Лидеры

@Half-Orc, атмосфера. Но да ладно, думала я тут, думала... В общем, поняла, что надо что-то решать. У нас в ФРПГ столкнулись два взгляда на творчество. Сейчас приведу символический пример. А Древней Греции, в Афинах, ценилось красноречие - именно они дали нам понятие о риторике, а ораторы-афиняне славились на все Балканы. А в Спарте жили суровые воины, которым нужно было четко и по делу все сказать - без красивостей. Отсюда, кстати, и происходит понятие "лаконичность" - ибо спартанцы были родом из Лаконики, название той части Греции, где они жили. Как-то приехали к ним афиняне заключать совместный договор против персов. И афинянин-оратор час выступал перед ними. Его сограждане гордились, что он так паказал себя: какая речь, какие образы, как точно передал он необходимость союза! И никто не замечал, что спартанцы уже давно зевали от скуки и обменивались ухмылками. Когда же оратор закончил речь и спросил ответа спартанцев, один из них усмехнулся: - Какая длинная речь! Пока ты дошел до конца, мы забыли ее начало. Мы не знаем, о чем вы нас просите... Ну, скажем так, суть-то они поняли, но не в этом дело. Спартанцы были абсолютно правы, но и афиняне были правы со своей стороны тоже. У каждого был свой подход. Другое дело, что афинянам, приехав в Спарту, следовало сыграть по правилам Лаконики... Вот и у нас в чем-то похожий случай. Основная масса игроков выступает в роли как бы спартанцев, ценящих лакончичность, а я - как тот афинян, стремящийся все проговаривать подробно. И не будет у нас взаимопонимания - лишь взаимные обиды друг на друга. Вы будете злиться, что я вас мучаю "простынями", я же буду чувствовать, что меня "ломают", заставляя убивать свои посты, превращая их в нечто выхолощеное: Пришел-увидел-победил. И буду сильно расстраиваться: старалась, старалась - а все лишь ругаются в ответ. Без консенсуса никак, сами видите. И, как и тот афинянин, в нашей ФРПГ на консенсус следует идти мне - но так, чтобы не пришлось наступать на горло собственной песне. Подумала я тут, подумала... Пожалуй, все-таки буду я ГМ, буду создавать игрокам проблемы. Но отныне мои отыгрыши будут существовать в двух вариантах. Для себя я буду писать ровно столько, сколько душа желает. Мысли персонажей, погода, история Хориниса или Энрота за последние пять лет... И убирать это, так сказать, "в стол". А потом я буду делать сухую выжимку из всего этого - и именно эта выжимка и будет выкладываться в игровых постах. Так я и себе не изменю, коли уж дана мне свыше способность к литературному творчеству, но и других этим утомлять не буду. А потом, уже после конца нашей ФРПГ, я напишу произведение по ее мотивам... И там-то будет все - и красивости, и длинные главы... Так, кстати, уже делали. Юра Гуру (может, кто еще помнит такого ВОПовца) написал большой рассказ "Истоки" - по мотивам одной из ФРПГ, сыгранных на том форуме... Я думаю, вот так будут лучше для всех нас. Так что все вздохните сводобно: с этих пор Белка не будет мучить вас 4-х листовыми отыгрышами. )))

Мордраг. Хоринис. Рыбацкий поселок. 2-й игровой день, раннее утро. Реакция НПС на действия Крэга Хэка и потопление судна. В это утро рыбак Фарим не вышел со своими товарищами в море на промысел по одной простой причине – день назад его лодка дала течь. Необходимо было отремонтировать ее и как следует просмолить. С починкой Фарим справился быстро, а вот со вторым делом пришлось задержаться: просто не было под рукой нужного материала – смолы. Ее достать рыбак сумел только вчера вечером, но работу по понятным причинам пришлось отложить до утра. Мужчина поднялся спозаранку, чтобы как можно скорее приступить к делу. Все осложнялось еще и тем, что лодка его в этот раз