Айлин
Часть 2
Ну а сей отрывок посвящается Фениксу_нью_Дрэгону, чтоб знал,
что из сора растут стихи, а из болтовни
в чате Беста – всякие-разные рассказы. 
Стоял конец октября, когда Риордан взял с собой Брока и Айлин и отправился в Озерный рыбацкий поселок, расположенный в той же большой долине, что и ферма Секоба и поместье Онара. Поздней осенью начинали впадать в спячку шныги, ища укромные убежища на берегу близ воды. В этот период они становились сильно агрессивными – злее были разве что в период создания пар по весне, когда удалые самцы боролись за будущих жен. Маги Воды, внимательно изучающие природу и всех ее тварей, пришли к заключению, что осенняя тревожность этих зверей связана не просто с защитой территории, но и с беспокойством за свою безопасность во время спячки, когда шныг становится почти беззащитен. У гильдии охотников Хориниса поэтому существовало строгое правило: этих пресмыкающихся зимой не бить в их логовах, дожидаться весны. Но как объяснить неразумной твари, что за свою шкуру в течение холодов можно не опасаться?
В роли «посредников» и выступали аданисты. Каждую осень, в конце октября, они у всех крупных водоемов проводили специальный обряд, который успокаивал шныгов, заставляя их мирно рыть себе норы и уходить на покой, не тревожа людей. На Высокогорных пастбищах служители воды уже осуществили подобные ритуалы, после чего Миксир отравился с Ренатом и Тристаном в Миненталь, а на Риордана и двоих оставшихся старших послушников легла обязанность «заговорить» вот это озеро да часть морского берега близ рыбацкого поселка у Хориниса.
Аскольд (да, тогда еще он был для Айлин именно Аскольдом) попросился сопровождать мага Воды и его учеников, чтобы посмотреть на необычный обряд. К тому моменту он уже вполне заслужил доверие аданистов, потому Риордан охотно согласился показать ему умения заклинателей природы Хориниса.
Девушка тоже давно преодолела свои первоначальные враждебные чувства к «белиаристу-некроманту», и молодых людей начало связывать нечто вроде дружбы. Так, чародейка с некоторым смущением, но внутренней тайной радостью показывала гостю из другого мира то, чему она научилась в Водной волшбе, в свою очередь, ей было любопытно посмотреть на умения ее иноземного товарища.
Добрались до поселка без приключений, обряд тоже прошел успешно. Риордан, Айлин и Брок, после получаса совместной медитации на берегу, в итоге создали защитное поле, которое окружило озеро и должно было в течение месяца – столько, сколько требовалось шныгам, чтобы уйти спать-почивать до весны, – давать им знать: люди не собираются нападать или причинять им вред, а потому нужно спокойно готовиться ко сну, обходя стороной и поселения на берегу, и рыбацкие лодки на воде.
После завершения обряда известный на весь Хоринис купец Эрол – владелец небольшого домика, находящегося рядом с озерной деревней, пригласил аданистов к себе на ужин, предложив им также переночевать, чтобы завтра, отдохнув, они могли отправиться в дальнейший путь. Аскольд тоже стал его гостем.
После ужина Риордан и Эрол завели разговор о делах Хориниса, Брок пошел навестить кого-то из друзей в поселке, а молодой чародей с Энрота предложил Айлин немного прогуляться и поговорить подробнее о ритуале.
Аскольд внимательно выслушал серьезные объяснения девушки, даже сделал кое-какие записи в своем дневнике – он ценил каждую крупицу знаний о неведомой ему магии Хориниса. А после, таинственно улыбаясь, в качестве благодарности предложил показать свои умения в Огненной волшбе. Айлин не отказалась – ей редко когда удавалось узнать что-то об этой стихии, так как инносианцы ревностно хранили свои знания, и уж ей, женщине, никогда не удалось бы ничего у них выведать. Кроме того, девушке уже начинало просто нравиться находиться рядом с энротским чародеем – говорить, гулять, обмениваться опытом в деле магии. Правда, тогда она еще не отдавала себе в этом отчета.
– Только как бы нам не устроить тут пожар, – заволновалась Айлин.
