено 13 мая, 201411 г. пользователем Sandrin

Мордраг. Остров Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды.

Весна. Середина апреля. За N месяцев до событий в игре.

 

Отыгрыш за Айлин, часть 2

 

Около недели назад, когда поздно вечером Айлин засиделась над свитками, которые вручил ей Хаарт и которые служили ей своего рода самоучителем для овладения основами языка Энрота, в ее небольшую комнатку постучались.

– Войдите! – девушка отвлеклась от изучения очередного заковыристого правила грамматики.

Вошел Миксир.

– Аданос да сделает этот вечер добрым для тебя, дочь моя! – приветствовал ее маг. – Могу я поговорить с тобой?

– Конечно, наставник! – слегка поклонилась Верховному служителю Воды девушка. Она быстро соскочила с табурета и пододвинула его ему. Сама же села на кровать.

– Благодарю, – сказал Миксир.

Возникла небольшая пауза, было видно, что маг собирается поговорить о чем-то важном. Айлин терпеливо ждала.

Наконец Миксир бросил взгляд на свитки, которыми был в буквальном смысле завален стол. Ему не составило труда узнать их.

– Все учишь язык далекого Энрота? – осведомился он.

Девушка кивнула.

– Стараюсь, у них там зубодробительная грамматика.

– Поверь, ничто не сравнится со сложностью языка Жрецов Яркендара, – чуть улыбнулся Миксир. – Риордан говорил мне, что ты много времени посвящаешь изучению Энрота. Не только его языку, но и культуре, обычаям. Что пользуешься теми материалам, которые передал нам Аскольд, и что они бывают в твоих руках даже чаще, чем в его собственных.

– Да… – пробормотала Айлин. Неужели наставник собирался пожурить ее за это? – Но я делаю это лишь в свободное время! Я достаточно изучаю также магию Воды и алхимию. Если вы об этом…

– Нет-нет, – покачал головой Миксир. – Ты ни в чем не провинилась. Наоборот, делаешь большие успехи. И когда только все успеваешь? Смотри, не перетрудись. Больше тебе отдыхать нужно! Бывать чаще на воздухе, ты еще слишком молода, чтобы просиживать дни и ночи напролет за свитками и книгами.

– Ну… – Айлин улыбнулась. – Поверьте, наставник, придет лето – появится много хлопот, буду как раз целые дни проводить «на воздухе». Тогда я не смогу много времени уделять книгам. Вот и стараюсь это сделать сейчас…

Снова возникла пауза.

– Но все-таки, – опять заговорил Миксир, наконец поворачивая разговор в нужное ему русло. – Зачем тебе так много знаний об Энроте? Нет, это похвально, но все же – чем обусловлен этот интерес, дочь моя?

Айлин смущенно пожала плечами и опустила глаза. Обманывать наставника не хотелось, а озвучить перед ним самые сокровенные свои мечты она не решалась. Но нужно было что-то ответить.

– Просто… – девушка помедлила. – Просто мне интересен другой мир, другая магия, новые возможности. Другие страны, другие, так не похожие на наши расы. Я и подумать не могла, что в ином мире все может быть так отлично от нашего! И при всем при этом в чем-то… в чем-то мы с энротцами так похожи… Во всяком случае, с людским населением.

Миксир кивнул головой, соглашаясь со своей подопечной.

– Справедливое и мудрое замечание, Айлин. Я понимаю твое любопытство. Я и сам немало времени посвящаю изучению Энрота, и мне тоже хотелось бы получше изучить его магию. Но признайся, – внимательно посмотрел он на девушку, – что тебя манит не только сам Энрот. Дело и в том, через кого он тебе открылся, так?

 

Все-таки мастер заговорил об этом... Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Если Риордан очень дружелюбно относился к Хаарту и не препятствовал ему встречаться с ней, то его коллега с самого начала был настороже и не особенно доверял гостю с Энрота. Оно и понятно, ведь Миксир – глава Кольца, глава Круга Воды, и он в ответе за всех своих учеников и «детей». Доверять до конца белиаристу, пусть и охотно идущему на контакт, не следует даже служителю Аданоса.

Вот почему Миксир так долго противился встречам Айлин и Аскольда. Но в конце концов оставил Риордану право решать, позволять ли его ученице видеться с молодым некромантом или нет. К счастью для девушки, ее наставник был очень хорошего мнения об ее энротском друге и разрешил им эти встречи, совместные прогулки по ручьям… Да и сам Миксир, похоже, наконец смирился с этим, по крайней мере, в начале весны ни слова не сказал Аскольду, когда тот пришел попрощаться с молодой чародейкой перед своим отбытием в Яркендар.

Но, видимо, в глубине души глава Кольца все еще не мог принять эту дружбу. Айлин понимала сомнения мага Воды, его осторожность, его обеспокоенность за ее судьбу. Понимала и ценила. Но все-таки хотя Аскольд и практиковал темную магии, но он не был негодяем и подлецом, он никогда бы не причинил ей боли. И это не было придумкой наивной девушки, ведь и Риордан – более мудрый и опытный чародей – тоже уважал молодого энротца.

Но в конечном счете решал дела в Кольце не главный алхимик, а именно Миксир. И если он затеял с ней этот неприятный разговор, придется отвечать. Отвечать как на духу, ничего не скрывая от мастера. Если среди аданистов не будет доверия – их община быстро распадется.

Девушка вздохнула и собралась с мужеством, обеспокоенно думая, к чему же ведет разговор Миксир.

– Да, вы правы, наставник. Меня очень заинтересовал этот новый мир – Энрот. Но не меньше меня волнует сам Аскольд… – проклятье, неужели она немножко покраснела?

Теперь настала очередь вздохнуть магу Воды.

– Что же, этого следовало ожидать… Эти встречи, прогулки… Его к тебе повышенное внимание, твой возраст, когда душа переполнена чувствами, когда сердце ищет другое сердце… И мы, твои наставники, дали зайти всему этому слишком далеко…

Айлин резко вскинула голову:

– В каком смысле, мастер Миксир? Мы с Аскольдом – мы не сделали ничего дурного! Мы просто гуляли и разговаривали. В прошлый раз я только показала ему мой огонек – и все! Аскольд не такой, он бы никогда…

– Нет-нет, дочь моя, – чуть улыбнулся служитель Аданоса. – Он славный молодой человек, хотя избрал опасный путь. Я знаю, что он не обидит тебя. Намеренно, специально не обидит. Неужели ты думаешь, что мы бы вообще допустили твою с ним дружбу, если бы не были уверены в нем?

– Нет, конечно… – девушка помолчала. – Почему же вы сказали «намеренно не обидит»? То есть он может меня обидеть… случайно? Сам того не желая?

– В этом-то и дело, – снова вздохнул Миксир. – В этом-то и дело. Я помню, как ты смотрела на Аскольда. И как он глядел на тебя. Ниточка между вами завязалась. Я думал, за зиму она поистерлась и почти оборвалась, ан нет. А теперь видишь, как ты увлечена Энротом? Учишь язык, ночи проводишь над свитками. Больше, чем обычно. Ты хочешь и дальше видеться с Аскольдом, когда он вернется из Яркендара. Более того – ты хочешь отправиться однажды с ним на его родину. Скажи, Айлин, я прав?

Маг снова внимательно посмотрел в глаза девушки. Нельзя было обманывать, хотя волшебница уже поняла, каков будет итог этой беседы.

– Я хочу с ним видеться… Я жду, когда он вернется… – она запнулась. – Энрот… он не звал меня прямо, но…

– Иногда и не нужно звать прямо, – сказал Миксир. – Иногда намерения понятны и без слов. Аскольд не будет оставаться на Хоринисе целую вечность, вполне возможно, что уже этим летом он вернется к себе на Энрот. Тут становится слишком опасно для него, инносианцы не дремлют… – маг Воды чуть нахмурился. – И мне их повышенное любопытство к нашему Убежищу ох как не нравится! Но не об этом сейчас речь, а о тебе и Аскольде. Что ты сделаешь, если он позовет тебя с собой?

Девушка опустила голову, сложила руки на коленях. Молчала, собираясь озвучить все-таки самую тайную, самую заветную свою мечту, в которую, впрочем, сама еще смутно верила, боясь ошибиться.

– Я… я бы пошла с ним… если он… не знаю, может, я все просто напридумывала…

В самом деле, может, она слишком много о себе возомнила? Она всего лишь чародейка Первого круга, неопытный маг, начинающий алхимик. Знахарка из нее неплохая, но в новом мире все придется начинать заново. Там абсолютно другие растения, другие травы, иная волшба… Нужна ли она там Хаарту, такая еще слабенькая по сравнению с ним? Вдруг она ему друг – и не больше? Вдруг она просто не так поняла его слова, истолковала взгляды? Насочиняла себе того, чего нет?

Не исключено…

 

Миксир снова заговорил.

– Может, это покажется тебе жестокими словами с моей стороны, но дай-то Аданос, если его намерения не такие. Я не говорю о каком-то его злом умысле в отношении тебя! Хотя ты должна помнить, что он все-таки некромант, и не исключать даже малую долю вероятности, что он может быть опасен, хотя я и сомневаюсь, что Аскольд способен причинить тебе вред. Говорю же я о том, что нам всем было бы проще, если бы у вас с ним была простая дружба, обмен знаниями – и не более. Он в конце концов уйдет, а ты останешься здесь. Но подумай, Айлин, а если действительно Аскольд заберет тебя на Энрот? Поразмысли здраво, какую жизнь это тебе сулит?

– В смысле – какую жизнь? – нахмурилась Айлин. – Я смогу узнать другой мир… его культуру… магию… Аскольд меня не бросит…

– Но еще раз вспомни, кто он такой и откуда, кому служит, где живет. Эта страна некромантов – Дейджа – вот его нынешнее отечество. Верховные колдуны той земли послали его сюда, и к ним же Аскольд и вернется – с тобой. В край темных магов. В землю смерти, наполненную черной энергией. Айлин, там могут жить лишь те, кто тоже выбрал путь некромантии. Скажи мне, а пойдешь ли ты по этому пути?

Девушка вздрогнула, будто от порыва холодного ветра.

– Никогда, наставник! – быстро ответила она. – Я… я не осуждаю некромантов и белиаристов, это их выбор, хотя мне и противно то, что они порой делают… заставляя души мучиться, вырывая их из загробного мира... Я принимаю Аскольда, но сама… сама не стану такой!

– Вот, дочь моя, – сказал Миксир. – Вот именно. Ты не станешь некроманткой и не примешь это. Но как же ты будешь жить в их стране? Придешь к ним чужой и чужой им и останешься. И сама земля той страны начнет убивать тебя, ибо ты – другая. Ты не выдержишь жизни в том краю, Айлин. Ты будешь слабеть с каждым днем, будешь тяжело хворать. И у тебя даже не будет ни знаний, ни умений, чтобы выстоять против враждебной магии, которая станет пить твои силы, убивая тебя неделя за неделей, месяц за месяцем. Пусть даже Аскольд приведет к тебе целителей, если еще найдет таких, – это будет лишь временное спасение, это лишь отсрочит неминуемый конец.

Айлин вперила взгляд в дощатый пол. Что она могла возразить магу? Даже на том оскверненном кладбище за домом Секоба, куда она пришла с наставниками еще послушницей, чтобы научиться обряду очищения, она почувствовала дурноту и вынуждена была собрать все свои силы, чтобы опрометью не кинуться оттуда, спасаясь от неслышных простым смертным стонов боли пробужденных от вечного сна несчастных душ. А каково ей придется в стране, где таких кладбищ сотни, тысячи? Где сам воздух наполнен смертью и темными эманациями?

– Пусть даже ты не погибнешь, но что это будет за жизнь? А семья, дети? Если Аскольд вообще захочет их иметь, родятся ли они? Будут ли здоровыми? Или умрут, не прожив и одного года? Для рождения и тем более полноценной жизни детям нужна энергия, светлая энергия. Энергия жизни, а не смерти.

– Но ведь у бандитов бывают дети! – пробормотала Айлин. – И вполне здоровые…

– Но кем становятся их дети? Не такими ли бандитами, лишенными совести и чести? Бессердечными, жестокими? Такими ли ты хочешь видеть своих детей, дочь моя? Или желаешь воспитать в них те душевные качества, которыми обладаешь сама? Которыми обладает даже Аскольд? Возможно, вам удастся спасти и защитить тела детей, но при этом придется пожертвовать их душами. Согласна ли ты будешь на такую сделку?

 

Девушка покачала головой. Ответ был очевиден.

– Мне жаль говорить это тебе, Айлин, – мягко сказал Миксир, продолжая, – тебе, должно быть, очень больно. Но поверь – лучше понять это сейчас, чем там, когда пути назад уже не будет. Пусть Аскольд испытывает к тебе чувства… даже любви. Но ради тебя он не оставит своих господ – ведь это будет означать конец его карьеры. Решится ли он на такое ради женщины? Некромантия даст ему долгую жизнь, знания, мощную магию. Готов ли будет Аскольд пожертвовать всем этим ради тебя и семьи? Это ли ему нужно? Я не уверен… Я допускаю, что некромант может влюбиться… Но очень сомневаюсь, что он способен создать семью и предпочесть ее темному искусству.

Это было действительно больно. Айлин поняла, что глупо, по-девически тешила себя надеждами. Пусть даже ее смелые мечты верны и Хаарт к ней неравнодушен. Но Миксир прав: ради любви молодой некромант не оставит свою магию, свое служение, свою страну. У нее с ним нет будущего, они слишком разные.

– И представим на минуту, что его чувство к тебе велико… и ради тебя он решился бы уехать из державы Тьмы. Но куда? Из его родины – кажется, она зовется Эрафией – его изгнали. Вернуться туда для него равносильно подписать самому себе смертный приговор. Так куда? Да и отпустит ли его Дейджа так легко? Он ее агент, важный агент. Таких не отпускают… Таких преследуют за предательство. И убивают. Как и тех, кто находится с ними рядом. Аскольд не безумец и тоже это понимает.

Айлин слушала все это, ничего более не говоря в ответ. А что ей было говорить? Ей нечего было возразить. Абсолютно нечего. Слова Миксира обезоруживали своей убийственной правдой. Но маг все говорил верно: лучше понять это сейчас, перестрадать, переболеть, чем оказаться в ловушке иного мира.

Какой же дурой она была! На что она надеялась? Больно…

Миксир по-отечески положил руку ей на плечо, ободряя.

– Это тяжело, Айлин, очень тяжело. И мы с Риорданом виноваты, что дали твоим с Аскольдом отношениям зайти так далеко, что теперь тебе так больно рвать их. Так же, как больно тащить из раны наконечник стрелы, разрывая ткани. Но если его оставить, будет воспаление и вред всему телу, эту операцию приходится сделать, ты сама не раз лечила чужие раны. Но раны душевные еще больнее. Прости нас, мы должны были быть дальновиднее и мудрее. Но это опыт, опыт, девочка моя. Возможно, когда-то он поможет тебе понять другого человека, такого же юного, как сейчас и ты, и уберечь его от ошибки.

 

У Айлин слезы подступили к горлу, комом стояли там, кое-как ей удалось выдохнуть, сдержав всхлип. Нет, она сильная, она выдержит!

– Вам не в чем извиняться, наставник. Я… я сама позволила вовлечь себя во все это. Я знала, на что шла. То есть не знала… но должна была. Ведь вы учили меня, вы и мастер Риордан. Мне некого винить – ни вас, ни Аскольда. Я одна виновата. Да, мне… непросто сейчас… – она взглянула на Миксира, ее глаза странно блестели: – Но вы правы во всем. Я это признаю… Когда Аскольд вернется… я поговорю с ним… Скажу, что будет лучше, если… если все закончится. Он… поймет, должен понять… Он мне все-таки… друг…

 

– В любом случае ты можешь рассчитывать на нашу с Риорданом поддержку, – сказал маг Воды. – Мы не дадим тебя в обиду, поговорим с ним сами. Нет, конечно, мы не собираемся изолировать тебя от него. Но… сама понимаешь, ваши с ним контакты нужно свести к минимуму. А потихоньку прекратить и совсем. Так будет лучше еще потому, что, как я уже сказал, мне очень не нравится повышенное внимание инносианцев к нашему Убежищу. Думаю, это связано с тем, что мы контактируем с Аскольдом. Сама понимаешь, не хотелось бы давать им повода для лишних пересудов… особенно в связи с их особенным к тебе отношением.