пребывала не рядом с домом – у пирса, а осталась на дальнем берегу, в небольшом рыбацком поселке. Дело в том, что Фарим обнаружил течь еще в море и просто не рискнул делать лишний крюк, огибая небольшой мыс, разделяющий портовый район Хориниса на две части, чтобы добраться до причала. Он высадился близ поселка, а лодку оставил под присмотром одного из товарищей. По суше ее тащить было накладно, было проще идти в поселок и там заниматься починкой. На это требовалось лишних полчаса, поэтому Фарим и встал раньше, чем обычно. Впрочем, его жена уже была на ногах и успела приготовить мужу и десятилетнему сынишке, который должен был сопровождать отца и помогать в починке, кое-что из еды – лепешки и несколько поджаренных устриц. Вкупе с различными рыбными блюдами да изредка фруктами это и было основной пищей семьи рыбака, хотя порой он мог побаловать своих домашних и мясом: когда денег хватало. Впрочем, к морепродуктам все обитатели портового квартала уже давно привыкли и особо не жаловались. Поблагодарив супругу и поцеловав на прощание пятилетнюю дочку, которая еще сладко спала, Фарим захватил купленный вчера небольшой бочонок со смолой и отправился с сыном Касибом в рыбацкий поселок. Юный помощник тащил инструменты и провизию и изо всех сил старался не уснуть: вечером, конечно же, он допоздна заигрался со сверстниками в «паладинов и орков» – самую распространенную игру среди мальчишек вот уже пять лет, с момента освобождения Долины Рудников. В этот раз Касибу выпало играть почетную роль – паладина (два прошлых раза не везло – он был противным орком), потому мальчуган сражался с недругами изо всех сил. Он честно одолел в поединке на деревянных мечах крепыша Ганса – десятилетнего сына кузнеца Карла – и даже положил на лопатки Ахмета – парнишку пусть и не столь рослого, но жуть как ловкого и увертливого, причем еще и коварнейшего, как сам Белиар: не силой, а обманным маневром он мог свалить и увальня, вдвое выше его ростом. Неудивительно, что отцом этого юного проныры был сам Кардиф – яблочко, как говаривали жители портового квартала, недалеко от яблони падает. Но Касиб ухитрился объегорить даже Ахмета – уже научился его трюкам и не дал себя провести. И все было бы распрекрасно, но… Почему так быстро пролетает свободное время? Победителю злых орков не дали даже толком насладиться победой – прибежала разъяренная, будто мракорисиха, мать и утащила за шиворот героя-паладина, не преминув отвесить ему легкий подзатыльник – в сугубо воспитательных целях. Чтоб приходил домой вовремя, ведь завтра с утра необходимо было помогать отцу. И вот теперь парнишка уныло тащился за Фаримом, еле поспевая, хотя отец нес тяжелый бочонок со смолой и встал даже раньше его. Рыбак не щадил сына: ведь мальчуган знал, что нужно было лечь пораньше, но пренебрег своими обязанностями. Что ж, пусть теперь просыпается на ходу. Будущий рыбак должен быть прежде всего ответственным и знать, когда время потехе, а когда – работе. Впрочем, на подходе к поселку Фарим все-таки сжалился над пыхтящим позади сыном и устроил небольшой привал. Они перекусили лепешками, выпили молока… Пожалуй, тогда Касиб уже окончательно проснулся, появились силы что-то делать. – Ну что, господин паладин, продолжим путь? – улыбнулся рыбак, обращаясь к повеселевшему мальчику. Тот виновато засопел. С одной стороны, приятно было, что весть о его мальчишьей победе уже дошла до отца, с другой – это было напоминание о его некоторой… скажем так, безответственности. – Так точно! – отчеканил он, будто на плацу. Фарим усмехнулся. – Тогда кругом – и шагом марш! Скоро будем на месте. – Есть! Парнишка встал, убрал оставшуюся еду в сумку, перекинул ее через плечо, взял в руки узел