– Уже принял эту деталь во внимание, – ответил Аскольд. – Там, за домами, есть небольшой пустырь – ни деревьев, ни кустов, одна голая земля да камни. Он отлично подойдет нам.
Как всегда, у молодого чародея все было под контролем, так что возразить было абсолютно нечего.
Когда они пришли на место и убедились, что вокруг нет докучливых наблюдателей, Аскольд обратился к своей спутнице:
– Айлин, встань рядом со мной, хорошо?
– Так? – спросила девушка, подойдя к нему.
– Да нет, – усмехнулся молодой человек, опершись на свой колдовской посох с обсидиановым навершием. – Рядом – это значит почти вплотную. Не волнуйся, я не обладаю дурной привычкой ваших шныгов чуть что махаться длинными лапами с не менее длинными когтями. Кстати, шныг или луркер? Мне приходилось слышать оба варианта.
– И оба правильны, – подтвердила девушка, чуть смущенно встав рядом с ним. – Только луркер – это по-миртански, а мы, хоринисцы, называем его шныгом.
– Ага, местный говор, значит, – понял Аскольд.
– Вроде того.
– Хорошо. А теперь слушайся меня и, повторю, – встань поближе. Ты же мне доверяешь? – он внимательно посмотрел на девушку.
Айлин вспыхнула и, как это порой у нее случалось, на место робости пришла почти настоящая дерзость.
– Не доверяла бы – не согласилась участвовать. Или вообще не пошла бы с тобой, некромант! – и она демонстративно придвинулась к нему вплотную.
Аскольд только усмехнулся. Другим людям он редко когда прощал подобные выходки, но Айлин он позволял вести себя вот так и даже не обижался на тот тон, с которым девушка произносила слово «некромант» – будто «преступник». Ведь обычно молодая чародейка вела себя с ним почтительно и уважительно, а эти редкие вспышки его даже забавляли.
– Вот, так гораздо лучше, – похвалил он. – Только… – Аскольд не мог не съязвить, – не торопись заключать меня в объятия, мне руки понадобятся, чтобы посох держать.
Вот теперь уже Айлин смутилась не на шутку, покраснела и отвела взгляд. Молодой чародей снова усмехнулся про себя, а вслух сказал очень серьезно:
– Я знаю, Айлин, что ты мне доверяешь, и, клянусь, никогда не предам этого доверия. У «противных некромантов», как ни странно, тоже есть чувство чести.
Айлин смутилась еще больше – как-то она сама при Тристане сказала об Аскольде «этот противный некромант» (когда между ними еще не было не то что дружбы – даже мира), а он – поди ж ты! – услышал. И с тех пор иногда ее вот так дразнил, напоминая о том, как некрасиво обзывать кого-то за глаза.
Однако злопамятным, во всяком случае в отношении нее, молодой чародей не был. Он примиряюще улыбнулся:
– Ладно, давай все-таки вернемся к нашим заклинаниям. Так как мы будем работать с пламенем, то, думаю, тебе стоит прочитать какую-нибудь молитву твоему богу – Инносу, ведь вы так его называете? Тогда ты сможешь войти в контакт со стихией Огня. Я-то чужак, не подключен к энергиям вашего мира, а вот ты – другое дело.
Айлин задумалась.
– Знаешь, Аскольд, ты задал мне непростую задачу. Я ведь служительница Воды, Аданоса…
– Но ведь вы не отрицаете Инноса, так?
– Мы и Белиара не отрицаем, – вздохнула Айлин. – Конечно, не молимся ему, но понимаем, что его существование необходимо, и не превращаем его в тотальное Зло. Но Иннос… не знаю, поддержит ли он меня, да и… молитва именно стихии Огня, даже не припомню таких… Инносианцы все больше славят Его как Свет, сражающийся с Тьмой. Во всяком случае, в общеизвестных молитвах.
– Но ведь их маги работают с элементом Огня? Должны же они обращаться и к его огнеликой сути? – допытывался Аскольд.
– Конечно, и у них точно есть свои молитвы, как и у нас воззвания к Воде. Но мне-то откуда их знать?
