Лидеры

Мордраг. Миненталь. Старый лагерь. Замок Рудных Баронов. Тронная зала. 2-ой игровой день. После полудня. Отыгрыш за НПС, маг Огня Мардук Лицо Мардука побагровело от гнева – этот барон-выскочка имеет право отзываться о Верховном маге Огня Хориниса подобным образом? Да что он о себе возомнил?! Никто из миртанских паладинов, посвященных в таинства святейшего Ордена, владеющих обширными землями и не одним, а тремя замками, не позволил бы себе оскорблять служителя Инноса, а Ролан, выходец из простолюдинов, не так давно получивший дворянское звание, имеющий под своим началом лишь шахту да вот этот Лагерь, – что себе позволяет? Хотя… в том-то и дело! Простолюдин! Чего ожидать от сына какого-то городского стражника? Настоящим бароном ему никогда не стать: аристократизма нет, манеры никогда не будут такими, какими следует, этому учатся с раннего детства, после сорока это уже не освоить. Светлейший монарх снова и снова совершает ошибки, разбрасываясь званиями графов и баронов, нельзя давать их кому попало – как бы ни велики были заслуги перед королевством выходцев из простого народа. Вот тому показательный пример! Будь на месте Мардука Серпантес или даже Парлан, барону бы явно не поздоровилось: эти маги не прощали ни единого грубого слова, хотя бы просто задевающего Церковь Инноса – об оскорблении их самих лично или старших по званию даже речи не шло. Но Верховый маг Старого Лагеря был более мудр и умел держать себя в руках, к тому же за четыре года он привык к вспышкам гнева и раздражения у своего невольного соратника по восстановлению шахт и поселений Миненталя. Поэтому он ограничился лишь суровой отповедью. – Ролан, – холодно проговорил Мардук, – я попрошу Вас не забываться и впредь не использовать такие слова по отношению к Его Высокопреосвященству мастеру Пирокару! В следующий раз подобные выражения в его адрес не сойдут Вам с рук. Именно Глава монастыря ведает всем, что касается разных темных культов и сект, и он знает, что делает. Сомневаться в том, что Пирокар не примет надлежащие меры – это само по себе дерзость, я не говорю о Вашей прямой грубости по отношению к нему! За это может последовать суровое наказание. Запомните хорошенько, что даже звание барона не даем Вам права высказываться подобным образом о служителях Церкви Инноса, тем более о Высших магах. Ни одному дворянину – ни одному, Вы слышите! – не позволено говорить такие слова в адрес Совета Трех, особенно в адрес их Главы. Чуть помедлив, чтобы смирить свое праведное негодование и вспомнить, о чем же шел разговор, Мардук продолжил уже более спокойно. – И все-таки насчет Вашей жены. Как бы Вам ни неприятно было об этом говорить, я еще раз напомню Вам, что, еще будучи послушницей у Риордана, леди Айлин виделась с этим Аскольдом-некромантом. Я убежден, что встречи эти происходили в рамках сотрудничества аданистов с иномирцем и не носили предосудительного характера. Но советую Вам внимательнее следить за супругой. Мардук приблизился к барону, сидящему на трону, и понизил голос: – То, о чем сейчас пойдет речь, должно остаться между нами. И скажу я это чисто из моего к Вам расположения, хотя Вы своим сегодняшним поступком этого и не заслуживаете. Но я уважаю Вас, как грамотного руководителя, который восстановил Лагерь и добычу руды – без Вас ничего бы этого не было. Я не хочу, чтобы у Вас, Ролан, были проблемы из-за жены, а они, вне всякого сомнения, будут, если начнется противостояние между Ксардасом и нами, магами Огня. Если прольется кровь хотя бы одного невинного жителя – шахтера, крестьянина, даже охотника, – Церковь Инноса вправе начать преследование всех тех, кто так или иначе был связан с этим некромантом или его дружком-иномирцем. С магами Воды мы конфликтовать не станем, но леди Айлин – особый случай. Вы знаете, как негативно Совет Трех отнесся к решению Миксира разрешить женщинам вступать в Кольцо Воды, более того – разрешить им проходить послушание и последующее посвящение в маги. Я сам категорически против этого, но я знаю Вашу жену лично и понимаю, что она хороший человек, поэтому зла ей не желаю. Но среди нас, инносианцев, есть те, которые не остановятся перед тем, чтобы углядеть в ее поведении малейший проступок против Церкви, а потом лишить ее звания мага – и предать анафеме. Я говорю это на полном серьезе. А если выяснится, что Ваша супруга была дружна с некромантом и этот служитель Тьмы пролил кровь мирных жителей или – не дай Иннос – хотя бы одного служителя Огня, то леди Айлин может попасть под суд инквизиции. Ее не постесняются обвинить в чем угодно – даже в постыдной любовной связи с приспешником Белиара. Боюсь, тогда даже Кольцо Воды не сможет ей помочь, и уж тем более не поможет Ваше заступничество. Потому что духовная власть принадлежит именно нам, слугам Огнебога, и она превосходит власть светскую, хотя некоторые из нас – я вынужден это признать – злоупотребляют ей. Есть среди нас те, которые сделают все, чтобы женщина больше никогда не была посвящена в чародейки, они продемонстрируют наглядно, что может быть с нарушительницами, дерзнувшими преступить непреложный закон о том, что Круги магии – лишь для мужчин. Мардук снова помедлил, чтобы придать веса своей речи, и закончил свой монолог. – Я всегда считал, что ваш брак с леди Айлин – крайне неудачное решение, но ничего теперь не поделаешь. Если Вы не хотите хлебнуть горя из-за нее и если она Вам в самом деле дорога – а я это вижу, – Мардук внимательно посмотрел на барона, – не дайте недоброжелателям не малейшего повода обвинить ее в чем-либо. Пусть эти некроманты суть проклятые приспешники Белиара, обреченные на вечные мучения, не стоит их недооценивать. Они могущественны и коварны, и уж точно не «ничтожества», – назидательно сказал инносианец. – И повторюсь… все, что вы сейчас услышали, я Вам не говорил. Мардук замолчал, поднял голову и сказал уже вслух: – Я полагаю, Ролан, что мы все обсудили. Я прямо сейчас отправлюсь в Новый Лагерь – известить Кроноса, а Ваши стражники-провожатые пусть через час будут у дверей Дома Магов. Да хранит Вас Иннос, барон. С этими словами служитель Огнебога гордо и невозмутимо направился к выходу из Тронной залы.

Еще раз попробуйте.