Айлин только кивнула. Да уж, знала она это «особенное к себе отношение» служителей Огнебога! Терпеть они ее не могли, вот и все их к ней отношение… Женщина-маг – как же ее можно принять? Впрочем, сейчас ей было абсолютно все равно. Предстоящая разлука со ставшим дорогим ей человеком, пусть и темным колдуном, давила на нее сильнее…

Говорить не хотелось. Миксир покачал головой – ему было самому больно, что он так огорчил девушку. Молода она еще, горяча нравом, тяжело переживает свое первое чувство, да и они с Риорданом в самом деле хороши – недоглядели за ней с Аскольдом! Но что же поделать – лучше выяснить все сейчас, чем потом рвать на себе волосы, что погубили свою ученицу.

Маг Воды погладил девушку по голове, по плечу – тихо, мягко, будто любящий отец. Он видел, как она слабо улыбнулась. Ничего, Айлин – умная девушка, все понимает, и к тому же еще и мужественная – она выдержит.

– Благодарю вас, наставник. Это непросто, но… спасибо вам! Спасибо, что поговорили со мной об этом, указали на опасность… – она подняла на своего учителя глаза. – Это… это пройдет. Я справлюсь. Просто мне нужно время.

– Конечно, дочь моя, – сказал служитель бога Воды. – Ты живой человек, и тебе больно. Как же мне не понять? Да хранит тебя Аданос, да даст он тебе силы преодолеть боль, да подарит мудрость в дальнейших решениях. И я рад, что мы воспитали такую ученицу.

– Ну… – Айлин слабо улыбнулась. – Это вы мне льстите, наставник. Мне еще учиться и учиться…

– Это так, – подтвердил служитель Аданоса. – Но главное – это даже не знание магии Воды. Главное – это понимание их сути, сути равновесия. А суть его – это мудрый подход ко всему. И у тебя есть стремление к этому, желание познать это. Все у тебя получится, я верю в тебя, Айлин.

– Дай-то Аданос, – сказала девушка, устремив грустный взгляд на по-прежнему разбросанные на столе свитки, которые, казалось, так приближали ее к заветному Энроту, а отныне станут лишь болезненным напоминанием о том, чему никогда не будет суждено свершиться.

 

Потому что Миксир прав.

Потому что ей никогда не прижиться в мрачной державе некромантов.

Потому что у нее с Хаартом нет будущего, нет надежды.

И получается, что никогда и не было…

Мордраг. Остров Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды.

Весна. Середина апреля. За N месяцев до событий в игре.

 

Отыгрыш за Айлин, часть 3

 

Разговор тот состоялся неделю назад, но до сих пор Айлин не могла прийти в себя. Чувства не подчинялись рассудку, не слушались здравого смысла. Девушка устала и измучилась от этой внутренней борьбы. Конечно, во время учебы и работы ей удавалось взять себя в руки, но нет-нет что-нибудь да напоминало ей о грядущем непростом разговоре с Хаартом – и об окончательном с ним прощании.

И вот фраза о велейсе, брошенная невзначай Тристаном, почему-то показалась ей созвучной истории ее рода и жизни ее самой. Ведь Айлин – потомок выходцев из Этайна и уроженка Хориниса лишь во втором поколении. Ее семья здесь прижилась, хотя и небезболезненно – иначе теперь бы девушка не осталась совсем одна, круглой сиротой.

Но все-таки она живет, и у нее есть друзья, семья по духу, любимое дело, она – первая женщина на Хоринисе, которую впервые за долгие, долгие годы посвятили в маги Воды.

 

«Но и Хоринис – это не страна некромантов. Мои дед и бабушка лишь поменяли одну часть Мордрага на другую, но переехали из страны живых людей в другую такую же страну… А эта Дей… Дейджа – совсем иное… Край смерти, Тьмы, некромантии. Гибель для чужаков, для таких, как я… Велейс, цветок Этайна, не приживается и гибнет третий год даже в земле Хориниса, потому что она ему чужая. А сколько я протяну в краю темных магов?»

Девушка с трудом отогнала эти мысли. Так, ладно, у нее будет еще время подумать об этом. Хотя сколько уже можно думать? Целая неделя прошла, вроде Айлин приняла решение, но… не смирилась. Сердце бунтует, а ум будто ищет зацепку.

Но сейчас ей нужно сосредоточиться и отдать семенам велейса свою лучшую энергию – энергию света и радости, а не мрачных дум и печали, ведь тогда они точно не взойдут – погибнут еще в земле…

Отогнать грусть! Думать только о хорошем! Создать здесь, на этом маленьком участке острова Хоринис, кусочек далекого Этайна! Который, правда, Айлин даже не знает, никогда там не была, но который должен жить в ее родовой памяти, которая бессознательно передается от отцов и матерей детям, от детей – внукам, а потом и правнукам…

Отрешаясь от мыслей и погружаясь в полумедитативное состояние, девушка, кажется, нащупала этот далекий пласт памяти… И видела зеленую долину, в которой никогда не была, но которая почему-то казалась такой знакомой! Видела весело бегущую по ней реку, березовую рощу, мостик, переброшенный через чистые лазурные воды, снующих невдалеке, на лугу, зеленых ящериц, заросли малины по краям тропы, которая вела вверх по склону холма… И велейсы, множество красивейших велейсов, растущих тут и там! Их родина, их мир… И этот возникший в родовой памяти девушки пейзаж, который, быть может, предстал когда-то перед глазами ее деда, молодого солдата, приехавшего в Этайн, или который не раз видела ее бабушка, уроженка того края, Айлин стала превращать в энергию. Энергию, которая потекла по ее телу, собираясь в ладонях, а с них бирюзовым потоком стала проникать в землю, питая семена. Вот оно, семена велейса, дыхание вашей родины, узнаете его? Так приживитесь и здесь, на земле Хориниса, здесь вас ждут, здесь вы не чужие, здесь тоже хотят и ждут вас, цветы далекой страны!

 

Айлин улыбнулась, открывая глаза и аккуратно перемещая руки, чтобы обработать всю делянку. Видение по-прежнему маячило перед ней, застилая дымкой пейзажи Высокогорных пастбищ. В этот раз, «третий самый удачный», как сказал Ренат, все должно получиться. Велейс взойдет, приживется и зацветет – в июле будет радовать всех пришедших сюда своей красотой, а в августе сформирует колдовской плод, который подарит магическую силу зельям и здоровье людям…

 

И почему-то Айлин казалось, что если «этайнский сирота» примет чужую землю, то и ее печаль разрешится. Как – девушка и сама не знала. Чутье, предчувствие – не более… Но обряд этот был важен, велейс – дитя Этайна, как и она сама, – теперь был неразрывно связан с ней.

Должен взойти и расцвести… Должен…

 

***

Айлин с трудом поднялась с колен. Видение было чудесным и опьяняло не хуже вина, но силы молодой волшебницы были на исходе. Девушка даже чуть пошатнулась. Кинувшийся к ней Ренат поддержал ее.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросил молодой человек. – Мне кажется или велейсу ты отдала больше сил?

Айлин загадочно улыбнулась.

– Ну… можно сказать и так.

Тристан вздохнул.

– Вот ведь упертая какая! Дался ей этот велейс! Смотри, как бы приводить тебя в чувства не пришлось, сестрица по Кольцу! – и он подал Айлин склянку с зельем, которое должно было помочь девушке немного восстановить силы.

Чародейка поблагодарила парня и отпила из сосуда. Ее мучила жажда, а ее энергия, в самом деле, сильно поубавилась.

– Ну как, лучше? – все еще волновался Ренат, внимательно оглядывая сестру. – Может, закончим тогда на сегодня? Осталась одна делянка, ничего страшного, если ею займемся завтра…

– Все хорошо, Рен, – Айлин ласково потрепала брата по Кольцу по плечу. – Мне уже лучше. Вы пока вскапывайте и рыхлите, а я посижу и окончательно приду в себя. Лучше все-таки закончить работу.

– Ну, гляди, – Ренат еще раз изучающее окинул ее взглядом и проводил до изгороди. – Давай тогда, отдыхай.

И они с Тристаном снова взялись за лопаты. Айлин же сидела на изгороди, чуть откинувшись назад и опершись на нее руками, и, чуть улыбаясь, смотрела то на парней, то на домик Кольца, то на далекие водопады, обрушивающие свои воды в озеро, то на довольно утоптанную тропу, ведущую отсюда к дороге на Перевал и далее – в Миненталь. Впервые за последнюю неделю ее настроение изменилось в лучшую сторону. Бывало, что и раньше ей или снился Этайн, или показывался в таких вот видениях… Но никогда они не появлялись по заказу и не формировались усилием воли. А тут… ей так повезло! И это был хороший знак, почему-то верилось, что очень хороший!

Потерянная в своих думах, на этот раз более радостных, Айлин не слушала болтовню братьев и не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Потому заметила группу из пяти всадников, направляющихся по тропе к Убежищу Кольца, только когда услышала слова Тристана:

– Оба-на, кажись, к нам гости пожаловали!

Айлин встряхнула головой.

– Кто? Где? Какие гости?

– Очнись, сестренка! – Тристан щелкнул пальцами уже перед самым ее носом. – Воооон та кавалькада! И, клянусь Аданосом, они шпарят именно к нам.

Юноша мастерски владел как изысканной речью купцов, так и просторечным говором крестьян и зачастую искусно их комбинировал.

Айлин вгляделась в приближающихся всадников. Да, Тристан был определенно прав: если бы они направлялись к таверне Орлана, то не свернули бы сюда, а если бы хотели попасть на ферму Бенгара, то доехали бы до моста через небольшую речку – оттуда к крестьянам ведет более удобная дорога.

Ренат, сын охотника, обладающий поистине соколиным зрением, смог лучше разглядеть процессию.

– Кто-то из знати, судя по масти коня переднего наездника. Таких отборных скакунов еще поискать! А остальные, видимо, сопровождают своего господина в качестве охраны, один из них, судя по всему, его оруженосец.

– В общем, к нам прикатила большая шишка, – подвел итог Тристан. – Интересненько только – зачем? Зелья или свитки купить – в этом случае они бы послали кого-нибудь, а не стали утруждать себя сами.

Ренат пожал плечами:

– Может, понадобилось чего-то этому знатному дворянину. Или он здесь проездом и решил заглянуть и попросить благословления Аданоса... Не знаю, это уже дело мастера Миксира.

Тут Айлин встрепенулась и соскочила с изгороди:

– А наше дело – встретить их и проводить к наставнику! Давайте-ка, парни, поспешим к дому. Трис, плесни мне на руки воды – я вся в земле перепачкалась… Ай, да не на ноги мне лей! Ты что творишь? Мне же не целиком помыться надо! Ну, спасибо…

Отряхивая на ходу один из башмаков, на которой неловкий Тристан щедро плеснул воды из ковша, и поправляя растрепавшиеся волосы, Айлин поспешила к Убежищу Кольца, а точнее, к небольшому навесу, где приезжие оставляли своих лошадей. Братья, тоже быстро омыв руки, измазанные землей, последовали за ней.

Девушка подбежала к Убежищу Кольца как раз в тот момент, когда всадники подъехали к навесу и остановили коней. Теперь Айлин видела, что Ренат не ошибся. Передний наездник в самом деле был знатным господином, хотя его одежда и сбруя скакуна не отличались роскошью. Но все равно чувствовалось – он важный начальник, а все важные начальники, к тому же обладающие такими прекрасными породистыми лошадьми, как этот красавец-вороной, принадлежали к немногочисленному, но довольно влиятельному дворянскому сословию Хориниса.

Приезжему мужчине на вид было более сорока лет. Высокий, крепкого телосложения, но несколько грузный. Прежде он явно служил в армии – до сих пор чувствовалась военная выправка, хотя фигура в силу неясных причин начинала медленно расплываться. Одет всадник был просто, по-походному, и, видимо, на случай внезапной опасности на нем были легкие доспехи: кольчуга до середины бедра и рукавами до локтей, стальные наручи на запястьях, а за спиной виднелись ножны с двуручным мечом весьма внушительного вида. Правда, мужчина не носил ни шлема, ни плаща. Приезжего гостя можно было бы назвать довольно красивым: рыжие, пусть и слегка лохматые волосы до плеч, рыжие же усы и борода, густые брови, прямая, горделивая осанка, но все портил нахмуренный и суровый взгляд, будто навечно застывший на его лице.

 

Айлин стало слегка не по себе рядом с ним, ее впечатление усиливалось еще и тем, что мужчина был верхом и буквально нависал над ней. Молодая чародейка даже сделала несколько шагов назад. Признаться, служить посредницей между старшими магами Воды и вот такими вот представителями знати ей не особенно нравилось – пусть даже ее роль ограничивалась словами приветствия и препровождения гостей к наставникам. Когда Айлин была послушницей, ее вообще в грош не ставили, то и дело позволяя себе отпускать на ее счет колкие замечания вроде: «А что эта пигалица делает среди магов?», «Иди на кухню, женщина, – там твое место», «А я тебя разве просил говорить? Молчи и делай то, что я прикажу!»

Теперь девушка была полноправным магом Первого Круга, что делало ее почти равной знати. Но приезжие высокородные или даже просто влиятельные гости относились к ней по-прежнему. Разве что высокомерные слова в ее адрес сменились презрительными взглядами и нарочитым игнорированием. Ее будто намеренно не замечали, словно ее здесь и не было, а между собой перекидывались вслух репликами касательно того, что для Хориниса настали худые времена, раз даже женщин нынче принимают в маги. Конечно, говоря такое, они рассчитывали на то, что Айлин все слышала. В общем, делали все, чтобы принизить и обидеть ее.

Потому, сказать по правде, девушка не ожидала ничего хорошего от прибывшего господина. Сейчас он рявкнет на нее, перепутав с послушницей, – ведь на ней же надета рабочая туника. А если удосужится заметить знак мага Воды Первого Круга, то просто проигнорирует… И это, пожалуй, будет лучше всего. Ладно, нужно отвести его к Миксиру, позаботиться о лошадях – и идти дальше в «травяной сад», доделывать делянку. Поскорее бы уже...

 

Девушка услышала топот шагов за спиной, а потом рядом с ней кто-то знакомо засопел – это прибежали Ренат и Тристан. Ей стало чуточку легче. Конечно, формально парни никак не могли помочь ей – они ведь были всего лишь послушниками, но все равно от их присутствия Айлин почувствовала себя увереннее.

Чтобы не гневить приезжего молчанием (они, знатные, всегда найдут к чему придраться – и к тому, что заговорил первым, и к тому, что не реагируешь должным образом на их прибытие), Айлин поспешила поприветствовать мужчину.

– Аданос да пребудет с Вами, славный господин! – девушка поклонилась, проявляя уважение к его статусу. К сожалению, она не знала ни его звания, ни титула, чтобы обратиться к нему, как следовало, и надеялась, что он не станет цепляться к ее словам. – От имени магов Воды я рада приветствовать Вас в нашей скромной Обители. Позвольте же моим братьям позаботиться о Ваших лошадях, а Вас проводить к нашему наставнику.

 

Айлин как можно спокойнее ожидала ответа мужчины и приготовилась выслушать гневные и презрительные слова или получить щедрую порцию высокомерного игнорирования. 

Изменено 13 мая, 201411 г. пользователем Sandrin

Всадники, в количестве пяти человек, ступили на землю аданистов. Эту землю от остального мира словно бы отделяла незримая граница, и, в то же время, никаких границ не было. Каждый мог войти сюда, но не каждому хватало ясности, чтобы остаться. Большинство не были достаточно несчастны, в лучшем случае, короткий визит, передышка и сразу назад, ко всем важным делам и несказанным словам.

Эта земля была как награда в конце пути. Солнце, то же, что и над городской ратушей, что над фермами и монастырём, что над руинами Яркендара, будь они на болотах или в пустыне, здесь оно грело, а не пекло. Шум водопадов, величие обрушивающейся стихии, спустя каких-то десять шагов переставал быть шумом, превращаясь в фон для птичьих голосов. Дуновения ветра, обрамляющие силуэт, вихрем пробуждали всё истинное, наделяя полнотой и завершенностью.

Знания тайн позволяло выбрать аданистам это место или же их присутствие сделало его таковым?

 

– Аданос да пребудет с Вами, славный господин! – раздался девичий голос.

По лицам прибывших можно было сказать, будто они вернулись с войны или до сих пор находятся на ней. Нахмуренный, облаченный в кольчугу и при оружии главный всадник смерил девушку твёрдым взглядом. Осунувшаяся, с чёрными кругами под глазами, ей бы не мешало поесть и отдохнуть, но она здесь и будет оставаться столько, сколько потребуется. Позаботится о каждом не важно, кем он будет, и в голове её не возникнет жалоб. Помимо прочего, примечательным был знак, вышивка на одежде, указывающая на принадлежность девушки к магам воды.