– Верно говоришь, – задумался молодой чародей. – Но, может, вспомнишь что-то более или менее подходящее? Просто мои молитвы огнестража тебе точно не подойдут.
– Дай подумать…
Как и все жители Миртаны, где главным богом считался именно Иннос, Айлин с детства знала пару-тройку молитв, обращенных к нему. Они не истерлись из памяти даже за годы служения Аданосу, ведь в дни Солнечного круговорота все, даже аданисты, славили Огнебога. И читали молитвы…
– Да, кажется, одна подойдет. Уж точно не помешает.
– Начинай, – кивнул Аскольд.
Девушка вспомнила слова молитвы, настроилась, закрыла глаза и принялась неспешно говорить:
– Иннос, создатель всего сущего, зажегший Свет над этим миром, дабы могли мы видеть путь к царству высокому Твоему. Великий Господин Пламени, прошу Тебя, зажги Огнь пылающий в наших сердцах, прогрей их, растопив лед равнодушия и невежества, и зажги в них любовь к творению Твоему да тягу к познанию его. Да сожжет Огнь Твой низменные желания наши, да испепелит гордыню и черные помыслы, дабы взошли в наших сердцах ростки Света, дабы смогли мы творить Твою волю высокую и нести ее в мир, радуя Тебя. Да будет Пламя Огня Твоего защищать нас от дурного влияния, да отгонит, яко зверей голодных, крадущихся к нам в ночи, злые намерения и коварные искушения. Да даст Огнь Твой нам пищу не худую, но духовную, дарящую благо уму и сердцу нашему. Да дарует нам Свет прозрения, дабы могли мы отличать, какое знание ведет к мудрости Твоей, а какое утянет в пропасть, к суровому Брату Твоему, и за какие помыслы грядет нам награда высшая в Царстве Твоем, а за какие – кары земные и подземные в Чертогах Белиара. И свет Твой – да будет Светом, не дай нам загородить его тенями, и Огнь Твой – да будет Огнем, не дай нам превратить его в пожирателя. Во славу Твою, Огнеликий, ныне и во веки веков Мордрага…
Девушка закончила читать молитву и открыла глаза. Повернувшись к своему спутнику, она увидела нечто странное: Аскольд как-то странно смотрел перед собой – на пустырь, на виднеющуюся впереди дорогу, ведущую к землям Онара, и на темнеющие вдали темные громады северных лесов, лежащих за фермами. На лице молодого чародея не было ни привычной усмешки, ни строгости, ни чуть горделивого осознания своей силы, как могучего мага. Наоборот, впервые Аскольд выглядел будто… слегка неуверенным в себе, будто растерянным. А может, просто печальным, о чем-то тоскующим? Но где же разгадать женщине мысли мужчины, тем более чародея, тем более – некроманта, да еще и некроманта из чужого мира?
Чувствуя, что молодому человеку не захочется, чтобы его застали врасплох за этой странной задумчивостью, Айлин отвернулась и, тоже глядя на далекие леса, произнесла:
– Все, Аскольд. Думаю, этого хватит.
Он ответил не сразу, впрочем, девушка и не удивилась.
– Сильная молитва. И ведь не скажешь по ней о том, какие инносианцы на самом деле. Властолюбивые, корыстные, высокомерные…
– Думаю… – Айлин запнулась. – Думаю, что так было не всегда. Та молитва – одно из изначальных Слов Инноса, дарованных людям, а потом многое забылось. И стало… стало вот так вот, – произнесла она, будто извиняясь перед иноземным гостем за нынешнее поведение магов Огня.
– Все миры в чем-то одинаковы, – в голосе Аскольда снова слышалась усмешка. Но в этот раз – скорее горькая. – Чем дальше, тем больше убеждаюсь в этом. Людям дается чистое, незапятнанное знание. А они… они постепенно все дальше и дальше уходят от его сути, сохраняя форму, но не содержание. У нас, в Эрафии, случилось то же самое. Страна Света… давно уже не светла… Но за такие слова тебя легко может схватить инквизиция, а в скором будущем, наверное, даже сожжет… во имя Света…
Показалось ли Айлин, что в его голосе прозвучала… Боль? Сожаление? Странно… ведь он оставил свою родину – Эрафию, предал служение своему королю, выбрал темные знания, предпочел их светлым. Но – почему же тогда он будто сожалеет об утрате его страной пути Света? Почему ему словно… больно за нее? Какое некроманту, изгою дело до оставленной им отчизны? Или все-таки… дело есть? И только ли из-за жажды запретных знаний он ушел?