с инструментами – и, подняв голову, бодро зашагал вперед. Фарим улыбнулся, взвалил на плечо бочонок и пошел следом. Да, бывает, заиграется сын – но с кем не случалось такого? Сам, помнится, в детстве все вечера проводил со сверстниками, тоже какие только игры не придумывали… Теперь пришел черед и его сыну играть в этих «паладинов с орками». И хорошо, если играть… *** Рыбак вспомнил события пятилетней давности: да, тогда весь город буквально чувствовал на себе дыхание Белиара, дыхание смерти, которой веяло из Миненталя… Никто не был уверен в завтрашнем дне. А им, труженикам, доставалось еще и от своих же сограждан. Ополчение вместо того, чтобы защищать простой люд, беззастенчиво его обирало. Тяжко пришлось тогда Фариму – алчные стражники забирали почти весь улов, объясняя это тем, что это-де на благо города… На благо их брюха и сумы этих прохиндеев без стыда и совести – вот куда уходили отобранная рыба, отобранная мука, отобранные охотничьи трофеи… Все это знали, понимали, но сделать ничего не могли. А тогдашние господа Хориниса – паладины – смотрели на произвол сквозь пальцы. У них были более важные цели – миссия, порученная королем. Чего им беды простого народа? Рыбак, как и его друзья, еле сводили концы с концами. У Фарима был пятилетний сын, жена ждала второго ребенка… Были моменты, когда мужчину охватывало отчаяние. Он-то продержится – он взрослый, крепкий, а вот дети… Суждено ли маленькому Касибу дожить до конца этой войны? Суждено ли его дочке вообще родиться? Но, видно, Аданос смилостивился над рыбаком, всегда верой и правдой работавшим, честно выполнявшим свое дело, не бравшим чужого, щедрым с товарищами. И Водный бог послал через какого-то парня – эх, не помнил Фарим даже, как звали того высокого рослого блондина, – помощь в виде некоего Мартина. Этому сварливому и на вид не особенно дружелюбному интенданту паладинов оказалась небезразлична судьба простого рыбака. Конечно, Фарим договорился отдавать ему за протекцию часть улова: но зато больше его семью никто не трогал. А Мартин, вопреки уже сложившемуся предубеждению рыбака насчет всех служивых людей, оказался честным и не жадным. Брал ровно столько, сколько и было оговорено, ни рыбешкой больше. А потом, когда узнал больше о семье Фарима, так и вовсе снизил плату до минимума: «Что ж ты сразу не сказал, что сынок есть, что женушка на сносях?» Да, вечно ворчащий интендант оказался неплохим парнем… и не таким простым, как виделся поначалу. Незадолго до отбытия паладинов с острова – уже после победы над орками – Мартин как-то вечером пришел к Фариму и позвал его прогуляться с собой. Рыбак охотно согласился: в семье его уже привыкли к интенданту, малыш Касиб так и вовсе просился к «дяде Мартину на колени». А тот сурово прикрикивал на мальчугана, но всегда приносил с собой что-нибудь вкусное, чтоб угостить его. Кажется, сожалел, что до сих пор нет собственных сорванцов. И вот, гуляли они так по берегу, зашли в кабак Кардифа, выпили немножко… Потому еще побродили по пирсу. Вроде прощального вечера, думал Фарим, но Мартин почему-то заговорил о странных вещах – о том, как трудно простому люду без поддержки, что нет до него дела властям, что маги Огня заняты своими делами в монастыре, что они далеки от радостей и горестей тех же рыбаков, крестьян, охотников… Что хорошо было бы, если бы появился кто-нибудь, заботящийся о таких вот трудягах, как Фарим, защищающий их в случае нужны... Ведь хорошо, что они с ним встретились, ну а не будь его, Мартина? Каково бы пришлось рыбаку? Фарим предпочитал о таком не думать, но понимал: ему действительно повезло. – И ведь, – продолжал Мартин. – Многое в руках самого народа. Нужно самим начинать заботиться о