Лидеры

Мордраг. Миненталь. Старый Лагерь. Дом Магов. 1-й игровой день, ночь. Отыгрыш за Мардука. [spoiler=Ночной взрыв]Минувшая ночь и утро не задались не только у Айлин. У магов Огня тоже было неспокойно – даже мастер Мардук в этот раз совершенно не выспался и пребывал не в лучшем настроении. Но если молодой чародейке мешали спать тревожные сны и заглянувшая на огонек морская ведьма, то инносианцам не повезло по другой причине. С вечера Мардук готовил материалы к утреннему Совету, который должен был состояться в Тронном зале барона Ролана и касался новых данных о темном культе. Следует отметить, что данные эти были крайне неприятные, так что нужно было их тщательно проанализировать и подготовиться к завтрашнему докладу. Вот почему полупьяные песни шахтеров, раздававшиеся за окном, отнюдь не являлись для ушей Мардука вдохновляющей мелодией. Нет, в чем-то маг Огня понимал этих простолюдинов. Как раз сегодня днем они вернулись со смены в шахте, надо работягам отдохнуть и погулять. Они честно трудятся, норму выполняют, особых лентяев в лагере нет, они заслужили выпить немного пива и повеселиться… Но почему именно под окнами той части замка, где живут они, инносианцы? Пошли бы горланить свои песенки в сторону кузницы, или склада, или тюрьмы… В первых двух местах их услышат разве что часовые, наковальня или ящики, а заключенных эти трели, может, даже повеселят. Но ведь решили устроить концерт именно и лично для них, магов Огня! И вдобавок в то время, когда служители Инноса либо заняты изучением трудов по магии, либо уже укладываются спать, чтобы встать с первыми лучами солнца – одного из символов бога, которому они поклоняются. Дважды Мардук подходил к окну и прикрикивал на разгулявшихся шахтеров. Дважды то же самое делал Таламон – маг Четвертого круга, тоже живший при замке. Те смиренно просили прощения и обещали убраться… …Чтобы через полчаса вернуться и обрадовать магов какой-то горестной песней о любви простого охотника к капризной красавице, которая просила его добыть ей поочередно рог мракориса, зуб болотожора, клешню краулера-бойца, язык огненного варана, клык тролля, но не оценила его усилий и потребовала вдобавок ко всему еще и чешую дракона, в битве с которым сей доблестный охотник и погиб. «Сам виноват, нечего было идти на поводу у своевольной барышни!» – сердито подумал Мардук. Конечно, песня была очень поучительная, да и исполнил ее местный менестрель неплохо, но сегодня минентальский фольклор был инносианцу ну совсем не интересен. Потому Мардуку пришлось покинуть жилище магов, подняться на крепостную стену и вместо аплодисментов продемонстрировать собравшимся шахтерам переливающуюся в руке шаровую молнию… Кажется, они были очень впечатлены и с почтением убрались восвояси, попутно слегка протрезвев. С горем пополам Мардуку удалось набросать план завтрашнего доклада и отправиться спать. Но едва сон смежил веки мага, как в их жилище раздался сильный хлопок, за которым последовали чьи-то крики… Когда недовольный служитель Инноса спустился на первый этаж, то обнаружил, что из алхимической лаборатории валит дым, пахнет чем-то неудобоваримым, а в дверях библиотеки стоит Дориан – видимо, тоже поднятый с постели, ибо он был в одной ночной рубашке – и вовсю отчитывает послушника Клеменса, своего помощника в делах алхимии. – …Только не ври мне, – тряс бедного парнишку Дориан, – ты сколько, шныжья голова, положил туда каменных корней? – Да я… да… мастер Дориан, я не знаю… – лепетал тот. – Как не знаешь? Ты что, не записал даже? – наседал на него молодой маг. – Вспоминай! – Да вроде… сколько вы указали мне, мммастер, – Клеменс уже осознавал, что ему влетит – и влетит по первое число. Дориан был вообще добрым, но порчу своих зелий никому не прощал. – Сколько?! – начал сердиться его наставник. – Пять штук… вроде… – Для алхимика слово «вроде» не должно существовать, запомни это! – Дориан повернулся и заглянул в лабораторию. – Как же оно могло взорваться, если ты положил все точно по инструкции? – Прошу прощения, что отвлекаю вас, – иронично сказал Мардук, подходя к молодому алхимику и его нерадивому помощнику, – но позвольте поинтересоваться, Дориан, что именно у вас там взорвалось, насколько это опасно, и – самое