А может, все-таки не обычный он некромант? Почему держится вокруг Кольца Воды, почему пытается прикоснуться к их знаниям, их мудрости? Только ли из-за любопытства или задания своих новых господ?
Кто же знает… Ей, Айлин, он точно не откроет свое сердце. А может, не откроет его никогда и никому.
Да и понимает ли он сам, какая печаль гложет его?
Не зная, как ответить на вихрь вопросов, закружившийся в голове, девушка приняла единственно верное решение – промолчать. Промолчать и ждать.
Она не ошиблась. Вскоре Аскольд снова заговорил.
– Знаешь, Айлин, – он повернулся к ней и вгляделся в ее лицо, – все-таки хорошо, что у вас на Хоринисе, да и в вашем королевстве в целом, есть Круг Воды… А также, – он понизил голос, – ваше Кольцо. Кто-то должен хранить изначальные знания, не давая им стать мертвой догмой. И уравновешивать ваши Свет и Тьму…
Он снова замолчал, и Айлин решилась спросить:
– А у вас, на вашей земле, есть что-то подобное нашему Кольцу Воды?
Аскольд опять не скоро ответил, в сгущающихся сумерках было уже сложно разобрать выражение его лица, но девушка готова была поклясться, что снова он был не похож на себя обычного.
– Надеюсь, что есть…
И он отвернулся от нее и снова стал глядеть перед собой. После долгой паузы стало ясно, что продолжать Аскольд не намерен. Вместо этого, поудобнее обхватив руками свой посох, он сказал.
– Ладно, это все сейчас не важно, мы же просто хотели попросить для тебя благословления у стихии Огня? Думаю, твоя молитва в самом деле была подходящая. А теперь продолжим. Ты, значит, стой со мной рядышком и не шевелись. Обещаю – то, что ты увидишь, тебе понравится.
Девушка кивнула и мысленно приготовилась. Аскольд что-то зашептал, вглядываясь в обсидиановое навершие своего посоха. Оно вдруг засияло огненно-красным цветом, словно откликаясь на слова чародея, а спустя несколько секунд он приподнял его и направил вперед, перед собой. И тут же в шагах восьми-девяти от молодых людей вспыхнула стена огня – невысокая, высотой примерно в один фут.
Нет, не стена, тут же отдала себе отчет девушка, а самый настоящий огненный круг! Они с Аскольдом оказались в его центре.
– Ну как? – спросил чародей.
– В самом деле впечатляюще, – откликнулась девушка.
– А видишь ли ты, какую роль играет мой посох? – поинтересовался Аскольд. Он уже опустил его на землю и снова оперся на него, но наверишие продолжало переливаться красным цветом.
Айлин внимательно взглянула на посох, и… сама являясь магом, девушка увидела тонкую нить, невидимую простому глазу, связывающую обсидиановый набалдашник и круг огня.
– Твой посох, как и наши руны, порождает огонь? – спросил она у своего спутника.
Аскольд улыбнулся и покачал головой.
– Не совсем, Айлин. Огонь вызываю я – магической формулой, заклинанием. Но мой посох служит усилителем, так я трачу на порядок меньше энергии как на вызов пламени, так и на его поддержание. Ведь видишь же – здесь нечему гореть, но огонь есть. Он питается моими силами и отчасти силами обсидиана. На моей родине этот минерал принадлежит огненной стихии, стихии вулканов, которая и сотворила его. А потому любое заклинание пламени для него – родное. Он может накапливать в себе огненную силу, а потом – вот так ее отдавать. Но я независим от посоха и обсидиана и могу сотворять заклинания и сам, в отличие от ваших чародеев. Я не беспомощен, хотя, конечно, и моя магическая энергия может исчерпаться.