себе. Самым сознательным, тем, кто озабочен не только лишь своей бедой, но и горем других… Дело вроде говорил Мартин, но было это слишком сложно для простого рыбака. Что он может? Лишь помочь ближайшим соседям – не более. – Да, каждый по отдельности слаб, но коли объединитесь… Ведь поверь, на самом деле не один ты такой, готовый помочь другому… Да если еще под мудрым руководством… – Да где ж его найти, руководство-то это? Которое бы честно помогало, а не взимало только подати… И тогда Мартин отвел рыбака к Миксиру, магу Воды, который после отбытия сначала Ватраса, а потом и Сатураса на материк стал главным служителем Аданоса на Хоринисе – и по совместительству городским священником. Да, бывало, Фарим посещал его проповеди, магов Воды он уважал – они могли в самом деле помочь, если кто-то был тяжело болен, даже денег не брали за услуги целительства. И не вытрясали из несчастных граждан Хориниса «небольшое пожертвование во славу церкви Инноса». Но все же маги с их чародейством и проповедями о чем-то высоком и малопонятном были далеки от Фарима. А тут Мартин без обиняков ведет его прямо к Миксиру и говорит странные слова: – Мастер, вот, я нашел для вас нового брата Кольца Воды… Смелый рыбак, не боящийся штормов, вот уже пятнадцать лет выходивший в море, которое каждый день могло забрать его к себе навеки, оробел под пристальным взглядом мага Воды… Впрочем, ненадолго. Глаза Миксира лучились добротой, он был приветлив и внимателен к Фариму и обращался с ним… не как с равным, конечно, но по-отечески, как с сыном… И в простых словах стал ему рассказывать о тайной организации, называемой Кольцо Воды… О том, насколько она древняя, об их целях, о том, что они клянутся сохранять в секрете все свои дела, ибо не нужна им гласность. Их дело – помогать ближним и хранить Равновесие. Маг смог объяснить все так, что понял даже Фарим. Понял и осознал – да, он готов, это именно то, что желало его сердце. Помогать другим, помогать, будучи направляемым мудрой рукой… Сделать и другим такое же добро, какое не так давно подарил ему Мартин – как оказалось, тоже член этой организации, будущий брат Фарима по Кольцу. Да, рыбак недолго сомневался – вскоре его посвятили в Братство Кольца и вручили неброский перстенек с камнем-аквамарином – символом моря, символом Аданоса. Не очень дорогой камень, много за него не выручишь. Но это и был знак Кольца: втайне служить Равновесию, быть незаметными, скромными, но выполнять важную роль… И с тех пор Фарим честно посвящал свое свободное время – сколько удавалось выкроить – делам Кольца. Да, пришлось реже встречаться с друзьями, о том, что такое погулять в трактире, он почти забыл. Но появилось другое чувство – какой-то радости и гордости от принадлежности к этой маленькой организации, в которую входили разные люди – и богатые, и бедные, и знатные, и простолюдины, и охотники, и наемники, и стражники, и торговцы, и даже рыцари плаща и кинжала… Но все они служили единому делу, помогали сохранять на острове шаткое Равновесие, не давали в обиду слабых, помогали отчаявшимся. Частью этой важной миссии был и Фарим, он тоже вносил свой маленький вклад. А еще – он учился. В коем-то веке в его хижине появились книги, и вспомнились почти позабытые навыки чтения и письма. Он, прежде запертый в маленьком мирке портового квартала, с интересом открывал для себя новые страны, давно минувшие события и даже прикасался к этому удивительному знанию – магии… Конечно, сам не колдовал – не получилось бы, да и, признаться, все еще страшился этого Фарим. Но что-то он начал в этом понимать, это больше не было сказкой и невесть какими чудными фокусами господ магов. Чародейство отныне стало для него чем-то вроде… науки – такой же, как управление лодкой в тихую погоду, при ветре и даже в шторм… Для непосвященного – почти тайна, для него, рыбака, – обычное дело. Да, пребывание в Кольце многое открыло Фариму. Поэтому он уже давно не сердился, когда, бывало, приходилось бросить все и бежать по вызову Миксира или кого-то еще из магов. Знал, что это важно. Понимали это и домашние – и жена, и даже дети, хотя в детали рыбак их, конечно же, не посвящал. Но, надобно сказать, семья его от таких вот отлучек не страдала. Если рыбак из-за службы магам вынужден был бросить на неделю, а то и две свой промысел, то аданисты снабжали его домочадцев деньгами. Они не только руководили, но из заботились о своих детях… детях по Кольцу. Мартин не ошибся, порекомендовав Фарима в Кольцо Воды. На и рыбак был благодарен интенданту паладинов, открывшему перед ним двери в новый мир… Потому периодически ставил в часовенке свечку за здравие своего брата по Кольцу, пять лет назад уехавшему с паладинами назад на материк. *** – Папа, папа! Там господину магу плохо! – из размышлений Фарима вывел взволнованный голос сынишки. Они уже дошагали до поселка – до окраинных хижин, служивших складом. Касиб, полностью уже проснувшийся, умчался куда-то вперед, а рыбак, уставший нести увесистый бочонок, немножко отстал. И вот теперь мальчуган вернулся и о чем-то обеспокоенно стал ему говорить. – Какому магу? Где? – взглянул на сына Фарим. – Вон там! – Касиб указывал на одну из палаток. – Там дядя Хайнц с раненым магом Огня, говорит, его утром выбросило на берег, ему очень плохо! «На берег? Выбросило? Мага Огня? Что за чушь!» И все-таки Фарим поспешил к палатке. «Дядя Хайнц», как назвал его мальчуган, был его давним другом и не стал бы болтать без причины. Поставив у палатки бочонок, рыбак пролез внутрь. – Хайнц, это я. Что тут у вас стряслось? – обратился он к товарищу. – Привет, Фарим. Да вот, отправились на промысел и… сам посмотри, кого выловили, – последние слова Хайнц сказал уже шепотом – не дай Иннос, маг услышит. Но тот, судя по всему, все еще пребывал в сильнейшем шоке: весь бледный, измученный, трясущийся от озноба, кутающийся в одеяло, которые принес один из рыбаков. Фариму было чему удивиться – не каждый день на берег выбрасывает мага Огня. Что же случилось? Что служитель Инноса забыл в стихии Аданоса? – Он что-нибудь рассказал? – поинтересовался он. – Пойдем-ка лучше наружу, – сказал Хайнц. Видно, не решался говорить в присутствии мага. Вроде тот был в полуневменяемом состоянии, а ну как все равно запомнит невзначай брошенные рыбаком слова, обидится и потом припомнит их? Поди докажи, что ты не виноват, суд всегда на стороне мага, что ему простолюдины? Вдвоем с Фаримом они выбрались из палатки и уселись на одно из бревен, лежавших на песке. – Так вот, нашли мы его неподалеку от берега… держался за обломок какой-то. Сильно он бредил. Про морскую демоницу там что-то… Но что точно, так это то… – понизил голос Хайнц. – Что в самом деле их корабль сел на рифы… Неподалеку отсюда. И что немало там народу потонуло. А корабль-то королевский, с другими магами да паладинами в придачу. К нам зачем-то ехали… Фарим присвистнул. Ну, дела… Чего понадобилось в их краю еще одному отряду паладинов? Да еще и с магами Огня… Как будто думая о том же, Хайнц сказал: – Видно, опять руда нужна господам… Что-то недоброе творят там в Минентале рудные бароны, вот и послали паладинов разобраться… Фарим кивнул – это могло быть правдой. Впрочем, у него была и другая теория… Темный культ. От простого люда это старались скрыть, чтобы не сеять панику, потому жуткий случай полугодичной давности на кладбище за двором Секоба не был известен в городе. Как и происшествия в пещерных