– Добрый день, – не меняясь в лице, твёрдо ответил мужчина. – Моё имя Ролан, – спешившись, представился он. – А это Герард, – визитёр начал перечислять своих спутников, указывая на них рукой слева направо. Герардом он назвал крепкого человека без левого уха и со шрамом, проходящим по диагонали через всё лицо, вооруженного сразу двумя секирами. – Это Марк, – указал он на не менее сильного мужчину со щитом и мечом. – Это Сиб. Настоящего имени охотника никто не знал, но многим, даже за пределами острова, было известно о его умении стрелять из лука. – И Том. Юноша кивнул, и шлем сполз ему на лоб. Кажется, вся амуниция была ему несколько великовата, лишний раз подчёркивая его молодость. – Благодарим за радушный приём, – Ролан не знал, как обратиться к девушке, в глазах его было еле заметное сочувствие, а в теле тяжесть и усталость. Он передал поводья одному из послушников и был готов проследовать за магессой.

Изменено 28 мая, 201411 г. пользователем Sandrin
Изменение имени НПС по согласию с автором поста

Мордраг. Хоринис. Пляж близ маяка Джека.

2-й игровой день, около полудня.

 

Кристиан.

 

К облегчению Криса, девушка, кажется, начала успокаиваться. Она поднялась с колен, выпрямилась и, робко глядя на него, предложила проводить к маяку. Несмотря на то, что ей было все еще не по себе в окружении магов и паладинов, Лизетт даже пошутила насчет того, что отдала бы рыцарю свою обувь, если бы у нее была таковая. Энротец не удержался от смешка – башмаки с ее маленьких, изящных ножек всяко пришлись бы ему не по размеру. Как будто для того, чтобы еще раз удостовериться в этом, Кристиан мельком бросил взгляд вниз, на ступни его милой новой знакомой, но тут же одернул себя: «Веди себя подобающе, нельзя так откровенно пялиться на девушку! Манеры, Крис, манеры, ухаживание…»

 

Он собирался уже было отшутиться, чтобы отвлечь внимание Лизетт от своего не совсем тактичного взгляда и взбодрить ее, как тут сзади раздался подобный грому возглас одного из магов:

– Что за безбожный вид!

Нетрудно было догадаться, что они имели в виду именно девушку, вернее, то, как она была одета.

И тут началось…

– Какое постыдство! – заголосил другой инносианец. – И неужели нельзя носить нормальную, не дырявую одежду, дабы не выставлять всё напоказ?!

Крис еле удержался, чтобы не выругаться, помянув своего любимого рогатого демона. Добрались эти святоши, нашли для себя благодатную почву, чтобы показать, какие они все из себя праведники и какая грешница стоит перед ними – как, дескать, только земля такую носит! Хлебом не корми – только дай этим церковником считать чужие проступки, здесь что мир Мордрага, что Энрота удивительно похожи. А готовы ли эти благочестивые служители Инноса поклясться, что никогда в монастырях не посещали их плотские желания? Что, проходя через город, ни один из них не бросал взгляда, полного вожделения, на проходящую мимо красивую женщину?

«Врут, все врут они! – подумал про себя Кристиан. – И за бичеванием других прикрывают свои собственные слабости».

Уж ему-то приходилось видеть истинную сущность некоторых крикливых святош, вот почему энротец редко кого уважал из священников. Хотя были и приятные исключения. Например, смотритель часовенки, которая находилась в имении отца Кристиана на Энроте. Нельзя было назвать того монашка праведным: и выпить любил втихаря, и посквернословить иногда, тайно вздыхал о женщинах… Но никогда и не строил из себя непогрешимого, сознавался честно – да, слаб. И сердцем был добр, отзывчив и внимателен к обитателям имения – что знатным, что простолюдинам. И оттого его тоже все любили, а маленький Крис – так и вовсе души не чаял, и те небольшие советы, который давал ему служитель Света по магии Духа, отложились в памяти мальчишки больше, нежели уроки его домашнего наставника-клирика, а потом – учителей в Академии для паладинов.

Но эти маги явно ничего не имели общего с тем добрым монашком. Горделивые, высокомерные, напыщенные … И самое противное, что перед ними был Крис так же беспомощен, как и Лизетт. Ну, почти так же. Формально он мог бы им возразить, но паладин здесь, в Миртане,– это служитель Инноса, воин-храмовник, и он всегда должен уважать магов Огня и подчиняться им. Заступись энротец за девушку – ему самому не миновать проблем.

Оставалось только стиснуть зубы и ждать, пока эти местные священники угомонятся.

Как будто было мало того, что Лизетт атаковали своими воплями раздраженные инносианцы, так еще и моряки и младшие рыцари очнулись и, осмелев, начали бросать на девушку взгляды, которые сложно было назвать целомудренными – точнее, они будто раздевали ее. А несколько матросов – явно из простолюдинов – так еще и принялись тянуть к девушке свои лапы. После того, как один из них будто бы невзначай коснулся перепуганной крестьянки, Крис разъярился.

«Чтоб тебя рогатый демон!..» – далее следовало не вполне цензурное перечисление того, что именно должен был сделать эофолец с попавшимися в его сети незадачливым невежей. Черт бы побрал этих моряков! Конечно же, изголодались по женщинам, вон, буквально пожирают девушку взглядами! Но нельзя же быть настолько грубыми! Да, он, Крис, тоже не ангел, и его намерения в отношении Лизетт нельзя назвать… слишком благородными. Он влюблен – это так, готов ее защищать, красиво ухаживать, добиваться ее расположения, но вот сколько продлится его чувство? Получив свое, не забудет ли он симпатичную крестьяночку уже через месяц?

Но надо было отдать энротцу должное – он никогда бы не стал неволить девушку, не стал бы обращаться с ней по-варварски. Все женщины, которые пребывали в числе его любовных побед, сами соглашались крутить с ним роман. И было несколько тех, которые так и не поддались его чарам… обидные поражения, да. Но Крис признавал себя побежденным и прекращал попытки. Насилие и грубость – никогда! Энротец был бабником, но не подлецом.

Вот почему при виде перепуганной и сжавшейся девушки, которую так и норовили сгрести в свои лапы эти грубияны, Кристиан начал выходить из себя и готов был от всей души заехать кулаком нахалу-моряку по его физиономии.

«Уважай женщину, деревенщина, она – цветок, требующий бережного отношения!»

Крис-одиночка уже ринулся бы вперед проучить наглецов и затеял драку. Но Крис-командир, прошедший через войну в Эрафии, отвечавший за жизни сотен людей, умел взять себя в руки. Он понял, что эта драка, тем более на глазах инносианцев и старших паладинов, ни к чему хорошему не приведет. Потому пришлось сдержать себя – усилием воли, – хотя это было очень непросто. Крис сделал вдох-выдох, встал рядом с Лизетт, стараясь загородить ее собой, и бросил на особо нахальных моряков несколько нелицеприятных взглядов, говорящих: «Только попробуйте повторить!»

Видимо, это подействовало, потому что матросы и рыцари сделали несколько шагов назад, видимо, решив не искушать судьбу распрей с паладином.

«Совести у них нет! Ночью пошел ко дну корабль, у каждого погиб кто-то из товарищей, а они, уже забыв об этом, думают о женщине!..»

Тут Криса самого больно кольнуло в сердце. Ругает моряков и рыцарей, а сам он что – лучше их? Разве сам только что не позабыл троих погибших друзей с Энрота, навеки оставшихся на дне чужого моря? Забыл… сам готов был броситься в объятия прекрасной девушки… Забыл, зачем он вообще здесь, для чего прибыл, тем самым сделав гибель товарищей напрасной. Забыл, что должен был поведать магам и лорду Сергио о своих подозрениях насчет того, что за сила потопила их корабль… И кто же он, Кристиан, после этого?

Болезненный приступ мук совести прервал вопрос одного из инносианцев.

– Далеко ли отсюда до ближайшего города, а, девица? – это сказал сам мастер Мариус, очевидно, решив, что с бичеванием Лизетт пора заканчивать и нужно перейти к делу. Ему явно не улыбалось и далее оставаться здесь, на пляже, под палящим летним солнцем, без еды и воды, в намокшей и пропитанной солью одежде.

Бедная девушка, запинаясь, что-то пролепетала ему в ответ. Что именно – Крис пропустил мимо ушей, так как в этот момент она бросила на него такой умоляющий, отчаянный взгляд, что энротец снова забыл обо всем. О друзьях, о своем долге… и даже о своих не самых благородных намерениях. В нем опять проснулся рыцарь из красивых романов, готовый лезть на рожон ради своей дамы сердца, порубить с десяток драконов и нанизать на копье с сотню врагов – если понадобится.

«Бедняжка! Эх, Лизетт… Эти грубияны моряки! Эти чопорные стариканы! За что же тебе такая напасть? Тебя нужно оберегать, с тобой нужно быть нежным и ласковым, а они? Ну… ну зачем же ты гуляешь так далеко от своей фермы? Хорошо, что среди спасшихся есть хотя бы маги да паладины, пусть изругают, но не позволят себе лишнего в отношении тебя, да и морякам не дадут. А ведь есть те, которые посчитают тебя своей добычей, не поверю, что в этих краях нет на дорогах лихих парней… Глупышка, как же я теперь могу отпустить тебя, не приведя в целости и сохранности домой?»

Крис бросил на девушку ободряющий взгляд, который должен был передать ей слова, которые он пока не мог произнести вслух: «Держись, я не дам тебя в обиду, что-нибудь придумаю…»

Но вот что? Хороший вопрос…

– Ты, небось, и считать-то не умеешь? – между тем доказывал Мариус свое превосходство. 

Ну да, нашел чем хвалиться! Крис вырос в имении отца, частенько проводил время среди деревенских мальчишек и знал, как много приходилось вкалывать крестьянским детям чуть ли не с малолетства. Вот вы, мастер Мариус, можете днями напролет под палящим солнцем убирать урожай, стараясь поспеть к началу дождей, чтобы колосья не сгнили и не пропал труд целого лета? Или знаете, как правильно стричь непослушных овец, чтобы не испортить шерсть и попутно не получить копытом в колено?

Крис сам этого не умел, но, в отличие от других знатных господ, умел ценить этот фермерский труд. Что, правда, не мешало ему частенько разбазаривать плоды этого труда…

Лизетт опустила голову, покраснела и, кажется, была готова снова опуститься на песок, не столько выражая смирение, сколько прячась от стыда. Силы Света, милая, да чего же тебе стыдиться? Разве одни знания делают человека – человеком? Вон некроманты Дейджи – умеют и читать, и писать, и считать, владеют сильнейшей магией, их лидеры умны, делают гениальнейшие открытия в области магии – но сколько боли и горя приносит это людям? Несчастные жители пограничных деревень Эрафии, которые были превращены в нежить, когда силы короля-лича Николаса Грифонхарта вторглись в обескровленную недавней войной с Нигоном и Эофолом страну, могли поведать лучше всех, чего стоит эрудиция, использованная во зло.

Нет, лучше совсем не уметь читать и трудиться на земле, помогая ей дарить хлеб и кормить людей, чем стать умным и бессердечным ученым, чьи открытия будут косить человеческие жизни, как серп – колосья. Лучше с трудом делать простенькие подсчеты, необходимые в хозяйстве, чем изобретать дьявольские механизмы и вести счет тысячам замученных и убитых.

Но это знал Кристиан, а Лизетт – что могла ответить эта крестьянская девочка грозному магу? Даже если бы что-то и могла, то не посмела бы. А потому она снова залепетала:

– Н-нет, г-господин.

Девушка даже голову не решалась поднять, вперив взгляд в мокрый песок.

Конечно же, инносианец буквально раздулся от своего превосходства.

– Пхе, так я и думал. Ну раз здесь рядом есть маяк, то тебе следовало бы отвести нас туда. Смотритель уж наверняка будет поумнее тебя и объяснит нам дорогу. 

Крис еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Ну вот откуда в этих церковниках столько пафоса? Стоит вот призадуматься, почему столь многие из них, во всяком случае в Эрафии, бегут в Дейджу, становятся служителями Тьмы… Что-то не так в этом Свете, служителями которого они якобы являются. Так и эти инносианцы… От их присутствия не становится меньше бед. Тот же корабль – водные духи пустили его ко дну, а маги Огня были бессильны. И ведь не признаются никогда в своей слабости, нет!

Однако к демону рогатому этих служителей местного Огнебога! Нужно как-то выкручиваться из ситуации, и побыстрее. Лизетт надо увести отсюда – от вожделенных взглядов моряков, от напыщенных магов. И от Риона, кстати. Даже странно, что он до сих пор не принял участия в этом действе. В коем-то веке приносил пользу, вспомнив, что он не только инквизитор, но и лекарь.

Девушка вот-вот заплачет, довели же бедолагу… Эх, оказаться бы с ней подальше отсюда, обнять бы, сказать, что никто ее более не обидит грубыми прикосновениями, жадными взглядами, оскорблениями и насмешками… Как же сделать мечты явью? Думай, Крис, думай!

Значит, инносианцы хотят идти к маяку… Словно специально, назло Крису – похоронили все его замыслы! Но, умелый тактик, энротец быстро прикинул тот и иной расклады… Маяк… ферма… Пожалуй, стоит сделать следующее.

– Мастер Мариус, лорд Сергио! – обратился он к магу и главе паладинов, который пребывал рядом. – Позвольте мне предложить Вам кое-что.

– Слушаю, лорд Уилфред, – ответил ему паладин.

– Мне кажется, не стоит всем идти на маяк, достаточно послать туда несколько человек. Да и добраться до него не так уж и сложно – он показал на тропу, петляющую по склону холма. – Я бы предложил отправиться на ферму, но тоже не всем вместе. Я мог бы взять пару человек и велеть этой девушке, – Крис кивнул в сторону Лизетт, – отвести нас туда. Втроем или вчетвером мы бы добрались быстро. И сразу бы попросили крестьян отправить сюда пару повозок – сколько у них есть, – чтобы можно было забрать раненых и Вам, мастер Мариус, и вашим братьям не пришлось бы идти пешком. Как Вам мое предложение?

Энротец знал, что достопочтимые маги, за редким исключением, не привыкли к дальним дорогам, а кто же знает, как далеко отсюда ферма? Они должны были польститься на обещание выслать им повозки. Хотя бы одна должна же быть на этой ферме, как иначе? Возят же крестьяне продукты в город… А если ферма крупная, то там и две, и три могут быть.

Крис не ошибся, Сергио здраво оценил это предложение и опередил Мариуса с ответом.

– В этом есть резон, лорд Уилфред. Было бы разумнее разделиться. Я сам с несколькими людьми поднимусь к маяку, разузнаю, что там да как, а в это время Вы отправитесь на ферму и вышлете сюда повозки. А господа маги, – паладин оглянулся на Мариуса и его коллег, – подождут нашего возвращения.

«Ура! У Сергио с головой все-таки порядок! Надеюсь, маг не начнет брыкаться?»

Главе инносианцев – это было видно – не особенно понравилось, что в его планы вмешались. Но все-таки ему не хотелось карабкаться по тропе к маяку, а уж тем более идти на ферму. Куда как лучше было обождать здесь, в крайнем случае подняться немного вверх по склону, к подъехавшим повозкам.

– Что ж, лорд Сергио, быть посему, – после некоторого молчания, придававшего вес его словам, согласился Мариус. – Ступайте к Маяку, возьмите с собой нескольких человек. А Вы, – обратился он к Крису, – тоже пригласите кого-то из воинов и идите с этой крестьянкой на ферму. Да поторапливайтесь!

Кристиан склонил голову в знак того, что уважает волю инносианца.

– Будет сделано, мастер Мариус!

Затем он, все еще держась возле Лизетт, потому что не желал оставлять ее одну среди толпы моряков, окликнул одного из рыцарей, стоявших неподалеку. Парень был одним из тех, на кого Крис мог положиться.

– Винсент, будь добр, принеси мне из вооон той шлюпки мой меч и сумку. На ремне еще побрякушка с драконом.

– Хорошо, мой лорд! – отозвался молодой человек и поспешил выполнить поручение. Крис оглянулся – кого бы еще позвать?

– Калеб, пойдем-ка пройдемся до фермы? – окликнул он своего собрата паладина – того самого, который пытался во время крушения спасти свой доспех и которого Крису пришлось в итоге спасать самому.

Мужчина засомневался – он, как и энротец, был без обуви, и перспектива прогулки босиком его не особенно прельщала. Его сомнения развеял Удар, который положил ему руку на плечо.

– Иди, Калеб, с Уилфредом. Не всем же нам торчать здесь, как проклятым.

Тем временем Сергио тоже отбирал нескольких человек, чтобы отправиться к маяку.

– Вот, мой лорд, держите! – это Винсент принес Кристиану его двуручный меч и походную сумку.

– Благодарю.

Крис перекинул сумку через плечо, взял в руки меч, решив нести его в руках. К нему подошел Калеб, тоже при оружии.