– Понимаю, – сказала Айлин. – Но наши маги тоже могут сотворять некоторые заклинания без рун. Мы, аданисты, умеем лечить силой молитв, а инносианцы – очищать от проклятий. Есть и еще кое-что… Скажем, вот этот ритуал на озере, он достигается путем совместной медитации.
– Не спорю, – согласился Аскольд. – Но все-таки базой для вас служат именно руны.
– Да, – вздохнула Айлин, – и это наша слабость. В конце войны с орками рунная магия временно исчезла, и наши чародеи оказались почти беспомощны. Мы едва не проиграли оркам из-за этого. Сейчас все вернулось, но теперь маги ищут альтернативные способы колдовать. Нельзя зависеть только от силы минералов.
– Верно мыслишь, Айлин, – улыбнулся молодой человек. – Нужно это искать, и раз ты это понимаешь, то далеко пойдешь. Потому я и показываю тебе силу посоха… – Аскольд глянул на навершие, и тут же оно, вспыхнув еще раз, погасло, а вместе с ним так же внезапно растворился и огненный круг. – Силу посоха, – повторил мужчина, а затем поднял правую руку и, как и совсем недавно посохом, указал ей на землю, – и мою силу БЕЗ посоха.
И тут же вновь их окружило пламя – на этот раз оно подступило ближе, до него было всего шагов шесть. Айлин невольно вздрогнула от неожиданности, но Аскольд, казалось, не обратил на это внимание. Он махнул рукой к себе, будто приманивая пламя, и оно стало медленно, но неотвратимо приближаться к девушке и чародею, сжимая их в кольцо.
Молодая волшебница, забыв обо всяком смущении, прижалась к заклинателю, зажмурилась, чтобы не видеть подбирающийся к ним огонь, и лихорадочно стала вспоминать защитные водные чародейства, тоже вершимые без рун. Как назло, все знания будто вылетели из головы.
– Не бойся, – тихо произнес Аскольд и ободряюще приобнял ее свободной левой рукой. На этот раз девушка уже не смутилась и не попыталась отодвинуться – страх перед огнем был сильнее. В голосе же чародея, как ни странно, не слышалось привычной усмешки. – Ты же доверяешь мне, а я поклялся, что не причиню тебе вреда. Ну, взгляни на огонь, не прячься. Он же так красив…
Айлин убедили его слова, и она заставила себя приоткрыть глаза. О Аданос, огонь уже окружал их – до него оставалось не более двух шагов. Но удивительно – от него не полыхало жаром, не было трудно дышать. Ощущалось лишь ласковое тепло, которое согревало в этот зябкий осенний вечер. Девушка изумленно смотрела на странное пламя. Неужели, неужели оно в самом деле не стремилось их сжечь, убить?
Между тем Аскольд снова заговорил.
– Своей волею огнестраж может не только призывать пламя и управлять им, но и… делать его безвредным. Для себя и для тех, кого он хочет защитить. Смотри сама.
И, отпустив свою спутницу, он сделал шаг навстречу пламени и опустил в него руку. Сердце девушки пропустило один удар, но она зря беспокоилась – ничего не произошло. Молодой чародей то проводилось ладонью по языкам пламени, то окунал в него руку – ничего.
– Это, кстати, чертовски приятно, не хочешь ли попробовать? – теперь он снова слегка посмеивался.
Что она, трусиха, что ли? Айлин сама решительно шагнула вперед и, протянув руку, легонько дотронулась ладонью до пламени.
Аскольд был прав. Оно не обжигало. Оно… ласкало, нежно прикасалось к коже. Чудное и непередаваемое ощущение – купание в огне. Стихии, которая способна быть безжалостной, которую можно укротить и приручить, сделав ее огнем домашнего очага – согревающим огнем, – но нельзя… вот так общаться с ним, как с той же водой, или землей, или воздухом.
Однако… получается, что энротским огнестражам было ведомо и это. Айлин невольно улыбнулась и, будто в ответ, погладила языки пламени: спасибо тебе, огонь.
Она повернулась к Аскольду, который с улыбкой наблюдал за ней.
– Да, ты прав. Это… удивительное, чудесное ощущение.
– А хочешь еще более чудесное испытать? – лукаво ухмыльнулся Аскольд.