главное – когда это будет убрано? Или вы решили задымить нам весь дом? Скоро тут дышать станет нечем! С верхнего этажа уже спустились мастер Таламон и еще два послушника, тоже очень недовольные, ибо понимали – даже если виной всему Клеменс, убирать последствия его неудачных опытов придется всем троим. – Ну… – замялся перед старшим магом Дориан, которому едва минуло двадцать пять лет и который снова почувствовал себя провинившимся учеником. – Это был сюрприз… как бы… – Уже вижу, что неприятный, взрывающийся среди ночи, – снова с иронией отметил Мардук. – Я жду ответа, что именно это было и насколько опасно? Нам не угрожают еще взрывы или, может, ядовитые испарения? – Никаких ядовитых паров! – ответствовал молодой алхимик. – И если пожара не возникло теперь, – он закашлялся и снова заглянул в лабораторию, хотя странно, как он вообще мог там что-то различить, – то не возникнет и дальше. Все-таки это был только опытный экземпляр… – Очень этому рад, – заметил служитель Инноса, – но опытный экземпляр чего именно? – Мы с леди Айлин назвали его «Пламенное зелье». Если обмазать им клинок, то он какой-то время будет наносить урон огнем… В специальных ножнах эффект нейтрализуется, но стоит обнажить меч – и ух! Полезно против ледяных големов, да и вообще… – И откуда у вас только такие идеи? – вздохнул Мардук. Дориан был неугомонным естествоиспытателем, вечно что-то придумывал, ставил опыты. Хотя иногда у него получались и интересные зелья, стоит признать, но довольно часто его эксперименты заканчивались такими вот «взрывами». Айлин тоже любила алхимию, но – надо отдать ей должное – подходила к этому более ответственно и сдерживала неуемные порывы своего коллеги. – Не знаю, на этот раз это была именно ее идея, – пожал плечами Дориан и снова стал кашлять. – Но мне понравилось, кхем, а то вот как иначе ледяных истуканов победить? Но мы только начали работать над зельем, как муж ее опять на неделю запер и не пускал сюда, кхе-кхе. А мне что делать? Я решил продолжить с Клеменсом, а он чего-то там не доложил или переложил. И вот… кхе… – Ладно, хватит! – Мардук уже и сам закашлялся. – Шагом марш все это убирать, потом договорим! Дориан, Клеменс и два послушника принялись за уборку. Впрочем, пришлось помочь и самому Мардуку с Таламоном – наколдовать небольшой ветерок, который вынес этот дым наружу. А потом еще успокаивать прибежавших охранников… Конечно же, едва они увидели, как из жилища магов повалил клубами дым, как поспешили выяснить, с чем это связано, не угрожает ли это пожаром всему замку. Но услышав: «Все нормально, просто Дориан опять доэспериментировался», – с улыбкой пожелали господам чародеям доброй ночи и удалились. На уборку ушел в целом целый час, в конце которого выяснилось все-таки, что же произошло... – Я же все делал, как вы говорили, мастер Дориан, – продолжил оправдываться Клеменс, едва в лаборатории стало возможным дышать. – Пять каменных корней, десять огненных трав, два темных листа, четыре трилистника… – И откуда только память проснулась? – ворчал молодой алхимик, который тоже надел свою старенькую тунику, которую носил, будучи послушником, и драил теперь лабораторию наравне со своими подопечными. – Может, хоть теперь начнешь все записывать? –…Двадцать цветков серафиса, – орудовал щеткой Клеменс, – три огненных языка… Дориан, отчищавший в данный момент стол и аккуратно убирающий осколки пострадавших при взрыве мензурок и колб, шарахнулся назад и чуть было ведро не опрокинул. – ЧТО? СКОЛЬКО? – Три огненных языка… – голос Клеменса понизился до шепота. – Великий Иннос! – вознес руки к небу Дориан – вместе с тряпкой. – Конечно же, оно взорвалось! Еще хорошо, что серафис, как носитель энергии Воды, смягчил их действие, иначе бы у нас тут все уже горело! Клеменс, поняв, что ему теперь точно не поздоровится, медленно попятился в угол. Но гнев Дориана настиг его и там. Бросив тряпку, алхимик кинулся к ученику и… опрокинул все-таки ведро. Однако не придал этому значения. Вцепившись в плечи паренька, Дориан рывком поднял его на ноги и принялся трясти. – Кротокрысьи мозги, ты понимаешь хоть, Клеменс, ЧТО мог натворить? Огненные языки – опаснейший реагент, да тут могло полдома на воздух взлететь! Мы могли