– Ну что ж, Лизетт, – обратился Кристиан к девушке. – Веди нас на свою ферму.

И, улучив момент, приблизил свое лицо к ней и шепнул так, чтобы расслышала лишь она:

– Не волнуйся, клянусь Силами Света, тебя никто не обидит!

Признаться, несмотря на усталость, Крис так воодушевился, что был готов сразиться по пути с кем-нибудь – чтобы возвыситься в глаза девушки и упростить свою задачу покорить ее.

Он даже не заметил, что, увлекшись, поклялся не Инносом, как был должен, даже не Аданосом, что выглядело бы странно, но хотя бы понятно, а некими Силами Света.

Это выражение бытовало на Энроте, но вряд ли кто-то когда-либо слышал его на Хоринисе…
 

Мордраг. Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды.

Середина апреля. За N месяцев до событий в игре.

 

Айлин.

 

Девушка не поверила своим глазам – да и ушам тоже. Приезжий знатный господин не обрушился на нее с бранью, не отвернулся в показательном горделивом презрении, грубовато приказав ей позвать магов Воды. Нет, пусть всадник оставался суровым и хмурым, но он отнесся к Айлин по-человечески, спокойно поприветствовав ее, не ранив и не кольнув иронией. Да и представился по-простому – Ролан и все. Чародейка ожидала, что он выдаст длинную тираду, в которой укажет полное имя и все свои звания, чтобы придать веса своей персоне. Ан нет. Стоит ли говорить, что впервые за долгое время девушка почувствовала расположение к представителю высшего сословия Хориниса?

 

Ее симпатия укрепилась еще больше, когда Ролан стал одного за другим представлять ей своих спутников. Силач Герард, путь которого, судя по оставленным жестокими боями отметинам на лице, был тернист. Спокойный и уверенный в себе Марк, склонивший голову в знак приветствия. Загадочный Сиб, на чьем лице нельзя было прочитать ничего, но чье имя почему-то показалось Айлин знакомым – где-то она уже слышала упоминание о нем, не Гаан ли и Кавалорн рассказывали? И, наконец, юный Том. Он так горячо кивнул девушке, что его шлем съехал ему на лоб, заставив волшебницу улыбнуться в ответ.

«Какой он смешной! – подумала она. – Однако уже идет путем воина, сопровождая своего сюзерена в поездках». Почему-то ей верилось, что из немного неуклюжего мальчишки вырастет хороший солдат.

– Очень рада познакомиться с Вами, господин Ролан! – обратилась молодая чародейка к спешившемуся всаднику.

Вдохновленная его отношением, она рискнула тоже представиться, чего обычно не делала – ведь зачем высокопоставленным господам знать, каково имя женщины, «по недоразумению» оказавшейся посвященной в маги?

– Меня зовут Айлин. 

Затем молодая волшебница обвела взглядом всех сопровождавших Ролана солдат:

– И вас тоже приветствую здесь, в Доме Аданоса, храбрые воины.

Девушка не кривила душой, говоря все это. Она действительно чувствовала симпатию по отношению к знатному гостю, который не посчитал ниже своего достоинства представить ей своих солдат, который помнил их всех поименно, а значит, ценил и уважал. Такому знакомству в самом деле стоило порадоваться.

 

Ну а что касается этих бойцов, то волшебнице думалось, что достойный господин не возьмет с собой никудышных людей – наемников, готовых продать всех за грош. С последними Айлин, к сожалению, уже приходилось иметь дело – Онар так и не распустил свою маленькую армию, более того – три года назад и Секоб выкупил свои земли у ленлорда и тоже нанял себе охранников. Попадались и среди наемников неплохие люди, не без этого, но большей частью это были проходимцы, худо или бедно владеющие оружием и предпочитающие жить за чужой счет. Такие предавали и меняли хозяев, немало не смущаясь, руководствуясь принципом: кто больше заплатит, тот и мой лорд.

 

Власти Хориниса вот уже который год вяло требовали у землевладельцев распустить подобные «незаконные» группировки, но и Онар, и Секоб не слушали их, а у городской стражи не хватало сил разогнать наймитов. Да и, признаться, особенно сильно последние не наглели, а новых кровопролитных схваток после так тяжело давшейся острову победы над орками никто не хотел.

 

К слову, одной из постоянных головных болей аданистов и были эти наемники, особенно Секобовские. Тех, что были у Онара, возглавлял Калед, один из бывших людей Ли, а потому там был хотя бы какой-то порядок, к тому же, среди наймитов были члены Кольца Воды, к примеру, Корд. А вот парни известного на весь остров землевладельца-скряги, после ухода жены и сына окончательно озлобившегося, доставляли немало проблем. Стоит ли говорить, почему Айлин была невысокого мнения о большинстве наемников?

 

Но люди, приехавшие с Роланом, вне всякого сомнения, были ему преданы отнюдь не из-за его увесистого кошелька и оставляли впечатление воинов с понятием чести. Поэтому слова Айлин и прозвучали искренне, от чистого сердца.

 

Между тем приезжий передал поводья своего вороного скакуна подошедшему Ренату и снова обернулся к девушке – выжидательно.

«Ох, Аданос, что же я стою? Парни позаботятся о лошадях, а я должна проводить гостя к мастеру Миксиру! Вон этот Ролан какой усталый, еще бы – наверное, с раннего утра в седле, а может, и весь предыдущий день тоже… Кто же знает, откуда он приехал и как долог был его путь?»

Но как же обратиться к приезжему? Пожалуй, теперь Айлин пожалела, что он не назвал своего звания… Как бы не обидеть ненароком. Ну ладно.

– Господин Ролан, прошу Вас последовать за мной в Дом Круга Воды, к моему мастеру Миксиру. Он сейчас как раз здесь, – обратилась девушка к мужчине. 

 

С этими словами волшебница повела Ролана к небольшому двухэтажному строению, которое между собой члены тайного общества называли еще Убежищем Кольца. Там постоянно жили маг Воды Риордан, Айлин, теперь тоже чародейка, и трое послушников. Присутствовала также гостевая комната – для посетителей, которые оставались на ночлег. Также имелось помещение, которое жильцы гордо именовали библиотекой, хотя там располагались всего три шкафа – не сравнить с гигантскими стеллажами в монастыре инносианцев. На чердаке сушили травы, а в пристройке сделали алхимическую лабораторию, чтобы не беспокоить обитателей дома различными опытами, далеко не всегда безопасными.

 

Айлин вежливо открыла перед гостем дверь, приглашая его войти. Перед ними открылось что-то вроде небольшой общей залы, где перед камином любили вечерами собираться маги Воды и послушники, а также проводились тайные собрания Кольца.

– Вот, господин, проходите, пожалуйста. Садитесь вон в то кресло, а я пока оповещу мастера Миксира о Вашем визите, – предложила девушка. Тут, вспомнив, что Ролан выглядел довольно вымотанным, добавила: – Вы, должно быть, устали после поездки? Может, Вы хотите чего-нибудь выпить, чтобы взбодриться? У нас есть хороший медовый напиток. Или Вы голодны и желаете восстановить силы? Ужин еще не поспел, но я и мой брат могли бы быстренько приготовить что-нибудь.

 

Говоря о «брате», Айлин имела в виду послушника по имени Брок, который в эти три дня исполнял обязанности повара для всей небольшой общины. Пожалуй, он был единственным, кто мог посоперничать с девушкой в кулинарном искусстве – у Рената и Тристана блюда далеко не всегда выходили особенно вкусными –  да что там вкусными, далеко не всегда даже съедобными. Так что приезжему явно повезло, что он попал на дежурство именно Брока, возможно, хотя бы кое-что послушник уже успел приготовить. Конечно, обитатели Убежища не могли предложить Ролану яства, которые, наверное, готовили ему искусные повара, но вполне достойную трапезу организовать могли.

 

Айлин замерла на пороге, готовая выслушать, чего изволит Ролан, и похлопотать о том, чтобы он ни в чем не нуждался, пребывая в гостях у магов Воды.

Мордраг. Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды.

Середина апреля. За N месяцев до событий в игре.

 

– Рад с вами познакомиться, Айлин, – ответил Ролан. Стараясь прикрыть рот рукой, он делал вид, что разглаживает свои густые, огненно-рыжие усы и бороду, дабы не сразить девушку сразу и наповал перегаром.

Храбрые воины, как обратилась к ним Айлин, так же отреагировали на приветствие. Марк кивнул, в его исполнении это незатейливое действие было самим воплощением галантности. Том, немного смутившись, поправил свой шлем. Герард широко улыбнулся, ясно демонстрируя полное отсутствие зубов с правой стороны челюсти, что, впрочем, нисколько не убавляло блеска в его глазах. Сиб же остался непроницаемо невозмутимым.

 

По получению непосредственного приглашения Ролан неуклюже засеменил за Айлин. Ветер, доносивший благоухания сухих и живых трав и цветов, развевал волосы чародейки, на мгновения открывая её тонкую шею, а когда девушка обернулась, отворяя перед гостем дверь, барон заметил, что от чёрных кругов под глазами не осталось и следа, служительница воды, как по волшебству, стала румяна и свежа. Изумлённый то ли переменой, то ли красотой Ролан задержал на магессе хмурый взгляд, более продолжительный, чем мимолётный, но не нарушающий личного пространства девушки.

 

Пройдя внутрь, Ролан осмотрелся. Зала не отличалась излишествами, но была достаточно уютной, чистой и светлой.

– Спасибо, Айлин, не беспокойтесь, мы вполне можем дождаться ужина, – ответил Ролан на гостеприимные предложения чародейки.

Изменено 7 июня, 201411 г. пользователем Рассказчик

Мордраг. Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды.

Середина апреля. За N месяцев до событий в игре.

 

Айлин.

 

Пока девушка ожидала ответа Ролана на ее предложение о медовом напитке и небольшом перекусе перед ужином, перед ее глазами снова возникло лицо Герарда. Нет, ее не испугала и не оттолкнула его полубеззубая улыбка. В чем-то молодую чародейку можно было назвать наивной, даже слишком наивной для ее возраста, но она не питала никаких иллюзий относительно войны – ее жестокости, грязи, приносимой боли и страданиях.

 

Нет, Аданос миловал – девушке не приходилось бывать ни на поле боя, ни даже посещать его после битвы: ходить и оказывать первую помощь раненым солдатам, ужасаясь открывающейся перед ней картине смерти. Когда гремели схватки с орками на Перевале, а затем и в Минентале, Айлин только-только исполнилось восемнадцать, и она всего полтора года провела послушницей в Круге Воды. Тем не менее, чародейка уже достаточно разбиралась в травах и зельях, а также искусстве знахарства, чтобы сопровождать небольшую армию, в которую вошли паладины лорда Хагена, ополченцы и даже кое-кто из наемников, в качестве помощницы более старших и умелых целителей. Но трудилась Айлин в палаточном лагере сначала вот здесь, на Высокогорных пастбищах, а потом на самом Перевале. Туда привозили раненых, которым уже оказали самую первую помощь – на дальнейшее излечение.

 

Там девушка насмотрелась на тяжкие увечья, изуродованные тела прежде здоровых и крепких мужчин – лишившихся рук и ног, с обезображенными лицами, с переломанными конечностями. Оружие орков – сильнейших созданий – оставляло жуткие раны на тех, кому не посчастливилось сдержать и парировать удары их Краш-Варроков.

 

Так что после этого ужасаться выбитым зубам Герарда? Ему еще повезло, легко отделался… Были уродливые шрамы на лице, повреждено ухо, но руки-ноги были целы, он снова был здоров и мог продолжать службу. А к скольким мужчинам, парням и даже почти мальчишкам – вроде Тома, даже еще младше – судьба не оказалась столь милостива?

 

Айлин видела смерть – не мгновенную, когда орочий топор быстро обрывал жизнь, а мучительную, медленную, когда даже искусный целитель ничего не мог поделать против некоторых типов ран – хуже всего были повреждения внутренних органов, особенно живота, и ранения головы. После такого было мало шансов выжить…

 

Каждый день умирал кто-нибудь, и в первый раз впечатлительной девушке пришлось особенно тяжело. В тот поистине черный для нее день Айлин, отойдя от лагеря к роще, в бессилии и боли раз за разом ударяла кулаками по шершавому стволу дерева. Потому что она только что проиграла схватку со смертью  – боролась, но так и не смогла спасти одного мужчину-ополченца, который бредил что-то о жене и маленьких детях... Девушка пыталась через боль внешнюю избавиться от внутренней и пришла в себя, только когда костяшки пальцев были разбиты в кровь, а наружу вырвались долго сдерживаемые рыдания.

 

Но потом был разговор с наставником Риорданом – о том, что целитель не должен, просто не имеет права так реагировать на смерть того, кого не смог спасти. Тогда он растратит себя, свою энергию и не сможет помочь ряду других раненых. И будут новые смерти, а сколько человек останется калеками только потому, что лекарь вовремя не уделил им своего внимания?

 

И Айлин поняла, смирилась, научилась принимать смерть раненых солдат. Даже когда умирали мальчишки – а их было много, много больше, чем взрослых мужчин. Храбрые, они шли в ополчение, но гибли и падали под ударами орков много чаще, потому что у них не было ни опыта, ни достаточной силы…

 

Да, то была суровая школа, в которой чародейка научилась видеть неприглядные стороны жизни и открыла для себя истинный лик войны – уродливый и жестокий, вовсе не тот блестящий и горделивый, о котором пишут в книгах или которым обманываются те, кто пребывал далеко от места боевых действий и для кого все ограничилось победным маршем солдат и их командиров по селам и городам …

 

Также Айлин получила неоценимую практику – за полгода помощи Риордану в излечении раненых она навострилась применять свои знания в знахарстве на деле. И впервые в ней открылись способности лечения без зелий и свитков, силой Воды, через молитву Аданосу…

 

Девушка очень хорошо запомнила этот случай. Еще один юноша, кажется, даже младше ее… Болт из орочьего арбалета попал парню в бок, рана была скверная, хотя оставался шанс на спасение. Но зелья не помогали, свитки закончились, и новых еще не подвезли. Риордан и Нефариус разрывались между огромным количеством раненых, которых привезли вчера вечером на Перевал, маги просто не могли успеть всюду. Парень бредил и с каждой минутой уходил все дальше и дальше, Айлин ощущала, как рвется нить между его телом и душой. Не в ее силах было ему помочь, это было для нее еще слишком сложно. Но что-то случилось – может, юноша родился под счастливой звездой, может, Аданос решил вознаградить девушку за терпение и смирение и дать ей возможность хоть раз вырвать раненого из когтей смерти, но внезапно Айлин почувствовала в себе странную энергию. Она возникла будто из ниоткуда, чародейка толком не знала, как ее применить, потому действовала интуитивно – просто прижала руки к ране парня и погрузилась в молитву богу Воды…

 

Было то жарко, то холодно, через руки, пощипывая их, проходил поток энергии, и аура юноши начала меняться – в ней исчезали черные пятна, смерть отступала. Но потом наступила уже тьма вокруг Айлин – девушка сама не поняла, что отдала слишком много сил, уже не дарованных ей свыше, а ее собственных, жизненных, не успела вовремя перекрыть канал связи между ней и раненым и просто упала в обморок возле него.

 

Юноша был спасен, но молодая волшебница три дня сама провалялась на походкой койке, приходя в себя. И снова был разговор с наставником, где он говорил ей о том, что нельзя отдавать раненому свою силу – тогда в скором времени смерть или тяжкие болезни ждут уже самого целителя. Можно призвать стихию Воды, но не пытаться подарить больному больше, чем того разрешит Аданос. Водный бог все видит и, если хочет, чтобы раненый жил, он наделит своего служителя достаточным количеством живительной энергии. А свою… свою можно отдать лишь в крайнем случае, когда речь идет о потере ребенка, мужа, близкого родича, с которыми существует особая связь. А вот целителю при войске нужно уметь держать дистанцию с ранеными, иначе – спасет одного, но пострадает сам и не сможет уже помочь многим другим…

 

Лишь еще раз после того случая Айлин смогла применить эту силу, открытую ей Аданосом, тоже перестаралась, но до обморока себя не довела. А после окончания войны Риордан стал заниматься с ней особо, учил призывать на помощь стихию Воды, рассчитывая, сколько энергии можно отдать, и вовремя перекрывать канал. Теперь, спустя почти пять лет, Айлин лучше владела этим даром, но впереди лежал еще долгий путь познания и совершенствования…

 

Впрочем, какие ее годы? Через несколько месяцев только исполнится двадцать три, совсем юный возраст для мага, который учится всю жизнь, тем более учится не разрушать, а творить и исправлять причиненный другими вред…

 

***

Из задумчивости чародейку вывел голос Ролана:

– Спасибо, Айлин, не беспокойтесь, мы вполне можем дождаться ужина.