– Ну… – девушка не знала, что ответить. – Если не опасно…
– Нет, – молодой человек посерьезнел. – Но ты должна расслабиться и полностью довериться мне. И ему тоже, – он кивнул на огонь.
Айлин вернулась к нему, снова встав рядом, закрыла глаза, глубоко вздохнула. Было слегка страшновато – будто в предвкушении чего-то. Но, признаться, ее уже охватил азарт, и отступать было некуда. Она еще раз мысленно прочла про себя молитву Инносу, чтобы воззвать к огнеликому.
– Я готова, – проговорила наконец девушка, открывая глаза.
В самом деле, молитва помогла ей погрузиться в состояние, близкое к медитации, а присутствие рядом Аскольда успокаивало и внушало чувство безопасности.
Молодой чародей внимательно оглядел ее.
– Да, теперь можно. Ну, приготовься, – он снова приобнял ее и чуть сильнее прижал к себе, чем в первый раз. Впрочем, она даже не обратила на это внимания, настолько важным сейчас было другое – находящийся перед ними огонь.
А пламя взметнулось ввысь – и пошло прямо на них. Но нет, Айлин не испугалась, она верила Аскольду, чувствуя его руку у себя на плечах, верила огню – который совсем недавно ласкал ей ладони, знала, что ни ее иноземный друг, ни творение Инноса не причинят ей вреда.
И вот… пламя налетело на нее и Аскольда, но… прошло сквозь них. Не было ощущения ни жара, ни боли, а было… было еще более удивительное чувство единения с огнем, который на мгновение будто слился с душой девушки, и неизъяснимое чувство единения с тем человеком, который стоял рядом с ней. Будто на эти секунды стало неважно, что он некромант и практикует темную магию, что он изгой своей родины и до конца верить ему нельзя… Была важна лишь дружба, что связала их, доброе и светлое чувство, рождающееся из самого сердца, из глубины души. Чувство, которое пробудил огонь, заставив на мгновенье отступить прочь все то, что разъединяло ее и Аскольда, и заставив ощутить то, что делало их близкими.
Айлин даже не заметила, как пламя вернулось назад. Кажется, обратно оно не проходило сквозь них, но почему-то они вновь оказались в центре огненного круга… А может, через них прошли два его конца? Да важно ли это? Важнее было то ощущение, то воспоминание…
Молодая чародейка улыбнулась.
– Вижу, что тебе понравилось, – сказал Аскольд. Голос его в этот раз прозвучал совсем незнакомо. Как-то… более по-родному, что ли? Может, ей это почудилось, а может, он и сам был под впечатлением от случившегося?
– Еще как! – Айлин даже не могла выразить своих чувств. – Мне просто не хватит слов, чтобы передать это, но… это было… это было действительно как маленькое чудо! Спасибо, спасибо тебе. За этот… подарок. И тебе тоже, – обратилась она к стене огня.
– Ты благодаришь и огонь? – приподнял бровь молодой чародей.
– А как же нет? – удивилась девушка. – Я благодарю его за то, что явил себя таким вот… Каким его знают лишь немногие. Ты, например. За то, что дал мне слиться на мгновение с ним. Испытать – каково это, быть частью стихии…
Аскольд задумчиво и как-то даже загадочно посмотрел на нее, словно о чем-то размышлял.
– Да… – произнес он, будто говоря сам с собой, – ты точно далеко пойдешь.
– Почему? – спросила девушка.
– Потому, что для тебя эти стихии – вода, огонь – не просто инструмент для достижения… каких бы то ни было целей. Ты с ними общаешься, как с живыми, они для тебя и есть живые. Я думал прежде, что твое отношение к водной стихии вытекает из вашего трепетного отношения к Аданосу, но теперь вижу за этим нечто большее…
– Я служительница Аданоса и Воды, – подтвердила Айлин. – Но уважаю все элементы, все стихии, всю природу. Как одно может быть без другого?
– Простая и вместе с тем глубокая философия, Айлин, – произнес Аскольд. – Потому и говорю, что ты далеко пойдешь… – снова добавил он задумчиво.