заживо сгореть! Ты там книжки читаешь или как? Такие вещи послушнику не знать – позор! – Я… я... мастер… – Вот честно, за это тебя можно даже вышибить из монастыря! – негодовал Дориан. – Просто Иннос милостив к нам, что дело ограничилось маленьким взрывом и кучей дыма. И что ты затолкал туда море серафиса в придачу. Я же сказал тебе – ОДИН огненный язык! Ты еще и кладовку всю нашу опустошил, получается? Мардук уже с минуту стоял в дверях, любуясь сценой. Но, наконец, решил вмешаться. – Дориан, можно вас попросить прекратить трясти вашего ученика и выйти поговорить со мной? А он пока сможет продолжить уборку? – маг указал на огромную лужу на полу, образовавшуюся из-за опрокинутого ведра. Алхимик выпустил Клеменса и, вздохнув, направился к своему наставнику. Теперь уже он ждал взбучки – понимал, что ответственен за действия своего помощника. Взбучка не замедлила последовать, хотя, конечно, заслуженный маг был менее эмоционален и поджилки из ученика не вытрясал. – Дориан, позвольте попомнить вам, что при изготовлении таких опасных в перспективе зелий, вы должны сами, и только сами, проверять наличие тех или иных реагентов. И уж тем более ставить в известность о потенциальной опасности опыта всех магов. Мы могли тут, оказывается, все сгореть, и ничего бы не поняли… – Виноват, мастер, – опустил голову Дориан. – Я не проконтролировал действий Клеменса, так что его вина – моя. Я готов понести наказание. – Мы обсудим это с Таламоном и оповестим вас об этом. А пока прошу прекратить эксперименты с этим опасным зельем. Что же до Клеменса… ему наказание определите уже вы, впрочем, надеюсь на ваше осознание того, что ваша вина не меньше. – Так точно, мастер Мардук, – признал Дориан. Он не собирался выдумывать помощнику разные кары, его вспышка гнева уже сошла на нет. Лишняя неделя уборки да заставить выучить наизусть свойства важнейших и опаснейших ингредиентов – вот и все наказание. – Что ж… Это мы выяснили, – Мардук помолчал. – Но все-таки, Дориан, очевидно, что Клеменсу не дается алхимия. Это не его дело, стоит ли упорствовать и рисковать? – Но мастер! – взмахнул руками Дориан. – Но с кем, с кем мне проводить опыты? У остальных парней способностей еще меньше, травы еще различают, но не больше. Вас и Таламона алхимия никогда не привлекала, а напарник мне ой как необходим. А леди Айлин – она отличная помощница, но барон… – пробурчал молодой маг. – То и дело ее запирает, будто свою собственность, не пускает к нам! Думаете, почему я прохлопал ушами безответственность Клеменса? Я привык, что леди Айлин все проверяет на тысячу раз – она еще более строга в этом деле, чем я! – Запомните раз и навсегда, Дориан, – сухо сказал Мардук. – Леди Айлин – супруга барона Ролана. И ее первейшая и важнейшая обязанность – быть ему хорошей женой. И ее место – рядом с ним. Все остальное – ваши с ней опыты и эксперименты – не более, чем дополнение к ее основным обязанностям. – Но она хорошая знахарка! – воскликнул молодой маг. – И я вам честно говорю, у нее прекрасные способности к алхимии, я такие не у каждого мужчины встречал! Если дать ей возможность развивать их, то она может стать гордостью нашего Хориниса! – Я еще раз говорю вам, что она должна стать гордостью мужа как верная жена и хорошая мать! И только потом – все остальное! – Но разве одно другому мешает? – искренне пожал плечами Дориан. – Она может быть одновременно и женой, и ставить опыты здесь… А детей у нее вообще пока нет… – Вот то-то и оно! – повысил голос Мардук. – А следовало бы! Но как же их иметь, когда вы тут с «Пламенным зельем» опыты ставите? – То есть вы хотите сказать, что из-за наших «Пламенных зелий» у леди Айлин и барона нет детей? – недоумевал парень. Мардук вздохнул и закатил глаза. Дориану двадцать пять лет – но в чем-то он дитя дитем. Он влюблен в свои мензурки и реагенты и не понимает очевидных вещей. Хотя бы тот факт, что недурен собой, выглядит моложаво и что барону может очень не нравиться, что его жена дни напролет проводит с этим алхимиком. Неважно, что Дориан на нее, как на женщину, даже не смотрит – она для него отличная напарница в ряде интересных алхимических опытов – не более. Да и сама леди Айлин глядит на молодого мага, увлеченного своим делом, с