 

Девушка рассеянно взглянула на него, возвращаясь из воспоминаний. Что он сказал? Ах да, что подождет ужина…

«Так, ну как я себя веду? Ударилась тут в воспоминания, забыла о происходящем».

 

Айлин чуть виновато улыбнулась в ответ на, как всегда, хмурый взгляд Ролана. Впрочем, она уже поняла, что он не был недоволен лично ей, просто, видимо, его лицо вообще редко когда принимало благосклонное выражение.

– Хорошо, господин, в таком случае устраивайтесь тут поудобнее, а я сейчас позову мастера Миксира. Подождите немного.

 

И девушка легкой походкой направилась к лестнице, ведущей на второй этаж – там располагалась комната старших магов и ее собственная.

Зелье, которое дал ей Ренат, наконец-то полностью подействовало. Айлин ощущала себя пободревшей и посвежевшей, будто отдохнувшей. Эх, даже при посадке семян не может вовремя сдержать поток уже магической энергии! Слишком ко всему она привязана – неважно, к раненым или больным, к посадкам ли… Впрочем, велейс – особое растение, ее маленький вызов, стремление протянуть ниточку между Хоринисом и далекой родиной молодой чародейки – Этайном.

«А также – не ври себе – это символ того, что не придется расставаться с Хаартом, что произойдет что-то, что сведет тебя с ним…»

Все это было глупо, наивно, но где-то Айлин никак не могла повзрослеть. А может, просто была влюблена, хотя внутренне до сих пор не могла признаться себе в этом.

 

Девушка взбежала по ступеням наверх – благо, туника, не достающая даже до щиколоток, это позволяла. В платье и тем более рясе так шустро не подвигаешься. Кстати, неплохо бы переодеться. Туника хороша для работы в огороде и саду, но не для домашних хлопот, а на сегодня с посевом явно придется закончить. Айлин нужно помочь Броку с ужином, а Тристан с Ренатом должны позаботиться о лошадях приезжих – расседлать, почистить и задать корма.

 

Приблизившись к комнате Миксира, девушка аккуратно постучала.

 

– Войдите, – послышался голос мага.

– Можно, наставник? – приотворила дверь Айлин.

– Входи уже, – обернулся к ней аданист, отвлекаясь от работы над какими-то свитками.

Окно комнаты выходило на Закат, и сейчас в него проникали лучи, заливая комнату мягким светом весеннего солнца, дававшим возможность читать и писать, не зажигая масляную лампу. Легкий ветерок шевелил множество бумаг, лежащих на столе, но был слаб и не сдувал ничего.

– Гости у нас, что ли? – осведомился Миксир. – Я слышал голоса внизу, и явно это не похоже на веселый гомон твоих братьев.

Айлин улыбнулась, входя в комнату и закрывая за собой дверь.

– Именно так, мастер Миксир. К нам прибыл какой-то важный господин – знатный и богатый, его сопровождают четверо воинов, один из них оруженосец. Назвался Роланом, но не поведал ни своего звания, ни откуда он.

– Ролан, говоришь? – призадумался Миксир. – Знатный, богатый, с охраной… Ну, я знаю только одного Ролана с острова Хоринис, который подходит под это описание. Он случаем не рыжий?

– Еще какой, – подтвердила Айлин, – огненно-рыжий!

Служитель Аданоса еще больше призадумался.

– А таком случае это определено он. Скорее всего, к нам пожаловал сам барон Ролан собственной персоной, один из влиятельнейших людей в Минентале, глава Старого лагеря.

– Вот оно как, – удивилась девушка. – В самом деле важный гость. А Вы, получается, с ним встречались, наставник?

– Нет, дочь моя, не имел такой чести, – ответил Миксир. – Но такое у нас служение – стареемся знать понемногу обо всех важных жителях острова, хотя далеко не всегда приходится с ними сталкиваться лично. И от некоторых я и сам не против держаться подальше, разные люди бывают.

– А барон Ролан? – продолжала допытываться Айлин. – Какой он? Он показался мне вполне… достойным мужчиной – не накричал на меня, не стал принижать.

– Ну, вот тебе и ответ, Айлин, – улыбнулся маг. – У Ролана тяжелый характер, но человек он неплохой. Из простых он, званием не кичится, профессиональный солдат, дослужился до офицерского звания, воевал в Минентале пять лет назад, за заслуги дали звание барона. И вот, даже замок пожаловали и важную должность – отвечать за восстановление Старого лагеря и поставку руды. О чем-то это ведь говорит?

– Пожалуй, – согласилась Айлин. – Смелый, ответственный. Вряд ли у него слова с делом расходятся.

– И при этом характер может быть тот еще. Впрочем, слышал, что солдаты его уважают, он теперь много выше их, но помнит, как сам служил когда-то, выбиваясь из низов, потому для них он суровый, требовательный, но добрый отец.

Айлин вспомнила, как Ролан представил ей всех своих спутников, не позабыв ни одного. Да, скорее всего, Миксир не ошибается.

– Но характер, вы говорите, у него тяжелый?

Маг пожал плечами:

– А кто из нас идеален, девочка моя? У всех есть слабости, темные стороны, и не нам судить других людей.

Айлин вздохнула, вспомнив про «темную сторону» человека, который при всем при этом был ей небезразличен. Наставник, как всегда, мудр. Не стоит судить по чему-то одному, да и вообще судить. Этим пусть занимаются инносианцы, но не служители Аданоса.

– В общем, наставник, я сказала ему, что позову Вас. Он явно прибыл по какому-то делу, но, видимо, расскажет о нем лично Вам. А я пока пойду помогу Броку с ужином, нужно накормить и барона Ролана, и его солдат.

– Рената позовите тогда еще или Тристана, – сказал Миксир, вставая и убирая свитки. Он поправил свою мантию и повернулся к двери.

– Ай, вот не советовала бы их звать! – засмеялась Айлин. – Пожалуй, барон не будет доволен их «особыми блюдами», а нам же не хочется стать свидетелями той стороны его характера, которую не стоит осуждать?

Маг не смог сдержать улыбки.

– Ох, Тристан, кажется, даже на тебя дурно влияет. Вот, чему научил? Ты только при Ролане так не шути, не слышал, чтобы у него было хорошее чувство юмора.

– Наставник! – воскликнула Айлин. – Ну, конечно же, я знаю, когда можно шутить, а когда – ни в коем случае.

– Отрадно это слышать, – вздохнул Миксир, отворяя дверь. – А вот Тристан этому, наверное, никогда не научится.

 

***

Маг Воды пошел вниз, в гостиную, – приветствовать барона и узнавать о цели его визита. Айлин же направилась к себе в комнату.

Там она как можно более быстро сменила рабочую тунику на шерстяное платье, окрашенное в темно-синий цвет. Знаменательно, что у аданистов даже обычная одежда хотя бы немного указывала на их принадлежность к Кругу Воды. Платье было простеньким, но удобным, опрятным и, кроме того, теплым. Ведь день клонился к вечеру, в доме еще было прохладно, не прогрелось достаточно, да и на улице, едва скроется солнце, так заметно посвежеет, все-таки всего лишь апрель на дворе.

 

После этого Айлин, не теряя времени, отправилась на кухню – помогать Броку.

 

Отыгрыш за НПС –  маг Воды Миксир

 

Спустившись вниз, аданист увидел своего гостя и улыбнулся про себя. Да, все было правильно, перед ним был именно тот, о ком они с Айлин и говорили.

 

– Мое почтение Вам, Ваше Высочество Ролан Теодор Барт, – обратился Миксир к барону. – Я рад приветствовать Вас в Доме Круга Воды. Ужин будет готов в течение часа, мои ученики об этом позаботятся. Ни Вы, ни Ваши люди ни в чем не будут нуждаться. А пока мы ожидаем трапезу, не расскажите ли мне о цели Вашего к нам визита?

Мордраг. Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды.

Середина апреля. За N месяцев до событий в игре.

 

Позаботившись о Ролане, девушка упорхнула. Ещё раз осмотрев комнату, барон занял одно из двух кресел, находящихся у камина. Замученный дорогой и собственным образом жизни, Ролан пытался собраться с мыслями. Ожидание не продлилось долго, и в комнате раздался голос Мага Воды. Служитель Аданоса поприветствовал гостя и, конечно же, поинтересовался о цели его визита…

– Благодарю за вашу заботу, Мастер, – сказал Ролан поднявшись. Аданист проследовал к нему и оба они расположились в креслах.

– Цель моего визита… – тяжело начал Ролан с некоторой меланхоличностью и всё той же каменной суровостью на лице. – Орки, Мастер, – выдохнул он и тут же заметил изменения  в выражении лица Мага. – Чёртовы отродья, – продолжил барон, – я не видел их с тех самых пор, как закончилась война, – в глазах Ролана вдруг вновь заиграли огоньки. – Нет, видел, конечно, но за чёртову милю! – с досадой произнёс он. – Рудокопы вкалывают день и ночь! Охотники снабжают лагерь мясом! Плотники мастерят! Даже Морт весь день занят подсчётами! – барон замолчал, ненадолго. – А я только пью, пью и пью, и кричу уже почти на каждого! – Чёртовы орки забились в свои норы и не хотят вылезать! Ролан помолчал некоторое время, а затем выпалил: – Я убил человека, Мастер. Барон опустил голову и продолжил уже не глядя на Мага. – Я не уверен, сам толком ничего не помню, но парни говорят, я бредил в дороге, всё твердил об убийстве, – Ролан вновь вздохнул. – Наверное, это Фредерик… чёртов упрямец вечно не докладывал соли. Сколько раз я ему повторял, Фредерик, посоли, чёртово мясо недосолено! А он всё твердил, что солью я, видите ли, порчу тонкий вкус его блюд… – Притащит какую-то хрень на тарелке, вот такусенькую, – барон сделал жест рукой, изображая микроскопичность блюда, – и стоит, довольный, улыбается… Чёртов идиот…

 

Тут в дверь раздался стук и на пороге появился Том. – Простите, Ваше Высочество, я подумал, это может быть важно, – юноша потупил взор. – Когда мы только отъезжали, вы передали мне этот кожаный мешочек, – рекрут протянул предмет барону. – Вы сказали, чтобы я берёг его, как свою возлюбленную, я сказал, что у меня пока нет возлюбленной, а вы сказали, что мы должны похоронить его со всеми почестями, – Том на мгновение замялся, – что бы это ни значило…

 

Ролан не сводил с парня своего хмурого взгляда, он принял мешочек и, развязав его, вытряхнул содержимое на стол. Взглядам присутствующих предстал дохлый таракан, лапки которого уже полностью скукожились.

 

Том снова заговорил: – ещё у меня посылка лично для Вас, Мастер. Повар из дома Баронов Фредерик, как только услышал, что мы отправляемся к служителям Аданоса, очень просил передать Вам эти пирожки. – Он заверял, что они приготовлены по особому рецепту, который ему удалось выведать у одного мага-отшельника, и вы просто обязаны их попробовать, – Том протянул корзинку с пирожками Аданисту. Ролан же продолжал пялиться на покойного таракана.

Мордраг. Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды.

Середина апреля. За N месяцев до событий в игре.

 

Маг Воды Миксир

 

В отличие от своей наивной ученицы, аданисту не составило труда понять, что Ролан был не только уставшим после долгой дороги, но еще и… явно с похмелья. Потому сумбурная речь барона об орках, его сетования по поводу того, что он прожигает свою жизнь за стаканом вина (а может, и чего покрепче), в то время как другие люди в Старом Лагере заняты работой, явилась вполне логичным следствием его состояния. Впрочем, у Миксира все это вызвало не осуждение и ни в коем случае не презрение, а, скорее, сожаление и сочувствие.

«Да, в этот раз слухи оказались верными. Ролан в самом деле много пьет. Много пьет и потихоньку уже начинает терять над собой контроль», – вздохнул про себя служитель Аданоса.

И это не была проблема, связанная с одним лишь Роланом. Так часто бывает после окончания крупных войн. Многие люди – что простые солдаты, что их командиры – в течение долгого времени целиком и полностью отдают себя боевым действиям и становятся в этом деле профессионалами. Так и Ролан дослужился до полковника, под его руководством были сотни человек, и, надо сказать, он отлично проявил себя в битвах за Миненталь. Неудивительно, что после окончания кампании ему пожаловали титул барона, а вскоре доверили руководство бывшим замком Гомеза и восстановление так называемого Старого лагеря. Вроде бы все было замечательно, будущее сулило Ролану широкие перспективы, но…

Но получилось так, что в мирной жизни бывшему полководцу оказалось сложно найти себя. На войне он был как дома – он и десятки, даже сотни других. Храбрые бойцы, они научились сражаться, и их трудами была добыта тяжелая победа над орками и обеспечена безопасность Хориниса. Однако далеко не каждый умелый офицер мог стать таким же умелым руководителем на полях обыденной жизни, как и не всякий солдат снова мог вернуться в привычный уклад.

Но между новым рудным бароном и простым ополченцем все-таки была существенная разница. Могло показаться, что на первого ложилась крайне сложная и ответственная задача – наладить работу целого лагеря и шахты, в то время как второму нужно было всего лишь вернуться к своему скромному хозяйству – в мастерскую, на ферму, на охотничью тропу. Но на самом деле Ролану приходилось легче – у него было много смышленых помощников, обеспечивающих отстройку Лагеря и работу шахты, а потому непосредственно барон был занят лишь охраной своих подопечных. Хотя и здесь, как слышал Миксир, ему было на кого положиться – на младших офицеров.

Если простому ополченцу необходимо было, сняв доспехи и повесив на стену меч, снова начинать хозяйничать, чтобы прокормить семью, то у рудного барона такой необходимости не было. Титул дал ему не только власть в Минентале (которую он делил разве что со своим коллегой из Нового Лагеря), но и солидное богатство. Работой шахты и бытом Старого лагеря руководили другие, а охранять их было не от кого: орки сидели тихо в своих землях, разбойников в Минентале давно уже приструнили, и в итоге за четыре последних года там не произошло никаких сколько-нибудь серьезных происшествий, которые потребовали бы бывшего полководца вновь взяться за меч. Таким образом, Ролан, как и многие другие, с окончанием войны просто потерял смысл жизни, а потому изнывал от скуки, от бездействия и… постепенно скатывался все ниже и ниже, буяня и пьянствуя.

 

Наверное, королю и его советникам следовало было быть более мудрыми и поручить Ролану то дело, которое давалось ему хорошо: участие в какой-нибудь военной кампании. В том же Варанте время от времени вспыхивали волнения, тревожно вели себя орки на границе с Миртаной, в Гатии шла гражданская война, и Миртана послала туда военную экспедицию по договоренности о взаимопомощи с тамошним монархом. Вот где бы пригодились находчивость и военные умения Ролана! Ну, не создан он быть руководителем мирного Лагеря! Жалко его, сопьется ведь помаленьку. И не только он один пал жертвой мирного времени, сменившегося затяжную войну…

Нет, Миксир не мог его осуждать. Но и как помочь – тоже не знал. Обычному солдату он еще мог бы что-то посоветовать, но как быть с бароном, отличающимся отнюдь не простым, как говорил аданист своей ученице, характером? Миксир в который раз пожалел, что мудрый Ватрас оставил Хоринис, его так не хватало Кругу Воды…

 

Размышления аданиста прервало неожиданное признание Ролана. Его хаотичная речь про орков и свое безделье в конце концов вылилась в слова о том, что он убил какого-то человека – повара, за то, что он чем-то не угодил ему.

Миксир нахмурился. Это было уже серьезно. А ведь Ролан, судя по всему, действительно мог в приступе ярости, пьяный, измучившись от осознания собственной ненужности и не контролируя себя, напасть на человека, разозлившего его, и даже убить его… И опять же, это был не единичный случай.

 

Помнится, около года назад магам Воды уже пришлось столкнуться с тем, что бывший ополченец, став стражником, до смерти забил пойманного с поличным контрабандиста и в результате сам был наказан «за превышение необходимой строгости при задержании преступника». Но невольный убийца вызывал скорее жалость, нежели осуждение: в прошлом он хорошо проявил себя на службе королю, был женат, имелись дети, был на хорошем счету у Вульфгара… Но ведь и погибший парень тоже не был конченым подонком и не заслуживал подобной участи. По словам стражника, при задержании контрабандистов его вдруг охватила дикая ярость, поскольку в годы войны он отвечал за снабжение своего отряда провизией и имел право сурово карать тех, кто пытался поживиться за счет солдат. И вот, спустя несколько лет, столкнувшись с похожей ситуацией, он не смог себя сдержать – настолько была сильна в душе ненависть к ворью. Потом же, придя в себя, стражник сам ужасался своим действиям. И это был еще не самый драматичный случай.