У молодой волшебницы было ощущение, что он что-то не договаривает, но она уже знала: если ее товарищ захочет – сам скажет, а выпытывать что-то у него бесполезно. Да и невежливо это, как-никак, а их разделяли не только девять лет жизни, но и огромный опыт, знания, сила. И тот факт, что они дружили и даже обращались друг к другу на «ты», этого не менял.
– Ладно, – наконец вернулся из своих размышлений молодой человек. – Я показал тебе огонь другим – таким, каким он становится, когда общается со своим заклинателем. Но все-таки это очень суровая стихия.
Аскольд взмахнул рукой, делая жест, как будто отталкивал огонь от себя. Стена пламени медленно поползла назад. Когда она отступила на расстояние примерно в семь шагов, огонь вспыхнул ярче и… молодые люди ощутили исходящий от него жар. Теперь пламя вновь вернулось в свое обычное состояние, в котором его знали непосвященные.
– Теперь я бы никому не советовал совать туда руки, – улыбнулся Аскольд. – Тем не менее, нас этот огонь не тронет. Ни меня, его заклинателя, ни тебя – ведь я говорю ему, что ты со мной, что ты мой друг, и огонь меня слушает. А вот нашим с тобой врагам может не поздоровиться. Огненный круг – одно из опаснейших боевых заклинаний Энрота. Поверь, оно не раз выручало меня в опасных странствиях…
Тут не поспоришь – даже на расстоянии семи шагов Айлин было не по себе, а ведь стена огня может быть и выше человеческого роста. Жуть… Тут девушке пришла в голову тревожная мысль.
– Скажи мне, Аскольд, – обратилась она к молодому чародею. – А если встретятся в бою два огненных колдуна… Может один из них перебороть волю другого и заставить огонь слушать лишь его?
– Очень грамотный вопрос, – похвалил Аскольд. – Несомненно, схватка двух огнестражей – это настоящий поединок двух сил, двух энергий. И ты абсолютно права – более могущественный колдун может заставить даже чужой огонь подчиняться себе и сделает его врагом своего заклинателя. Однако есть одно «но»…
– Какое же?
– Об этом ведают немногие, фактически – только самые мудрые друиды и… – молодой человек понизил голос. – Кое-кто еще, кто почти слился со стихией, которой служит. При особом к ним отношении огонь, вода, земля и воздух становятся не просто слугами заклинателя, а словно… его друзьями. А друг – он же не предаст. В этом случае чужой огонь можно лишь загасить, убить – но не направить против того, с кем он дружен. И такой огонь будет верен заклинателю до конца и будет бороться до последнего, защищая его. Но, напомню, это бывает лишь в том случае, когда стихия становится другом, а не средством реализации замыслов колдуна.
– Так вот о чем ты говорил, – произнесла девушка, вспоминая слова Аскольда в тот момент, когда она гладила огонь и благодарила его. – Об этом же? О дружбе со стихией? Что я… могу этого достичь?
– И об этом тоже, – кивнул молодой чародей, по-прежнему умолчав обо всей правде. Как и в прошлый раз, Айлин не стала допытываться и спросила:
– Скажи, а что представляет огонь для тебя? Друг ли он тебе?
Аскольд вздохнул и взглянул на пляшущие перед ними языки пламени. Становилось уже жарковато.
– Не буду лукавить – огонь позволяет мне общаться с тобой, но я не настолько еще сдружился с ним, чтобы он боролся за меня до конца. Огонь – порождение жизни, жизни хаотической, в которой разрушение переходит в созидание и наоборот. Но я занимаюсь и кое-чем еще, что отталкивает от меня силы природы и не дает им стать частью меня. И станет ли когда-нибудь огонь моим другом – о том не ведаю.
«Некромантия», – поняла Айлин. Но вслух ничего не сказала. Она знала – Аскольд понял, что она обо всем догадалась, но не хотел говорить об этом. Что же, его право. Но почему-то девушке вдруг стало жаль, очень жаль, что вместо служения жизни он посвятил себя смерти. А ведь… он уже сильный заклинатель огня, а каким мог бы стать? И, наверное, он и сам где-то жалел о том, что его присяга темной державе и изучение некромантии не дает ему в полной мере отдаться магии стихий.