мавзолеях… Но члены Кольца Воды знали о том, что белиаристы что-то затеяли… И, видно, затем сюда и прислали с материка паладинов и инносианцев. Скорее, дело в этом, нежели в простом неповиновении рудных баронов. Впрочем, эту догадку Фарим оставил при себе. – Но зачем бы они ни ехали, – продолжил Хайнц, – потонул их корабль-то… Может, спасся и кто еще, но сюда лишь этого мага прибило. Он, говорит, из аданистов бывший, вот и справился с волнами. Но сильно его тряхнуло, видно, ибо все говорил о демонице морской… Что будто она кинула их корабль на рифы… – Демоница, говоришь? – нахмурился Фарим. – Ну, между нами, – шептул его товарищ, – сильно он головой стукнулся обо что-то… Зачем сдался духам моря их корабль? И уж разве не могли ихние маги что-то противопоставить им? Сомнения Хайнца были понятны Фариму. Да, в моряцкой и рыбацкой среде бытовали поверья о духах моря, их даже задабривали перед каждым походом. Но это было уже вроде традиции – на всякий пожарный. Но чтоб эти духи проявили себя прямо! Никто об этом никогда не слыхивал! Да и в разумении простых людей все маги были такими могущественными, что были в силах справиться с любой «нечистью». Но Фарим-то знал больше. Знал, что не всякая стихия подвластна инносианцам… точно так же, как и служители Аданоса не справятся с непокорным Огнем – чуждым им элементом. И знал также, что духи моря – не выдумка, что они есть на самом деле. И что некая морская ведьма – по имени Нинель – в самом деле обитает на острове Хоринис. И надо ее уважать и стараться избегать – не лезть в ее царство. Тогда и она не тронет. Хотя… говорил ему Риордан, что любит та ведьма искушать простых смертных, суля им разные чудеса, что является она сломленным и отчаявшимся… Но нельзя ей поддаваться, а то будет худо. Маги же Воды держат с ней нейтралитет. Заблудшие души сами должны бороться с ней, это их судьба и выбор. Но если инносианец прав и это в самом деле Нинель потопила корабль с паладинами и магами Огня, то… это уже никакой не нейтралитет! Даже Фарим это понимал. Одно дело – сломать жизнь отдельным людям, другое – пустить на дно целое судно. «Я должен немедленно пойти к магам Воды и рассказать им об этом», – принял решение Фарим. Он резко встал: – Хайнц, мне надо срочно идти. Скажешь своей Ирене – пусть приглядит пока за моим мальцом? Тот слегка удивился – он-то только собрался и дальше потешить друга россказнями мага. – Куда ты собрался, а как же лодка? – Ты не понимаешь? Нужно как можно скорее сообщить губернатору и кому-нибудь из магов! А вдруг есть еще выжившие? Если мы не будем действовать быстро, нас же потом и обвинят в бездействии! Лицо Хайнца нахмурилось. – Дело говоришь, Фарим, я как-то не подумал, что еще и на нас свалить могут все это… Ривас уже побежал, правда, к губернатору… вместе с ним мы мага-то нашли. – Я тогда к мастеру Миксиру, присмотришь за Касибом, ладно? – Конечно-конечно! И да – пусть пришлют кого-нибудь за магом-то этим… А то что ж мне с ним делать-то? - Обязательно! – Фарим оглянулся, отыскивая взглядом сына, чтобы попрощаться и сказать, чтобы слушался дядюшку Хайнца и тетичку Ирену. – Касиб? Касиб, где ты? – Вот равно как и мой Пауль, – хмыкнул его товарищ. – Вечно куда-то запропастится… Фарим вздохнул и отправился искать сына. *** А тем временем внимание шустрого малыша Касиба привлек странный мужчина, который зашел в море по самые колени и, нагнувшись, что-то держал в руках, опущенных в воду. По одежде он был явно воин – однако таких доспехов мальчуган еще не видывал. Обуреваемый любопытством, он подбежал к странному верзиле. – Дядя, а дядя? Вы что делаете?.. И замер в испуге… Мужчина стиснул со всей силы в руках рыбу, будто пытался раздавить ее насмерть…