Также много отставных солдат, которым не хватило места в страже и патрулях, подались в наемники и далеко не всегда служили достойным господам, как, например, в случае с Секобом. Да что в наемники – некоторые вообще пошли по скользкой дорожке разбоя. Некоторые не могли, столкнувшись со смертью и научившись убивать, вернуться в мирную жизнь, а некоторые, привыкнув получать свое силой, – просто не хотели.

 

«Война – горе, конец войны – тоже горе», – подумал про себя Миксир в который уже раз.

И вот – неужели снова? Сколько же можно!

К счастью, все обошлось. Вбежавший Том – оруженосец барона, принесший посылку от повара Фредерика, – доказал, что страхи и сомнения Ролана оказались бредом измученного сознания. Миксир облегченно вздохнул. Но сюрпризы на этом не закончились. Вот как следовало магу Воды реагировать на следующие слова парнишки?

– Простите, Ваше Высочество, я подумал, это может быть важно. Когда мы только отъезжали, вы передали мне этот кожаный мешочек. Вы сказали, чтобы я берёг его, как свою возлюбленную, я сказал, что у меня пока нет возлюбленной, а вы сказали, что мы должны похоронить его со всеми почестями… что бы это ни значило…

Действительно, а что бы мог значить вывалившийся из мешочка дохлый таракан (довольно крупный, однако), которого к тому же следовало «беречь, как свою возлюбленную», а в довершение всего еще и «похоронить со всеми почестями»?

 

«Н-да, кажется, состояние Ролана еще более серьезно, нежели говорили слухи, – покачал головой Миксир. – Если уже дело доходит до устроения похорон насекомым, то что будет в следующий раз? Свадьба домашних кротокрысов? Включение шныга в личную охрану? Или учреждения почетного ордена кровавого шершня? Нет, Ролану нужно определенно завязывать с алкоголем, иначе… иначе последствия будут крайне плачевными для него самого. Барон грозит превратиться в посмешище для Старого Лагеря, где его причуды будут обсуждать за его спиной, страшась господнего гнева. Но однажды он все равно прослышит про то, что о нем говорят, ведь услужливые лизоблюды всегда найдутся, и тогда прольется кровь… И уже, боюсь, не таракана…»

Нужно было что-то делать, как-то спасать Ролана, как-то… помочь ему, поддержать, наставить. Но сделать это будет ох как нелегко…

«Пожалуй, следует начать с того, чтобы вернуть ему смысл жизни. Смысл, который сейчас сводится к бутылке да, может, редким забавам вроде интрижек с женщинами и охотничьих удальств».

Ну а пока необходимо было как-то разобраться с этим злосчастным тараканом, будь неладно это насекомое. И сделать это так, чтобы не задеть и не обидеть Ролана. И не только потому, что, оскорбленный и униженный, он может натворить бед, но и потому, что иначе Миксир не сможет ему помочь в дальнейшем – барон просто потеряет к аданистам доверие, которое сейчас вроде бы было. Что же делать?

 

Маг Воды еще раз окинул взглядом мертвого таракана и обернулся к Тому.

– Юноша, оставь нас с твоим господином наедине, нам нужно поговорить.

Когда оруженосец, поклонившись, закрыл за собой дверь, Миксир обратился к барону:

– Ваше Высочество, не переживайте: Аданос уберег Вас от греха, как видите, Ваш повар жив и здоров. Ну а что же до этого насекомого, то послушайте меня. Бог, которому я служу, повелел нам быть милостивым ко всем живым тварям, какими бы мерзкими и ничтожными они ни казались. Все для чего-то было создано Великим Братом Его, Инносом, даже этот таракан. Мы часто убиваем его творения – и в гневе, и, как охотники, для пользы, беря мясо животных для еды, а их шкуры для одежды и доспехов. Но далеко не все умеют проявлять уважение к природе, которое заповедовал нам Аданос, Господин всех Вод, а также Хранитель всего живого мира. Мы, его смиренные служители, не требуем от людей невыполнимого, а просим только не брать много от природы, чтить ее законы, чему и следует Гильдия Охотников. Но если кто-то по доброй воле, как Вы, проявляет скорбь по твари, которая пала жертвой его гнева, то это достойно уважения. Вы правильно сделали, что пришли к нам, Ваше Высочество, другие… не поймут этого, поэтому попрошу Вас хранить молчание о произошедшем. Ну а мы устроим похороны этому насекомому, вернем его в лоно природы через специальный обряд и помолимся Аданосу за Вашу добрую душу. Я попрошу своих учеников все организовать, Вы тоже можете поучаствовать и посмотреть.

Миксир взглянул за окно: понемногу начинало вечереть, день в апреле еще был короток.

– Я думаю, разумнее заняться этим сейчас, до ужина. Согласны ли Вы?

«Попрошу о помощи Айлин и Рената, они добрые и умные ребята, сделают все, как надо. А Брок, поди, и сам справится с ужином».

Миксир терпеливо ждал ответа барона.

Айлин

 

Часть 1

 

Этот отрывок посвящается

 незабвенным «Лезеровым зайцам»  

Лезер

Автор, наверное, размеры зайцев не видел.

 Это жжж не домашние кролЕГи,

которые мелкота по сравнению с зайцами. 

Митяй

Лезер, я не понял твоей критики по поводу зайцев.

Да, заяц значительно крупнее кролика.

Но для пятерых крупных мужиков,

ты считаешь, что два зайца – слишком много еды?

Особенно учитывая аппетиты Горна, да и Безымянного.

Эта компашка, да под винцо, и кабана бы целиком умяла.

А то, что он две тушки держал в руке 12-14 кг, –

нормально, на мой взгляд, для тех времен.

Тем более не написано, что он их в одной руке постоянно нес.

Маск (Ктулх)

Какие-то зайцы у вас странные,

я к другим привык – побольше и потяжелее.

Цербербосс

А зайцы и мутанты могут быть!

Хелдар

Вот так плавно из обсуждений рассказов мы

переместились в обсуждение веса зайцев.

Митяй

Лезар, чертяка, о своих зайцах со мной спорил!

Из споров пользователей ВОПа в критике рассказов

из «Второго Ежегодного Конкурса Неизведанная Готика»

 

 

Когда Айлин зашла на кухню, то увидела, что Брок был несколько озадачен. Нетрудно было догадаться почему – присутствие пяти лишних голодных ртов на ужине явно не планировалось.

Всего обитателей Убежища Кольца было шестеро: пятеро мужчин и одна девушка. К тому же достопочтимые маги часто постились и вообще не имели привычки есть чересчур плотно, потому проблем с готовкой обычно не возникало: со всем справлялся послушник, назначенный в этот день дежурным по кухне. Впрочем, Айлин тоже приходилось время от времени брать на себя обязанности кухарки даже после посвящения в чародейки – иначе бы обитатели Круга Воды изошли бы на нет от неумелой стряпни Тристана и Рената, а взваливать все на одного Брока было бы несправедливо. Конечно, порой в Убежище бывали гости: приходили на тайные собрания члены Кольца Воды, жаловали своими визитами инносианцы, представители знати Хориниса, проезжие путешественники и купцы. В первых двух случаях хлопот тоже было не особенно много: собрания назначались заблаговременно, да и маги Огня давали знать заранее о том, что посетят скромную обитель аданистов. Тогда целый день посвящали приготовлению к трапезе все послушники, а также Айлин.

Сложнее было с неожиданными гостями: необходимо было оказать радушный прием, накормить и напоить визитеров, но подчас сделать это было довольно непросто, особенно когда они жаловали аккурат к ужину и времени на готовку дополнительных блюд фактически не оставалось. Ну, вот что можно приготовить за час?

Впрочем, послушники Воды научились выпутываться и не из таких ситуаций, потому Айлин знала: у Брока уже есть идеи, оставалось их обсудить.

– Что ты сегодня готовишь на ужин? – спросила девушка, подходя к очагу и обследуя содержимое огромного котла.

– Варил бараньи ребрышки, сейчас вот заканчиваю готовить морковный суп. А еще занят пирогом из форели, – послушник ухмыльнулся, зная, как обожают его соратники по Кольцу это вкусное, сытное, но в то же время довольно постное блюдо. – Спасибо Рему, подкинул нам рыбки. Тесто уже готово, начинка тоже, вон, как сниму котел с огня – собирался уже пирог туда совать.

– Объедение! – восхищенно произнесла Айлин, оглядывая готовую для отправки в очаг массу.

– Да вот только, боюсь, всех этим супом и пирогом не накормим, – нахмурился Брок. – Ну, наставник Риордан уже мне сообщил через огонек, что останется ночевать на ферме Бенгара. За Бальтазаром нужно присмотреть, что-то сильно он захворал. Так что нас пятеро. Но ведь есть еще этот приезжий господин и его воины. Сколько их, не подскажешь?

– Четверо, – ответила девушка.

– Итого пятеро, к тому же его Высочество явно привык кушать хорошо и сытно, да и те парни всяко крепкие мужики. Хм… С ребрышек много мяса не снимешь, да и жестковатое оно, для бульона больше идет. Ну, допустим, еще поварить полчаса – и хватит на еще один суп, смогу сварганить бобовую похлебку. Господину, его провожатым и наставнику Миксиру отдадим наш морковный суп. Но хватит ли на них пирога – вот о чем думаю?

– Сомневаюсь, – пожала плечами Айлин. – Думаю, нужно еще что-нибудь приготовить. – Одно сытное, а другое – вкусное. Я бы быстро сготовила для барона Ролана сырный суп по-капдунски. Сам знаешь – даже миртанские дворяне им не брезгуют.

– Ну, это блюдо подойдет разве для того, чтобы поважничать перед Его Высочеством кулинарным искусством, – улыбнулся послушник. – Но мужиков этим не накормишь.

– Ты прав. Что же предлагаешь ты? – молодая чародейка отдала инициативу своему брату по Кольцу.

– Думал пожарить форель, но оказалось, что мы ее уже уничтожили. С беконом же возиться слишком долго.

– Ну, а какое жаркое можно было бы сготовить в течение часа, максимум полутора, как думаешь?

– Уже придумал, – подмигнул Брок. – Зайчатину потушить с травами. Тогда точно хватит на всех. У нас еще оставались пару тушек в ледовом погребе.

«Ледовым» погребом называли специфический подвал в доме Круга Воды. Все скоропортящиеся продукты – в первую очередь мясо и рыба, а также маринованные овощи и варенья из фруктов и ягод – хранились именно там. К тому же маги Воды сами понижали там температуру: уж что-что, а в их силах было создать на небольшом участке пространства настоящую зиму, а отдельные продукты заморозить до такого состояния, что они покрывались льдом. Потому с хранением снеди проблем у членов Кольца Воды не возникало.

Была другая проблема – быстро их разморозить. В принципе, здесь обычно помогали опять же Миксир или Риордан, повышая температуру воздуха вокруг объекта, но сейчас один был занят важным разговором, а другой – отсутствовал. И Айлин внезапно осознала, что задача по приведению тушки зайца в пригодное для готовки состояние ложится именно на нее. Причем разморозить ее следовало как можно скорее: у них было не более полутора часов в распоряжении.

Брок, видимо, думал о том же самом, потому что внимательно посмотрел на девушку:

– Айлин, ты сможешь хотя бы за полчаса подготовить этого зайца к тушению? За час я бы управился.

– Хороший вопрос, – задумалась чародейка.

Нет, она, конечно, умела колдовать и уже помогала старшим магам замораживать погреб, но не знала, получится ли у нее обратное. Как-то все руки не доходили попробовать, некогда было, все с травами да с травами работала.

– Я попытаюсь. Где твой заяц?

Брок кивнул на столик рядом с очагом.

– Вон, там развалился. По-хорошему часа два будет отлеживаться.

– Хорошо, попробую.

– Удачи, а я пока пирог поставлю на огонь.

Подойдя к тушке зайца (довольно крупного, надо сказать, кажется, его с парой собратьев презентовали Кольцу еще в феврале местные охотники), Айлин закрыла глаза, протянула вперед руки и сосредоточилась. Она пыталась создать вокруг тушки зверька поле с повышенной температурой, чтобы ускорить процесс разморозки. К сожалению, девушка довольно быстро поняла, что у нее ничего не получается. Здесь необходимы были знания по огненной магии или хотя бы волшбе обращения заклинаний – из искусственного холода в привычное тепло.

– Что, не выходит? – возник рядом с ней Брок.

– Эх, кажется, не сильна я в этом, – вздохнула Айлин, виновато взглянув на брата. – Когда наставники будут свободны на днях, обязательно попрошу потренировать меня.

Послушник критически и даже будто осуждающе оглядел зайца, словно упрекал его в том, что он никак не хочется размораживаться и тем самым срывает важный ужин. Заяц остался невозмутимым.  

– И что же нам делать? Может, наставника Миксира все же позовем?

Айлин снова вздохнула. Разумнее было позвать учителя или, в конце концов, разжечь во дворе костер и близ него «отогреть» непокорную тушку. Но, во-первых, не хотелось отвлекать мага от разговора с важным гостем (тем более гостя с непростым характером), а Тристана и Рената – от ухода за лошадьми. А, во-вторых, неудобно было признаваться в том, что она, чародейка Воды Первого Круга, не может разморозить какого-то там несчастного зайца. Девушка стала прокручивать в голове возможные варианты решения проблемы. Ей бы могла помощь огненная магия – прямая противоположность водяной. Но если Айлин ей не владеет, то что же может ее заменить? Конечно, в библиотеке найдется пару свитков инносианских заклятий, но тратить их на такую глупость, как разморозка тушки зайца?

«Стоп! – сказала сама себе молодая волшебница. – А как же те огненные заклятия, которым учил меня Хаарт? Может, какое-то из них подойдет?»

По осени начинающий некромант, который был к тому же неплохим огневиком, не раз демонстрировал ей свои умения в этой волшбе, а также пытался научить самым простеньким заклинаниям. Хаарт тогда, как суровый наставник, потребовал, чтобы девушка все записала «на всякий случай», хотя она разводила руками и говорила, что даже если у нее что-то и получится, то эффект будет слишком слабый – ее огнешаром и костер не разжечь, а от огненного круга не согреться и в ранние осенние холода.

«Но, может, этого хватит, чтобы повысить температуру вокруг этого зайца? – призадумалась чародейка. – Эх, попытка – не пытка! Попробую».

– Есть у меня некоторые идеи на этот счет, Броки. Ты не волнуйся – занимайся пирогом и приготовь еще сыр и яйца для супа по-капдунски. А я пока попробую привести нашего зайца в пригодное состояние.

С этими словами, Айлин схватила со стола тушку (Белиар, какой этот зайчина все-таки здоровенный и тяжелый!) и прямо с ней выбежала из кухни. Брок недоуменно проводил ее взглядом, почесал затылок, пожал плечами.

– Ну… ладно, – и, проверив, в каком состоянии пирог, полез в погреб за сыром и яйцами.

 

***

Айлин была так увлечена своими мыслями и предстоящим экспериментом, что не придала значения тому, что прошествовала прямо с тушкой зайца наперевес через всю гостиную, где, помимо Миксира и Ролана, находился в данный момент еще и Том. Все трое что-то сосредоточенно разглядывали на ковре, но девушка не обратила на них внимания.

Добравшись до своей комнаты на втором этаже Убежища, Айлин положила зайца на табурет и стала разбирать свои записи в поисках нужной.

– Где же осенние?.. Так, нет, это Светотьма… Но он же еще огненным учил… Нет, не здесь... О Аданос, кажется, Трис в самом деле дурно на меня влияет…

Дело в том, что вышеназванный послушник славился тем, что раскидывал все свои вещи где ни попадя и потом ему не удавалось найти не то что нужный свиток, но даже личные вещи, вроде запасных башмаков. Не выручил тут и довольно строгий уклад жизни, царящий в Убежище, – даже наставники так и не смогли окончательно приучить растяпу Тристана к аккуратности. Айлин же обычно отличалась тем, что в ее каморке все лежало на своих местах, а на рабочем столе пребывал полный порядок. Однако в последние две недели – после того памятного разговора с наставником о Хаарте – девушка стала более рассеянной – видимо, сказывались невеселые раздумья о предстоящем расставании. И вот теперь она с большим трудом нашла нужные ей свитки с осенними записями наставлений своего энротского друга об огненной волшбе.

– Ну наконец-то! Вот вы где…

Девушка аккуратно стала перебирать свитки и вскоре отыскала тот, который ей требовался. Огненный Круг – магия, которая может окружить чародея щитом из пламени, безвредным для заклинателя, но несущим смерть врагам, а может, наоборот, поймать их в ловушку… Страшноватое и вместе с тем до невозможности завораживающее заклятие, демонстрирующее мощь стихии Инноса и в то же время заставляющее дивиться умениям того, кому оказалось под силу с ней совладать.