«Но он сделал свой выбор, а значит – чего же об этом говорить?»
И девушка не произнесла ни слова. Но заговорил снова ее спутник.
– Айлин, – проговорил он. – Знаешь, я ведь не сказал никому своего настоящего имени. Аскольд – это просто имя, которое я взял себе для этой миссии на Хоринисе. Оно неплохое, мне нравится. Но оно все же не родное.
Девушка кивнула.
– Чтобы понять это, не нужно быть гением разведки. Да, ты не Аскольд. Но разве – это важно?
Он помолчал.
– Наверное, нет. Наоборот, настоящее имя – это и сила, и опасность. У нас колдуны даже могут навести порчу на человека через его имя, поэтому, называясь Аскольдом, я вдвойне защищен. Меня не проклясть, и никто не знает, кто же я на самом деле.
Айлин снова склонила голову в знак согласия, не понимая, к чему он ведет.
– Но мое настоящее имя, данное мне отцом и матерью, – Хаарт, – он посмотрел пару мгновений на пламя и тут же взмахом руки погасил его. – Пожалуйста, никому его не говори.
Девушка с удивлением взглянула на него, не понимая, чем заслужила такую откровенность, почему ей он открыл то, что могло ему навредить. И в то же время, где-то в глубине души, она догадывалась, что послужило толчком к этому. Совместное переживание в огненном круге, знакомство с новым огнем – огнем-другом, прохождение через них этого пламени – все это было как какое-то посвящение, как новая ступенька в их отношениях. И Айлин это ценила.
– Никому, – с чувством произнесла девушка, понизив голос до шепота, как заговорщица. – Клянусь Аданосом и моими предками из Этайна!
Аскольд – нет, теперь уже Хаарт – улыбнулся в ответ на ее чересчур эмоциональный порыв.
– Верю и знаю, Айлин, – и медленно убрал руку, которой обнимал ее за плечи.
Только теперь девушка наконец-то осознала, что они вот так и простояли долгое время, почти что обнявшись. И смущаться теперь было уже явно поздно.
***
Хаарт показал ей и другое заклинание – огненную ловушку, сжимающуюся кольцом вокруг объекта. Жертвой пал один из камней, лежащих на том пустыре. Слабый огненный круг лишь немного нагревал его, находясь на расстоянии в пару футов, а вот сильный, приблизившись к камню вплотную, раскалил его так, что Айлин отдернула руку, когда дотронулась до него после того, как Хаарт закончил колдовать.
Сомнений не было – заклинатель воистину умел управлять пламенем, превращая его из согревающего в обжигающий, из дарящего тепло в испепеляющий.
Но все-таки ей он показал и другой огонь…
Сейчас, вспоминая об этом, девушка снова невольно улыбалась. Грустно улыбалась, понимая, что Хаарт, даже будучи огнестражем, все равно оставался некромантом. И, к несчастью, не хотел этого менять. С Хаартом-огненным заклинателем у нее могло быть будущее, с Хаартом-некромантом – нет…
Забывшись в воспоминаниях, девушка совсем потеряла счет времени. Ее вернул в реальный мир чей-то громкий смех – кажется, Тристана, – раздавшийся с улицы.
Девушка взглянула в окно и обмерла. Аданос, уже вечерело!
– Брок меня убьет… – прошептала она. – А если не Брок, то точно этот приезжий и крайне голодный барон Ролан.
Нужно было немедленно заняться зайцем и использовать для его разморозки огненный круг, в центр которого она намеревалась положить тушку. Да, был риск что-то не так сделать и просто спалить несчастного ко всем Белиаровым демонам, но выбора теперь не оставалось, нужно было рискнуть.
Девушка вскочила с места, сжав в руке свиток с нужными формулами. Кинувшись к двери, заметила лежавшего на табурете и постепенного оттаивающего зайца, с которого начала уже капать на пол вода.
– Вот же… Белиар! – ругнулась Айлин. – Зачем я зайца-то сюда притащила? Ох, точно нужно меньше в облаках витать.
И, схватив тушку, она направилась к двери…
Сообщение отредактировал Sandrin: 18 июля 2014 - 22:35
Тема закрыта