улыбкой, как на разыгравшегося ребенка. И следует отметить, что с тех пор, как девушка поселилась в замке и стала приходить в лабораторию помогать Дориану, взрывов и неудачных экспериментов стало на порядок меньше – она явно благотворно на него влияет. В общем, ничего такого, что могло бы вызвать ревность барона, между ними нет и в помине. Мардук долго наблюдал за молодыми людьми, уж он-то знает. Но он также понимает, что ревнивцы могут усмотреть повод там, где его нет и никогда не было. Так что не стоит рисковать и позволять леди Айлин целые дни проводить в лаборатории. Время от времени – не больше. Но как это объяснить простой душе, по имени Дориан? Никак, просто поставить перед фактом. Хотя это и непросто. – Мастер Мардук, – Дориан провел башмаком по полу, – у вас же Совет утром в доме барона? Может, попросите его там… прислать леди Айлин… хоть на денек, а? – Зачем она тебе? – у мага уже не оставалось сил. – Я же сказал прекратить эксперименты с «Пламенным зельем»! Хоть с ней, хоть без нее! – У нас в планах и другие есть… Великий Иннос, это невозможно! Дориан сведет его в могилу! Или устроит им тут всем могилу… – Какие еще – другие? – почти с тоской поинтересовался Мардук. – Не волнуйтесь, мастер, не пожароопасные. Мы начинали также работать над защитным амулетом для горняков… против краулеров. Ну, этих ползунов притягивает к жертве ее страх, и сами они – краулеры эти – тоже испускают волны страха, парализуя рудокопов… А амулет будет защищать от воздействия этой эмоции. Уверяю, несчастных случаев станет на порядок меньше! – А для испытания вы сюда мне еще краулеров затащите? – спросил маг. – Только маленьких, я просил уже из шахты яйца их принести, часто ведь кладки находят. И вот сегодня как раз купил полдюжины… – Замечательно! У нас скоро тут будет питомник краулеров! – Мардук уже не знал, что делать – испепелить нерадивого Дориана молнией прямо сейчас или схватиться руками за голову и сказать – делай, что хочешь. – Не переживайте, мастер, – уверял молодой алхимик, – все под контролем! – Я уж вижу ваш контроль, – Мардук указал рукой на лабораторию. – Они не вылупятся раньше времени, мы положили яйца в погреб, температура низкая, могут до месяца так храниться… – Спасибо, что хоть предупредили, – с иронией заметил маг. – Но, мастер Мардук, вы не думайте, испытывать буду я и парни, стражу позовем, если что, а леди Айлин просто поможет с изготовлением амулета. Я что ж – не понимаю, что женщине опасно там к краулерам подходить… даже к детенышам? – Хорошо, что хоть что-то понимаете, – вздохнул Мардук. – А то очень сомневаюсь, что ваша голова была бы еще на плечах, если бы барон узнал, что его любимую супругу отправили к краулерам в погреб… Он все-таки решил Дориана не испепелять, но вот наказание ему придумать обязательно стоит. И такое, которое бы хоть как-то ограничило экспериментальную активность молодого мага, ибо она становится слишком опасной для всего лагеря. – Амулет этот ваш, даже если получится, будет, поди, дорогущий, не каждый шахтер его себе позволит… – задумался Мардук. – В том-то и дело, – разулыбался Дориан, – что недорогой! Это леди Айлин придумала, я же говорю – способности у нее. Правда, он будет многозарядный, сначала зачаруем кусок горного хрусталя-волосатика, он будет хранителем всей информации, потом сварим зелье-передатчик, окунем камень туда, потом кусочки руды… – Ладно, хватит, – прервал Мардук увлекшегося естествоиспытателя. Он еще не оставил надежды выспаться, хотя время перевалило далеко за полночь. – Касательно яиц краулеров держать в курсе меня или Таламона, над амулетом работайте, но просить я ни о чем барона не буду. Если сам отпустит жену – она присоединится к тебе. – Дай-то Иннос! – искренне вздохнул Дориан. – Все, заканчивайте уборку – и постарайтесь больше ничего не взорвать! А я ухожу спать. У меня утром важный Совет, если еще помните. – Да, мастер, доброй вам ночи, мастер! – протараторил алхимик. «Как же, доброй, – проворчал про себя Мардук. – Уснешь тут теперь…» И он был прав: заснуть ему удалось лишь через пару часов. Впрочем, инносианец вскоре забыл об очередном неудачном эксперименте Дориана. Он все прокручивал в голове те темы, которые придется поднять на Совете.