Девушка вчитывалась в записи и будто снова видела перед собой тот далекий осенний день, когда Хаарт впервые показал ей свои способности как огнестража – так называли на далеком Энроте огненных чародеев…

Изменено 18 июля, 201411 г. пользователем Sandrin

Айлин

 

Часть 2

 

Ну а сей отрывок посвящается Фениксу_нью_Дрэгону, чтоб знал,

что из сора растут стихи, а из болтовни

в чате Беста – всякие-разные рассказы.

 

Стоял конец октября, когда Риордан взял с собой Брока и Айлин и отправился в Озерный рыбацкий поселок, расположенный в той же большой долине, что и ферма Секоба и поместье Онара. Поздней осенью начинали впадать в спячку шныги, ища укромные убежища на берегу близ воды. В этот период они становились сильно агрессивными – злее были разве что в период создания пар по весне, когда удалые самцы боролись за будущих жен. Маги Воды, внимательно изучающие природу и всех ее тварей, пришли к заключению, что осенняя тревожность этих зверей связана не просто с защитой территории, но и с беспокойством за свою безопасность во время спячки, когда шныг становится почти беззащитен. У гильдии охотников Хориниса поэтому существовало строгое правило: этих пресмыкающихся зимой не бить в их логовах, дожидаться весны. Но как объяснить неразумной твари, что за свою шкуру в течение холодов можно не опасаться?

В роли «посредников» и выступали аданисты. Каждую осень, в конце октября, они у всех крупных водоемов проводили специальный обряд, который успокаивал шныгов, заставляя их мирно рыть себе норы и уходить на покой, не тревожа людей. На Высокогорных пастбищах служители воды уже осуществили подобные ритуалы, после чего Миксир отравился с Ренатом и Тристаном в Миненталь, а на Риордана и двоих оставшихся старших послушников легла обязанность «заговорить» вот это озеро да часть морского берега близ рыбацкого поселка у Хориниса.

Аскольд (да, тогда еще он был для Айлин именно Аскольдом) попросился сопровождать мага Воды и его учеников, чтобы посмотреть на необычный обряд. К тому моменту он уже вполне заслужил доверие аданистов, потому Риордан охотно согласился показать ему умения заклинателей природы Хориниса.

Девушка тоже давно преодолела свои первоначальные враждебные чувства к «белиаристу-некроманту», и молодых людей начало связывать нечто вроде дружбы. Так, чародейка с некоторым смущением, но внутренней тайной радостью показывала гостю из другого мира то, чему она научилась в Водной волшбе, в свою очередь, ей было любопытно посмотреть на умения ее иноземного товарища.

Добрались до поселка без приключений, обряд тоже прошел успешно. Риордан, Айлин и Брок, после получаса совместной медитации на берегу, в итоге создали защитное поле, которое окружило озеро и должно было в течение месяца – столько, сколько требовалось шныгам, чтобы уйти спать-почивать до весны, – давать им знать: люди не собираются нападать или причинять им вред, а потому нужно спокойно готовиться ко сну, обходя стороной и поселения на берегу, и рыбацкие лодки на воде.

После завершения обряда известный на весь Хоринис купец Эрол – владелец небольшого домика, находящегося рядом с озерной деревней, пригласил аданистов к себе на ужин, предложив им также переночевать, чтобы завтра, отдохнув, они могли отправиться в дальнейший путь. Аскольд тоже стал его гостем.

После ужина Риордан и Эрол завели разговор о делах Хориниса, Брок пошел навестить кого-то из друзей в поселке, а молодой чародей с Энрота предложил Айлин немного прогуляться и поговорить подробнее о ритуале.

Аскольд внимательно выслушал серьезные объяснения девушки, даже сделал кое-какие записи в своем дневнике – он ценил каждую крупицу знаний о неведомой ему магии Хориниса. А после, таинственно улыбаясь, в качестве благодарности предложил показать свои умения в Огненной волшбе. Айлин не отказалась – ей редко когда удавалось узнать что-то об этой стихии, так как инносианцы ревностно хранили свои знания, и уж ей, женщине, никогда не удалось бы ничего у них выведать. Кроме того, девушке уже начинало просто нравиться находиться рядом с энротским чародеем – говорить, гулять, обмениваться опытом в деле магии. Правда, тогда она еще не отдавала себе в этом отчета.

– Только как бы нам не устроить тут пожар, – заволновалась Айлин.

– Уже принял эту деталь во внимание, – ответил Аскольд. – Там, за домами, есть небольшой пустырь – ни деревьев, ни кустов, одна голая земля да камни. Он отлично подойдет нам.

Как всегда, у молодого чародея все было под контролем, так что возразить было абсолютно нечего.

Когда они пришли на место и убедились, что вокруг нет докучливых наблюдателей, Аскольд обратился к своей спутнице:

– Айлин, встань рядом со мной, хорошо?

– Так? – спросила девушка, подойдя к нему.

– Да нет, – усмехнулся молодой человек, опершись на свой колдовской посох с обсидиановым навершием. – Рядом – это значит почти вплотную. Не волнуйся, я не обладаю дурной привычкой ваших шныгов чуть что махаться длинными лапами с не менее длинными когтями. Кстати, шныг или луркер? Мне приходилось слышать оба варианта.

– И оба правильны, – подтвердила девушка, чуть смущенно встав рядом с ним. – Только луркер – это по-миртански, а мы, хоринисцы, называем его шныгом.

– Ага, местный говор, значит, – понял Аскольд.

– Вроде того.

– Хорошо. А теперь слушайся меня и, повторю, – встань поближе. Ты же мне доверяешь? – он внимательно посмотрел на девушку.

Айлин вспыхнула и, как это порой у нее случалось, на место робости пришла почти настоящая дерзость.

– Не доверяла бы – не согласилась участвовать. Или вообще не пошла бы с тобой, некромант! – и она демонстративно придвинулась к нему вплотную.

Аскольд только усмехнулся. Другим людям он редко когда прощал подобные выходки, но Айлин он позволял вести себя вот так и даже не обижался на тот тон, с которым девушка произносила слово «некромант» – будто «преступник». Ведь обычно молодая чародейка вела себя с ним почтительно и уважительно, а эти редкие вспышки его даже забавляли.

– Вот, так гораздо лучше, – похвалил он. – Только… – Аскольд не мог не съязвить, – не торопись заключать меня в объятия, мне руки понадобятся, чтобы посох держать.

Вот теперь уже Айлин смутилась не на шутку, покраснела и отвела взгляд. Молодой чародей снова усмехнулся про себя, а вслух сказал очень серьезно:

– Я знаю, Айлин, что ты мне доверяешь, и, клянусь, никогда не предам этого доверия. У «противных некромантов», как ни странно, тоже есть чувство чести.

Айлин смутилась еще больше – как-то она сама при Тристане сказала об Аскольде «этот противный некромант» (когда между ними еще не было не то что дружбы – даже мира), а он – поди ж ты! – услышал. И с тех пор иногда ее вот так дразнил, напоминая о том, как некрасиво обзывать кого-то за глаза.

Однако злопамятным, во всяком случае в отношении нее, молодой чародей не был. Он примиряюще улыбнулся:

– Ладно, давай все-таки вернемся к нашим заклинаниям. Так как мы будем работать с пламенем, то, думаю, тебе стоит прочитать какую-нибудь молитву твоему богу – Инносу, ведь вы так его называете? Тогда ты сможешь войти в контакт со стихией Огня. Я-то чужак, не подключен к энергиям вашего мира, а вот ты – другое дело.

Айлин задумалась.

– Знаешь, Аскольд, ты задал мне непростую задачу. Я ведь служительница Воды, Аданоса…

– Но ведь вы не отрицаете Инноса, так?

– Мы и Белиара не отрицаем, – вздохнула Айлин. – Конечно, не молимся ему, но понимаем, что его существование необходимо, и не превращаем его в тотальное Зло. Но Иннос… не знаю, поддержит ли он меня, да и… молитва именно стихии Огня, даже не припомню таких… Инносианцы все больше славят Его как Свет, сражающийся с Тьмой. Во всяком случае, в общеизвестных молитвах.

– Но ведь их маги работают с элементом Огня? Должны же они обращаться и к его огнеликой сути? – допытывался Аскольд.

– Конечно, и у них точно есть свои молитвы, как и у нас воззвания к Воде. Но мне-то откуда их знать?

– Верно говоришь, – задумался молодой чародей. – Но, может, вспомнишь что-то более или менее подходящее? Просто мои молитвы огнестража тебе точно не подойдут.

– Дай подумать…

Как и все жители Миртаны, где главным богом считался именно Иннос, Айлин с детства знала пару-тройку молитв, обращенных к нему. Они не истерлись из памяти даже за годы служения Аданосу, ведь в дни Солнечного круговорота все, даже аданисты, славили Огнебога. И читали молитвы…

– Да, кажется, одна подойдет. Уж точно не помешает.

– Начинай, – кивнул Аскольд.

Девушка вспомнила слова молитвы, настроилась, закрыла глаза и принялась неспешно говорить:

– Иннос, создатель всего сущего, зажегший Свет над этим миром, дабы могли мы видеть путь к царству высокому Твоему. Великий Господин Пламени, прошу Тебя, зажги Огнь пылающий в наших сердцах, прогрей их, растопив лед равнодушия и невежества, и зажги в них любовь к творению Твоему да тягу к познанию его. Да сожжет Огнь Твой низменные желания наши, да испепелит гордыню и черные помыслы, дабы взошли в наших сердцах ростки Света, дабы смогли мы творить Твою волю высокую и нести ее в мир, радуя Тебя. Да будет Пламя Огня Твоего защищать нас от дурного влияния, да отгонит, яко зверей голодных, крадущихся к нам в ночи, злые намерения и коварные искушения. Да даст Огнь Твой нам пищу не худую, но духовную, дарящую благо уму и сердцу нашему. Да дарует нам Свет прозрения, дабы могли мы отличать, какое знание ведет к мудрости Твоей, а какое утянет в пропасть, к суровому Брату Твоему, и за какие помыслы грядет нам награда высшая в Царстве Твоем, а за какие – кары земные и подземные в Чертогах Белиара. И свет Твой – да будет Светом, не дай нам загородить его тенями, и Огнь Твой – да будет Огнем, не дай нам превратить его в пожирателя. Во славу Твою, Огнеликий, ныне и во веки веков Мордрага…

Девушка закончила читать молитву и открыла глаза. Повернувшись к своему спутнику, она увидела нечто странное: Аскольд как-то странно смотрел перед собой – на пустырь, на виднеющуюся впереди дорогу, ведущую к землям Онара, и на темнеющие вдали темные громады северных лесов, лежащих за фермами. На лице молодого чародея не было ни привычной усмешки, ни строгости, ни чуть горделивого осознания своей силы, как могучего мага. Наоборот, впервые Аскольд выглядел будто… слегка неуверенным в себе, будто растерянным. А может, просто печальным, о чем-то тоскующим? Но где же разгадать женщине мысли мужчины, тем более чародея, тем более – некроманта, да еще и некроманта из чужого мира?

Чувствуя, что молодому человеку не захочется, чтобы его застали врасплох за этой странной задумчивостью, Айлин отвернулась и, тоже глядя на далекие леса, произнесла:

– Все, Аскольд. Думаю, этого хватит.

Он ответил не сразу, впрочем, девушка и не удивилась.

– Сильная молитва. И ведь не скажешь по ней о том, какие инносианцы на самом деле. Властолюбивые, корыстные, высокомерные…

– Думаю… – Айлин запнулась. – Думаю, что так было не всегда. Та молитва – одно из изначальных Слов Инноса, дарованных людям, а потом многое забылось. И стало… стало вот так вот, – произнесла она, будто извиняясь перед иноземным гостем за нынешнее поведение магов Огня.

– Все миры в чем-то одинаковы, – в голосе Аскольда снова слышалась усмешка. Но в этот раз – скорее горькая. – Чем дальше, тем больше убеждаюсь в этом. Людям дается чистое, незапятнанное знание. А они… они постепенно все дальше и дальше уходят от его сути, сохраняя форму, но не содержание. У нас, в Эрафии, случилось то же самое. Страна Света… давно уже не светла… Но за такие слова тебя легко может схватить инквизиция, а в скором будущем, наверное, даже сожжет… во имя Света…

Показалось ли Айлин, что в его голосе прозвучала… Боль? Сожаление? Странно… ведь он оставил свою родину – Эрафию, предал служение своему королю, выбрал темные знания, предпочел их светлым. Но – почему же тогда он будто сожалеет об утрате его страной пути Света? Почему ему словно… больно за нее? Какое некроманту, изгою дело до оставленной им отчизны? Или все-таки… дело есть? И только ли из-за жажды запретных знаний он ушел?

А может, все-таки не обычный он некромант? Почему держится вокруг Кольца Воды, почему пытается прикоснуться к их знаниям, их мудрости? Только ли из-за любопытства или задания своих новых господ?

Кто же знает… Ей, Айлин, он точно не откроет свое сердце. А может, не откроет его никогда и никому.

Да и понимает ли он сам, какая печаль гложет его?

Не зная, как ответить на вихрь вопросов, закружившийся в голове, девушка приняла единственно верное решение – промолчать. Промолчать и ждать.

Она не ошиблась. Вскоре Аскольд снова заговорил.

– Знаешь, Айлин, – он повернулся к ней и вгляделся в ее лицо, – все-таки хорошо, что у вас на Хоринисе, да и в вашем королевстве в целом, есть Круг Воды… А также, – он понизил голос, – ваше Кольцо. Кто-то должен хранить изначальные знания, не давая им стать мертвой догмой. И уравновешивать ваши Свет и Тьму…

Он снова замолчал, и Айлин решилась спросить:

– А у вас, на вашей земле, есть что-то подобное нашему Кольцу Воды?

Аскольд опять не скоро ответил, в сгущающихся сумерках было уже сложно разобрать выражение его лица, но девушка готова была поклясться, что снова он был не похож на себя обычного.

– Надеюсь, что есть…

И он отвернулся от нее и снова стал глядеть перед собой. После долгой паузы стало ясно, что продолжать Аскольд не намерен. Вместо этого, поудобнее обхватив руками свой посох, он сказал.

– Ладно, это все сейчас не важно, мы же просто хотели попросить для тебя благословления у стихии Огня? Думаю, твоя молитва в самом деле была подходящая. А теперь продолжим. Ты, значит, стой со мной рядышком и не шевелись. Обещаю – то, что ты увидишь, тебе понравится.

Девушка кивнула и мысленно приготовилась. Аскольд что-то зашептал, вглядываясь в обсидиановое навершие своего посоха. Оно вдруг засияло огненно-красным цветом, словно откликаясь на слова чародея, а спустя несколько секунд он приподнял его и направил вперед, перед собой. И тут же в шагах восьми-девяти от молодых людей вспыхнула стена огня – невысокая, высотой примерно в один фут.

Нет, не стена, тут же отдала себе отчет девушка, а самый настоящий огненный круг! Они с Аскольдом оказались в его центре.

– Ну как? – спросил чародей.

– В самом деле впечатляюще, – откликнулась девушка.

– А видишь ли ты, какую роль играет мой посох? – поинтересовался Аскольд. Он уже опустил его на землю и снова оперся на него, но наверишие продолжало переливаться красным цветом.

Айлин внимательно взглянула на посох, и… сама являясь магом, девушка увидела тонкую нить, невидимую простому глазу, связывающую обсидиановый набалдашник и круг огня.

– Твой посох, как и наши руны, порождает огонь? – спросил она у своего спутника.

Аскольд улыбнулся и покачал головой.

– Не совсем, Айлин. Огонь вызываю я – магической формулой, заклинанием. Но мой посох служит усилителем, так я трачу на порядок меньше энергии как на вызов пламени, так и на его поддержание. Ведь видишь же – здесь нечему гореть, но огонь есть. Он питается моими силами и отчасти силами обсидиана. На моей родине этот минерал принадлежит огненной стихии, стихии вулканов, которая и сотворила его. А потому любое заклинание пламени для него – родное. Он может накапливать в себе огненную силу, а потом – вот так ее отдавать. Но я независим от посоха и обсидиана и могу сотворять заклинания и сам, в отличие от ваших чародеев. Я не беспомощен, хотя, конечно, и моя магическая энергия может исчерпаться.

– Понимаю, – сказала Айлин. – Но наши маги тоже могут сотворять некоторые заклинания без рун. Мы, аданисты, умеем лечить силой молитв, а инносианцы – очищать от проклятий. Есть и еще кое-что… Скажем, вот этот ритуал на озере, он достигается путем совместной медитации.

– Не спорю, – согласился Аскольд. – Но все-таки базой для вас служат именно руны.

– Да, – вздохнула Айлин, – и это наша слабость. В конце войны с орками рунная магия временно исчезла, и наши чародеи оказались почти беспомощны. Мы едва не проиграли оркам из-за этого. Сейчас все вернулось, но теперь маги ищут альтернативные способы колдовать. Нельзя зависеть только от силы минералов.

– Верно мыслишь, Айлин, – улыбнулся молодой человек. – Нужно это искать, и раз ты это понимаешь, то далеко пойдешь. Потому я и показываю тебе силу посоха… – Аскольд глянул на навершие, и тут же оно, вспыхнув еще раз, погасло, а вместе с ним так же внезапно растворился и огненный круг. – Силу посоха, – повторил мужчина, а затем поднял правую руку и, как и совсем недавно посохом, указал ей на землю, – и мою силу БЕЗ посоха.

И тут же вновь их окружило пламя – на этот раз оно подступило ближе, до него было всего шагов шесть. Айлин невольно вздрогнула от неожиданности, но Аскольд, казалось, не обратил на это внимание. Он махнул рукой к себе, будто приманивая пламя, и оно стало медленно, но неотвратимо приближаться к девушке и чародею, сжимая их в кольцо.

Молодая волшебница, забыв обо всяком смущении, прижалась к заклинателю, зажмурилась, чтобы не видеть подбирающийся к ним огонь, и лихорадочно стала вспоминать защитные водные чародейства, тоже вершимые без рун. Как назло, все знания будто вылетели из головы.

– Не бойся, – тихо произнес Аскольд и ободряюще приобнял ее свободной левой рукой. На этот раз девушка уже не смутилась и не попыталась отодвинуться – страх перед огнем был сильнее. В голосе же чародея, как ни странно, не слышалось привычной усмешки. – Ты же доверяешь мне, а я поклялся, что не причиню тебе вреда. Ну, взгляни на огонь, не прячься. Он же так красив…

Айлин убедили его слова, и она заставила себя приоткрыть глаза. О Аданос, огонь уже окружал их – до него оставалось не более двух шагов. Но удивительно – от него не полыхало жаром, не было трудно дышать. Ощущалось лишь ласковое тепло, которое согревало в этот зябкий осенний вечер. Девушка изумленно смотрела на странное пламя. Неужели, неужели оно в самом деле не стремилось их сжечь, убить?

Между тем Аскольд снова заговорил.

– Своей волею огнестраж может не только призывать пламя и управлять им, но и… делать его безвредным. Для себя и для тех, кого он хочет защитить. Смотри сама.

И, отпустив свою спутницу, он сделал шаг навстречу пламени и опустил в него руку. Сердце девушки пропустило один удар, но она зря беспокоилась – ничего не произошло. Молодой чародей то проводилось ладонью по языкам пламени, то окунал в него руку – ничего.

– Это, кстати, чертовски приятно, не хочешь ли попробовать? – теперь он снова слегка посмеивался.

Что она, трусиха, что ли? Айлин сама решительно шагнула вперед и, протянув руку, легонько дотронулась ладонью до пламени.

Аскольд был прав. Оно не обжигало. Оно… ласкало, нежно прикасалось к коже. Чудное и непередаваемое ощущение – купание в огне. Стихии, которая способна быть безжалостной, которую можно укротить и приручить, сделав ее огнем домашнего очага – согревающим огнем, – но нельзя… вот так общаться с ним, как с той же водой, или землей, или воздухом.

Однако… получается, что энротским огнестражам было ведомо и это. Айлин невольно улыбнулась и, будто в ответ, погладила языки пламени: спасибо тебе, огонь.

Она повернулась к Аскольду, который с улыбкой наблюдал за ней.

– Да, ты прав. Это… удивительное, чудесное ощущение.

– А хочешь еще более чудесное испытать? – лукаво ухмыльнулся Аскольд.

– Ну… – девушка не знала, что ответить. – Если не опасно…

– Нет, – молодой человек посерьезнел. – Но ты должна расслабиться и полностью довериться мне. И ему тоже, – он кивнул на огонь.

Айлин вернулась к нему, снова встав рядом, закрыла глаза, глубоко вздохнула. Было слегка страшновато – будто в предвкушении чего-то. Но, признаться, ее уже охватил азарт, и отступать было некуда. Она еще раз мысленно прочла про себя молитву Инносу, чтобы воззвать к огнеликому.

– Я готова, – проговорила наконец девушка, открывая глаза.

В самом деле, молитва помогла ей погрузиться в состояние, близкое к медитации, а присутствие рядом Аскольда успокаивало и внушало чувство безопасности.

Молодой чародей внимательно оглядел ее.

– Да, теперь можно. Ну, приготовься, – он снова приобнял ее и чуть сильнее прижал к себе, чем в первый раз. Впрочем, она даже не обратила на это внимания, настолько важным сейчас было другое – находящийся перед ними огонь.

А пламя взметнулось ввысь – и пошло прямо на них. Но нет, Айлин не испугалась, она верила Аскольду, чувствуя его руку у себя на плечах, верила огню – который совсем недавно ласкал ей ладони, знала, что ни ее иноземный друг, ни творение Инноса не причинят ей вреда.

И вот… пламя налетело на нее и Аскольда, но… прошло сквозь них. Не было ощущения ни жара, ни боли, а было… было еще более удивительное чувство единения с огнем, который на мгновение будто слился с душой девушки, и неизъяснимое чувство единения с тем человеком, который стоял рядом с ней. Будто на эти секунды стало неважно, что он некромант и практикует темную магию, что он изгой своей родины и до конца верить ему нельзя… Была важна лишь дружба, что связала их, доброе и светлое чувство, рождающееся из самого сердца, из глубины души. Чувство, которое пробудил огонь, заставив на мгновенье отступить прочь все то, что разъединяло ее и Аскольда, и заставив ощутить то, что делало их близкими.

Айлин даже не заметила, как пламя вернулось назад. Кажется, обратно оно не проходило сквозь них, но почему-то они вновь оказались в центре огненного круга… А может, через них прошли два его конца? Да важно ли это? Важнее было то ощущение, то воспоминание…

Молодая чародейка улыбнулась.

– Вижу, что тебе понравилось, – сказал Аскольд. Голос его в этот раз прозвучал совсем незнакомо. Как-то… более по-родному, что ли? Может, ей это почудилось, а может, он и сам был под впечатлением от случившегося?

– Еще как! – Айлин даже не могла выразить своих чувств. – Мне просто не хватит слов, чтобы передать это, но… это было… это было действительно как маленькое чудо! Спасибо, спасибо тебе. За этот… подарок. И тебе тоже, – обратилась она к стене огня.

– Ты благодаришь и огонь? – приподнял бровь молодой чародей.

– А как же нет? – удивилась девушка. – Я благодарю его за то, что явил себя таким вот… Каким его знают лишь немногие. Ты, например. За то, что дал мне слиться на мгновение с ним. Испытать – каково это, быть частью стихии…

Аскольд задумчиво и как-то даже загадочно посмотрел на нее, словно о чем-то размышлял.

– Да… – произнес он, будто говоря сам с собой, – ты точно далеко пойдешь.

– Почему? – спросила девушка.

– Потому, что для тебя эти стихии – вода, огонь – не просто инструмент для достижения… каких бы то ни было целей. Ты с ними общаешься, как с живыми, они для тебя и есть живые. Я думал прежде, что твое отношение к водной стихии вытекает из вашего трепетного отношения к Аданосу, но теперь вижу за этим нечто большее…

– Я служительница Аданоса и Воды, – подтвердила Айлин. – Но уважаю все элементы, все стихии, всю природу. Как одно может быть без другого?

– Простая и вместе с тем глубокая философия, Айлин, – произнес Аскольд. – Потому и говорю, что ты далеко пойдешь… – снова добавил он задумчиво.

У молодой волшебницы было ощущение, что он что-то не договаривает, но она уже знала: если ее товарищ захочет – сам скажет, а выпытывать что-то у него бесполезно. Да и невежливо это, как-никак, а их разделяли не только девять лет жизни, но и огромный опыт, знания, сила. И тот факт, что они дружили и даже обращались друг к другу на «ты», этого не менял.

– Ладно, – наконец вернулся из своих размышлений молодой человек. – Я показал тебе огонь другим – таким, каким он становится, когда общается со своим заклинателем. Но все-таки это очень суровая стихия.

Аскольд взмахнул рукой, делая жест, как будто отталкивал огонь от себя. Стена пламени медленно поползла назад. Когда она отступила на расстояние примерно в семь шагов, огонь вспыхнул ярче и… молодые люди ощутили исходящий от него жар. Теперь пламя вновь вернулось в свое обычное состояние, в котором его знали непосвященные.

– Теперь я бы никому не советовал совать туда руки, – улыбнулся Аскольд. – Тем не менее, нас этот огонь не тронет. Ни меня, его заклинателя, ни тебя – ведь я говорю ему, что ты со мной, что ты мой друг, и огонь меня слушает. А вот нашим с тобой врагам может не поздоровиться. Огненный круг – одно из опаснейших боевых заклинаний Энрота. Поверь, оно не раз выручало меня в опасных странствиях…

Тут не поспоришь – даже на расстоянии семи шагов Айлин было не по себе, а ведь стена огня может быть и выше человеческого роста. Жуть… Тут девушке пришла в голову тревожная мысль.

– Скажи мне, Аскольд, – обратилась она к молодому чародею. – А если встретятся в бою два огненных колдуна… Может один из них перебороть волю другого и заставить огонь слушать лишь его?

– Очень грамотный вопрос, – похвалил Аскольд. – Несомненно, схватка двух огнестражей – это настоящий поединок двух сил, двух энергий. И ты абсолютно права – более могущественный колдун может заставить даже чужой огонь подчиняться себе и сделает его врагом своего заклинателя. Однако есть одно «но»…

– Какое же?

– Об этом ведают немногие, фактически – только самые мудрые друиды и… – молодой человек понизил голос. – Кое-кто еще, кто почти слился со стихией, которой служит. При особом к ним отношении огонь, вода, земля и воздух становятся не просто слугами заклинателя, а словно… его друзьями. А друг – он же не предаст. В этом случае чужой огонь можно лишь загасить, убить – но не направить против того, с кем он дружен. И такой огонь будет верен заклинателю до конца и будет бороться до последнего, защищая его. Но, напомню, это бывает лишь в том случае, когда стихия становится другом, а не средством реализации замыслов колдуна.

– Так вот о чем ты говорил, – произнесла девушка, вспоминая слова Аскольда в тот момент, когда она гладила огонь и благодарила его. – Об этом же? О дружбе со стихией? Что я… могу этого достичь?

– И об этом тоже, – кивнул молодой чародей, по-прежнему умолчав обо всей правде. Как и в прошлый раз, Айлин не стала допытываться и спросила:

– Скажи, а что представляет огонь для тебя? Друг ли он тебе?

Аскольд вздохнул и взглянул на пляшущие перед ними языки пламени. Становилось уже жарковато.

– Не буду лукавить – огонь позволяет мне общаться с тобой, но я не настолько еще сдружился с ним, чтобы он боролся за меня до конца. Огонь – порождение жизни, жизни хаотической, в которой разрушение переходит в созидание и наоборот. Но я занимаюсь и кое-чем еще, что отталкивает от меня силы природы и не дает им стать частью меня. И станет ли когда-нибудь огонь моим другом – о том не ведаю.

«Некромантия», – поняла Айлин. Но вслух ничего не сказала. Она знала – Аскольд понял, что она обо всем догадалась, но не хотел говорить об этом. Что же, его право. Но почему-то девушке вдруг стало жаль, очень жаль, что вместо служения жизни он посвятил себя смерти. А ведь… он уже сильный заклинатель огня, а каким мог бы стать? И, наверное, он и сам где-то жалел о том, что его присяга темной державе и изучение некромантии не дает ему в полной мере отдаться магии стихий.

«Но он сделал свой выбор, а значит – чего же об этом говорить?»

И девушка не произнесла ни слова. Но заговорил снова ее спутник.

– Айлин, – проговорил он. – Знаешь, я ведь не сказал никому своего настоящего имени. Аскольд – это просто имя, которое я взял себе для этой миссии на Хоринисе. Оно неплохое, мне нравится. Но оно все же не родное.

Девушка кивнула.

– Чтобы понять это, не нужно быть гением разведки. Да, ты не Аскольд. Но разве – это важно?

Он помолчал.

– Наверное, нет. Наоборот, настоящее имя – это и сила, и опасность. У нас колдуны даже могут навести порчу на человека через его имя, поэтому, называясь Аскольдом, я вдвойне защищен. Меня не проклясть, и никто не знает, кто же я на самом деле.

Айлин снова склонила голову в знак согласия, не понимая, к чему он ведет.

– Но мое настоящее имя, данное мне отцом и матерью, – Хаарт, – он посмотрел пару мгновений на пламя и тут же взмахом руки погасил его. – Пожалуйста, никому его не говори.

Девушка с удивлением взглянула на него, не понимая, чем заслужила такую откровенность, почему ей он открыл то, что могло ему навредить. И в то же время, где-то в глубине души, она догадывалась, что послужило толчком к этому. Совместное переживание в огненном круге, знакомство с новым огнем – огнем-другом, прохождение через них этого пламени – все это было как какое-то посвящение, как новая ступенька в их отношениях. И Айлин это ценила.

– Никому, – с чувством произнесла девушка, понизив голос до шепота, как заговорщица. – Клянусь Аданосом и моими предками из Этайна!

Аскольд – нет, теперь уже Хаарт – улыбнулся в ответ на ее чересчур эмоциональный порыв.

– Верю и знаю, Айлин, – и медленно убрал руку, которой обнимал ее за плечи.

Только теперь девушка наконец-то осознала, что они вот так и простояли долгое время, почти что обнявшись. И смущаться теперь было уже явно поздно.

 

***

Хаарт показал ей и другое заклинание – огненную ловушку, сжимающуюся кольцом вокруг объекта. Жертвой пал один из камней, лежащих на том пустыре. Слабый огненный круг лишь немного нагревал его, находясь на расстоянии в пару футов, а вот сильный, приблизившись к камню вплотную, раскалил его так, что Айлин отдернула руку, когда дотронулась до него после того, как Хаарт закончил колдовать.

Сомнений не было – заклинатель воистину умел управлять пламенем, превращая его из согревающего в обжигающий, из дарящего тепло в испепеляющий.

Но все-таки ей он показал и другой огонь…

Сейчас, вспоминая об этом, девушка снова невольно улыбалась. Грустно улыбалась, понимая, что Хаарт, даже будучи огнестражем, все равно оставался некромантом. И, к несчастью, не хотел этого менять. С Хаартом-огненным заклинателем у нее могло быть будущее, с Хаартом-некромантом – нет…

Забывшись в воспоминаниях, девушка совсем потеряла счет времени. Ее вернул в реальный мир чей-то громкий смех – кажется, Тристана, – раздавшийся с улицы.

Девушка взглянула в окно и обмерла. Аданос, уже вечерело!

– Брок меня убьет… – прошептала она. – А если не Брок, то точно этот приезжий и крайне голодный барон Ролан.

Нужно было немедленно заняться зайцем и использовать для его разморозки огненный круг, в центр которого она намеревалась положить тушку. Да, был риск что-то не так сделать и просто спалить несчастного ко всем Белиаровым демонам, но выбора теперь не оставалось, нужно было рискнуть.

Девушка вскочила с места, сжав в руке свиток с нужными формулами. Кинувшись к двери, заметила лежавшего на табурете и постепенного оттаивающего зайца, с которого начала уже капать на пол вода.

– Вот же… Белиар! – ругнулась Айлин. – Зачем я зайца-то сюда притащила? Ох, точно нужно меньше в облаках витать.

И, схватив тушку, она направилась к двери…

Изменено 18 июля, 201411 г. пользователем Sandrin

Мордраг. Хоринис. Высокогорные пастбища. Убежище Кольца Воды.

Середина апреля. За N месяцев до событий в игре.

 

– Вернём в лоно природы? – пробормотал Ролан, постепенно приходя в себя. – Да… Да, Мастер, конечно, необходимо позаботиться об этом существе, спровадить его в последний путь и вообще… По правде говоря, Ролан был слишком трезв, чтобы хоронить таракана, а кроме того ещё и слишком вымотан, но, главное, он не убивал Фредерика, упрямый повар и дальше будет радоваться приготовлению своих изысков, и, конечно же, не докладывать в яства соли. – Зароем и делу конец, – заключил барон, прихлопнув в ладоши.  

 

Том вышел из дома потерянным и побрёл куда-то в сторону. Герард и Марк поглядели на него, переглянулись, пожали плечами и продолжили свои дела. Сиб в сторонке строгал кол, зачем охотнику понадобился кол, никто особо не задумывался.